Юрист ФБК Любовь Соболь поделилась с Натальей Синдеевой во время большого интервью, как воспитывают свою дочь и как в семье говорят о политике, учитывая риски, связанные с ее деятельностью в Фонде борьбы с коррупцией и выступлениях на митингах.
Синдеева: Когда ты допускала, что тебя могут посадить в СИЗО, потому что ты бы не соблюдала домашний арест, как бы ты дочке все это объясняла?
Соболь: Дочка знает, где я работаю. Дочь знает, что есть Путин, дочь знает, что маму могут посадить в тюрьму, что есть коллеги, которые сидят в тюрьме, что Путин плохой, что Путин ворует денежки, что мама борется. И она хочет мне помогать, когда вырастет. Это немножко наивно, но она видит, что для мамы это важно.
А мне важно… Мне нравится, когда-то я прочитала давно, еще когда у меня не было, я не помню, у меня, по-моему, еще не было тогда ребенка, но мне понравилась позиция Божены Рынски, как ни удивительно. Она писала, как нужно воспитывать ребенка. У нее самой нет детей, но мне очень понравилась ее позиция.
Синдеева: Будет скоро.
Соболь: Я ее полностью разделяю. Что?
Синдеева: Скоро будет, дай бог.
Соболь: Да, дай бог. Но я разделяю полностью позицию из ее поста, когда она написала, что главное, чтобы мать была счастлива, потому что тогда будет счастлив и ребенок, потому что главная задача мамы ― это не правильно привить как-то ребеночка, чтобы, не знаю, шарфик все время был замотан или что-то еще, а главное, чтобы мать была самореализована и счастлива, тогда это будет передаваться ребенку.
Синдеева: Да, но мать в это время садится в тюрьму и сидит десять лет в тюрьме. И где тут про счастье для ребенка?
Соболь: Маму может сбить грузовик, когда она пойдет на улицу. С мамой может произойти все, что угодно. Но если мы смотрим сейчас, то мой ребенок счастлив. Если пообщаться с моим ребенком, то это становится видно через пять минут.
Синдеева: То есть она тоже революционерка.
Соболь: Я не хочу хвастаться… Нет, она не революционерка, у нас просто с ней сильная такая какая-то эмоциональная, наверно, есть связь. Мы очень открыты друг другу, мы никогда ничего не скрываем, я никогда не вру своему ребенку, я никогда ей не даю, не знаю, специально каким-то образом не показываю какую-то изнанку жизни, условно говоря. Но когда она меня спрашивает, я всегда к ней открыта.
Я вижу, что это всегда проявляется в обратную сторону: условно говоря, я всегда знаю, что происходит в детском саду. Но я знаю, что другие родители этого не знают. Я обо всем узнаю первой, условно говоря, я знаю, кто кому когда понюхал попу в туалетной комнате. Дети боятся об этом рассказывать своим родителям, они знают, что это что-то запрещенное, у них появляется интерес к другому какому-то телу, еще что-то, какие-то вот эти проявления, да, как устроен мальчик, как устроена девочка. И они понимают, что родители могут наругать, они не рассказывают. А мне приходит ребенок и все рассказывает.
Синдеева: Что ты ей на ночь читаешь?
Соболь: Ой, на ночь мы обычно разговариваем. Я люблю с ней поговорить и рассказываю, обычно я ее спрашиваю, чем запомнился этот день, что было хорошего в этот день, что было плохого. Вот таким образом складывается…
Синдеева: А сказки рассказываешь?
Соболь: Что?
Синдеева: Сказки рассказываешь?
Соболь: Сказки я рассказываю и читаю тоже, но мне очень нравится с ней общаться сейчас. Да, мне кажется, сейчас период, ей пять с половиной лет, сейчас самый классный период, когда ребенок уже умеет выражать свои эмоции, мысли, он уже хорошо говорит. Мне нравится просто. Мне нравится просто с ней общаться и, не знаю, познавать какие-то там ее рассуждения, какие-то ее тревоги, переживания и делиться своими.
Не бойся быть свободным. Оформи донейт.
Фото: IG / sobollubov
