Дмитрий Маликов рассказал, что его поразило во время съемок клипа с Хованским и почему для молодежи мат стал нормой.
Был огромный вот этот скандал с Noize MC, когда он [Хованский] там очень грубо прошелся по его маме. И я видела твою реакцию. Вот я прямо очень внимательно смотрела, я даже поставила на паузу. Когда у тебя почти появились, мне показалось, слезы, потому что ты очень как бы переживал в этот момент, потому что ты этого не знал.
Я этого не знал.
Ну, понятно, я тебя не спрашиваю, почему ты не удостоился посмотреть и так далее.
Слушай, он известный блогер много лет.
Да, понимаю. Он вызвался на то, чтобы принять участие в этом с тобой проекте.
Он мне сам его предложил.
Да, он сам предложил. Я видела, как ты расстроился
Я вообще не люблю всякие вот негативные вещи, но это правила игры сегодня для этих блогеров, понимаешь? Они так живут.
Правила игры ― знаешь, это как сейчас нашумевший теперь баттл Оксимирона и Гнойного.
Да.
Знаешь, который, да, все посмотрели, это наконец вышло в большое пространство.
Да-да.
Потому что все федеральные каналы показали. Но ведь там же… пусть это правила игры, но сейчас основная претензия к Гнойному ― за его антисемитские, в общем-то, резкие высказывания. И вот я обсуждала это со своим пятнадцатилетним ребенком. Он говорит: «Ну, ты понимаешь, это норма», потому что…
Норма, да. Они как бы не воспринимают это серьезно.
Да, он говорит: «Это несерьезно».
Да, они не воспринимают это серьезно, и они не воспринимают мат серьезно.
Но ты же это воспринимаешь серьезно, понимаешь. Тебя же задело то, что обижал маму.
Меня это безусловно задело. Но я, во-первых, к тому моменту этого не знал, во-вторых, это не имеет отношения к тому, что я сделал с ним. Мы, наоборот, любим наших мам в нашем клипе, понимаешь?
А скажи, а вот этот вот, вот эта визитка с ним, которую он тебе предложил сделать ― это было уже после того, как вы сняли этот клип и ты узнал о том, что… условно, про творчество Хованского? Или это было до?
Какая визитка?
Ну вот эту визитку, которую вы снимали, «Самый лучший шеф».
Так это вообще было в конце августа. Это было за два дня, за два-три дня до открытого урока.
То есть ты уже знал про Хованского?
Конечно, я с ним шоу веду.
Понятно, то есть ты всё равно, несмотря на то, что тебя это задело, ты всё равно решил, считаешь, что это важно.
Да, но я не несу за него ответственность. И потом, у него там есть конфликты с разными другими блогерами, рэперами и так далее. Я с ним говорю: «Вот этот вот парень, ― не буду называть его имя, ― как ты с ним? Ты же вообще просто был с ним злейший враг!». Он мне про него гадости говорил, Хованский, ну, в частной беседе. Он говорит: «Да ничего, мы сейчас как-то туда-сюда, вроде и нормально».То есть это беспринципность, интернет-беспринципность налицо.
Да. Вопрос: должны ли мы, наше поколение, поддерживать эту беспринципность? Когда я общаюсь, опять же, со своим сыном, я понимаю, что ценности мои, да, как-то надо ему передать.
Это невозможно.
И что делать с этим?
Ничего. Смириться. Они вообще другие, это другое поколение. Вот у тебя сын…
Подожди. Добро, хорошо, зло, предательство, воровство ― не знаю, это же ценности какие-то непреложные.
Эти ценности, да, они непреложные. Я думаю, что, так сказать, научить не воровать ты его можешь. А вот научить, чтобы он мыслил, как ты, чтобы он, к примеру, не ругался матом ― не знаю, может, он не ругается…
Ругается. Пишет панчи и ругается.
Это невозможно, потому что я читал исследования, где написано, что молодежь мат сделала нормой, понимаешь? Я тоже, когда Шнур ругается матом со сцены, меня это коробит, потому что я воспитан в других традициях. Когда Иосиф Давыдович Кобзон не садится в концертном костюме, просто вообще не садится, пока не выйдет на сцену, потому что он может помяться не дай бог, понимаешь? Какой мат вообще?
И тем не менее собираются стадионы. И что нам делать с этим? Это нормой стало?
Посмотри, вышла молодежь вдруг неожиданно в марте и в июне на улицы, да, и, собственно, для всех вдруг открылось, что, оказывается, есть молодежь, и эта молодежь 17–18-летняя, которая родилась уже при Путине, жила при Путине.
Да.
И, в принципе, что уж им там выходить? Но, видимо, они чувствуют какое-то вранье, которое есть. Условно, то, что они видят по телевизору, то, что они видят в жизни, слышат дома, вот. И вдруг началась молодежная политика, понимаешь? Заигрывания с блогерами, форумы.
И ты в том числе становишься частью этой политики.
Да, но у меня другая немножко позиция, понимаешь? Я не лезу в совсем большую политику, её не анализирую и не оцениваю. Я хочу на своём маленьком уровне сделать, принести какую-то реальную пользу. Поэтому я еду по стране, поэтому я ставлю спектакль для молодежи, семейный, и поэтому я принимаю участие в этом открытом уроке, понимаешь? Потому что от этого есть реальная польза. Потому что десять, двадцать, пятьдесят, сто человек получили конкретную работу. Мне этого достаточно.
Теория малых дел.
Да. Я иногда не могу сформулировать, видишь, мне сама подсказала.
