Во время «Кинотавра» режиссер фильма «Блокбастер» Роман Волобуев заявил, что убирает свое имя из титров к картине, так как на экраны попала продюсерская версия. Этим продюсером был гость Натальи Синдеевой Илья Стюарт, и он рассказал, является ли этот скандал рекламным ходом, как оговаривается право продюсера на изменение кино и действительно ли он главнее режиссера.
Синдеева: Собственно, на последнем «Кинотавре» вы открывали «Кинотавр» фильмом «Блокбастер», где режиссером выступил Роман Волобуев, и там случился этот скандал. Понятно, что много кто об этом говорил, написали, но я все равно не могу, конечно, тебя об этом не спросить. Собственно, скандал заключался в том, что когдаРома вышел представлять фильм на сцену, он сказал, что я снимаю свое имя с авторства, с титров, потому что это не режиссерская версия, это продюсерская версия, что это идет вразрез с моими представлениями о том, какое должно было быть кино. И в общем-то, это был такой вызывающий жест. Ты вышел потом на сцену, пожелал всем удачного просмотра, на мой взгляд, вел себя тоже очень достойно. И конечно, противоречивые чувства у всех, потому что с одной стороны, ну слушай, у вас был потрясающий опыт, вы вместе дебютировали на большом кино. Он сделал, как режиссер, «Холодный фронт», ты как продюсер, вы друзья, у вас был миллион идей, вы «Блокбастер» делали также, и это все рождалось вот как раз в приятной компании. И почему вдруг так?
Стюарт: Ну, я повторю опять, наверное, что я сказал везде и много раз, что я считаю, что как раз продюсер не должен выносить, я не в праве выносить детали нашего какого-то разногласия, как Роман сказал, на публику, то есть я очень уважаю, правда, искренне ромино решение. Рома очень корректно на самом деле, на мой взгляд, сравнил отношения между продюсером и режиссером как отношения семейной пары, он на пресс-конференции это сделал, и действительно это запомнилось, и это самое корректное сравнение. Мне кажется, нет того, кто прав, кто не прав в этой ситуации. Есть очень сложная многослойная ситуация, которую…
Синдеева: Как в семье, когда случается…
Стюарт: Бывает и так. Самое главное, что кино живет, зрители его приняли очень тепло.
Синдеева: Ну вот я все равно у тебя спрошу, вот там, условно, сократил ты на 12 или сколько-то минут, не знаю, 13, 14, разные в прессе версии. Вот насколько это было принципиально сокращать? Вот для тебя? Я сейчас не для Ромы.
Стюарт: Не все так просто.
Синдеева: Да? То есть это не просто так вот?
Стюарт: Это уже мне придется в детали погуражаться, к этому я не готов.
Синдеева: Понятно. Хорошо. Я так понимаю, что эта ситуация родила в том числе обсуждение, которое постоянно в общем-то есть — яйцо или курица? Кто главный — режиссер или продюсер? И мне кажется, здесь есть немножко разный подход, в том числе российский и не российский. Вот все-таки, скажи, кто главный?
Стюарт: Я, кстати, не устаю повторять тоже, что мы начали работу в кино совершенно с четкой позицией по поддержке автора, и продолжаем ее таким же образом. То есть я искренне считаю, что это единственная профессия, где мы нанимаем своего начальника.
Синдеева: Это меня вообще удивила фраза. Это очень круто! Но тут же все равно случилось противоречие, понимаешь.
Стюарт: Конечно, но это же не отменяет того, что у нас ответственность перед деньгами есть некая, кино — это продюсерский мир, и продюсеры в современном кинематографе отвечают за деньги. Это как бы так или иначе, без этого ничего не происходит. И мы ответственны перед государством в том числе. То есть это сложные процессы, и кто-то должен, конечно, стоять во главе этих процессов. Наверное, так или иначе мы живем в индустрии, работаем в продюсерской системе.
Синдеева: Давай так, то есть все-таки продюсер, за ним последнее слово? Именно потому, что он отвечает.
Стюарт: Ну, чисто формально, да. Хотя опять же, вся концепция нашего бизнеса состоит в том, что мы хотим находить автора с видением и будем его поддерживать до конца.
Синдеева: Да, но не каждый же автор, понимаешь, как опять же с Ромой случилось, готов принять в итоге вот эту версию, что продюсер потом главный.
Стюарт: Ну, есть разные причины, почему что-то получается или не получается, поэтому…
Синдеева: Скажи, а вот на этапе, условно, подписания договора или просто понятийных договоренностей это обсуждается? То есть условно, Рома понимал на вот этом проекте, что, возможно, финальная версия будет не его, не такая? Или ты не предполагал?
Стюарт: В целом, это международная практика, это любой кинопроцесс, кинобизнес так или иначе, если мы говорим о деньгах, построен таким образом, что продюсер имеет Final Cut и некую ответственность перед заказчиками.
Синдеева:Представь, что режиссером на этом проекте оказался бы какой-то маститый режиссер, с весом, с авторитетом. Как ты думаешь, тебе бы удалось все-таки…?
Стюарт: Для нас это ничего не меняет на самом деле, нашу идеологию и позицию. Мы работаем очень много с дебютантами, как ты знаешь, есть Алиса Хазанова…
Синдеева: С дебютантами да, вот в том-то и дело. А вот представь, что ты работал бы, я не знаю, даже с Бондарчуком, который не был бы продюсером кино. Как ты считаешь?
Стюарт: Разные ситуации. Опять же, вот есть прекрасный пример — компания «Водород», которая в своих интервью, это наши большие друзья, мы с ними даже совместный проект готовим сейчас, которые как раз практикуют обратную идеологию от нас, в подходе к работе с режиссерами. Они полноценно считают себя соавторами с самого начала, они со-сценаристы, соавторы всех своих проектов. И это по-настоящему правильное продюсерское кино. Я не могу сказать, согласен я или не согласен, просто у нас немножко другой подход — мы хотим поддерживать и курировать. Иногда что-то получается, что-то нет. И, конечно, продюсер обязан быть как некая финальная инстанция и некий человек, на котором вся ответственность от и до. То есть в чем разница и в чем главное отличие продюсера от всех в кинопроцессе? Как продюсеры, мы вовлечены от самого начала до самого конца. Режиссер, бывает, появляется после зарождения идеи. Режиссер, бывает, уходит раньше, чем сдача фильма в кинотеатры. Мы, как продюсеры, отвечаем от и до. Поэтому наша идеология не меняется вне зависимости от того, кто режиссер, но проекты бывают разные, и мы конечно же обязаны доводить дело до конца.
Синдеева: Скажи, пожалуйста, так как у фильма «Блокбастер» было государственное финансирование, это были деньги Фонда кино или…
Стюарт: Да.
Синдеева: Фонда кино. Это невозвратные деньги? Или возвратные?
Стюарт: Там конфигурация есть.
Синдеева: То есть частично вы должны вернуть? А все-таки, хорошо, ты не рассказывай мне все детали, но вот эти изменения, они связаны с тем, что это все-таки, скажем так, что это государственное финансирование? Есть ли в этом какая-то идеологическая подоплека или важность коммерческого успеха на выходе фильма в прокат?
Стюарт: Опять же, не могу раскрывать детали всей этой истории. Мне кажется, все закончилось хорошо. Мне кажется, мы действительно…
Синдеева: Фильм-то хвалят все очень.
Стюарт: Во-первых, фильм хвалят — это важнее всего, и группа потрясающая, девушки потрясающие, их очень хвалят, их роли отдельно. Во-вторых, Рома действительно поднял вопрос, интересующий многих, и дискуссию некую о продюсерском кино, о режиссерском кино. В-третьих, все у нас хорошо, и это ромин успех, это ромин приз, более того, который мы получили на «Кинотавре». И это самое важное, мне кажется.
Синдеева: И потом, мне кажется, для проката этот скандал тоже помог.
Стюарт: Безусловно.
Синдеева: Потому что интерес.
Стюарт: Прокатные компании это подтвердили на пресс-конференции, заявив, что количество копий увеличено. Да, меня несколько раз даже спросили, что за рекламную кампанию мы придумали, давайте перестаньте нас дурить, это же все вы выдумали. Мне очень лестно это было.
Синдеева: А сколько стоил фильм? Это можно сейчас говорить, спрашивать? Вернее, спрашивать можно. Говорить можно или нет? Бюджет фильма?
Стюарт: Не буду говорить.
Синдеева: Нет, да? Но вариант, что этот фильм окупится в прокате?
Стюарт: Здесь уже вопрос к стратегии, вопрос к датам, вопрос в целом как, насколько функционирует кинобизнес, к летнему релизу вопрос, то есть это непредсказуемо. Я думаю, что мы наделали достаточно шума, и я слышал теорию, что любой скандал равен определенной сумме маркетингового бюджета.
Синдеева: Да, то есть надо просто было даже придумать, если что, этот скандал.
Стюарт: Да, да, мне очень жаль, что мы это не придумали.
Синдеева: А вы по-человечески сейчас разошлись с Ромой?
Стюарт: Ну, мы пока… решаем технические вопросы, которые нам предстоит решить.
