Писатель и бывший главред Дождя Михаил Зыгарь рассказал, как искал спонсоров для своего проекта в Голливуде и с чего началась совместная работа с продюсером Тимуром Бекмамбетовым.
Полную версию программы смотрите здесь
Я так понимаю, что «1968» ― это просто мегауспешный еще и коммерчески проект, потому что вы продали права на Запад крутым брендам. Рассказывай про это, хвались давай.
Очень сложно, потому что это проект, которым мы занимаемся сейчас круглосуточно, и он почти в самом начале, вышло только ― сколько там? ― восемь-десять серий. И будет ещё, значит, тридцать. До конца года каждую неделю мы выпускаем одну восьмиминутную серию примерно про то, что происходит на этой неделе в 1968 году.
Но если про 1917 год мы притворялись, будто бы тогда существовал Facebook, и вот он, Facebook или «ВКонтакте» 1917 года, сейчас мы притворяемся, представляем себе, что было бы, если бы тогда были мобильные телефоны, и у каждого человека, у Джона Леннона, у Дженис Джоплин, у Сахарова, у Высоцкого, у Ив Сен-Лорана, у Че Гевары были бы мобильные телефоны, были бы все приложения. И как бы мы заглянули в их жизнь, ориентируясь через их мобильные телефоны.
Как вы так его успешно продали?
Это история нашего…
Заслуга в этом партнера вашего Тимура Бекмамбетова, который, понятно, уже известный кинопродюсер, да?
Да, тут очень всё сложно. Во-первых, история про наше абсолютное безумие, про наше с Кареном, потому что мы с Кареном, не имея денег, имея идею, как сейчас уже понятно, она была недодумана. Но, во-первых, любую хорошую идею всегда нужно додумывать до тех пор, пока она не станет стопроцентной. И это как бы важный очень урок. Не бывает… Может быть, не бывает любви с первого взгляда. Наверно, не бывает гениального…
Бывает. Любовь бывает.
Хорошо, ладно. Может быть, и бывает. Но, наверно, не бывает гениального изобретения. И вряд ли Менделееву во сне приснилась периодическая система.
Не веришь, да? А я вот прямо верю, понимаешь?
А мне кажется, что любая гениальная идея ― это всегда работа.
Выстрадано.
То есть тебе что-то приснилось, а потом ты сел и полгода как-то эту идею насиловал, так, чтобы она нарисовалась, чтобы она заработала. И если тебе кажется, что она идеальная, значит, подумай ещё раз. Она должна быть суперидеальной, она должна быть такой, чтобы к ней не было ни одного вопроса.
И мы мало того, что вдвоем тратили свои деньги в течение полугода, мы наняли…
Команду.
По сути, небольшую киностудию создали, чтобы начать делать этот проект, ещё не зная, что у нас точно будут какие-то спонсоры, какие-то рекламные контракты. Долго ездили в тур, в туре по Америке.
А когда Тимур появился?
Вот, собственно, мы поехали в Америку договариваться с разными самыми и медиакомпаниями, и кинопродюсерами. Это, конечно, особенный экспириенс, когда ты по нескольку раз в день, четыре, пять, шесть раз в день встречаешься в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе.
Улыбаешься, питчишь.
Да, да, питчишь этот проект.
Делаешь вот такое…
И люди замечательным образом тебе говорят, что это прекрасно, «У вас прекрасный проект, удачи!». «Вам, наверно, нужен, знаете, вам нужен какой-нибудь миллионер, которому он очень понравится, и он даст вам денег», ― говорит тебе миллионер, к которому ты ровно за этим и пришел. Он говорит: «Великолепный проект, у вас всё получится! Я верю в ваш проект, у вас всё получится, удачи!».
И всякая такая встреча ― она такая классная, что у тебя нет сил винить этого человека. Просто ты понимаешь, что ты лох.
Да.
Ты лох, ты виноват сам. И так по несколько раз в день. Причем как бы никто не делает тебе больно. От этого тебе ещё хуже. И в целом это была фантастическая поездка, когда мы… Но у нас ещё не было первой серии. У нас был только трейлер, и дальше мы…
Понятно, продавали руками.
Дальше мы с Кареном танцевали просто, пели, плясали и всё, что угодно, пока мы наконец-таки в LA не встретились с Тимуром, с которым мы были знакомы до этого, конечно же.
Да, да.
Много лет уже. И у нас были какие-то другие проекты. Мы приехали, показали, рассказали. Тимур сказал: «Хорошо, всё, делаем». И Тимур…
То есть это случайно, не то что ты подумал.
Ну да, это, в общем, случайно. Но Тимур сделал важную вещь, дал нам важную вещь, которой нам недоставало. Потому что мы думали, что нам не хватает денег, а нам всё-таки не до конца хватало формы, потому что Тимур много лет уже разрабатывает свой вот этот…
Язык.
Супер прогрессивный язык, который он называет screen life, идея которого в том, что современное искусство должно показывать не людей со стороны, а людей через их гаджеты. Потому что большая часть каждого из нас, вот сейчас наши зрители не видят съемочную группу.
Как все операторы сидят в телефонах.
Глаза всех людей в телефонах, всех! Все люди заняты своим.
Им не интересен наш с тобой разговор, понимаешь?
Телефон ― это внутренний мир. Это не то чтобы… То есть теперь внутренний мир каждого человека заметен. Раньше казалось, что человек идет и считает ворон. Никаких не ворон, он сам с собой и своими мыслями. Сейчас просто мысли у человека в выносном…
Да, как правило, там чужие мысли в этой штуке.
Внутренний мир перестал… Ты знаешь, иногда чужие. Но ты всё равно ведешь какой-то внутренний диалог. Там происходят романы, предательства, гениальные какие-то фантазии, это очень важно. И поэтому люди, которые, уткнувшись в телефон куда-то, идут, не зная дороги, это не то что они скучные и дураки. У них просто там вот происходит.
Так, давай.
И, конечно, идея показывать не со стороны всё это, а смотреть через гаджет ― это важное изобретение Тимура, которого нам не хватало для нашего проекта. И вот.
Подожди, он вам его сделал, показал? Подсказал?
Нет, он нам показал свой фильм «Профиль», который уже получил приз на Берлинском фестивале и который скоро, мне кажется, должен выйти в российский прокат. И мы начали обсуждать, как можно применить к нашему сериалу вот эту идею. И так мы довольно…
Тимур ― партнер ваш?
Да.
То есть у вас совместное какое-то, условно, предприятие, этот проект.
Сериал мы делаем…
Вместе.
Втроем.
Да.
Я, Карен Шаинян и Тимур Бекмамбетов. Три продюсера.
