В гостях у Натальи Синдеевой побывала актриса Ирина Горбачева, которая сыграла одну из главных ролей в «Аритмии» Бориса Хлебникова. Она рассказала о том, какое значение для нее имел этот фильм и почему была готова недосыпать ради этого проекта.
Синдеева: Ирин, я, конечно, начну с «Аритмии», потому что этот фильм, с которым я живу уже полгода, ну, наверное, может, чуть поменьше. Когда я его посмотрела и потом прочитала рецензию Юрия Сапрыкина, которая мне больше всего понравилась. Он написал, что вот есть фильм-нелюбовь, а вот есть фильм про любовь. И «Аритмия» - это про любовь, несмотря на то, что это, в общем-то, достаточно тоже такая бытовая история, в общем-то, не такая чтобы она красивая. Но после этого фильма мне тоже захотелось с мужем обняться, поцеловать его. И что для тебя этот фильм?
Горбачева: Для меня этот фильм, наверное, в первую очередь, этапная работа. Ну, то есть, потому что у меня, ну, если уж вот прям идти по истории, то есть, давно не было главной роли в каком-нибудь полном метре. То есть, из своих каких-то больших работ я там понимаю, что вот была «Компенсация» когда-то в самом начале Веры Сторожевой, потом для меня там случилась «Молодая гвардия», вот. А такая из серьезных работ это первая работа, которая для меня, ну, в каком-то взрослом состоянии уже. То есть, и я не подросток. Плюс, опять-таки, театральный опыт, он, ну, его никуда ведь не убрать. То есть, он тебе, наоборот, помогает. И здесь для меня это была какая-то работа, в которой вдруг все сошлось. То есть, это для меня была первая работа по любви. То есть, когда все сошлось. То есть, тебе понравился сценарий, тебе очень понравился режиссер…
Синдеева: Которого ты не знала.
Горбачева: Которого я до этого, да, как бы так, ну, то есть, что-то смотрела совсем мало, я знала творчество Бори. Далее Саша Яценко. А далее начались съемки, и это тоже было смешно, потому что когда первые там съемочные дни, а надо было ездить в Ярославль, и у меня было совсем мало времени, и я там спала в машине, значит, там пять часов езды, потом обратно. И вот я прям помню, что в первый день мне захотелось покапризничать немножко, типа, а что вот, типа, три часа спать, а потом смена! То есть, мне вот захотелось почему-то включить какую-то вот актерскую капризулю, которая хотела бы поспать, и вообще что за организация? Ну, то есть, когда ты начинаешь включать то, что, в принципе, включают постоянно или там часто артисты, когда работают не по любви. То есть, когда ты не знаешь еще, каков будет процесс. То есть, пробы пробами, а тут вот как бы все, начинается плаванье. И после первого дня у меня, ну, вообще отпали все вопросы. У меня отпали сами собой все мои капризы, потому что я прям внутренне, я поняла, так, я вот готова вообще недосыпать, все, что угодно, потому что понимаешь, во имя чего.
Синдеева: Из чего? Из чего это сложилось? Ты же читала сценарий, да? Ты понимала, о чем этот фильм. То есть, что? Это заслуга режиссера, который сумел это на площадке сделать? Как эта химия?
Горбачева: Потом я это объясняла для себя тем, что сложилось все. Ну, то есть, начиная с продюсеров, которые дали время, во-первых, чтобы сценарий написали. Ну, то есть, и писал Боря с…
Синдеева: Борис Хлебников.
Горбачева: Да, Борис Хлебников с Наташей Мещаниновой. Они писали, получается, почти год. То есть, им дали это время. То есть, это тоже такая вещь, которая… составляющая хорошего какого-то, будем так называть там, проекта, да. Потому что тебе дают время прям не спеша, последовательно все сделать. Дальше кастинг тоже был очень долгим. То есть, Боря делал…
Синдеева: Кто на твоем месте был? Ты с кем-то конкурировала?
Горбачева: Я, честно говоря, ну, нет. Я не знаю. То есть, я не знаю, сколько было, но Боря сказал, что он перепробовал и на мужскую, и на женскую роль просто неимоверное количество людей, и я сама пробовалась раз пять. И, когда было затишье где-то на месяц-полтора, ну, то есть, я уже понимала, ну, наверняка они там запустились, наверняка уже снимают.
Синдеева: Вообще это тяжело переживать?
Горбачева: Это, ну, то есть, я вот в какой-то момент жизни, я поняла, что вообще к профессии нужно относиться так, что ты приходишь, делаешь все, что от тебя возможно, а дальше ты об этом прям реально забываешь. Ну, то есть, будет – да. Мое – мое. Не мое – значит, не мое. То есть, у меня как бы какая-то такая твердая уверенность в том, что господь так распорядится, что если это твое – от тебя оно никуда не уйдет. Главное, делай от себя, то есть, не халтурь. И для меня, конечно… Ну, нет, естественно, ты читаешь сценарий, классный сценарий, тебе хочется. Ну, то есть, это безусловно. То есть, есть такой момент того, что эх, ну, будет досадно, конечно, если меня там не утвердят. Но в целом все равно вот эта история того, что если это моя роль, она будет моей, она меня не покидала. Но в плане профессии, вот что для меня произошло в этой работе – была какая-то уверенность в том, что все будет хорошо. Вот я не знаю, как. Ну, то есть, от Бори всегда исходило какое-то спокойствие. То есть, ты прям понимаешь, что ты в надежных руках, что тебя никто не даст в обиду. Ну, и вообще какое-то ощущение того, что прям все спокойно, все хорошо. Ну, то есть, мы работаем. Да, может что-то не получаться, но никогда не возникало нерва, что типа «ой, я плохая актриса! У меня не получается! Мне так нужно, чтобы это все получилось!» Как-то было, ну, по-братски, я не знаю.
Синдеева: А вот сам фильм, вот какой он для тебя?
Горбачева: О, сам фильм, конечно, для меня был достаточно тяжелым, потому что сам сценарий и вообще вся история, она очень сильно перекликалась с тем, что происходило в моей жизни.
Синдеева: Это похоже, да?
Горбачева: Очень много. То есть, у нас даже некоторые диалоги в фильме просто идентичны тем диалогам, которые я там вела со своим супругом. И мы расставались, то есть, много всего происходило такого, что вот прям вот… Это то, что я пережила. Вот. Поэтому для меня было как-то понятно, понятен персонаж абсолютно, и Сашины мотивации, и свои мотивации я понимала. И у Саши тоже много чего происходило подобного в жизни. То есть, у нас как-то вот просто вот, мы сошлись.
Синдеева: А это повлияло потом на ваши отношения в семье с мужем? Или вы к тому моменту, когда фильм был снят, уже?...
Горбачева: Нет, нет, мы, конечно, выплыли уже давно из этого момента, да, из этого такого одного из самых серьезных кризисов в наших отношениях. Но, конечно, когда мы смотрели, ну, то есть, мы оба плакали. То есть, мы прям рыдали, и потом дня три мы точно рыдали вот после «Кинотавра», то есть я могла зайти в ванную, и Гриша стоит такой, типа (плачет). Я такая (плачет).
Есть какая-то такая история того, что ты смотришь на себя со стороны и радуешься тому, что мы остались вместе, что мы прошли этот кризис. Очень тяжело было потом становиться там на новые рельсы. Но, тем не менее, мы его прошли. И в этом для меня вот сам фильм, что он оставляет эту надежду, что люди, несмотря на то, что ты понимаешь, что визуально ну, зачем она с ним? Почему? Что происходит? Как? Очень много там знакомых.
Синдеева: Да, я читала, многие задают вопрос, как она терпит, почему алкоголика терпеть?
Горбачева: А ты понимаешь, что на самом-то деле люди, когда не один год встречаются, потому что, ну, когда там начало взаимоотношений, ты понимаешь, да, там можно что-то не терпеть, сказать: «Ой, все, мне это не надо, я туда даже влезать не хочу!» А когда ваши взаимоотношения длятся там лет пять, и потом происходит что-то, что приводит к какому-то кризису, который неминуем в любых отношениях, и ты понимаешь, что, ага, вот нужно, наверное, побороться до самого конца и понять все-таки, можем ли мы остаться вместе. Потому что просто вот так вот размениваться, ну, своей судьбой, я не знаю, это нужно думать, нужно думать.
Синдеева: Ирина, а вот в жизни в обычной вам удается контролировать свои эмоции? Это я в продолжение фильма, да? Потому что там же очень много эмоциональных моментов, там есть, казалось бы, не очень приятные люди, которые себя там неприятно ведут. А потом они оказываются тоже приличными людьми. Мы очень часто даем первую реакцию на какую-то, не знаю, грубость, несправедливость. Вот как в жизни ты с этим справляешься?
Горбачева: Сейчас гораздо проще, просто потому, что, не знаю, наверное, периодически возникает какая-то уверенность в том, что это один большой божественный план. И, когда что-то такое резкое происходит, это как будто для меня сейчас это просто тренинг. То есть, я прям понимаю иногда, что какая-то пиковая ситуация или что я что-то вижу, это дано мне для того, чтобы либо так поступить, либо так. Ну, то есть, я уже понимаю, что я не подключаюсь…
Синдеева: То есть, ты не даешь сразу взрывную эмоцию какую-то?
Горбачева: Я не взрываюсь сразу. То есть, раньше у меня вот, как раз я была более вспыльчивая, или там темперамент у меня, ну, и так далее, и так далее. То есть, в связи с тем, что я была в ситуации каждый раз. То есть, я не могла отстраниться. А сейчас мне как бы, ну, не то чтобы проще, чаще всего удается отстраниться.
Фото: Екатерина Чеснокова / РИА Новости
