Евгений Бунимович — о попытке изъять родительские права у семейных пар, вышедших на митинг

Баданин: Я бы хотел к другой большой теме начать подход. Тема называется «дети». Задаю этот вопрос в том числе как отец двух подростков. Помимо корочек депутатских, у вас есть другая важная, очень важная работа детского омбудсмена. Года три тому назад детский омбудсмен тоже была важная работа, но, наверно, максимально далекая от политики. А вот сейчас я бы так не сказал. Наверно, ближе к политике-то ничего и нет, во всяком случае, потому, что было в Москве в августе на улицах.

И есть гипотеза, что эти кейсы о том, как молодые люди, может быть, еще несовершеннолетние, на грани совершеннолетия или вчерашние несовершеннолетние, будут сталкиваться с российской властью в самом нехорошем смысле этого слова, дубинкой получать, в КПЗ сидеть и так далее. У меня вопрос: вы видите в этом ту же проблему, про которую я сказал?

Бунимович: Проблему какую вы имеете в виду?

Баданин: Что кейсы, когда молодежь будет страдать от репрессивных действий властей, будут умножаться дальше на примере Москвы, например. И что с этим делать? Я не знаю. Вносить законопроекты, не знаю, ограничивающие полномочия Росгвардии, полиции? Я не знаю.

Бунимович: Лукин, который тоже за меня агитировал, внес законопроект свой.

Баданин: Да, он внес законопроект.

Бунимович: Я думаю, что вообще-то это нормально, чтобы депутаты вносили законопроекты, не только исполнительная власть, как у нас… Понимаете, мы забыли. Обратите внимание, я ведь все время говорю слово «нормально». Нормальные москвичи, сдвиг нормы. Нас приучают все время к сдвигу нормы, нам нужно все время возвращаться, понимаете? Нормально, чтобы Мосгордума собиралась по чрезвычайной ситуации. Нормально, чтобы боролись за тех, кто оказывается, соответственно, по политическим соображениям… Так не только политическим. Я, честно говоря, ходил уже, как вы понимаете, и по другим подросткам, когда они там находятся, соответственно, в московских СИЗО. Там тоже есть о чем говорить.

Но могу вам сказать: да, меня не радует эта ситуация. Я, одновременно защищая, тоже когда вот эти были два, как вы выражаетесь, кейса, а на самом деле омерзительных обращения прокуратуры по поводу лишения родительских прав, да, и когда я тоже обратился к прокурору, чтобы они это отозвали, но они это не отозвали. И когда суд решил, что нет оснований, все вздохнули свободно, ура, победа! Но какая победа? Это норма, потому что на самом деле нет этих оснований. Это опять сдвиг нормы, вот в чем проблема, понимаете?

Мне кажется, я надеюсь, я вообще так оптимистически настроен, даже более optimistic, чем ваш канал, но мне кажется, что не должно быть этого, потому что результата нет. Не боятся они, понимаете? Они другие. И результата нет, результат есть только другой: родители, которые, я еще раз говорю, лояльны, перестают быть лояльными. Потому что когда это касается их детей, знаете, любые партийные и государственные пристрастия снимаются.

Суд не стал лишать Хомских и Проказовых родительских прав. Евгений Бунимович о том, как «норма» стала «победой»

Здесь и сейчас

01:53

Другое еще происходит: это на самом деле подрывает государственную политику во всех областях. Почему еще меня так задело, когда по одному какому-то акту, да, непонятно какому, была там опасность, не было, тут же заговорили о лишении родительских прав? Да потому что вся моя работа десять лет была в том, чтобы не забирали детей из семьи, даже если там сложно, а работали с этой семьей, вытаскивали из настоящих кризисов. Там и наркотики, и все равно надо стараться, чтобы ребенок остался в семье. А тут хопа! ― из политических соображений, так сказать, из шантажа политического, да, реально говоря.

Баданин: Запугивания.

Бунимович: Да, запугивания. Но запугивают, получается… Они-то думают, что запугивают только политических активистов. Но они запугивают всех, и все уже обалдевают: «Да вы что, с ума сошли? Что, можно будет у любого ребенка забрать?». Этого никто не захочет, потому что кому-то показалось, что есть риск какой-то, еще непонятно какой, понимаете?

Я еще раз говорю: они, наоборот, расширяют очень сильно протестную базу. Поэтому я думаю, что в какой-то момент это очень сильно становится, собственно говоря, в последнее время чего и не было.