Юрист ФБК Любовь Соболь и Наталья Синдеева обсудили, почему Алексей Навальный отказывается давать интервью журналистам и насколько это важно, если у политика есть собственный YouTube-канал.
Синдеева: Мне просто кажется, что это совершенно частная история, она должна жить в обычной конкуренции. Хорошо, я просто вернусь, извини, к Навальному, потому что ты коснулась. Ты говоришь, ты бы хотела такого президента. У меня опять же, и это вопрос, связанный со СМИ, да. Навальный в какой-то момент, когда завел свой собственный ютуб-канал, фактически тоже стал СМИ, да, и считает себя и СМИ, и конкурентом всем другим СМИ, и позволяет себе воспитывать периодически другие СМИ за то, что они не публикуют что-то, его расследования и так далее.
Но при этом у меня главный вопрос к нему: чем в данном случае Навальный отличается от Путина, который не ходит, не дает интервью независимым журналистам, которые задают сложные вопросы? Он собирает «Прямую линию», на «Прямой линии» мы более-менее понимаем, какие вопросы. И то же самое Навальный. Условно, он сам себе сейчас СМИ: я сейчас вышел, я вам сейчас все расскажу. Я вам все расскажу. При этом единственный, к кому он ходит на интервью, ― это, по-моему, Женя Альбац на «Эхе Москвы», и точка.
Я вот когда смотрю со стороны на это, когда я думаю про будущего, например, такого президента, как Навальный, то меня берет немножко оторопь, да. Потому что как же так? Если ты открытый политик, то ты уже сейчас даже не ходишь на интервью, потому что у тебя есть теперь свое собственное СМИ. И у Путина есть свои собственные СМИ в количестве большом федеральных государственных СМИ.
Как это здесь-то женится? Что ты, Люба Соболь, про это думаешь?
Соболь: Да, вот я как раз хотела спросить, почему вопрос-то идет ко мне.
Синдеева: Слушай, я тебе сейчас объясню. Потому что ты член команды, ты все время говоришь, да. Ты как раз сказала: «Я хотела бы такого президента».
Соболь: Да, но вопросы о Навальном, наверно, нужно задавать Навальному. Его информационную политику он формирует самостоятельно, поэтому, наверно, задавать нужно ему.
Синдеева: А у тебя не возникает в этот момент вопросов?
Соболь: У меня не возникает в этот момент. И я понимаю, наверно, почему Навальный достаточно часто… То есть, на него обижаются СМИ, потому что он действительно вынужден отказывать людям. Он не может ходить и давать всем интервью, он не может давать…
Синдеева: Нет, он просто их, мне кажется, не дает.
Соболь: Невозможно. Я столкнулась с этой ситуацией этим летом, когда все сидели, я была на голодовке, мне физически было очень плохо, я просто лежа работала. Я работала очень много, но работала лежа, не было сил абсолютно. И все СМИ обижаются на меня, потому что я всем вынуждена отказывать. Я в какой-то момент просто всех в одно место собрала перед очередной акцией, акция в субботу, собрала в пятницу. Это была не пресс-конференция, я просто говорю. Саша, девочка, которая мне помогала, я ей говорю: «Саша, скажи, пожалуйста, всем, что это не пресс-конференция, просто все, кто хочет задать мне вопросы, пусть придут в одно время, я не смогу»…
Нельзя физически. Он боится выйти в тираж в том числе. Если он каждому будет отвечать на одни и те же вопросы, а журналисты задают, как правило, одни и те же ему вопросы.
Синдеева: То есть, понимаешь, это же странно. Если ты политик, если мы требуем от политиков… Сейчас мы требуем от них открытости, мы говорим, что вот, у вас там федеральные каналы, пропаганда и так далее.
Соболь: Мне кажется, он открытый. У меня нет такого ощущения. Возможно, мы с разных углов смотрим, да, ты смотришь со своей стороны, СМИ, конечно.
Синдеева: Я как СМИ, конечно. Я смотрю и не понимаю.
Соболь: Я смотрю со стороны команды. Мне кажется, что его можно, что есть Навальный везде.
Синдеева: Его много в своем.
Соболь: И в том числе в соцсетях, и да, есть такая история, что соцсети каким-то образом сейчас подменяют в каком-то роде СМИ.
Синдеева: Да, но там же это я, вот что хочу, то и говорю. Хочу ― отвечаю на комментарии, хочу ― не отвечаю. Когда ты приходишь к журналисту… Почему Путин не ходит к российским журналистам? К журналистам, которые могут задать вопрос. Да потому что зачем отвечать на какие-то непростые, сложные вопросы? Извини, что я спрашиваю про Алексея, мне интересно, что именно ты про это думаешь.
Соболь: Я думаю, что он участвует в достаточно большом количестве дискуссий и очень часто занимает ту позицию, за которую его критикует, скажем так, фейсбучная аудитория, да, аудитория, не знаю, которая может быть у телеканала Дождь и так далее. Он часто высказывает свою позицию и не боится острых дискуссий. Я не видела ни разу, чтобы Навальный уходил от острых вопросов или от острых дискуссий. Он их часто сам провоцирует, задавая какие-то вопросы.
Мне кажется, когда ты говоришь, что он кого-то критикует, да, он критиковал, не знаю, Долина по поводу Брилева, какие-то другие вопросы, не знаю. Он писал открытое письмо Нюте Федермессер, которое широко обсуждалось, да, он мог бы, наверно, отойти в сторону. Я не знала, что он напишет это письмо, например, что он будет его писать. И там разразилась такая дискуссия, его обвиняли в том, что он травит кого-то, еще что-то.
Синдеева: Нет, в том-то и дело. Чтобы этого не было, как раз-то мне кажется, что открытый политик ― и в чем и есть-то кайф его открытости, да, что он открыт к любым вопросам, а не, условно, у меня сейчас есть труба и я сейчас вам все расскажу. Захочу ― отвечу на какие-то ваши вопросы, захочу ― не отвечу.
Давай в данном случае мы как бы абстрагируемся, как бы это не Алексей Навальный, а политик нового формата, да. Мне кажется, что политик нового формата должен быть максимально открытый. И если мы хотим действительно изменений, то это очень важно.
Соболь: Я согласна, что политик должен быть открытый.
Синдеева: Но ты же ходишь, понимаешь, и это очень круто.
Соболь: Но я со своей стороны… У меня есть на это время, мне это еще не надоело, я летом бы не пришла, потому что летом у меня не было ни сил, ни времени, ничего у меня не было на это. Я была в каком-то другом совершенно коконе, в другом мире, потому что во время голодовки у меня было, мне кажется, измененное сознание даже.
Да, сейчас есть время, сейчас пришла, потому что это ты, кому-то другому я могла отказать. Я отказываю журналистам часто, то же самое, они, наверно, так на меня не обижаются, а вот на Навального… Наверно, так как он гораздо дольше в политике, больше с ним журналистов контактировало, гораздо больше к нему претензий. Хотя есть журналисты, которые на меня обижаются, что трубки где-то не беру.
Синдеева: Нет, ты знаешь, опять же, извини, правда, мне очень не хочется, чтобы наш разговор получился про Навального.
Соболь: Я согласна, что это важно ― быть открытым. Но просто со своей стороны я не вижу его закрытости, я не вижу, что он уходит от вопросов, я вижу, что он очень открыт и вступает в большое количество острых дискуссий, за которые его в том числе и критикуют.
Не бойся быть свободным. Оформи донейт.
Фото: Евгений Фельдман
