Директор Мультимедиа Арт Музея Ольга Свиблова делится своими впечатлениями о выставке «Илья и Эмилия Кабаковы. В будущее возьмут не всех» в Третьяковской галерее и объясняет, почему на нее обязательно надо сходить.
Синдеева: Оль, ты уже вспомнила здесь цитату Кабакова, сейчас идет выставка Ильи и Эмилии Кабаковых в Третьяковке. Знаешь, я посмотрела фильм Антона Желнова, я не знаю, ты видела его или нет?
Свиблова: Видела. Можно, мы его не будем обсуждать?
Синдеева: Я не фильм хотела обсудить. Окей, не будем. Я хотела, как, собственно, ты сама же рассказывала, что Кабаков очень изменил твою жизнь, перевернул сознание в свое время, и для тебя очень важный персонаж. Ты можешь мне объяснить, кто Эмилия для Кабакова?
Свиблова: Наташ, вот мы как бы, твой вопрос, Кабаков для меня очень важен, и я знаю, что на выставку Кабакова в Третьяковке, которая гениальная, потому что я видела в Лондоне, я видела в Эрмитаже, все было прекрасно, но то, что вот получилось просто инсталляционно в Третьяковской галерее, гениально, и туда надо идти. И понятно, что никто не может среди огромного количества всей истории творчества Кабакова не увидеть человека, улетевшего в космос. Хотя бы это надо увидеть. И еще прочитать, что там написано, что редко кто делает. На самом деле предвидение великого художника, художник — это телескоп, направленный в будущее, это вообще уловитель, а Кабаков — это такой мировой уловитель колебаний, усиливались колебания, стихи Парщикова-старшего. И там на самом деле в тексте, ведь Кабаков первый вводит идею комментаторства и персонажей, это очень важно, он вводит вот эту идею полифонии, что все, что мы делаем, комментируется. Это очень важная идея вообще. Один из персонажей, который комментирует собственно деятельность вот этого человека, который улетел в космос, он говорит, что это был не просто полет, а это как бы рассчитанная траектория, потому что надо было рассчитать, когда лепестки космических энергий сойдутся и дадут ему дополнительное ускорение, и он улетит в космос. Вообще говоря, это теория Кондратюка, космического паруса, энергетического паруса. Когда несколько лет назад Юра Миллер давал интервью, он упомянул Кондратюка в связи с тем, что делает мировая группа ученых, тогда еще был жив, работая над созданием летательного аппарата, который покинет пределы нашей Солнечной системы, и еще успеет за 40 лет, долетев до Альфа-Центавры, вернуться назад. И было понятно, что без этой теории Кондратюка, космического паруса, это невозможно. Я нашла на выставке «Русский космос» единственный экземпляр, в Российской государственной библиотеке, этой книги, издал ее Циолковский, она захватывающая. Не мог Кабаков знать о Кондратюке, это теория космического паруса, там очень много великих открытий. Читайте Кабакова на выставке, на эту выставку надо пойти на пять часов или прийти много-много раз. Там очень много пронзительного, великий продолжатель великой русской классической литературы от Гоголя, Чехова, Достоевского. Достаточно вспомнить его альбом «По краю», когда девушка описывает, комментарий там есть, персонаж девушка, она говорит, мы с ним познакомились на танцах, он стоял в углу. Я подошла и спросила: «Вы что, не умеете танцевать?». Он сказал: «Я умею». — «Тогда почему же вы не танцуете?». Он говорит: «Я боюсь выйти в середину». Она сказала: «И я тоже боюсь». И вот эта пустота кабаковских работ, вот эта гениальная напряженная пустота, и то, как людям, нам всем, удобно быть персонажами. Там пронзительные открытия, и пронзительный улет человека в космос. Вот эта дыра, я ее видела, эту инсталляцию, еще в его мастерской, она открывается, и там белый космос. В фильме, который ты упомянула, эту дыру закрыли небом, таким компьютерной анимацией, и там какие-то такие, знаешь, artificial звезды прыгают. Ну не надо, нам нужно оставить этот белый космос и оставить нам этот выход свободный. Ты спрашиваешь об Эмилии…
Синдеева: Да, почему она является соавтором?
Свиблова: Эмилия великая жена великого художника. Я помню разговор с ней, у Кабакова была дивная выставка в центре Помпиду, это была огромная инсталляция, ее действительно было очень трудно осознать, и я знаю, что в центре Помпиду очень трудно работать. Я вижу Эмилию, Эмилия мне жалуется, говорит, я тут просто все через силу…
Синдеева: Они уже были женаты?
Свиблова: Они были женаты, но она не была художником, Эмилия Кабакова. Меня тут все спрашивает: «Что вы тут командуете, вы что, художник?». Я помню этот вопрос. Довольно скоро после этой инсталляции Эмилия стала соавтором Кабакова, Илья и Эмилия. В целом, это справедливо. Надо сказать, Эмилия, был такой фильм, «Путешествия в голове», я думаю, что она сделала путешествия по кровяным шарикам Ильи, она в какой-то степени стала альтер-эго Ильи. Она прекрасно понимает то, что делает Илья. То, что три выставки его ретроспективные сделаны руками Эмилии. Да, там Кабаков видит это по айпаду, ему показывают, но ты понимаешь, что когда ты сидишь на Лонг-Айленде, ты не чувствуешь жизнь и работу в пространстве. И даже если Илья в фильме говорит, а он был боец за инсталляцию, он мне доказывал (у меня 700 страниц интервью с Кабаковым 1983-1987 год), что только инсталляция это главный жанр, он говорит, ну, инсталляции устают, наверное, картины останутся. Он же думает все время о том, в будущее всех, не всех возьмут…
Синдеева: Да-да, вот это, всех возьмут или нет. То есть это действительно вопрос, который…
Свиблова: Вопрос, который он поставил, гениально, изящно, в своем произведении много-много лет назад, в этом тексте. Я этим произведением, этим выражением пользовалась всю свою жизнь, оно как часть меры Кабакова вошло. Потом, мне кажется, в принципе каждому надо об этом думать. Мы понимаем, логически мы понимаем…
Синдеева: Да, это очень простая мысль, но она, правильно ты сказала, изящная и совершенно как бы не приходит в голову, просто вот живя каждый день.
Свиблова: А потом ты скажешь это выражение, я знаю два крылатых выражения, которые подходят ко всему. Первое, это выражение Черномырдина, знаменитое «Хотели как лучше, получилось как, случилось как всегда». И это, Кабакова, «В будущее возьмут не всех». Мы прекрасно понимаем, что после нас, да, по крайней мере, тело наше пока не остается. Хотя теория Федорова, это вообще меня волнует. Понимаешь, великий Федоров, у нас же не было русской философии, она появляется только в конце XIX века, там уже греческая, там уже немецкая, французская, британская, наша появилась как религиозная. И один из самых оригинальных мыслителей это Федоров. И Федоров создает великое произведение «Философия общего дела», ему приходит в голову, что мы должны работать, все, общими усилиями. Он больше всего любил ученых, это как я, я люблю художников. Но я больше всего люблю ученых, а чтобы были ученые, надо чтобы были учителя. Поэтому я сначала люблю учителей, потом ученых, потом врачей, а потом всю культуру-мультуру, которой и я занята, которая есть моя жизнь, и которая нам тоже нужна не меньше. Но сначала нам нужна учеба. Это идея Федорова, не моя, он думал, что ученые изобретут, как нам воскресить наших предков в теле, в мясе, руки-ноги-голова-лицо. И он думал, что это возможно.
Синдеева: Сегодня-то это уже становится возможным. Клонирование уже…
Свиблова: Это же не выглядит чудом, это выглядит абсолютной реальностью. Вот там по клеткам мамонта, которого мы нашли биоматериалы…
Синдеева: Да, да.
Свиблова: Сейчас пытаются несколько лабораторий воссоздать мамонта.
Синдеева: Да.
Свиблова: То есть, по идее, нас тоже могут воссоздать. Ну, как там с психикой будет, это жизнь покажет. Но я думаю, что уже где-то создают, просто мы не знаем. Пока это запрещено, но теоретически, понимаешь? Русская мысль ― она редка, но если она есть, она пронзительна. И вот тогда Федоров представил, что людей-то будет много, а Земля, в общем, будет перенаселена.
Синдеева: Ну да.
Свиблова: И он придумал теорию межпланетных станций. И, собственно, отсюда идея русского космизма. И всё-таки мы прорвались первые в космос и спутником, и человеком. И этот миф остается, он как бы пока, да, все мифы советские умерли, а вот миф космизма, который на самом деле не советский, а имеет долгую историю, прежде всего от Федорова, есть. У меня другой вопрос. Мне нравится название, мне нравится. «В будущее возьмут не всех» ― чудное выражение. Мне нравится выражение «философия общего дела».
Фото: Александр Демьянчук/ТАСС
