Николай Усков: «Есть красная черта, за которой заканчивается нормальный Forbes, и начинается помойка»

Синдеева: У меня сегодня в гостях, как всегда, в бутике Bork на Смоленке, бывший главный редактор журнала Forbes Николай Усков. Так можно тебя представлять?

Усков: Да, конечно.

История увольнения из Forbes

Синдеева: Коль, конечно, я начну с конфликта, который недавно начался, после твоего увольнения из Forbes. Ты очень много по этому поводу уже комментировал, рассказывал. Позиции издательского дома и Федотова практически не слышно нигде, поэтому я сегодня постараюсь в данном случае побыть, ну, не Федотовым, а издателем, потому что для меня ваш конфликт и вообще ваша история, как для медиа-менеджера, конечно, очень важна. Потому что я точно так же управляю журналистским коллективом, сложным, со сложным форматом, и поэтому она не могла меня оставить равнодушной. И в данном случае это не чистое любопытство, а как бы понять вообще, что происходит. У тебя, значит, увольнение с формулировкой «неудовлетворенность качеством работы и систематические нарушения трудовой дисциплины».

Усков: Это в пресс-релизе. А в приказе — за отсутствие на работе в течение часа 15 мая, за что мне был вынесен выговор, и за отсутствие на работе 29 мая, в течение часа.

Синдеева: Ну, это, я так понимаю, было тоже сделано для формальных оснований к увольнению, да?

Усков: Ну, вообще, поскольку все это выглядит достаточно бредово…

Синдеева: Тебя вызвал Федотов? То есть, что происходило?

Усков: Ну, сначала он мне предложил деньги, чтобы я ушел тихо. Я отказался, сказал, что вижу в этом, это уже не первый случай, когда он предлагал деньги, что я вижу в этом давление на редакцию. И действительно, это было давление, которое началось массированно с рейтинга зарплат топ-менеджеров, но были случаи и до этого. И соответственно, мне приходилось в конечном итоге жертвовать своей лояльностью Федотову и бороться за редакционную независимость, за наши редакционные стандарты. У нас очень либеральный Устав редакции, который действительно защищает редакцию и дает ей возможность противостоять собственнику, но в конечном итоге я истратил свой ресурс на этот бой, в течение нескольких лет, что я был редактором.

Синдеева: У меня есть информация, что ты, когда тебе предложили уволиться, ввиду разных причин, и мы сейчас это тоже можем обсудить, что на самом деле сумма компенсации, о которой ты говорил, что это ты предложил эту сумму, ты сказал: «Окей, я готов уволиться, меня устроит вот такая сумма». Вы ударили по рукам, а на следующий день ты пришел и сказал: «Нет, я отказываюсь и начинаю войну».

Усков: Мы не ударяли по рукам, я просто хотел выяснить…

Синдеева: Но ты предлагал?

Усков: Нет, я хотел выяснить, какую сумму он мне предложит. Собственно, я предлагал не компенсацию, я хотел выяснить, сколько он мне предложит.

Синдеева: То есть сумма, которую ты озвучил, это не то, что ты предложил, которая бы тебя устроила, а потом ты от этого отказался?

Усков: Нет-нет. Ну, как, мы с ним договорились, мы с ним встретились в понедельник 28-го, в шесть часов вечера, я хорошо помню. И, собственно, договорились, что встретимся. Я сказал, что я должен подумать, посоветоваться с командой и посоветоваться с друзьями, и…

Синдеева: А вы, когда встретились, он сказал: «Я хочу тебя уволить»? Или что?

Усков: Ну да, он сказал, что нам надо расстаться, он мне сказал, в очередной раз, это был уже не первый случай. И мне просто хотелось выяснить, какую сумму он мне предложит. Это важно, это интересно, у всего есть цена. Эта сумма мне показалась большой, безусловно. Это хорошая сумма, и я совершенно не говорю, что мне этого недостаточно. Просто я, подумав в течение нескольких часов, которые у меня были, с 28 на 29, принял решение отказаться от этой суммы и пойти на открытый конфликт, потому что из соображений работоспособности журнала, из соображений того, что прежде всего надо сохранить команду и нормальную здоровую атмосферу, я этот конфликт не выносил за пределы редакции, хотя редакция, конечно, в курсе была наших конфликтных отношений.

Синдеева: А в чем был конфликт, ты можешь сказать?

Усков: Я об этом уже писал подробно. Все началось с попыток влиять сначала на какие-то небольшие материалы, потом конфликт вокруг зарплаты Костина. Я был в отпуске, перед отъездом он вроде бы согласился с моими доводами, с доводами Николая Мазурина, моего заместителя, и Елены Березанской, автора рейтинга. Но затем, воспользовавшись моим отсутствием, он таки надавил на Мазурина и заставил эту зарплату снять.

Синдеева: Смотри, ты же всегда, все это время, пока ты работал, ты действительно, скажем так, выступал на стороне Федотова, и в конфликтах, и в публичных конфликтах, и в том числе в моей программе. Ты уже, правда, об этом говорил, то есть ты как бы взял тогда всю ответственность на себя, сказал, что это было твое решение, обманул меня тогда. Но, окей, ты защищал своего…

Усков: Я защищал Мазурина в конечном итоге.

Синдеева: Ты его тогда защищал, но вот у меня тогда к тебе все равно вопрос. Вот ты в тот момент вернулся из отпуска, ты узнал, что это случилось. Вернее, ты быстрее об этом узнал. Снимается публикация, опять же, для сохранения журналистских принципов, о чем ты сейчас говоришь, мне казалось, что в этой ситуации ты должен был, для того, чтобы опять же защитить Мазурина, подать в отставку. Сказать, чуваки, я с этим не согласен, как главный редактор, я увольняюсь. И это как бы сигнал и акционеру, и рынку. Но ты этого не сделал, ты прикрываешь Мазурина. Почему ты тогда этого не сделал? Значит, ты же пошел тогда на этот, в общем-то, с собой компромисс?

Усков: Нет, это не компромисс. Здесь есть две стратегии. Одна стратегия, действительно хлопнуть дверью при появлении каких-то трудностей. Другая стратегия — попытаться тем не менее эту ситуацию взять под контроль и, если есть возможность, продолжать отстаивать свои принципы. Я выбрал вторую стратегию, и в принципе, полтора года у нас было достаточно спокойно.

Синдеева: В чем еще было давление на редакцию? Вот ты все время говоришь, что это было не один раз.

Усков: Далее, как я уже говорил, тоже была попытка заставить меня подписать другой устав редакции, который существенно, фактически, ликвидировал нашу автономию. Я его в свое время опубликую, как только адвокаты мне это разрешат сделать, тот проект, который мне прислал Федотов.

Синдеева: А это был устав именно Forbes или Forbes.ru?

Усков: Это не важно, у нас объединенная редакция. У нас и журнал, и сайт, в нем работают одни и те же люди, поэтому не играет роли, чей это устав. Да, это формально был устав Forbes.ru, но так или иначе…

Синдеева: А он отменял основной устав?

Усков: Он отменял действие основного устава, который у нас был, который был еще принят при немцах и вполне себе защищал действительно редакцию от вмешательства собственника. Далее основная базовая идея господина Федотова заключалась в том, чтобы иметь какой-то круг партнеров, которым он гарантирует некое особое отношение в журнале Forbes. В чем заключается это особое отношение? В том, что мы каким-то образом, так или иначе, гадости про них не пишем. Это называется «джинса» в просторечии, когда мы так или иначе должны согласовывать нашу позицию с интересами, коммерческими интересами издателя. Он так и писал, что он будет оценивать работу редакции, у меня есть это его письмо, в соответствии с интересами бизнеса.

Синдеева: Опять же, в моей программе ты говорил тогда, как раз когда мы затронули этот конфликт из-за снятия рейтинга зарплат, ты тогда сказал, что я, как главный редактор, у меня уже большой опыт и мудрость, я понимаю, что издатель, акционер, владелец и главный редактор должны находиться по одну сторону баррикад.

Усков: Да.

Синдеева: И только тогда как бы конфликта этого не будет, потому что интересы в общем-то одни — сделать сильный…

Усков: А ты не думаешь, что я обращался, в том числе, к нему в этот момент, когда я это говорил?

Синдеева: Не знаю. Хотела уточнить.

Усков: Именно так.

Синдеева: Но вы тогда были по одну сторону баррикад или нет? Ведь смотри, ведь там же была ситуация, когда ушел Муртазаев Эльмар, собственно, он ушел ровно по причине, что он боялся давления Федотова. Может быть, он с ним сталкивался, может быть, не сталкивался. Когда пришел ты, ты как бы априори принял некую ситуацию, что Федотов, скорее всего, как человек, который никогда не занимался вот такой журналистикой, что он, возможно, будет, не из плохих побуждений даже, а из-за того, чтобы сохранить бизнес, что он как-то видит, как его развивать, что он будет, в том числе, каким-то образом оказывать это влияние. Ты же наверняка это понимал, но ты же пошел. Опять же, ты тогда с этим согласился, как бы внутри себя принял.

Усков: Ну, я согласился с предложением о работе в журнале Forbes. И более того, я отправил американцам, меня должны были утверждать американцы, и Федотову, и тогдашнему гендиректору Гандуриной, свое видение редакционной политики. Первым пунктом шла независимость редакционной политики, то есть для меня это был принцип базовый. Forbes журнал прибыльный, и на самом деле, если просто правильно делать этот бизнес, тебе не нужно печатать никакую «джинсу». Этот журнал читают, этот журнал один из самых влиятельных в стране, если не самый влиятельный, его цитируют постоянно. Наш рейтинг зарабатывает по 700 тысяч долларов, я имею в виду номер с рейтингом, там огромное количество рекламы. То есть, просто честно делая свою работу, ты делаешь прибыльный журнал. Есть другой путь, можно пытаться чем-то торговать, но этот путь ошибочный, потому что деловое издание очень быстро теряет свою репутацию. Как только начинают шушукаться, что это стоит столько-то, это стоит столько-то, мы это наблюдали с РБК в свое время, до Прохорова, и со многими другими деловыми изданиями, бизнес просто разрушается. И я полагал, что я, может быть, своим опытом, своим авторитетом, возможно, как-то повлияю на ситуацию. Во всяком случае, я достаточно всегда конструктивно настроен и понимаю, что в наше время, скажем, делать абсолютно независимый журнал очень трудно, ты вынужден так или иначе лавировать между большими силами, прежде всего между государством и госкорпорациями и так далее, и читательской аудиторией. Но есть какие-то вещи, на которые я в принципе не могу пойти, вот в частности, я считаю совершенно недопустимым какое-либо особое отношение к тем или иным компаниям в журнале, на том основании, что у тебя есть какие-то специальные непрозрачные с ними отношения. Такие компании есть, это прежде всего компании господина Минца, банк «Открытие» и так далее. У меня достаточно много свидетельств того, как господин Федотов пытался влиять на редакционную позицию по этим, например, компаниям, до скандала еще вокруг банка «Открытие». Там была еще история с «Аэрофлотом» тоже, мелкая, с моей точки зрения, была с «Роснефтью» история. То есть вот это вещь, на которую я уже пойти не мог, я понимал, что здесь есть некая красная черта, за которой заканчивается нормальный журнал Forbes, и начинается помойка.

Синдеева: Хорошо. Давай тогда я чуть-чуть вернусь все-таки, возможно, даже не к конфликту вашему, а причинам. Есть главный редактор Николай Усков, известный на рынке и так далее, очень дорогой. Ты можешь сказать, какая у тебя была зарплата?

Усков: Ну, ее можно посчитать, но я не буду, наверное, говорить, это некрасиво.

Синдеева: Ну, это большая зарплата.

Усков: Нормальная.

Синдеева: Окей, для нас, я считаю, и вообще для этого рынка, это большая зарплата. Но окей, тебе платят, ты стоишь этих денег. Дальше, действительно, очень многие коллеги говорят о том, что Коля выполнял прежде всего представительские функции, что для этого журнала, для главного редактора, наверное, даже неплохо, вернее, даже хорошо, но что основная твоя задача — это проведение закрытых мероприятий Forbes, на которые приходят очень известные крутые люди, это «торговать лицом», в хорошем смысле, а всю работу ведет зам Коля Мазурин. И, собственно, твое отсутствие на рабочем месте или не та вовлеченность, которую видел бы акционер, возможно, эмоционально приводят его к решению — надо резать косты, ситуация все равно там не очень хорошая, хоть он и прибыльный, Forbes. Большая зарплата, делает все зам, плюс периодически геморрой все время возникает, потому что он все время там что-то сопротивляется каким-то действиям. И вот у него появляется вполне себе такая менеджерская логика — Коль, давай расставаться.

Усков: Ну, это я и Федотову сказал, что если бы я работал в нормальной, здоровой компании, где ты бы не пытался постоянно что-то сделать с журналом, то я бы даже и не стал сопротивляться. Ради бога, господи, не сошлись характерами, надоели друг другу, исчерпал какой-то там, я не знаю, свой ресурс, или, может быть, задачу какую-то решил, и достаточно. Но поскольку речь идет о стратегии компании, которая для меня неприемлема, и поскольку все эти два года, два с половиной года, я находился практически в состоянии постоянной войны с ним за независимость редакционной политики, то я и рассматривал попытку меня уволить прежде всего через эту призму, поэтому я и отказался от денег. Кстати, одна из еще тем, постоянно возникавших в наших отношениях, это невыплата гонораров, я постоянно требовал.

Синдеева: У меня тоже в связи с этим вопрос. Коль, а ты получал зарплату вовремя?

Усков: Я получал зарплату, перебои начались только в этом году, где-то с марта, они коснулись всех.

Синдеева: Так у меня к тебе тоже вопрос. Смотри, я вот этого тоже не понимаю, честно тебе скажу. Ты, как главный редактор, получаешь высокую, большую зарплату, а твои сотрудники не получают зарплату, им задерживают зарплаты.

Усков: Я тоже, мне точно так же задерживали зарплату, как и всем. Авторам не выплачивали систематически, начиная с осени 2016 года. И у меня огромное количество гневных писем Федотову, где я просто уже угрожаю остановить производство журнала, потому что мы можем столкнуться с ситуацией, когда у нас не будет обложки, например, мы не сможем купить фотографию.

Синдеева: А скажи, мне, пожалуйста, ты можешь мне объяснить, почему такая ситуация?

Усков: Весь бизнес так устроен. Это хорошо там, в Forbes, более-менее все прозрачно, а половина издательского дома все в конвертах получает, это хорошо всем известно, по-моему. Там куча людей увольнялись, и все эти рассказывали истории. Так устроен весь этот бизнес. Я не знаю, это не бизнес в принципе, когда у тебя в издательском доме есть только один прибыльный журнал, а все остальное непонятно зачем и непонятно для чего и на какие деньги.

Синдеева: Почему ты начал об этом говорить спустя два года? Смотри, ну ты же это знал.

Усков: Почему я должен из всего устраивать публичный скандал?

Синдеева: У меня в программе, когда мы вспоминали Прохорова, покупку РБК, ты тогда сказал, что, да, вот есть тип журналистов, которые, когда они чувствуют неспокойность ситуации, они начинают брыкать ножками, биться, вести себя, как истерики. И, собственно, мы знаем все, к чему это привело, к тому, что редакция ушла, начались у Миши проблемы, в других бизнесах, и в итоге это привело все к смене акционера, и мы видим, что произошло сейчас с РБК, это уже не то РБК, которое было там при Лизе Осетинской. Вот ты сейчас, в этой ситуации, немножко похож на вот этих журналистов, которые брыкаются ножками, кричат и пытаются обратить внимание на то, что не все в порядке. Но, не смущает ли тебя, что подставляя Федотова, в данном случае, все это в итоге к чему приведет? Федотов там хоть и пытается порулить, потому что они его друзья, я не оправдываю это, но допустим, это мотивировано не звонками сверху, не давлением власти, а вот его собственными, человеческими какими-то просто обязательствами или интересами. А приведет это к тому, например, что журнал Forbes купит какой-нибудь прокремлевский олигарх, и в принципе Forbes тогда вообще перестанет быть тем Forbes, который он есть.

Усков: Ну, тут как, тут ситуация все-таки отличается немножко от РБК, и мой расчет, и желание этого конфликта, и обострение, связаны именно с тем, что у Forbes другая ситуация. Есть лицензия, есть лицензионное соглашение, которое господин Федотов, по моему утверждению, грубо нарушает, неоднократно нарушал. Это касается не только вмешательства в редакционную политику, но и невыполнение обязательств перед контрагентами, в частности, перед типографией, как мы теперь знаем. Сейчас они будут переезжать из здания, из офиса нашего, потому что там тоже, видимо, проблемы с выплатами арендной платы. Это многократное нарушение разных пунктов лицензионного соглашения. Шансов на то, что Федотов получит эту лицензию вновь, практически нет, я в этом практически уверен. Возможно, американцы, если они сочтут целесообразным, начнут расторжение лицензионного соглашения раньше, до истечения его срока, 2020 год. То, что очень мало вероятно, что Forbes попадет в руки каких-то прокремлевских олигархов, тоже я почти уверен, потому что для американцев очень важно, чтобы журнал находился в нейтральных руках. Насколько я знаю, господин Березкин пытался уже купить, например, Forbes, но американцы сочли, что он, насколько я знаю, что он политически немного токсичен. Не знаю, я опираюсь на те слухи, которые циркулировали в нашей среде. Так что американцы будут решать, конечно, это их дело.

План смены собственников Forbes

Синдеева: Я знаю, что Наталья Гандурина, которая была генеральным директором холдинга, и которая тоже со скандалом уходила из Forbes, судилась с Forbes, это тоже длинная была история, собственно, она тебя приглашала на работу, Гандурина ездила к американцам, вела переговоры о том, чтобы у Федотова забрать лицензию, что она вела переговоры с разными партнерами, которые могли бы с ней вместе выступить. И вот дальше вопрос уже к тебе. Ты участник этих переговоров с Гандуриной?

Усков: Я с Гандуриной, естественно, общаюсь, потому что Гандурину я знаю много лет, мы все-таки с ней работали вместе в Condé Nast. Кстати, не она меня приглашала, а Федотов меня приглашал в издательский дом. Конечно, я в курсе всей этой ситуации, безусловно, но я не могу участвовать в этих переговорах, потому что, во-первых, у меня таких денег нет, чтобы участвовать в этих переговорах.

Синдеева: С другой стороны, если, например, такая ситуация есть, Гандурина ведет переговоры, у нее есть, например, партнеры, ты в этой ситуации ровно работаешь, конечно, на них.

Усков:  Нет, я работаю на интересы журнала Forbes прежде всего.

Синдеева: Но получается…

Усков: Просто в интересах журнала Forbes смена собственника, да, лицензии, потому что тот человек, который сейчас владеет этой лицензией не соответствует редакционным стандартам, не соответствует бизнес-стандартам этого международного издания. Вот и всё. Это моё глубокое убеждения, я готов об этом говорить где угодно.

Синдеева: То есть заинтересованности твоей личной в том, чтобы, например, у Гандуриной и партнеров удалось забрать лицензию, никакой нет?

Усков: Нет, ну личная заинтересованность, как… Моя личная заинтересованность в том, чтобы мои усилия…

Синдеева: Не знаю, я готов пойти на этот скандал, например. 

Усков: Я отказался от огромной компенсации.

Синдеева: Отказался от денег.

Усков: Сейчас живу, трачу свои деньги на адвокатов. Естественно, у меня есть личная заинтересованность, чтобы все мои усилия оказались…

Синдеева: В том, чтобы ты вернулся, например, главным редактором в новую компанию.

Усков: Может быть. Откуда же я знаю, как это будет выглядеть. Но шансов тут у меня не очень много, понимаешь. Но мне важно, чтобы мои усилия не пропали даром, чтобы в конечном итоге либо в 2020 году, либо раньше у Forbes был другой собственник в России, чтобы этот журнал выходил нормально и чтобы там работали те люди, которые этого достойны, да. В том числе глубоко мной уважаемые Коля Мазурин, Лена Березанская.

Синдеева: А ты сам с американцами общался вот уже после этого скандала? То есть какая позиция американцев?

Усков: Ну, я с ними общался давно уже, в принципе, потому что как только мне пытались навязать этот устав, я сразу же им это сообщил, что, собственно, я пойду до конца в данной ситуации. Мы встречались, естественно, с уполномоченными представителями бренда, обсуждали эту ситуацию в Москве. И как-то тогда рассосалось.

Но я сказал, что это не рассосется само, что рано или поздно всё равно это всё бабахнет, это будет либо материал про тот же банк «Открытие», или про Минца, или ещё что-нибудь, да? Что-нибудь обязательно случится. И мы, так сказать, не найдем общего языка.

Американцы… Ну, как? Они с ужасом за всем этим, как мне кажется, наблюдают, но у них есть перед глазами опыт на Украине, где они до сих пор в судах по поводу… Там была похожая ситуация, но она была чуть более удобная для американцев, потому что, собственно, там был санкционный владелец, находящийся под санкциями, и американцы были вынуждены всё равно с ним разорвать отношения. Здесь, конечно, ситуация немножко другая, но они не хотят повторения этого случая, да, этого казуса украинского. Я их очень хорошо понимаю. В конечном итоге должно быть их решение, потому что это их юридические риски, это, в конце концов, вопрос, выйдет ли журнал Forbes, будет ли выходить журнал Forbes в России. Может, они вообще решат его закрыть в России и так далее. То есть тут много вопросов, но это вопросы их уровня. Ну, как, что они мне могут сказать? Мы обсуждаем эту ситуацию, мы наблюдаем с ужасом.

Синдеева: Смотри, но вот когда был тот скандал, опять же, со снятием зарплаты Костина, Елена Зубова, один из авторов, собственно, этого рейтинга, подала…

Усков: Она не автор рейтинга.

Синдеева: А кто она?

Усков: Вот Лена ― она просто сотрудник редакции, да.

Синдеева: Сотрудник редакции. Она подала в суд. Вот сейчас поправь меня, потому что я это прочитала, я не успела это проверить. Она подала в суд на Федотова и на тебя. И в суде она говорила о том, что на сотрудников редакции оказывается давление, которые могли бы выступить как свидетели. Это она имела в виду тебя тоже?

Усков: Нет, не имела, конечно. Более того, собственно, от меня требовали уволить Абакумову и Березанскую, да, и, собственно, я до последнего объяснял Федотову, мы с Мазуриным это объясняли, что мы… По Абакумовой у нас было немножко не связанное с этой историей другое мнение, но по Березанской мы четко сказали, что сначала тебе придется уволить нас, а потом Березанскую, да.

Синдеева: И Березанская осталась.

Усков: Да, Березанская осталась. Абакумова ушла, но бесконфликтно. И это совершенно не связано было с вот этой историей, это было связано с нашим разногласием.

Синдеева: А почему Зубова подавала в суд на тебя тоже?

Усков: Я там был какое-то третье лицо, я не помню уже деталей. Ну, потому что формально я её начальник. Но я удивился, что Зубова вообще… Потому что я её убеждал не уходить. Она сначала написала заявление, а потом стала обвинять компанию и меня в том числе, что мы её вынуждали подписать заявление. Я её не вынуждал абсолютно, нет.

Синдеева: То есть ты не имеешь к этому отношения?

Усков: Я не вынуждал. Мне очень жаль, что эта история случилась, но мне нечего повторить, кроме того, что я уже сказал по поводу статей Лены. Ни одна статья Лены не была отредактирована или снята по моему указанию. Да, там у нас были какие-то разногласия, но в конечном итоге я принимал её позицию. Я не считаю, что это форма давления, да, это вопрос абсолютно редакционной политики, да. То есть мы обсуждаем материалы. Это же не её издание и не моё тоже, да, у нас есть определенное общее мнение.

Синдеева: Странно причем, опять же, то есть она в этот иск вставляет тебя. Опять же, у меня полный какой-то, знаешь, рассинхрон, потому что, с одной стороны…

Усков: Ну, из показаний, по-моему, Абакумовой и Березанской, они доступны и опубликованы, там вся история изложена, как оно было, да, что я никакого отношения, более того, я этот рейтинг защищал до последнего, насколько мог, да, и был уверен, что всё нормально, что мы убедили Федотова.

Синдеева: Недавно, собственно, ещё в твое главредство, вы сказали, дали информацию, что вы отказываетесь от рейтинга зарплат, правильно?

Усков: Ага.

Синдеева: Почему вы приняли такое решение?

Усков: Потому что мы не хотели повторения этой ситуации.

Синдеева: И кто принимал? Ты принимал это решение?

Усков: Это было наше коллективное решение с Мазуриным и Березанской. Мы решили, что мы больше не пойдем на подобные унижения, потому что мы не можем. И мы решили просто предложить какой-то другой рейтинг. Но, как я написал у себя в фейсбуке, что не исключено, в какое-то время мы вернемся к этому рейтингу. И я не исключаю, что редакция в какой-то момент примет такое решение.

О работе в Forbes

Синдеева: Когда тебя всё равно Федотов приглашал на работу, вот там было два комментария. Твой, ты говоришь: «Я иду сюда для того, чтобы развивать диджитал-проекты и сохранить независимость редакционной политики». А у него «на развитие всех медийных проектов под знаком Forbes». Вот насколько ты считаешь, что ты справился? С теми задачами, которые были поставлены.

Усков: Прошлый год ― +25%.

Синдеева: Выручки рекламной.

Усков: Да. Первый год ― +22%, по-моему.

Синдеева: А скажи, но при этом трафик упал в три раза. Это…

Усков: Трафик ― это отдельная история. Дело в том, что как раз параллельно, значит, передо мной была поставлена задача перезапуска журнала, то есть мы должны были сделать новый дизайн, придумать новые рубрики, освежить журнал, потому что он давно не менялся, да. Мы должны были восстановить программу мероприятий и, собственно, научиться на ней хорошо зарабатывать, что я сделал и в том, и в другом случае. И третья задача был сайт. Но сайтом с самого начала занимался практически всё время лично Федотов, в том числе перезапуск сайта фактически был проделан без участия редакции. Мы протестовали против этого, но безуспешно. То есть та концепция сайта, которая сейчас есть, она редакцией не была аппрувлена, то есть это сайт, который нам фактически навязали и заставили нас в нём работать, да. Мы до сих пор, собственно, когда я уходил, мы были недовольны и админкой, и массой других вещей. Скажем, одно из возможных, так сказать, проявлений цензуры ― это исчезновение массы материалов архивных, например, в той числе той статьи о «Роснефти», о которой я говорил сейчас. То есть тут надо ещё разбираться, исчезли ли какие-то материалы с сайта просто потому, что непрофессионально всё делалось, а делалось всё действительно не очень профессионально, либо за этим стоит тоже какая-то политика.

И с сайтом, к сожалению, у нас по-прежнему ситуация очень тревожная.

Синдеева: То есть вот этот рост за счет чего произошел? 25%.

Усков: Это главным образом бумага и оффлайн-мероприятия.

Синдеева: То есть ты свою работу оцениваешь как…

Усков: Ну как. Большая у меня зарплата или маленькая? Когда, например, один Club с Эльвирой Набиуллиной ― это порядка был пяти миллионов. Это нормальные деньги, да.

Синдеева: Да, это очень хорошие, очень хорошие.

Усков: То есть я не считаю, что я не зарабатываю денег, да. И это расценки как бы известные, да, они публикуются у нас. Да, там могут быть какие-то более удачные, более неудачные мероприятия или месяцы, но я не считаю, что я неэффективен в чем-то, да.

У тебя был вопрос по поводу того, что у меня в основном представительские функции. Во-первых, у главного редактора действительно в основном представительские функции, хотя эти представительские функции ― это и есть доступ в том числе к инсайдерам, к ньюсмейкерам, это доступ к рекламным бюджетам в том числе, да. То есть мы должны продавать, продвигать продукт и ньюсмейкерам, и, соответственно, рекламодателям.

Этим я, конечно, много занимался. Но для редакции это тоже важно, потому что со мной некоторые люди гораздо откровеннее, чем с ними, да, потому что они во мне видят человека из их мира, да.

Синдеева: А это рождает в тебе тоже некий конфликт? Были ли звонки тебе со стороны вот твоих там друзей, они же ньюсмейкеры, они же, не знаю, топ-менеджеры и олигархи, не знаю, с какими-то просьбами?

Усков: Разные люди есть, конечно, разные люди есть. Но друзья всегда очень хорошо понимают, между прочим, да, те принципы, из которых я исхожу, то есть со стороны друзей никогда никаких просьб не было. Конечно, люди, которые не являются моими друзьями, иногда обращаются ко мне с определенными просьбами. Но они встречают, в общем, достойный отпор всегда, потому что это… И они это понимают. Потому что, ну как? Вот вы мне звоните именно потому, что да, потому что вы уважаете наше мнение, да. Так бы вы мне даже звонить не стали, пиарщика на меня натравили. А вы звоните, потому что вы меня уважаете, да, и уважаете журнал, да. Вот я хочу сохранить это уважение, поэтому войдите в мое положение и примите то, что есть, да. Мы будем писать, мы готовы выслушать вашу точку зрения, мы готовы учесть её, но у нас тоже есть своя позиция, да, и эта позиция подкреплена фактами. Если вы с ней не согласны категорически, у вас есть всегда суд, да. Но почему-то иски против Forbes подают крайне редко.

Синдеева: Вот дай я всё-таки чуть-чуть подытожу, главный козырь, который, собственно, в этом конфликте есть и который козырь для американской стороны, ― это давление на редакцию. Но если я всё-таки правильно услышала, было два факта. Один состоявшийся ― это снятие зарплаты Костина. Второй ― это новая редакция устава, которую ты не принял, то есть как факт не состоявшийся…

Усков: Ну, и вся история с «Открытием», с Минцем. Их же несколько. Это же как давление.

Синдеева: А вот что с «Открытием» и с Минцем? Ему же не удалось ничего сделать?

Усков: Ну, что-то, видимо. Но он пытался, да, но ничего не удалось, потому что пошла та версия статьи, которую приняли мы, и она была опубликована в полном виде.

Синдеева: Но по факту, то есть, собственно вот таких…

Усков: Вот таким образом я и растрачивал свой ресурс. Вот так он и уходил из моих рук, да, потому что когда ты занимаешь позицию жесткую, какое-то время это работает. Потом просто от тебя при первом удобном случае избавятся.

Я не знаю, почему это произошло сейчас, могло произойти вообще в любой момент. Честно говоря, я не понимаю, почему сейчас, да. Это могло случиться в любой день после того, как я отказался подписывать устав.

Синдеева: Я тебе могу сказать, что говорили на рынке люди из нашего медиасообщества. Что это совершенно неожиданно для Коли, потому что Коля конформист, любит хорошо жить, что он вполне пошел бы на высокую компенсацию. Такой прямой конфликт, во-первых, это не очень типично для тебя.

Усков: Я действительно не люблю конфликты, но у меня есть принципы.

Синдеева: И именно поэтому, извини, вот я возвращаюсь. Именно поэтому очень многие видят в этом как бы такую заинтересованность в сотрудничестве с какими-то другими людьми, которые сейчас пытаются у Федотова это забрать.

Усков: Ну, это… Можно подойти и с такой точки зрения. Но я говорю, какие у меня шансы-то, да? Решение принимаю не я, решение принимают американцы. С кем они будут работать, я не знаю, предречь это невозможно.

Синдеева: Это да.

Усков: То есть это какая-то очень иезуитская логика.

Синдеева: Иезуитства здесь нет, на мой взгляд, именно потому что ты сейчас, конечно, эскалацией этого конфликта даешь очень серьезные козыри для американцев, собственно, чтобы им принять решение расторгнуть раньше.

Усков: Да, я и не скрываю, да, мне очень хочется. И это моя цель, да, собственно, я хочу привлечь внимание. Почему я отказался от компенсации, почему, собственно, мне ничего не нужно даже от Федотова, по большому счету. Просто у нас есть такой закон, я поэтому подаю иск против него. Но моя цель ― прежде всего привлечь общественное внимание и вовлечь американцев в эту историю, да, чтобы они наконец поняли, что ситуация, которая складывается в России, опасна для бренда в целом. Вот, собственно, моя позиция, да. А вот что будет после этого, тут уже у меня никаких гарантий нет, извините.

Синдеева: А если твой иск удовлетворят и тебя восстановят на работе, что дальше-то будет? Расскажи?

Усков: Я не знаю.

Синдеева: Ты приходишь на работу главным редактором.

Усков: Я не знаю, я не знаю, что. Это я ещё просто не… Я не осмыслял даже эту ситуацию. Но это возможно.

Синдеева: Ну, ты подумай. Мне кажется, это тоже такой интересный…

Усков: Ну, не знаю, по каким соображениям, может быть, по этим, Николай Мазурин до сих пор не принял предложение стать главным редактором. Я не знаю. Он до сих пор остается исполняющим.

Синдеева: Что он ждет тебя.

Усков: Я не знаю. Вот, мне трудно сказать. Мы с ним пока не общаемся.

Синдеева: Но понимаешь, вот, тебе, правда, «Медуза» уже задавала этот вопрос, я бы не хотела повторяться, но он меня так… то есть он у меня тоже напрашивался. Что тогда ты Колю защищал, а сейчас как бы ты фактически его сдал с потрохами, что типа это Коля пошел на это, понимаешь?

Усков: Ну, это не я сдал. Это было, собственно, в исках… то есть в свидетельских показаниях Абакумовой и Березанской, наших редакторов. Я лишь повторяю то, что они уже сказали, по большому счету.

Синдеева: Но тогда-то ты его прикрывал.

Усков: Тогда я прикрывал, потому что мы работали вместе.

Синдеева: И, может быть, правильно делал как главный редактор.

Усков: Да. Но что, я должен, так сказать, ради Коли теперь, так сказать, пойти на гибель журнала Forbes? По-моему, в интересах Коли тоже, чтобы журнал Forbes сохранился и чтобы ему было не стыдно в нем работать. Мне кажется, это в интересах Коли тоже. И да, можно проявить слабость отдельную…

О Собчак

Синдеева: Ну так, да. Слушай, Федотов выступал одним из спонсоров политической кампании Собчак, во всяком случае, так было об этом объявлено.

Усков: Так было объявлено. Я в этом не уверен, честно.

Синдеева: А почему тогда Ксения, как ты считаешь, так…

Усков: Ну, они сделали такое заявление. Ну откуда я знаю? Мне кажется, что у господина Федотова просто нет денег. Он бы ей зарплату лучше заплатил.

Синдеева: А он ей не платил?

Усков: Насколько я знаю…

Синдеева: Не та девушка, мне кажется, которой не платят зарплату.

Усков: Вот насколько я знаю, он ей не платит зарплату.

Синдеева: Ну, может, она в отпуске же была, у неё же была политическая карьера всё это время.

Усков: Она сейчас вернулась, вот. Да нет, это всегда было.

Синдеева: А скажи, а вот была тоже информация, что Федотов предлагал Собчак стать главным редактором. Не в курсе?

Усков: Предлагал, да. Она мне это подтвердила.

Синдеева: Да?

Усков: Но она отказалась, естественно, потому что мы друзья. Как она могла принять такое предложение абсурдное? И потом, я не думаю, что американцы бы её утвердили. Ну, это какой-то…

Синдеева: А почему?

Усков: Коля Мазурин ― это совершенно естественный кандидат на эту должность, да, потому что он известный редактор, много лет работает в журнале Forbes.

Синдеева: Так и Собчак прекрасно работает представительским лицом, с рекламодателями отличные отношения.

Усков: Безусловно, безусловно, да. Но всё-таки есть вот определенные там правила, да. Но потом, после такой истории, которая случилась со мной, да, Собчак… Едва ли Собчак могла бы пойти на это.

Синдеева:  Несколько общих вопросов. Опять же, когда я читала наше интервью с тобой, ты с восторгом… нет, не с восторгом, ты говорил: «Как круто, что в Америку пришел Трамп, именно потому что этот человек пришел из реального бизнеса, он один из участников Forbes. Ты разделяешь свою же точку зрения тогда и сейчас?

Усков: Ну, я всё-таки не в восторге был.

Синдеева: Ну, не в восторге, я поправилась, да.

Усков: Это скорее было любопытно, да, что действительно в истории супердержав очень мало случаев, когда к власти приходили бизнесмены, да. Династия Медичи, например, во Флоренции, да, если говорить про прошлое, да, и просто… И Трамп. Я практически не знаю других случаев, когда во главе крупного государства оказывался бы бизнесмен, да. Серьезный бизнесмен, там не мелкий какой-нибудь бизнесмен, а серьезный бизнесмен.

Это интересно само по себе, да. И интересно наблюдать, как негативно воспринято это истеблишментом Соединенных Штатов. Это интересный материал для изучения, для социологии, для культурологии Соединенных Штатов. Но, конечно, по мере того, как мы видим реальные шаги президента Трампа, да, становится как-то очень неуютно.

Особенно меня беспокоит, безусловно, торговая война, которую он развязывает. Во-первых, она наносит ущерб глобальной экономике, а глобальная экономика ― она не потому что нам нравится путешествовать, а потому что сегодня производства…

Синдеева: Всё связано вообще.

Усков: Да, производства рассредоточены просто по всему миру, да, и какой-то там маленький компонент, который производится, например, в Японии, да, если он перестанет поступать в Соединенные Штаты, встанут, я не знаю, заводы и люди потеряют работу. И мы это понимаем, все это знают хорошо, да. Или сельское хозяйство в России, да. Мы выращиваем хлеб, но у нас нет нормального посевного зерна. Или у нас нет мальков для разведения рыбы, да, и мы должны где-то откуда-то это покупать. То есть сегодня мировое хозяйство связано тысячей каких-то часто незримых нитей, и это очень опасная ситуация. Более того, конечно, она будет губительна для национальных экономик, потому что подобный опыт был уже в истории Соединенных Штатов, когда они с Великой депрессией пытались бороться тоже импортными пошлинами, да. В результате, собственно, начались контрпошлины, и они потеряли американский рынок, стали закрывать те предприятия, которые работали на европейский рынок в Америке и так далее.

Синдеева: То есть, видимо, недостаточно быть большим бизнесменом для того, чтобы управлять страной, тем более такой страной.

Усков: Я думаю, что нет, может быть, можно быть бизнесменом и управлять страной. Просто недостаточно быть Трампом, чтобы управлять такой страной.

Синдеева: Я поняла.

Усков: Да.

Синдеева: Коля, что ты делаешь вот сейчас как безработный?

Усков: Ну, я сосредоточен, конечно, на вот этой проблеме, которая у меня есть, потому что нужно… с адвокатами я много провел в этот месяц, выбирая стратегии, потому что это будет не единственный иск к господину Федотову. Но параллельно я уже начинаю заниматься, у меня есть один проект, которым я уже, в принципе, занимался до этого, то есть я изучал его.

Синдеева: Параллельно с Forbes?

Усков: Да, я изучал его, но ещё не включился, потому что я не знал, смогу ли я. Может быть, я буду его консультировать, может быть, я перейду.

Синдеева: А это, скажи, пожалуйста, а вот это не было тоже причиной, условно, обиды?

Усков: Нет, это не занимало у меня никакого времени.

Усков: Конечно, у меня были ограничения на участие в проектах как бы, где я работаю лицом, где я, не знаю, являюсь главным редактором и так далее. То есть full-time job. Безусловно, поскольку я медийный…

Синдеева: Ну, это понятно, да.

Усков: Известный человек, то в нерабочее время…

Синдеева: А, условно, вести мероприятия?

Усков: В нерабочее время, конечно, я их вел. А что здесь?

Синдеева: То есть можешь? Я не знаю просто.

Усков: Таких ограничений в контракте у меня не было, нет. Я мог вести мероприятия, и это, в принципе, естественно, это какая-то часть моего дохода всегда. Но они все были в нерабочее время. Если я вел их в рабочее время, в другом городе, то я всегда брал отпуск на эти дни, то есть я не уезжал просто так в неизвестном направлении. Так что попытки мне пришить, что я на кого-то работал… ну да, я написал одну статью в Tatler по поводу Ксении Собчак, вот, перед выборами.

Синдеева: А ты по контракту должен был это обсуждать с издателем или нет?

Усков: У меня нет такого пункта в контракте, да.

Синдеева: Нет, да?

Усков: То есть если бы я вел колонку там… Для меня вообще здесь всё, что не регулируется законом, регулируется этикой, да? Для меня, безусловно, есть требования этики. Если я работаю, например, в журнале Forbes, я не могу писать колонку в «Коммерсантъ» или в РБК. В журнал Tatler, мне кажется, одну статью в год, и то нерегулярно, потому что это Ксения Собчак, которую я знаю с 2003 года, наверно, могу, да. Тем более я причастен к её журналистской карьере, во многом она стала журналистом под влиянием работы со мной. Потом, до Дождя.

Синдеева: Но «Серебряный дождь» был первый, мне кажется. Хотя не знаю.

Усков: В общем, она стала брать интервью большие и, в общем, оттачивала свою технику допроса, я бы сказал. Естественно, когда Tatler решил её поставить на обложку перед выборами, естественно, они попросили меня написать статью. Всё, я больше ничего не делал. У меня были какие-то идеи по поводу там проекта, но я консультировал, я не занимался, так сказать, не принимал сотрудников на работу, не объявлял об этом во всеуслышание. Потому что ко мне обращаются очень часто за консультациями. Нормально, я 17 лет главный редактор всевозможных изданий. Конечно, у меня спрашивают: «А вот это вот, ты думаешь, это перспективно, это не перспективно?». Денег за эти консультации я не брал, естественно.

Синдеева: А Forbes рассматривал когда-нибудь переход на платную модель в смысле подписки? Вот сейчас, за последнее время.

Усков: Нет, по-моему, об этом речь не шла. И как ты знаешь, я не очень верю в платную модель, потому что… Я понимаю твою ситуацию, у всех она разная, да. Но я всё-таки верю в свободный интернет. Мне кажется, что важнее придумывать какие-то другие способы монетизации, прежде всего спецпроекты, на Forbes это BrandVoice, спецпроекты с рекламодателями, оффлайн-мероприятия, что-то ещё. То есть искать какие-то иные способы монетизации, потому что я боюсь, что, вводя платную подписку в обычных случаях, да, мы рискуем потерять аудиторию или получить не ту аудиторию, на которую рассчитываем.

Синдеева: Ну что, Николай, пока ещё бывший главный редактор журнала Forbes, не знаю… У тебя когда суд должен принять иск?

Усков: Я не знаю. Но суд должен, он должен где-то в конце недели этой или в начале следующей какой-то график предложить, рассмотреть мой иск.

Синдеева: Но я всё равно хочу обратиться сейчас, собственно, к Александру Федотову, так как вот у нас такой состоялся разговор большой. Я постаралась задать вопросы со стороны как бы другой стороны, так как другая сторона молчит. Я всё так же приглашаю, Александр, вас ко мне в программу, не ко мне в программу поговорить об этом тоже.

И у меня, Николай, для тебя есть подарок.

Усков: Да ну?

Синдеева: От меня и от компании BORK. Я вообще вам завидую. Меня вообще никто не зовет в программу и не дарит подарки. Смотри, какая. Это мясорубка BORK.

Усков: О боже. Спасибо!

Синдеева: Она суперская. Знаешь почему? Потому что она очень компактная. Это вот то редкое качество, когда электрическая мясорубка занимает очень мало места. Ты, наверно, видел: «Наблюдай за футболом, готовь котлету». Слоган этого лета. Так что я с удовольствием тебе дарю эту мясорубку.

Усков: Спасибо, я очень люблю котлеты, между прочим.

Синдеева: И BORK, спасибо вам большое за такие прекрасные подарки для моих гостей.

Усков: Спасибо.