Михаил Шац о том, как изменилась его жизнь после ухода с телевидения, а также о перезапуске «Слаба богу, ты пришел» и почему он рад, что он не имеет к нему отношения.
Слушай, совершенно задам тебе странный вопрос для этой программы, но не могу не спросить, потому что когда я стала готовиться к программе, первое, что мне попалось, — что Таня с Мишей разошлись. Развелись.
Шац: Да, да. Я удивлен, что ты не с этого начала даже.
Синдеева: Я прям подпрыгнула — господи, они же 20 лет вместе, я вас обоих люблю. Ну, знаешь, у меня человеческая была реакция совершенно. Потом я вспомнила, что последнее время было очень много каких-то уток, сплетен по поводу Тани. Поэтому ответь мне на вопрос. Это фигня? Вы разошлись? Вы вместе?
Шац: Мы не разошлись. У нас просто изменилась жизнь очень сильно после…
Синдеева: Потому что Таня живет в Испании?
Шац: Во-первых, Таня живет в Испании, я живу здесь. По причине того, что Тане хочется жить там. Она с дочкой с нашей младшей. Мне хочется жить здесь, потому что меня устраивает больше динамизм этого города, какие-то возможности, которые он предоставляет. Там мне скучно прям реально. Но там жена и дочка. Поэтому у нас действительно много изменений, которые, ну, начались они, несомненно, после того, как мы потеряли работу. То есть, вот представь себе, мы много-много лет работали вместе. Это был серьезный конвейер, на самом деле. Это был и бизнес, и творчество, и все вместе. Это была как бы, ну, как бы это было такое, что-то скрепляло нас вообще в одно целое, да? И потом это все рухнуло. И мы остались там каждый, ну, как бы с ощущением того, что надо что-то менять, и надо что-то делать новое. И вот в этом смысле каждый из нас решил делать что-то свое. Поэтому, конечно, мы, во-первых, действительно очень много, то есть, она там, я тут, или там я иногда приезжаю туда.
Синдеева: Ну, хорошо, если тебя завтра вдруг с девушкой увидят, мне пугаться этого или как бы, это нормально? Ну, или наоборот? Ну, правда.
Шац: Я не знаю, что ты вкладываешь в это. Ну, то есть, с девушкой, вот я сижу с девушкой сейчас, ничего же, нормально все? Нет, послушай, у нас есть определенные обязательства друг к другу, и мы их выполняем. Во всяком случае, пока.
Синдеева: Хорошо, ладно. Все. Не развелись. Все. Это все утка. Когда вы осознали, что наше романтическое представление о возможности вот будущего нашего и нашей страны было там растоптано, и когда вы вдруг поняли, что за всем за этим все поменялось? Потеря работы, в том числе изменения в вашей жизни.
Шац: Ну, там были этапы, конечно. Ну, во-первых, когда уволили, так и накрыло первый раз. Но это казалось тогда немножко… Вообще все представлялось немножко наивным тогда нам. Мы наивно смотрели вообще на вещи, и это стоит признать. Это, наверное, то, что сделало больнее наш переходный период, мне кажется. Сначала уволили. Уволили там жестко, уволили так — без сантиментов. Потом, когда ты вроде бы остаешься без работы и думаешь, ничего, я сейчас начну новую жизнь! А новая жизнь не начинается, потому что, вот смотри, вот меня уволили, например, и после этого два человека предложило мне работу.
Синдеева: Всего.
Шац: И я могу их перечислить. Никита Белых, который написал мне смс-ку в день увольнения и сказал, что если есть желание, приезжай в Киров.
Синдеева: Да, где сейчас тоже Никита.
Шац: И я ему чрезвычайно благодарен за это. И Венедиктов, который сказал: «Ну, приходите, поговорим». Но оба варианта были, ну, как бы из разряда не для нас точно. А дальше началась пустота, то есть, которую я немного зарыл сначала работой на канале «НТВ+», который тогда еще был до матча. Там мы что-то делали с Васей, какую-то одну развлекательную программу, потом я прекрасно съездил на Олимпиаду, проработал там. Получил абсолютно сумасшедший заряд эмоций, вообще наслаждение от работы, прямой эфир — все, что мы любим. И потом после этого Украина прям, вот я приезжаю, и начинается Украина. Я выступаю там в Фэйсбуке и получаю, ну, там не просто получаю, а просто конкретно оглоблей по голове. Все. После этого конец. И после этого ничего же нет. И это начинает там, время идет, там ты стареешь, но вот старого образа жизни уже нет. И чем быстрее ты это понимаешь, тем лучше для тебя. Но я это понял не сразу. Какие-то попытки… Такого перемалывания себя, какого-то вот, какой-то обиды на всех, какой-то, я не знаю там. Ну, вот же я здесь, подпрыгивания.
Синдеева: Это же еще наложилось, как это любят наши общие друзья говорить, на кризис среднего возраста.
Шац: Слушай, я этих кризисов среднего возраста пережил я уже не знаю, сколько. Я правда не знаю, когда он начинается, когда он заканчивается, но у меня какой-то он, очень какой-то он… По годам? Я не знаю, как считать средний возраст. Сейчас вообще средний возраст…
Синдеева: Сейчас закончился?
Шац: Вроде бы сейчас мне легче. Правду скажу. Как-то…
Синдеева: Какое сейчас твое состояние и настроение?
Шац: А, слушай, вот какие-то вызовы, какие-то там новые абсолютно цели, не знаю. Мне интересно. Мне интересно, чем все это кончится.
Синдеева: Потому что я опять же за Таней слежу по ее фактически фейсбуку и по каким-то интервью. Мне кажется, Таня сейчас тоже в очень таком ресурсном состоянии, хотя у нее тоже был какой-то период такой сложный.
Шац: Ей, несомненно, сложно, и она такой же переживала период, как и я, абсолютно, только по-своему, да? И, несомненно, это наше решение вот там жить там и там, оно тоже непростое. И она тоже его пережила. Но Таня, Таня вообще вызывает у меня удивление. Она, то есть, она работает над собой, как прям, я не знаю.
Синдеева: Это чувствуется.
Шац: Прям работает над собой. Это прям работа, которую она постоянно проделывает, которой она делится, которая вызывает сначала недоумение, потом понимание, потом удивление — ого! Ничего себе! Как это она так смогла? И так далее. Нет, это заслуживает явно уважения и внимания на самом деле.
Синдеева: А кто в вашей паре оказался вот в той ситуации, не знаю, слабее или кто кого больше поддерживал, что ли?
Шац: Я думаю, что она сильнее оказалась меня. Точно. И целостнее. Стоит это признать. Если бы не она, я, может быть, так и бегал бы где-то рядом и скулил бы о чем-то.
Синдеева: С одной стороны, понятно, что случилось разочарование, и мы действительно были многие наивны, да, в каких-то своих ожиданиях. С другой стороны, представь, что этого бы вот тогда не случилось, или тебя бы не уволили, ну, да, и ты бы остался в этой когорте. Там. Работал, делал бы развлекательные программы. А дальше происходит все то, что происходит, то, что мы с тобой наблюдаем. Вот как ты думаешь, у тебя хватило бы мужества в какой-то момент встать и уйти? Я понимаю, что сложно прогнозировать себя в таких гипотетических ситуациях, но это же интересно.
Шац: Я не могу отвечать на такие вопросы, я не знаю, как на них отвечать. Нас спрашивают там, вот ты спрашиваешь, что было бы, если бы я остался. А чаще всего нас спрашивают, а вот если бы вы сейчас вот думали, пойдете вы на Болотную или не пойдете, что бы вы решили? Да я не знаю, что бы я решил. Решаешь все однократно, понимаешь? Один момент, тот. Других нет у тебя возможностей. Назад этот не провернуть фарш, и все, все, что случилось, то случилось. Но мне как-то это обсуждать сложно. Я не очень завидую сейчас ребятам, которые там, если честно. Не очень завидую.
Синдеева: Я тоже, знаешь, но при этом они как-то научились с собой договариваться что ли, понимаешь? Да?
Шац: Возможно. Но надо с ними поговорить. И мне очень сложно за них.
Синдеева: Ой, да, я очень хочу. Вот я давно хочу поговорить с Гордоном. Кстати, Гордон, если ты услышишь, то я давно тебя жду в программе. Мне очень хочется поговорить с Александром Гордоном. Знаешь, вот с Соловьевым не хочется, потому что про него давно уже было понятно, а вот с Гордоном мне интересно.
Шац: Ты знаешь, ты приводишь примеры там своего цеха, извини за банальный штамп. А если я поговорю о своем цехе, то я бы вот хотел поговорить с Ваней. Ну, честно поговорить. Мне даже не нужна камера там условно. С, не знаю еще, с кем-то там. Светлаковым. Вот у меня была встреча со Светлаковым. Вот сейчас была вот эта ситуация, которая меня, последнее как бы выгорание произошло в моей этой какой-то уже болезненной страсти возвращения на телевидение. Когда там ребята запустили «Слава богу, ты пришел» на «СТС». И я написал, что-то мне так обидно стало. Причем, не потому что не позвали, нет. То есть, это тоже обидно, но это их право.
Синдеева: Это же был ваш формат?
Шац: Это не наш формат! Это формат там западный, который был адаптирован. Там Цекало его нашел и так далее. Дело не в том, они имеют полное право меня не звать. Это как бы канал купил и сам себе выбирает людей, с которыми он его будет реализовывать. Но что меня убило тогда, в пресс-релизах канала «СТС» подробно описывается история этой программы, и моя фамилия просто вычеркнута отовсюду. Как будто не было меня. Вот это, это трусость. Это просто трусость. Это не решение чье-то. Это трусость конкретных исполнителей, которые «ну его к черту, пусть его не будет в нашей истории». Но с этим надо бороться. Обязательно надо бороться. Поэтому я написал такой пост. И я вот тут буквально неделю назад вылетал из Шереметьево, и вдруг встречаюсь со Светлаковым прям вот в дверях.
Синдеева: А Светлаков ведет сейчас эту программу?
Шац: Он, ну, он один из продюсеров этого шоу, и, по-моему, там на месте, где раньше сидел Цекало, теперь сидит Светлаков. А ведущий другой. Я не буду называть, хотя знаю, кто этот человек. В общем, неважно. И он мне говорит. Мы поздоровались, даже обнялись, я бы прям сказал. И он мне говорит: «Миш, я давно хотел тебе позвонить, телефона не было». Я ему говорю, конечно, ну, о чем ты говоришь. Диктую телефон. Он набирает меня, и у него высвечивается «Михаил Шац». Я говорю, ну, бывает, видимо, ты не нашел просто. Вот я этому не завидую, если честно. Не завидую. Это тяжелая штука, которая потом даст свои плоды, на мой взгляд. Ну, лучше с этим, мне кажется… я рад, что я не касаюсь этого, да.
