«У бога есть особенность: ты начинаешь проституировать — и у тебя забирают талант». Лолита — о Галкине и Миронове, самоуничтожении Земли и о том, как полюбила себя

Ну что, похоже, самоизоляция заканчивается, ура, скоро на свободу, и наверное, может быть, сегодня я записываю последнюю или предпоследнюю программу из дома. Наконец-то я вернусь в офис, где меня ждут сотрудники, где я не была уже несколько месяцев и ужасно соскучилась. А перед тем, как перейти в другую студию, то есть в соседнюю комнату, и поговорить с Лолитой Милявской, я заварю как обычно себе кофе. В этот раз я сделаю эспрессо, сейчас не поздно. Конечно, кофемашина DeLonghi меня спасает все время, и на работе она меня тоже ждет. Ну вот, кофе готов, можно идти вести программу.

Ну что, Лолита, привет. Я очень рада тебя видеть такой юной и красивой.

Привет, я тебе тоже рада видеть очень сильно.

Ты знаешь, ты потрясающе выглядишь, я потому что пересмотрела кучу интервью твоих последних, и в том числе наше с тобой, и ты знаешь, помимо внешних атрибутов того, как ты выглядишь, у тебя совершенно сейчас горящие глаза, ты такая умиротворенная во всех интервью, даже сложно. Скажи, пожалуйста, ты там в одном из интервью сказала, что все, я наконец обрела себя, я вернулась к себе, и я полюбила себя.

Да.

Вот давай, наверное, расскажи, что такое «полюбить себя».

Это не делать то, что тебе неудобно и то, что ты не хочешь. Это не касается работы, хотя в работе я тоже стала жесткой, и то, что мне не интересно, я отказываюсь сразу. Да, это даже переложилось на работу, я бы так сказала. А так, это самое главное, я возле себя очень сильно почистила круг…

Как у тебя хватило на это сил, слушай? Это же многолетние отношения, это твои обязательства перед этими людьми. Естественно, все так думают, понимаешь.

Никаких обязательств. Кто это придумал? Никаких обязательств, это самая главная проблема интеллигентных людей — придумать себе обязательства, а еще сам погибай, а товарища выручай. Поэтому никаких обязательств, здесь не идет счет, сколько лет я с тобой дружила, или встречалась, или жила, я должна после этого все это терпеть. Нет. Я уволила достаточное количество людей вокруг меня, я в дружбе отказала достаточному количеству, потому что я очень много лет понимала, что мне это не надо, но это же тянется… Зачем? Это же лишний горб просто на шее. Поэтому, наверное, у меня и горит так глаз от степени свободы, независимости, которая была всегда, но я никак не могла, я с ней даже не носилась, с этой независимостью, вроде бы и независима, а вроде и нет.

Скажи, Лолита, но ты вот отказалась от какого-то количества людей близких и поменяла на кого-то, или ты в принципе отказалась и освободила себя просто от, возможно, уже даже не нужных каких-то отношений?

Ты понимаешь, от близких же не отказываются. Я отказалась от далеких, которые были рядом. Поэтому близкие люди, они всегда остаются, мои подруги и друзья, которые по двадцать лет или тридцать лет со мной, они со мной, родственники со мной. Знаешь, а вот так отказаться, чтобы «ой, это место должно быть занято» и тут же схватить что-нибудь. А зачем? У меня очень хороший укомплектованный боекомплект, все, кто рядом со мной, находятся очень много лет. И вновь прибывшие это означает роман, не более. Вот и все.

Так, что еще значит «полюбить себя»?

Честно я тебе скажу, еще раз хочу акцентировать на вот этой штуке, что полюбить себя это давать возможность принимать решения, понимая, что знаешь, нет такого большого груза степени ответственности. Ты просто говоришь: «Нет!», это самое главное слово, «Я» и «Нет», два слова, которые составляют любовь к себе.

Вот как бы научиться это делать или ты как-то сама пришла? Вот для меня это очень больной вопрос, и у меня много таких обязательств, как я думаю, и я не могу в некоторых случаях сказать: «Нет», и понимаю, что это меня очень сильно связывает, и сковывает, и точно делает несвободной.

Это означает, что скоро ты придешь к тому, к чему пришла я, когда уже невмоготу. Я это сделала, последнюю каплю поставила психолог Инесса Литвиненко, достаточно быстро, потому что она грамотный психолог, это не «кушетная» история, которая там лишь бы с тебя качали деньги. Я все это в принципе в теории знала, но никогда не применяла, или применяла очень редко, маленькими периодами жизни. А теперь наступил тот самый момент, когда она окончательно поставила точку в моих разборках с собой, и у меня все это просто метлой. Причем ты знаешь, мне не понадобилось скандалить, агрессии, просто это было «До свидания, больше не интересно», все, и блок. И главное, в блок, потому что чтобы тебя совесть долго не мучила, а вдруг я права, а вдруг я не права, это ужасно, ты просто сразу вытираешь эти номера в телефоне, они не попадаются тебе, потом ты об этих людях забываешь.

Слушай, у тебя еще, и даже в нашем с тобой разговоре, и про свои последние отношения ты говорила, что конечно, это от страха оказаться одной.

Да.

И ты вступаешь, в какие-то входишь отношения, не всегда ты уверен, что это те самые отношения, но тебе страшно. Судя по тому, как ты сейчас вообще опять сияешь, тебе не страшно вдруг остаться одной. Или ты сейчас в отношениях?

Нет. Во-первых, я не одна. Знаешь, это большое заблуждение, что если у тебя есть мужик, который каждый день в твоей жизни присутствует, и на ночь, и с утра перед завтраком, и еще ты на него ишачишь так или иначе, то это большое заблуждение, ты все равно будешь одна, потому что это внутреннее состояние. Я не одна, да, у меня есть роман, но я еще раз говорю, я не готова ни к каким отношениям. Я пожила одну недельку вместе и поняла, что я опять не хочу, мне нужен роман. Я не готова в какие-то отношения перейти, знаешь, с одними полотенцами, потому что вот тут опять ответственность, ой, накормить и все такое. Да я уже не хочу никого кормить! Я хочу положить попу на диван, когда я хочу, я не хочу носиться с тем, что я что-то должна, а отношения это все равно должна. Я, вероятно, просто не отдохнула настолько, насколько должна была отдохнуть.

Расскажи, а мужчина, с которым ты сейчас в романе, он готов это принимать? Для него это приемлемая форма отношений?

Ты знаешь, готов. Я тебе объясню, почему. Потому что много работает, раз, что меня вполне устраивает. Второе, разведен два года назад, вполне устраивает. Я думаю, что мы оба из серии людей, которым хочется, знаешь, такого романа, при этом это не то что там это совсем, у тебя есть, конечно, обязательства и заботы, но это милые заботы, абсолютно милые. Мне вообще кажется, что в моем случае мне надо повременить, я сначала говорила, год, а теперь я понимаю, что гораздо больше, от семейной жизни. Я реально устала, я 36 лет, по-моему, я считала, была замужем, поэтому для меня это очень много. И я смотрю на всех своих приятельниц, которые на карантине все время в трубку «Что тебе, покушать?», бесконечные подходы к холодильнику, они бесконечно что-то рубят, строгают, я думаю: «Господи, какое счастье, что мне это не надо!». Я не хочу, мне это больше не надо. Я хочу легких отношений, легких, воздушных, как будто мне 18, именно в этом, «Ах, я не умею жарить картошку», «Ах, я сожгу сковородку». Пошло оно все к черту! И еще одно, конечно, правило, что если мужик не зарабатывает, он вообще нафиг не нужен. То есть к нему надо относиться как к одноразовому удовольствию, знаешь, такое одноразовое полотенце, не больше. Надо всех научиться ставить на места без этих пиететов, потому что с пиететами все садятся на голову и какают, как пролетающие голуби. Я рада, что ты смеешься.

Ты знаешь, мне очень нравится твой этот монолог, и это интересно. И я иногда тоже об этом думаю, о том, как важно вот это, знаешь, разделять одиночество и одинокость. Потому что одиночество это кайф, понимаешь, и уметь быть с самой собой это очень круто. Слушай, карантин, с сегодняшнего дня сняли карантин. И мы все должны побежать на улицу, и уже через несколько дней откроются рестораны, и открываются наконец салоны красоты. И при этом количество заболевших, количество умирающих в общем-то не сильно падает, и более того, даже если оно падает, то уже ты начинаешь не верить этим цифрам, потому что есть ощущение, что все подгоняется под голосование по Конституции, под парад, и что надо людям быстрее дать вот этот выдох. Как ты отнеслась вот к этому такому молниеносному выпроваживанию нас из дома?

Да никак, потому что если ты хоть немножечко анализируешь, к счастью, мое классическое образование, полученное при коммунистах, оно было очень хорошим, и нас все время приучили думать наперед, поэтому как человек, который думал наперед, я тебе скажу, что я ни из какого карантина выходить не буду.

Не будешь?

Просто не буду, потому что это неразумно. С другой стороны, мы не сидели на карантине. С третьей стороны, как только отменили первое голосование за поправки, я сразу поняла, что его перенесут, и на этом карантин окончится. Могли бы, провели бы уже тогда, это же формальность.

Конечно.

Меня единственное, что возмутило вчера среди прочего, я уже устала возмущаться, грубо говоря, ты понимаешь, что тут ты ничего изменить не можешь, его все равно проведут, это все равно действительно формальность. Но я потряслась, какое же количество «бабок» уйдет на это! Когда я услышала про одноразовые ручки для всех желающих, это было последней каплей, когда я поняла, почему я не в доле? Где моя доля от ручек, от масок, от этой всей фигни?

Конечно, сейчас начнется опять распил бюджетов, совершенно циничный на фоне того, что реально, в регионах, в первую очередь, вообще не хватает и СИЗов, и аппаратов, и врачей не хватает, и мы опять сейчас потратим деньги на фиктивное дурацкое голосование.

Я больше тебе скажу, вообще начиная с Подмосковья этого уже ничего нет, потому что у меня часть коллектива живет на дачах в Подмосковье, весь карантин прошли, и у всех есть соседи-медики, у всех есть пострадавшие, есть умершие. Слава богу, не среди очень близкого круга, но у меня очень много зараженных людей, которые тяжело болели или болеют. Так вот я тебе хочу сказать, знаешь, я знаю случаи, когда просто приносили форму, фотографировали, а потом форму забирали и уезжали прочь. Я не поехала за город карантинить по одной простой причине, я поняла, что в мои вот 90 километров ничего, кроме похоронного бюро с радостью, не приедет, потому что ничего там нет. Все мои друзья, кто был в Подмосковье, кто заболел, платили большие деньги. Чтобы ты понимала, подмосковная «скорая», сколько же они объявили, 50 тысяч рублей за «скорую», это израильский центр, который находится в Сколково, несмотря на то, что с моими знакомыми он находится просто через одну сетку заборную. В результате из Москвы приехала за 12, но как бы это платная, надо понимать. Поэтому я заранее себя подготовила. Но у меня есть такое ощущение, что мое коммунистическое рождение вообще меня ко многому готовило заранее, к той же экономической «подушке безопасности». Знаешь, я не гуляла никогда вот так сильно, эх, полететь, яхту снять. Во-первых, меня тошнит. Во-вторых, сколько яхта? Да ну нафиг, перед кем мне пальцы гнуть? Теперь я понимаю, что моя подушка безопасности сработала на мою семью, на меня, если нужно, на близких, на какую-то помощь, которую так или иначе я оказывала тем, кто остался вообще без денег. Но это были только те люди, которым можно было оказать, и я предупреждала — один раз, с условием, что дальше они начнут развиваться. И поверь мне, они все начали, они открыли какие-то курсы, еще что-то, то есть начали зарабатывать, пошли в какую-то другую область. Я всегда говорила: «Что вы умеете лучше всего? Вот этим и начните зарабатывать». Поэтому, ты знаешь, вся эта дикая ситуация, я от нее абстрагировалась, ты не можешь… Во-первых, безумное количество сумасшедших, безумное количество настолько людей уже с атрофированными понятиями человеческими, у них даже взгляд стеклянный. Им все равно, они не слышат и не видят, спорить с ними бесполезно, тут должна работать психиатрия, которую разрушили, медицина, которую сократили и разрушили. Вот она — пандемия, а работать некому.

Да.

Чего только не услышишь, ты знаешь, поэтому я решила, что я ни из какого карантина выходить не буду. У нас гастроли перенесены на октябрь…

Скажи, пожалуйста, слава богу, что у тебя есть «подушка безопасности», ты об этом рассказывала, ты откладывала в течение многих лет деньги для того, чтобы она была. Но работа-то все равно же нужна, понимаешь, то есть «подушка безопасности» рано или поздно может закончиться. Что у тебя сейчас, то есть какая перспектива вообще у артистов с работой?

Я не знаю, как у всех, я, например, скажу, что деньги я продолжала зарабатывать дистанционно.

А как?

Очень просто. Во-первых, есть реклама. Во-вторых, были даже предложения корпоративов онлайн, от чего я отказалась, потому что это очень геморройно, там выставлять оборудование. Все это я не очень поняла, в чем тогда карантин, если сейчас все приедут музыканты, приедут те, кто ставит оборудование, нас опять будет много. На кой черт? Лучше переждать это время. С другой стороны, я тебе скажу честно, во-первых, я выпустила одну песню, буду вторую песню, она топовая и я рада, потому что в этот проект много вложено. Мне все время было чем заниматься. И третье, я тебе не могу сказать, что я соскучилась по работе.

Да ладно?

Честно, не могу.

Вот удивительно, кстати.

У меня очень много, у меня с октября то, что перенеслось с октября, нанизалось на то, что уже было забито, и у меня получается практически без выходных, если откроют в октябре. То есть я для себя приняла решение, что летом, если будут корпоративы какие-то, может быть, единичные, я отработаю, но я не буду работать никаких концертов, потому что начиная с октября до конца декабря можно просто погибнуть. Я не хочу так с собой обращаться, и коллектив у меня уже взрослый. Поэтому у меня никаких страданий, и опять тебе говорю, я себя готовила к тому, что пенсионное удостоверение, которое у меня есть, оно в какой-то момент станет не просто такой хихи-хаха карточкой, на которую приходит ежемесячно 22 тысячи рублей. Учитывая 56 тысяч рублей, которые я плачу за квартиру за свою, понимаешь, ну очень прямо я должна рассчитывать на эту карточку. Поэтому я уже поняла, что к ней я буду относиться иронично, но с паршивой овцы хоть шерсти клок, пусть хотя бы идет пенсия. С другой стороны, я себя начала готовить, что рано или поздно мой бизнес в том виде, в котором он есть, он закончится, то есть по моей усталости, по тому, что не будет звучать голос. Но для меня открывается театр, дело не зарплате…

Да, вот расскажи, пожалуйста, ты сказала, что Грымов тебя позвал в проект.

Да.

В спектакль, в какой, если это можно?

Нет, это не секрет, Гоголь «Женитьба», естественно. Кто может играть невесту? Ну конечно же.

Да.

Я боюсь этого. Юра верит, я боюсь. У него очень сильная труппа, очень сильная актерски, поэтому я, конечно, боюсь и всячески оттягиваю. Я и рада была, что карантин, что нельзя репетировать. Но он с труппой репетировал онлайн, меня пока не трогали. Дальше все равно предлагаются телевизионные проекты, и я отметаю то, что мне не нравится.

А что предложил Картозия?

Ты знаешь, вот тут, наверное, я честно, Наташ, я не имею, наверное, права говорить, только потому, что…

Не можешь пока, да?

Знаешь, потому что сейчас мы будем писать «пилот».

Понятно.

И если эта идея не принадлежит мне, если бы она принадлежала мне, я могла бы тебе сказать, ты знаешь, я придумала, мы тут делаем. Нет, поскольку не моя, и меня предупредили, что пока лучше ничего не говорить.

Пока не надо, поняла.

Во-первых, он может не пойти, это «пилот», ты знаешь, он может не понравиться. Он может мне не понравиться, я же сейчас стала настолько, знаешь, избирательной…

Настолько свободной…

Да, что я начинаю думать, а зачем мне тратить время на то, что мне не интересно? Я отказалась от многих походов на центральные каналы, потому что я говорю открыто, мне творчески не интересно. Мелькать в кадре мне не надо, я уже сделала многое, чтобы на протяжении моей жизни меня помнили, так, сяк, песнями, скандалами, что угодно. Вот лишнее мелькание мне сто лет не нужно, я хочу что-нибудь такое, что меня будет интересовать на съемочной площадке.

Лолита, я смотрела интервью с Гордоном, с Дмитрием Гордоном, мне показалось, что несмотря на то, что это ваши давние отношения, вы давно знакомы, многое, как я понимаю, вас связывает, тебе достаточно сложно было говорить на тему, естественно, отношений Украины и России, ситуации на Донбассе, Крыма. Ты же знала, что он обязательно будет об этом говорить.

Ну, знала.

Знала?

Я знала, конечно, иначе бы он не прилетал ко мне на гастроли в Германию, можно было это сделать по скайпу.

А он к тебе специально прилетел туда, да?

Специально, да.

Скажи, но у тебя не было в какой-то момент желания как бы отказаться, что ли, от этого интервью? Потому что очень сложные вопросы, и несмотря на корректность, с которой он их формулировал, но для тебя, как человека, живущего на несколько стран, на несколько домов, которого связывает с Украиной и с Россией очень много, и ты не можешь себя поделить пополам, при этом отвечать на эти вопросы было, конечно, сложно.

Я тебе скажу. Во-первых, я азартна, это же азартно. С другой стороны, это хорошее противоборство, за три часа он от меня так и не услышал то, что нужно было ему, и я сказала все, что надо было мне. Я сказала честно, реально свои ощущения от Донбасса, они есть, они были как бы еще в моем Instagram, насколько это возможно. Instagram платформа мирная совершенно, она для поддержания настроения, тем более сейчас. Но я сказала ему все, что думают местные жители, все, что я сама слышала. С другой стороны, я ему произнесла про тот самый заказ, который был на меня, чтобы меня ссадили с поезда, только потому, чтобы было громко, нужен кто-то, кто взорвется, естественно. И второй раз я эту ошибку не сделала, потому что, судя по всему, нужна была опять провокация, а я ее не дала. Надо же, я все-таки учусь.

Какая была реакция, не знаешь? Какая была реакция после этого интервью в Украине?

Я знаю только одно, что по количеству хейта, которое зашло сразу ко мне, со словами «проститутка», «проститутка» и еще раз «проститутка», я поняла, да, ребята, скандала не будет. Все, хейт ушел, они больше двух дней не существуют, они за это денежку получают, так по собственной воле никто писать не будет. Очень много людей, живущих на Донбассе, написало спасибо за это, за то, что вы это сказали. Ты понимаешь, ну что еще, я пересмотрела хорошее интервью с собой у Димы где-то 2004 года, и подумала, насколько же я тогда была умнее, когда вообще вопросы не касались политики.

Ты знаешь, может быть, не было таких вопросов.

Тогда не было таких вопросов. С другой стороны, ты знаешь, я тебе честно скажу, у нас ситуации одинаковые совершенно. Что в Украине, что у нас. У них свои большие косяки, у нас свои огромные косяки и страна больше. Поэтому я ни там хвалить никого не собиралась, я сказала все, что я думаю про нынешнюю власть, я сказала, что сейчас такой период, к сожалению, когда любое говно рассуждает о политике. Мне кажется, сейчас уже надо о политике говорить с теми, кто реально занимается политологией, в ту или другую степень пропагандирующей, или чем там они заняты, не знаю, но это хотя бы информация по делу. А наши все рассуждения… Да никуда это не приводит.

Я, наоборот, стала вести себя потише по одной простой причине ― именно потому что понимаю, что огромное количество психики, которая сдвинута карантином, людям нужна маленькая искорка, и дальше начинается какое-нибудь пламя, совершенно…

А вот скажи, пожалуйста, ты наблюдала, что сейчас происходило в Америке? В Америке, и это потом перенеслось на Европу.

Да.

И это, конечно, тот самый случай, когда карантин заострил все те проблемы, которые есть, это действительно маленькая искорка, и вдруг в Америке просто революция. Смотреть на это страшно, потому что ты понимаешь, что в этой стране, где очень много свобод, где совершенно… Да, там есть неравенство, но так или иначе о людях думают, и там так взорвалось! Планета, конечно, сейчас, мне кажется, переживает совершенно, знаешь, такую проверку на прочность: и карантин, и эта пандемия, которая случилась, и вот эти протесты, которые вдруг случились там, где никто не ожидал.

Если все это так проанализировать, как ты считаешь, почему это все сейчас произошло? Что накопила Земля, или планета, или мы, люди, что это так стало, понимаешь, как гнойники просто, вскрываться?

К этому давно шло. Нельзя было не понимать, что это взорвется, и взорвется везде. Потому что я вообще не знаю ни одно правительство в мире, я говорю эту фразу не в первый раз, которое бы любило свой народ. Поэтому я каждый раз…

Например, моя подруга живет тридцать лет в Нью-Йорке. Я с ней говорила вечерами. Первый раз, когда… Она айтишница, причем она крутая айтишница. Она всегда такой стойкий оловянный солдатик. Я первый раз за нашу дружбу услышала, что она плачет в трубку, это когда она рассказывала, что под морги переделали большие ангары, в которые всякие артплеи были, в общем, все, что можно было, крутое в Нью-Йорке происходило, огромный ангар, теперь там морг. Чтобы захоронить человека, нужно ждать три недели.

Потом люди эти сейчас участвуют в демонстрациях. И она говорит: «Мы за Трампа не будем больше голосовать». Я говорю: «Я доверяю тебе. Ты там живешь, я доверяю тебе, ты для меня первоисточник». Она говорит: «Настолько стал полицейский беспредел, и дело совсем не в том, что афроамериканцы, у них свои права, белые»… Она говорит: «Белые в большей степени даже теперь имеют притеснения, потому что афроамериканца уволить практически невозможно, а белого на раз-два-три. Хотя со мной работают потрясающие айтишники, умные, интеллигентные, но пошла вот эта расовая штука, я начала за них переживать. А они люди, которые, собственно, развитые, так же помогают экономике и миру мозгами».

И вот она сказала: «Настолько стали себя вести полицейские по-хамски, у нас такое же домашнее насилие, как и во всем мире, но избиенная женщина получит люлей больше, чем та мразь, которая ее била. Если ты нарушил правила движения, хоть чуть-чуть превысил скорость, с тобой будут разговаривать так, как будто ты уже замешан в наркоторговле».

Поэтому у них этот выплеск понятен, они требуют изменения Конституции. Но в целом, помимо этого, пострадал бизнес. Например, у ее близких друзей маленькая кафешка, и они не могли выйти на карантин с доставкой, для них это было невозможно, у них нет таких масштабов и объемов. И они решили пересидеть. Вот они должны были выйти, белый чувак на скейте, сошел со скейта, проезжая мимо кафе, бейсбольной битой побил им все витрины маленького кафе, зашел внутрь, уничтожил всю мебель. Это белый с белыми, здесь не в расе дело.

Конечно, это не конфликт расистский.

Да. В мире много… Но они могут выйти и говорить, что у них полицейский беспредел и что полицейские к ним относятся по-хамски. У нас, я так понимаю, не выйдешь. А относятся по-хамски.

Более того, выйдешь и сразу сядешь.

Да, да, с одиночным пикетом и без него. Ты просто сразу присядешь, и с тобой будут разговаривать по-хамски. В общем-то, ты знаешь, я поняла для себя одну вещь давно, как мне кажется. Это, конечно, может быть, глупость, но у меня есть ощущение, что природа и планета включили кнопку самоуничтожения, потому что мы уже нагадили везде. Мы нагадили с экологией, рака в таком количестве, что представить невозможно, новые болезни тяжелые, без коронавируса их хватает, да и он косит. Слава богу, не как чума в XV веке, но тем не менее.

Поэтому понятно, что от нас избавляется Земля, как это уже и было. Это законы истории.

Да, существует такое мнение. И интуитивно мне тоже кажется, что, конечно, какая-то чистка происходит. Я уж не знаю, ты знаешь, на каком это уровне, но точно очень долго все копилось. И вот эта ситуация, которая случилась в Америке, конечно, прежде всего связана с неравенством, которое очень сильно за последнее время проявилось. Не только потому что оно стало… Оно просто стало очень публичным, понимаешь?

Все эти соцсети, инстаграмы, ютьюбы показывают жизнь, и какой-то человек, сидящий в какой-нибудь тмутаракани, который честно отрабатывает на своей заправке, зарабатывает там копеечку, платит налоги. Вдруг он видит, как живут другие люди, какой у них образ жизни. Это все не могло не накапливаться. Вопрос, что с этим сделает наше правительство и случится ли где-то здравый смысл. Меня занимает больше всего этот вопрос: где случится очаг этого здравого смысла, когда вдруг скажут: «Ребята, давайте остановимся, давайте начнем менять эту жизнь»? То есть пока это не очень заметно.

Я вообще не верю в то, что вдруг это может случиться. Ты понимаешь, то, что касается американской мечты, у них, например, человек, который работает на заправке и платит налоги, он смотрит голливудские фильмы, про успешных людей он смотрит разные истории, и для них это норма. Ты стремись, да, и вдруг придет феюшка, она принесет тебе просто удачу, но ты к ней стремись и тоже будешь жить на какой-то их Рублевке, условно.

Ты знаешь, мне кажется, что это уже тоже ушло. Условно, двадцать-тридцать лет назад, действительно, это было, это была такая главная мотивирующая штука в Америке, а сейчас, мне кажется, уже нет. С появлением в том числе больших гигантов айтишных, когда нет производства, понимаешь, да? Когда ты не слепил, не знаю, на заводе какую-то чушку, понимаешь. Когда становятся миллиардерами люди, да, которые мозгом делают, которые что-то невероятное сделали для всего мира, при этом очень тяжело с этим себя сопоставить, понимаешь? И ты понимаешь, что ты никогда не окажешься на этом уровне, что тебе никогда туда не впрыгнуть, ты всю жизнь будешь на этой своей заправке.

Я не согласна.

Нет?

Не согласна, потому что существует еще вариант выиграть в национальную лотерею. Это я про них. С другой стороны, моя подруга мне сказала: «Сейчас бешеные деньги зарабатывают стекольщики, которые восстанавливают витрины и окна пострадавшие, и те, кто просто прибивает фанеру, заколачивает Сохо, например, то, что осталось от Сохо». Похоронщики. Я тебе назвала уже три профессии, которые к айтишникам не имеют никакого отношения, и поверь мне, мы будем ходить в унитаз, какая бы айти-технология ни была. Значит, кто-то должен отливать этот фаянс. Мы будем спать так или иначе на кровати, какой бы она ни была, в модели 3Д или 5К. Эти профессии всегда будут востребованы.

Единственное, что я понимаю, что молодое поколение, которое сейчас растет, сейчас, не знаю, первый или второй курс институтов, университетов, оно уже другое. Вот с ними уже с лапшой не получится. Они та самая трава, которая через асфальт, с ней уже ничего нельзя будет сделать. Мы то поколение, у которого есть генетический страх, которое все равно фильтрует базар и взвешивает, которое знает, что такое компромисс, так или иначе, а вот это поколение будет сметать все.

Вопрос в том, что цикличность говорит, что в мире никогда не будет абсолютной справедливости, абсолютной свободы. Ничего не будет, и абсолютного равенства. Поэтому как во всем этом жить при перенаселении таком огромном, не знаю, вот убей меня. Поэтому я давно себя не мучаю этими вопросами, потому что у меня лично нет ответа. И я понимаю, что, исходя из истории, будет все то же самое. Эти снесут, потом кто-то, гнида начнет воровать, потом они начнут пилить…

Потом кто-то этим воспользуется.

Да. Да. Это вот такой поток.

Лолита, ты видела пародию политическую Галкина на Собянина и Путина в инстаграме?

Видела. Еще у Урганта очень хорошая.

Скажи, фантастическая? Да. И как мы соскучились на самом деле по политической пародии, по политической сатире! Успех, конечно, этого ролика фантастический, хотя если так вот по-честному, если на него посмотреть, ничего там уж острого в нем и нет, да, фактически Макс пересказал ровно цитатами наших начальников.

Но затем была реакция Жени Миронова, я не знаю, видела ты или нет.

Видела!

«Почему нужно так обосрать? Зачем это делать? Познер сказал не так давно, которого я очень уважаю, о том, что сейчас не время так хаять власть. Не время. Оно тяжелое для всех, а смеяться, тем более так вот грубо… Не заслужил. Не заслужил Собянин этого».

Ты понимаешь, Женя же хороший парень, он правда хороший. И так мне тоже было и грустно, и обидно. И вот что с этим делать, скажи? Я не знаю, это вот про компромиссы, понимаешь? Понятно, что это не его было решение, понятно, что, скорее всего, его об этом попросили.

Ох, не верю!

Думаешь? Что же, сам?

Не верю в это! И к этому тоже давно идет, потому что, да, когда ты гениальный актер, но потом у тебя театр, театр. Кто-то недавно говорил, что если ты становишься худруком театра, директором, неважно, в Москве тем более, ты всегда будешь иметь отношения с властью. А что, это что-то новенькое? Никто не знал, что надо периодически вазелин и смазывать что-то?

Хорошо, ты говоришь, если это не было просьбой, зачем тогда, условно, здесь же можно было и промолчать?

Ты знаешь, когда ты, наверно, что-то имеешь от власти, то, наверно, иногда ей просить не надо. Она может посмотреть, и ты уже понимаешь, что ты должен. В этом и страх, ты понимаешь, из Макса, из пародии, совершенно нормальной пародии, в ней нет действительно ничего такого острого, что было, например, при коммунистах у Жванецкого.

Да-да-да.

Там же ничего нет между строк, да, что ты пришел домой: «Ты слышал, он имел в виду!». Здесь просто как было. И я рада, в данном случае аплодирую, что такая аудитория досталась этой пародии, больше чем инстаграм, Макс ― победитель.

Но вот с Женей была другая история. Ведь он потрясающий артист. Я думала, что это будет уровень, знаешь, таких стариков тех самых, мхатовских. А это было так херово сыграно! Вот здесь хочется сказать «Не верю», потому что это очень плохо сыграно. Не мог он так плохо сыграть, не мог! После Достоевского вот так плохо?

Я думаю, что это была некая благодарность, не знаю, мне очень тяжело относиться. У бога есть одна особенность. Несмотря на то, что я безумно люблю Невзорова, он атеист, это мой любимый философ, один из немногих сегодня живущих философов, ернических и жестких. Тем не менее, я все равно продолжаю верить в то, что он есть, иногда чувствую, чувствую его чувство юмора, исключительное чувство юмора.

Поэтому у бога есть одна особенность. Когда ты начинаешь проституциировать и у тебя идет прибыль, ты отдаешь себе отчет, что это ты получил за проституцию в том или ином виде, у тебя забирают талант. И его обязательно забирают, и ты играешь неубедительно.

С этим я согласна. Ты знаешь, очень много примеров уже на нашем веку таких великих режиссеров и актеров, уже не будем даже называть их имена.

Лолитушка, я очень рада видеть…

Приведи мне пример, у кого талант не отобрали.

Что, Никита Михалков, конечно, Никита Михалков, понимаешь, совершенно…

Но ты же знаешь водораздел от картин, которые гениальны, они на «Оскара», до сих пор они часть нашей культуры и будут навечно.

Да.

И картины, которые провалились.

Да, конечно.

Вот я тебе и говорю.

Для меня это самый яркий пример.

За все надо платить. Не бывает в этой профессии и нашим, и вашим. Это профессия аутодафе, она исключительно сожжения, в ней лучше чего-то не иметь и иногда лучше промолчать, чем говорить о том, что я не спала два последних дня, я не могла уснуть.

Я не могла уснуть, да, у меня то живот пучит, то еще что-то, так это гораздо… Лучше поговорим о физиологии, почему женщина в 56 лет не могла уснуть. Это гораздо будет честнее.

Согласна. Лолитушка, я тебя очень рада видеть. Компания DeLonghi, которая со мной уже давно…

Я знаю.

У тебя есть стаканы от компании DeLonghi, и мы тебе сейчас передадим пакет с кофе, очень классный, DeLonghi заказывают специальную обжарку, они специально где-то заказывают кофе. Он очень вкусный. Я просто пришла к ним однажды в офис, и они меня угостили, и теперь я большой фанат и все время требую: «Пришлите мне», а теперь еще и своим гостям.

Спасибо!

Так что, Лола, я тебя очень рада видеть. А ты, кстати, пойдешь на голосование-то? Что ты будешь делать?

Не пойду.

Не пойдешь.

Я и вообще не собиралась, честно. Я, во-первых, не помню, когда я ходила последний раз. Не пойду и другим не советую. Ребята, либо вы думаете о своей жизни, да, либо вы пойдете получить бесплатную ручку. В принципе, можно, конечно, и за ручкой сходить.

А может быть, надо идти и голосовать против? Понимаешь, потому что все равно потом непонятно, откуда возьмутся эти голоса.

Да все понятно. Во-первых, это все было уже принято.

Ну да.

Людям по телевизору объяснили, что это принято, но все-таки хорошо бы, чтобы народ высказался.

Да-да-да.

Какая разница уже? Мне кажется, лучше по Салтыкову-Щедрину, давайте с иронией уже как-то так посидим дома и подумаем о собственной шкуре, чтобы просто не заболеть, потому что медицина вам не окажет никакой помощи, если у вас нет денег. Потому что те мои знакомые, которые проходят коронавирус, часть посадила печень лекарствами, которые выписывали, часть рвало, не знаю, от этих препаратов безумных. Кто за бабки лечится, там тоже не все сладко, но это очень большие бабки. Чтобы вы понимали, пройти это заболевание…

Есть бабки? Идите, да на здоровье. Но только лекарство еще непонятно, есть или нет. Не жалко себя, свой организм и родственников? Давайте, валите, ребята! Мне даже сказать нечего. Поэтому я так на это реагирую, знаешь, гори оно все синим пламенем. Принято, вы что, люди, не слышали, что принято? Посчитайте, сколько стоит вот эта вся процедура от хламидиоза, понимаешь, условно, я не знаю, от чего это опрыскивание помогает. Не могу понять. Поэтому посчитайте, лучше попросите эти бабки. Я понимаю, лучше бы всем раздали эти бабки: мы хотели потратить на голосование столько-то миллиардов, но мы решили, что не будем, люди, нате вам на карту! Бэмс-бэмс-бэмс. Понятно, что мы пошли и проголосовали, условно, да. Я поняла, слушайте, это хорошая купля-продажа, но она гораздо честнее.

Да.

Я хочу тебя купить и отправляю тебе тридцать тысяч рублей. Отлично! Я пойду в строительный магазин и куплю что-то для дачи, новый шуруповерт, еще что-нибудь. У меня будет польза от этого голосования. А так у меня пользы нет. В моем возрасте уже, знаешь, без пользы и без того, что, знаешь, я для себя тоже рисую: а что мне с этого? Это очень честная позиция для меня, я ее не скрываю. Но когда мне предложили за бабки это сделать, позвать, я написала смешной ответ. Я не стала его публиковать.

Что написала?

Я написала, что я очень боюсь заразиться этой заразой.

Скажи, пожалуйста, если не секрет, тебе озвучили цифры, за сколько?

Нет, я не вступала в переговоры. Эти письма были всем разосланы, их очень много. Кто-то уже опубликовал. У меня прямо слово в слово, как те, которые уже опубликованы кем-то. Смешно на этом фоне выглядят мальчики сладкие, которые говорят, что геи ― это плохо. Понимаешь, они же тоже бабки получили.

Это ужасно. Эти тролли, конечно…

Да. Поэтому я за то, чтобы «а что мне за это будет?». Мне нужно одно: не трогайте меня, не трогайте ту паству, которая приходит ко мне в размере от тысячи до трех, это зрители. Не мешайте, я плачу налоги, не лезьте. Правда, ко мне никто не лезет, но это мой интерес от государства, да. Я выезжаю на гастроли, все. Не трахайте мозг, я хочу петь и говорить в зале то, что я хочу. Я не занимаюсь политическим шоу, у меня практически нет политических шуток, поскольку я женщина. Этот шоу-бизнес построен на отношении женщины и мира.

Но вот, правда, ко мне никто и не лез, еще раз говорю, но я для себя решила, что мне этого хватит. Все остальное я возлагаю на молодежь. Это ее время, они должны этим заниматься. Мы, старичье, им уже ничем помочь не можем.

У меня была в гостях Лолита Милявская. Программа «Синдеева», возможно, уже следующий выпуск выйдет из студии. Уже надоело сидеть дома, хотя я тоже не планирую выходить из карантина долго. Пока, Лолита!

Спасибо тебе! И DeLonghi привет, спасибо за кофеварку!

Да-да. Давай, пока!

Фото в коллаже: Вячеслав Прокофьев / ТАСС

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.