Актриса Мария Миронова — о том, почему театральное сообщество и давление общества не помогут отвоевать Кирилла Серебренникова.
Я со всеми своими практически гостями не могу не затронуть тему ареста Кирилла Серебренникова, но особенно с театральной публикой, потому что это очень близко, рядом и шок, который не проходит. И когда я тут, опять же, думала, но что спрашивать про это отношение? Понятно, какое отношение, наверняка у вас к этому такое же, как и у большинства нормальных людей, да?
Я подписала, даже нисколько не сомневаясь, ни одной секунды, письмо доверенное.
Да, но у меня другой возник вопрос. Я представила, что если бы сейчас был жив Олег Иванович Янковский, Абдулов, ваш папа, я думала как бы они, например, реагировали? И смогло ли бы театральное сообщество, такое яркое и сильное, отвоевать Серебренникова?
Мне кажется, нет.
А почему вы так думаете?
Потому что я не могу сказать, что сейчас оно менее яркое или сильное, потому что есть потрясающие и фантастические люди, еще из того поколения остались, и молодые тоже. Мне кажется, что, безусловно, какое-то действие было запущено, так скажем, во Вселенную, когда собрались люди и высказали свое мнение, и подписали, собрали подписи. Конечно, какой-то резонанс, безусловно, был. И я очень верю, и надеюсь, что это хотя бы настолечко сможет помочь в результате.
Но то, что я наблюдаю и то, что я вообще не понимаю — это каким образом? Как сказать, есть какие-то очевидные вещи, когда этот театр чуть ли не самый коэффициентно полезно действенный сейчас в городе Москва. Ну это просто объективный факт по количеству постановок, по тому количеству талантливых людей, которые в них участвуют, по резонансу, по тому, насколько это интересная театральная общественность. И как можно отрицать факт такого количества постановок и этого всего? Это настолько очевидно, что я действительно, я не могу понять до конца эту причину, почему это все происходит, она у меня уже мешается, но я надеюсь, что со временем это будет ясно.
Несмотря на то, что действительно и театральное сообщество, и даже те люди, которые обычно так ярко и публично не высказывают свою позицию, все тоже объединились вокруг Кирилла и вокруг вообще всей этой истории, но это не дало никакого результата.
Мне кажется, что, наоборот, может быть, я где-то даже согласна с Костей Богомоловым, который говорил о том, что это может сыграть и обратную роль. Потому как так публично и резко изменить решение только от того, что общественность выступила, это будет говорить о чем-то совсем не очень хорошем, как мне кажется. Возможно, из-за этого. Может быть, потому, что я не знаю какие, я знаю насчет Кирилла и могу сказать, что он абсолютно, просто абсолютно не из тех людей, которые, но это очевидно, это понятно всем, который мог как-то.
Но действительно, когда речь идет о его бухгалтере, и я знаю это просто, имея фонд «Артист», какое-то достаточно долгое время я несла и, в том числе, финансовую ответственность за это, и я понимаю всегда, что в этом есть момент, то есть главный человек — это не учредитель фонда, а это управляющий бухгалтер. Потому как настолько либо ты должен это контролировать каждую секунду, и это очень важные люди, действительно стержневые, потому что для нас, для всех учредителей фонда «Артист», естественно, мы прозрачны, и здесь вообще другого разговора и варианта не может быть.
Но когда ты сталкиваешься с человеческим фактором, за людей, за которых ты не можешь ответить, и что они сделали за твоей спиной — это всегда проблема, мне кажется, любого коллектива и руководителя, он будет такой маленький или он будет обширный. Поэтому здесь, конечно, сыграл еще роль все-таки этот человеческий фактор, мне кажется, сыграл роль.
Очень жестокое поведение судебной системы по отношению ко всем фигурантам этого дела, и это, конечно, вызывает оторопь.
Фото: Антон Кардашов / Агентство «Москва»
