ЗОЖ как бизнес: как заработать на здоровом питании и помогать людям бороться с инсультом. История основателя «Города-Сада» Дарьи Лисиченко

Синдеева: Программа «Синдеева», и у нас специальный выпуск, «Синдеева. Сделай сам», в бутике Bork. В программу «Синдеева. Сделай сам» я приглашаю предпринимателей, и так сложилось, что за последнее время у меня в основном девушки. Это приятно. И в гостях у меня сегодня Даша Лисиченко, очень много регалий: бизнесмен, девелопер, генеральный директор торгового комплекса «Коньково», обратите внимание, основатель сети магазинов «Город-сад», и рынка «Экомаркет», и основатель фонда по борьбе с инсультом «ОРБИ».

О бизнесе в 23 года

Даш, привет, спасибо. У меня такой вопрос к тебе, первый. Вот ты училась в МГИМО, росла в семье ученых, мама ученый, папа ученый, у тебя юридическое образование. Ты, не успев закончить МГИМО, вдруг на тебя свалилось, каким образом, ты сейчас расскажешь, генеральное директорство рынка «Коньково». Тебе было 23 года. Я, когда узнала твою историю, до этого, до нашего с тобой знакомства, я совершенно была поражена. Потому что, что такое для большинства людей рынок «Коньково»? Это что-то неимоверное из девяностых, ужасное, с бандитскими какими-то разборками, с огромным количеством…

Лисиченко: Сложный имидж у предприятия.

Синдеева: Ну, конечно, понимаешь. И вдруг, когда я поняла, что тебе было 23 года, и ты стала генеральным директором рынка «Коньково», то тут я поняла, это точно мой герой.

Лисиченко: Да, спасибо, Наташа.

Лисиченко: Когда я туда попала, я была в хорошем смысле потрясена вообще вот этими объемами жизни, движения товаров и услуг, то есть это было то волшебное время, когда люди покупали по три шубы летом себе. Все хотели насытиться какими-то вещами, это было на самом деле энергетически очень интересно и очень живо. Ну и передо мной, как юристом, тогда, в общем, встала задача чуть-чуть консолидировать всю эту историю с точки зрения документооборота, который там отсутствовал, как таковой, оформления прав и, в общем, какого-то упорядочивания документарной стороны бизнеса. Конечно, понятно, что я не совсем, не совсем мне просто повезло, история отчасти семейная, моя мама вышла замуж за одного из совладельцев, и вообще с этой историей связано очень много что в моей жизни. Это как-то так, многие из моих нынешних проектов завязались именно тогда, потому что ее муж, во-первых, был в самом расцвете сил, ему на тот момент было 47 лет…

Синдеева: Извини, это как-то, мы дальше коснемся, это тот самый муж, потому что у мамы было несколько мужей… Это тот самый муж, он был совладельцем «Коньково» и который потом пережил страшнейшую трагедию, про которую мы поговорим позже.

Лисиченко: Да. Да-да.

Синдеева: То есть, это вот он, один человек.

Лисиченко: Да-да, вот этот как раз, Александр Сергеевич Сабодахо его звали, это человек был очень яркий, масштабный. Это была какая-то сумасшедшая любовь, и никто вообще не думал как-то влезать в этот бизнес, у меня были свои планы на жизнь, я заканчивала институт молодым, перспективным горящим юристом. Мама моя вообще хотела стать домохозяйкой, но жизнь распорядилась иначе, как принято говорить. И это был сложный для него период, потому что как раз он расставался с партнерами, они хотели, кто-то хотел выйти из бизнеса, кто-то уехать за границу, в общем, какая-то была у них многогранная между собой история, которая, как я понимаю, достаточно эмоционально проходила для всех. И случилось то, что случилось, у цветущего мужчины среди бела дня произошел на работе инсульт тяжелейший. И здесь была такая ситуация, мы как-то не думали, что вообще это все надо будет долго возглавлять и плодотворно. Мы думали, что, наверное, надо будет как-то все уладить, устаканить, параллельно помогая Александру Сергеевичу пережить этот тяжелейший момент здоровья. И нужно было, наверное, вселить во всех уверенность некую, это была главная задача, в Александра Сергеевича вселить уверенность, что мир не рухнет, потому что помимо, естественно, меня, я взрослый человек, у него на тот момент его родные две дочери были достаточно юными, подростками. И они жили с ним, и нужно было как-то обеспечить их будущее. И бизнес — это был для него, конечно, важный проект, его мечта. Много, много было всего эмоционального, поэтому потом, что называется, вработались.

Лисиченко: Вообще, я думаю, если бы это случилось, когда мне было бы, допустим, 35, что-то такое, я бы, наверное, вообще больше об этом думала. Мне кажется, у меня был тот золотой… Вообще, много раз в своей жизни я думала, что если бы я вот начинала сильно анализировать, я бы туда не полезла.

Синдеева: Скажи, пожалуйста, я правильно понимаю, что все дальнейшие твои проекты, все развития бизнеса, направления, в общем-то случились благодаря во многом сложившейся ситуации в «Коньково».

Лисиченко: Я бы сказала, что эти события запустили некий мыслительный процесс в моей голове, который, допустим, позволил следующие проекты. Если говорить, например, о «Город-сад», то в этом проекте у меня есть партнеры, это не я одна. Я вообще очень верю в партнерскую историю. Как-то это сейчас, может быть, наоборот, немножко уходит, все хотят все сами, но я очень верю, мне кажется, очень важно в этом найти человека, с которым действительно, очень душевно друг другу вы подходите. Это очень важно. И, скажем, выбор темы для бизнеса последующего, он был как раз продиктован вот этой вот жуткой ситуацией, которая случилась…

Синдеева: С отчимом.

Лисиченко: Да, с отчимом. Потому что я помню, что меня настолько потрясло, потряс контраст между огромным количеством планов, счастья, влюбленности, потому что они были влюблены, как в юном возрасте, держались за руки и совершенно глаз друг с друга не сводили. Удивительно, что это не первый брак был, но это какая просто была потрясающая романтическая любовь, и казалось бы…

Синдеева: И это случилось буквально за…

Лисиченко: Пять месяцев после свадьбы. И казалось бы, все хорошо, и вот, как гром среди ясного неба, и у человека меняется просто полностью вся жизнь. И не просто меняется, меняется жизнь всех, кто вокруг него совершенно. И поэтому мне стало, наверное, в какой-то момент страшно. Вот когда мы с тобой обсуждали передачу, ты мне говорила: «Давай, Даша, обсудим, смелая ли ты». Мне не кажется, что я вот в таком общепринятом смысле, я никогда не думала, бия себя в грудь, что я такая смелая, сейчас все смогу, побежала и сделала. Такой мысли не проскальзывало, я наоборот, я скорее трудолюбивая. Я скорее очень аккуратная, ответственная, и мне как-то всегда кажется, что если есть какая-то задача, то надо подумать и ее выполнить. Вот я так скорее воспринимаю, надо ли с кем-то пообщаться, поговорить, какой-то проект расписать, план составить, как-то все подумать. Но я бы сказала, что я испугалась даже, за свое здоровье, за здоровье своих детей. Уже впоследствии, когда у меня появились собственные дети, через пару лет, я уже стала все это как-то перекладывать на жизнь своей семьи, думать, а как так.

Синдеева: Ты стала анализировать, что привело к этому исходу.

Лисиченко: Да. Я поняла, что я не могу подводить окружающих, я не могу вообще как-то выпадать. Стала анализировать, конечно, и поняла, что есть в сделанных выводах еще некая бизнес-перспектива, скажем так. Мы еще, помимо «Экомаркета», помимо «Города-сада», есть у меня еще один проект «Фитогуру», который…

Синдеева: Ты просто не называешь это так, конкретно, а на самом деле Даша увлеклась здоровым питанием, здоровым образом жизни. Она стала изучать продукты, и, собственно, поэтому «Экомаркет», поэтому «Город-сад», поэтому «Фитогуру». А причина всего этого — это, собственно, анализ ситуации, которая случилась с отчимом. И ты стала думать, как избежать?

ЗОЖ как бизнес

Лисиченко: Все началось с «Экомаркета». «Экомаркет» это был такой проект именно рынка фермерского, который исторически всегда существовал на этой территории, но в каком-то таком разобранном виде, палаточно-неинтересном. Мне стало интересно сделать хороший, качественный рынок с качественными продуктами. Понятно, что когда мы говорим о здоровом образе жизни, это что? Это в первую очередь, мысли, в первую очередь, это состояние души, спокойствие. Во вторую очередь, питание. И в третью очередь, спорт, движение. Питание очень важно. Еще, наверное, я так воспитана, потому что моя мама, будучи ученым с очень маленькой зарплатой, тратила львиную часть своей зарплаты на продукты с рынка, поэтому для меня это была такая история, такая, из детства тоже. И рынок стал очень популярным, проработал…

Синдеева: А это был один из первых, я думаю, таких рынков, вот таких, красивых?

Лисиченко: Ну, таких крытых, красивых.

Синдеева: Ты была фактически первооткрывателем.

Лисиченко: То, что называется, до того, как это стало модно, мы сделали задолго до, я сейчас пытаюсь даже вспомнить, в каком это году было, по-моему, в 2003. Это очень-очень давно. И тогда, например, мы были первыми, кто внедрил очень жесткую систему контроля входящей продукции арендаторов. Мы заключили договор с ГорСЭС, оборудовали большую классную лабораторию, распределили потоки так, чтобы вся входящая продукция проходила. Сейчас это абсолютная норма, а тогда это прямо была инновационная вещь. Рынок стал очень популярным, востребованным. Через какое-то время, когда он проработал энное количество лет, стало понятно, что появляются уже новые тренды, появились всевозможные маркеты еды, появились какие-то милые молодые ребята, которые хотели делать и продукты сами, и что-то готовить. Появилось большое количество стартапов. И мне казалось, что это вообще очень интересно, я вообще очень люблю стартапы, как сторонний наблюдатель, и мне всегда очень интересно смотреть, кто, у кого что и как получается. И мы стали привлекать, просто практически бесплатно, на выходные, приходите, продавайте, потому что это было микро, мини, это просто было украшение и тусовка.

Синдеева: То есть с фермерами ты тоже одна из первых начала, фактически, работать?

Лисиченко: Да. И помимо фермеров, там было еще много каких-то производителей просто продуктов, сыроедных десертов вот этих вот, каких-то интересных вещей. И сейчас я могу с гордостью сказать, что как минимум, 5-6 брендов, которые очень успешно продаются в «Город-сад», выросли вообще вот из этих вот, из вот этих зачаточных, наверное, ростков…

Синдеева: Фермерства.

Лисиченко: Свободной торговли, которую тогда мы организовали. Поэтому еще, помимо смелости, я думаю, есть еще любопытство, интерес и желание кому-то помочь, поддержать.

Синдеева: А сама ты всегда правильно питаешься?

Лисиченко: Я вообще очень много прочитала литературы о питании, я перепробовала огромное количество систем питания, от сыроедения, от веганства к сыроедению, до наоборот, кето. Это недавно буквально произошло, это сейчас очень популярно, наверное, в информационном поле очень много кето, всего, и систем, и специалистов, которые помогают в этом разобраться, врачей, которые этим занимаются.

Лисиченко: Про «Город-сад». У меня вообще всегда две было мечты, есть две такие…

Синдеева: Вот, про мечты, это я тоже люблю.

Лисиченко: Да, мечта-мечта. Когда я видела, что происходит, когда все мы путешествуем, все мы, естественно, куда бежим? Приезжаем куда-то в Америку, бежим в Whole Foods.

К примеру, соки, вот эти пакетированные соки. Когда ты заходишь в Whole Foods, ты видишь, что вообще ты их там не найдешь, это все уже давно ушло, это все заменено кокосовой водой, функциональными напитками, напитками с пробиотиками, всем, чем угодно. Соки уже люди не пьют. И я поняла, что это очень новый, очень интересный и очень бурно растущий рынок, вообще везде, во всем мире. И статистика, которую мы когда-то добывали для «Фитогуру», компании, которая производит функциональные напитки, рост составлял в Америке 30% в год рынка как раз функциональных напитков. Это ошеломляющий, да, для развитой экономики рост. И я поняла, что обязательно нужно поучаствовать в этом тренде. У меня было две такие области: чисто женская, это косметика, потому что там тоже бум совершенно новых продуктов возник, и еда. Так появилась «Фитогуру», и «Город-сад» появился как раз после кризиса 2014 года.

Синдеева: Когда санкции были введены.

Лисиченко: Да, санкции. Когда были введены санкции против России, и у меня, с одной стороны, был уже вот этот пул ребят с продуктами, и с другой стороны, был абсолютный вакуум на полках. Если ты помнишь, был какой-то такой…

Синдеева: Да, был такой период.

Лисиченко: Несколько месяцев просто такого, стрессового, и нечего было купить. И я поняла, что вот, наконец-то, если раньше люди делали что-то практически в стол, это была очень нишевая история, то сейчас наконец-то это может, шанс есть у всех этих предпринимателей быть уже по-настоящему востребованными массовым потребителем. И я поняла, что надо срочно постараться собрать всех под одной крышей, сделать такой магазин, такой русский вариант Whole Foods Store. И таким образом в 2014 году появился первый «Город-сад» на Патриках.

Синдеева: Сейчас сколько, девять магазинов?

Лисиченко: Девять и один маленький корнер. Скоро мы открываем десятый.

Синдеева: Скажи, он уже стал прибыльным, и ты стала открывать? Или ты видела перспективу и…

Лисиченко: Он стал прибыльным вот в этом формате, в этой маленькой точке. Это вообще тоже золотое было время, потому что это было такое место тусовки, и я смеялась, сидя на стульчике (у нас там такие три стульчика у окна, маленькие, маленькая стойка), говорила, я могу даже вечером на вечеринки уже больше не ходить, потому что все мои знакомые по нескольку раз в день я там как-то кого-то встречаю.

Синдеева: А ты первое время там находилась, в магазине?

Лисиченко: Да я вообще очень люблю находиться в магазине. Я вообще считаю, что надо всегда находится, стараться…

Синдеева: То есть ты против делегирования управления?

Лисиченко: Вопрос, кто в лавке, очень актуален для розницы, для ресторанного бизнеса, очень важно с моей точки зрения, ты либо чувствуешь… Мне кажется, это в любом бизнесе, надо чувствовать…

Синдеева: Мне тоже кажется. Все время учат, что надо делегировать, отдавать, что надо самим уже оставаться акционером и так далее, но я тоже больше верю в то, что надо быть в лавке.

Лисиченко: Я верю, кстати, опять же в баланс здесь, но в лавке важно быть. Очень важно, потому что любая интерпретация событий — это не твоя интерпретация. Первый магазин был суперпопулярным, люди просто приходили и говорили — спасибо, ребята, наконец-то то, что мы вот ждали вообще, открылось. Я когда делала «Город-сад», анализировала опыт тех, кто пытался делать тоже магазины полезных продуктов в Москве раньше. Опыт был, в общем-то, печальный, потому что ни одного успешного проекта не было.

Синдеева: Да, вот как-то не получилось.

Лисиченко: Ни у кого особенно так вот не получалось. И мне казалось, что причины две. Первая, что магазины были уж очень-очень специализированные, уж очень узкий был ассортимент, как правило. Понятно устремление человека сделать в своей, жестко соблюсти концепцию, продукты, допустим, только веганские.

Лисиченко: Второе — то, что в этих магазинах не было готового питания, не было хорошей, качественной кулинарии. Кулинария в супермаркетах, которую мы видели, она была, с моей точки зрения, вообще несъедобной, я это, например, не могла купить, это все было ужасно, от рецептуры до исполнения. И хотелось действительно какую-то сделать кулинарию, которую ты спокойно можешь взять домой и действительно не волноваться, и съесть, приготовить. И очень мало сейчас, мы же видим, что мало люди готовят, к сожалению, дома, все как-то на бегу чем-то перекусывают. Кулинария очень перспективна.

Синдеева: Хорошо, были ли какие-то кризисы, были ли какие-то такие просчеты? То есть вот чем бы ты могла поделиться? Вот опять же, эта программа, вот именно «Синдеева. Сделай сам», она для людей, которые либо уже вошли в бизнес, либо мечтают об этом, да. Потому что мне очень хочется, чтобы вот вы, мои гости, делились этим опытом, потому что он оказывается ужасно полезным, да, и многих на это мотивирует. Вот расскажи, было что-то такое, что?..

Лисиченко: Да. Иногда мне кажется, что у меня вот каждый день по кризису, да, раз в сутки случается что-нибудь, да.

Синдеева: Так.

Лисиченко: Иногда, если так вот попытаться оглянуться и так системно ответить на твой вопрос, было пару просчетов, связанных с неправильным выбором места, да, точки, где мы потеряли. Было пару точек, которые совершенно не сработали, вот.

И второй, наверно, источник для меня каких-то разочарований, да, я очень не люблю разочаровываться в людях, для меня это всегда очень болезненно, да, и грустно. И были в истории развития компании, конечно, случаи, когда нужно было расставаться с менеджерами, людьми, которых я считала соратниками. И в какой-то момент мне становилось понятно, что наши интересы просто и видение глобально расходятся, да.

Синдеева: Тяжело расстаешься?

Лисиченко: Я ― очень, да. Да, я очень тяжело. Но я очень требовательная, да, и, к сожалению, может быть, мне кажется, исхожу из того, что все хотят, да, и думают, и как бы вот так же увлечены проектом, как я. А вдруг оказывается, что у людей есть вообще-то какая-то там своя жизнь, да, которая для них местами становится важнее. И вот это… Ну как так? Как, да?

Синдеева: Ну а у них есть своя жизнь, понимаешь.

Лисиченко: Да, да, да, ну как? Вот. Но нет, ещё вопрос, конечно, профессионализма, да, очень важен, потому что стартап ― это всегда история такая про любовь, романтику, энергию, да, когда ты в маленькой комнате вместе творишь, да, и нет четких обязанностей. Естественно, как мы знаем, с ростом компании, если компания выживает, это всё нужно систематизировать. Тут уже действительно выбирать те области, в которых ты не специалист. Ты же не можешь быть специалистом во всём. Делегировать, да, находить этих специалистов. И уже основатель бизнеса ― это как бы главный, наверно, продюсер, да, это человек, главная задача которого ― собирать талантливых людей вокруг себя, да, а не пытаться быть в каждом бизнес-процессе исполнителем.

Синдеева: Тебе удается?

Лисиченко: Ну, тяжело бывает, тяжело бывает, потому что есть такой апломб, ты же лучше всех знаешь, как надо, да? Вот с этим я боролась в себе. Надеюсь, успешно, да.

Синдеева: Как мотивируешь людей? Вот что для них мотивация работы у тебя? У тебя уже порядка 200 человек, наверно, работает, да?

Лисиченко: Да. Да. Я надеюсь, что прежде всего это вера в компанию, в проекты, это то, что люди видят, что мы бренд №1 вообще на рынке такого ритейла здорового питания, что во многих областях мы пионеры, да, продукта, который мы вводим, да, то, что мы делаем, что это, в общем-то, круто, да, ново и живо.

Синдеева: А конкуренты появляются, которые начинают вас, в общем-то, копировать?

Лисиченко: Естественно, естественно, да, потому что через год после открытия Патриков к нам пришли и сфотографировали полки все, кому не лень, да. И, скажем так, крупный ритейл спал. Но сейчас практически в каждой крупной сети есть либо какой-то там отдел, либо они интегрируют продукты, которые, да, им кажутся в концепции здорового питания, мешая этот ассортимент с нашим.

Синдеева: Вот, знаешь, на что я обратила внимание? Все гости-девушки, которые были у меня за последнее время в программе, были замотивированы на создание каких-то совершенно необычных, необычных бизнес-проектов вот такой своей женской как бы либо мечтой, либо вот таким женским желанием что-то иметь. Иметь не в смысле деньги, а иметь что-то, например, чистку для одежды.

Синдеева: У меня была потрясающая Марина Росс, которая с партнером-ученым сделала на основе там нанотехнологий препараты для чистки одежды, экологически чистые, то-сё, перед тем, как выйти в грязь, брызгаешь, значит, чем-то…

Лисиченко: Это называется Hydrop, да, наверно?

Синдеева: Да.

Лисиченко: Да, классно.

Синдеева: Знаешь, да?

Лисиченко: Классная штука. Конечно, знаю.

Синдеева: Слушай, и она рассказала. Она говорит: «Мне просто надоело, я люблю светло одеваться. И я его спросила, а можно ли такое сделать». И знаешь, это так удивительно.

Лисиченко: Закрыть свою потребность какую-то, да.

Синдеева: Да, и это ещё. И тогда, мне кажется, получается, да.

Лисиченко: Да.

Синдеева: Когда к желанию, к некоему бизнес-плану, да, и к стратегии, конечно, добавляется, и оно, наверно, является первичным. Это вот либо мечта, либо желание вот это что-то иметь, использовать, пробовать. Вот. Это очень круто.

У тебя муж, Стас Лисиченко, тоже бизнесмен. Он ресторатор известный. Он основатель сетки ресторанов…

Лисиченко: «Китайские новости».

Синдеева: «Китайские новости».

Лисиченко: Да.

Синдеева: Вот скажи, как вы уживаетесь между собой? Ты бизнесмен, он бизнесмен. Вы друг другу помогаете, вы спорите, вы ревнуете? Вы партнеры? Как вы делите деньги?

Лисиченко: Слушайте, мы прекрасно, мы прекрасно уживаемся, во-первых, потому что мы друг друга понимаем хорошо. Мы столько лет знакомы, ты знаешь, да, с детства, что уже как-то всё… Всё понятно.

Я считаю, что Стас ― гораздо больше бизнесмен, да, нежели я. Он очень системный человек, он очень такой прагматичный, умный, продуманный. И в этом плане я с ним очень люблю советоваться по каким-то там вопросам. И потом он… Он более так радикален в своих подходах, вот, и если мне нужен дополнительный такой легкий…

Синдеева: Пинок?

Лисиченко: Толчок в спину, чтобы, например, там с чем-то или кем-то расстаться, то я всегда начинаю ему рассказывать ситуацию и получаю от Стаса однозначное резюме: «А гони …!», да? «О!» ― думаю, ― «вот теперь вот да». Second opinion, второе мнение получено.

Синдеева: А он советуется с тобой?

Лисиченко: Иногда да, тоже, конечно.

Синдеева: А ты дегустируешь еду в его китайских?..

Лисиченко: Я была первое время, когда… Такое просто тоже, давай немножко расскажу про Стаса. Когда он открывал свой первый… Я до этого проекта лет десять, наверно, говорила: «Стас, ты настолько круто готовишь и так у тебя это всё хорошо получается, тебе надо ресторан открывать вообще! Чем ты занимаешься? Да, давай».

И вдруг он решил действительно открыть ресторан. Китайский, он же прожил в Китае очень много лет, знает прекрасно язык, знает очень много, там у него огромное количество друзей тоже со студенческой скамьи. И он действительно очень хорошо чувствует кухню, он гениально талантливый кулинар.

Но когда он открывал первый свой ресторан, я помню, он сидел, это было 15 января, он вдруг, непонятно, мы только-только приехали откуда-то с отдыха. И он вдруг наряжается, значит, в какой-то костюм и рубашку. А я даже забыла, говорю: «А куда ты так?». И тут я понимаю, что на нем лица нет. Он говорит: «Даша, у меня же сегодня открытие. Ты забыла?».

Он безумно волновался. Вот я, например, никогда так не волнуюсь вообще, наверно, в жизни, как он. И я помню, он сидел на барной, барная стойка вот в ресторане как раз в Коньково, он впился буквально побелевшими пальцами вот в эту стойку и ждал, когда откроются двери. Но когда открылись двери, люди пошли и за два часа съели всю еду. И он вот так вот двери так раз! ― и закрыл. И они ушли на пересчет и перезаказ, потому что поняли, что надо заказывать в три раза больше всего.

Синдеева: А кто из вас больше зарабатывает?

Лисиченко: Ну, хороший вопрос. Наверно, плюс-минус одинаково.

Синдеева: А как делите деньги? У вас есть такое что-то?

Лисиченко: А мы не делим.

Синдеева: Не делите? Нет такого?

Лисиченко: Нет, мы не делим.

Лисиченко: У меня была пара попыток сесть с бумажкой и карандашом и сказать: «Слушай, ну давай, вот мы подсчитаем, да, вообще, сколько нужно, чтобы ни в чем себе не отказывать, да. И, может быть, мы будем как-то планировать».

Синдеева: А вот у тебя есть такое, в чем бы тебе не хотелось бы себе отказывать никогда? Или есть что-то ещё, о чем бы ты мечтала? Материальное сейчас.

Лисиченко: Наверно, прежде всего деньги ― это ощущение свободы, да, собственной передвижения и как бы, да, ты не ограничен. Я помню, что моя мама как-то вот… Она очень-очень хотела вылезти из бедности, мы очень бедно жили, да, как я сейчас понимаю. И она всегда подрабатывала, то преподавала, то, значит, тоже в девяностые ранние у нас был какой-то вечный бизнес на дому, где я тоже помогала, факсы писала на хороших своих там двух иностранных языках, английском и итальянском, да. И как-то всё это было…

И она мне говорила: «Даша, я всю жизнь очень хотела вырваться из коммунальной квартиры, где ты росла. Мне было больно видеть тебя вот в этой обстановке, в этом районе». Конечно, у меня никогда такого не было уже, да, в моей жизни. Уже изначально, конечно, мы все гораздо удачливее, чем поколение наших родителей, да. Поэтому это и хорошо, это и не очень. Где-то местами есть такой фактор, можно расслабиться, думать, что у тебя всё вообще прекрасно. Вот.

Поэтому главная мотивация, я понимаю, что самое главное ― это вот действительно внутреннее ощущение какой-то вот свободы и спокойствия, да.

Синдеева: Какая у тебя амбиция в бизнесе? Как видишь себе развитие этого проекта?

Лисиченко: Конечно, я на следующий год ставлю себе план открыть по франшизе «Город-Сад» в самых крупных городах России. Да, у нас уже очень большой пул потенциальных франчайзи, запросы появились практически сразу.

Хочется, ну конечно, хочется стать брендом №1, да, в умах, сердцах, да, и сердцах потребителей в области здорового питания. Хочется, чтобы был знак равенства. Не только в Москве и в пределах самой продвинутой аудитории внутри Бульварного кольца, да, а…

Синдеева: Ну а скажи мне, последний уже вопрос про бизнес.

Лисиченко: Да-да-да.

Синдеева: Средний чек ― он настолько приемлем всё-таки не только для вот внутри Садового кольца?

Лисиченко: Я считаю, что очень даже приемлем, потому что мы очень-очень следим за ценами. У меня есть аналитики, которые сравнивают постоянно цены. Мы держим как бы, мы очень-очень в рынке, да. Например, у нас кулинария… Такое, если это только кулинария, обед, можно прекрасно пообедать за 350 рублей, да, плюс-минус.

О фонде по борьбе с инсультом ОРБИ

Синдеева: Давай вернемся к такой, с одной стороны, очень грустной теме, с другой стороны, невероятно крутой, потому что то, что делает твой фонд, это очень важно. Потому что я-то сама столкнулась с этой проблемой, у меня…

Лисиченко: Да, ты рассказала.

Синдеева: У меня в 51 год, да, умерла мама от инсульта. И у нее был первый микроинсульт. Но мы такие были идиоты все… Во-первых, я уже жила в Москве. Ну и как-то, знаешь, как у нас всё было. Ну, инсульт, вот, у всех случается, да?

Лисиченко: Да.

Синдеева: Вот как-то она там ходила. Никакой не было специальной реабилитации, никто об этом ничего не знал, знаешь. И потом, когда вот это всё случилось, и уже потом, когда уже случилась трагедия, я начинаю в этом разбираться, и оказывается, что есть специальное ведение после инсульта, есть там реабилитация после этих микроинсультов. В общем, я сама со всем с этим столкнулась.

Лисиченко: Вот ты только что сама, да, озвучила одну из самых больших проблем, с которой сталкивается фонд. Есть такой миф, что инсульт ― это примерно как грипп, да. Со всеми случится.

Синдеева: Ну, как-то так, да. Вот такое чувство, да.

Лисиченко: Ни предотвратить его невозможно, ничего с ним не сделать, да? Это самый большой и страшный миф, да, и это главное, с чем мы хотим, в общем-то, это основная проблематика, которую мы хотим побороть, перевернуть на информационном уровне во всей стране. Это такая мегазадача.

Как это всё произошло? Как это всё вообще случилось и выкристаллизовалось? Когда Александр Сергеевич проходил реабилитацию после инсульта, представь себе, вот человек лежит в реанимации на ИВЛ, искусственная вентиляция легких, да, полностью на всех вообще аппаратах, и врачи говорят: «Ну, в общем-то, перспективы по восстановлению мы не видим». Да.

Синдеева: А он был в коме?

Лисиченко: Да, он первое время был в коме довольно долго. У него было кровоизлияние в стволовом отделе мозга. Это как бы если в других отделах мозга клетки могут частично друг на друга брать функцию…

Синдеева: Вот у моей мамы так было.

Лисиченко: Да, да. Ну, то есть у него все были поражены главные центры: дыхательный там, да, все, двигательный. Он был полностью парализован вообще.

Никто не видел перспективы, но мама моя была, во-первых, биологом, да, специалистом по высшей нервной деятельности и, во-вторых, очень таким отчаянным человеком.

Синдеева: И влюбленным.

Лисиченко: И упорным даже. Ну, безусловно, да, но ещё такое вот упорство в ней было яростное. И она поставила цель, она сказала, там были даже какие-то тонкие намеки, что, может, мы не будем сильно тут как-то бороться с этими приборами, вот зачем вам это нужно, да, вот будет овощем человек, будет дома лежать, это сложно всё, тяжело, вы женщина молодая, сами понимаете.

Нет, ничего этого она слышать не хотела. И где-то полгода он был в различных больницах на интенсивной реанимации, которую мама просто курировала сама, расписывала, находила медсестер, врачей, просто организовывала, потому что не было тогда системной вот этой вот программы. Это только потом появилась обязательная реабилитация в больницах на 28 дней, да, её ввели у нас в государстве. Благодаря Веронике Игоревне Скворцовой, кстати, да.

И, значит, всё это приходилось самим как-то додумывать. Потом Александр Сергеевич смог переехать домой. И у нас был дома у мамы, да, реабилитационный центр, куда приходил каждый день врач ЛФК, были медсестры, специалист по речи, да. И ему удалось восстановиться до того состояния, что он мог сам сидеть, он мог немножко там с поддержкой передвигаться, да, на ногах, делать несколько шагов, в коляске.

Синдеева: А мозг? Сознание.

Лисиченко: Он понимал, он говорил, но достаточно… Речь у него была сильно осложнена, да, но как-то вот близкие его понимали, так, конечно, нет. Не мог даже что-то там как-то вот, ручку в руках держать, всё.

Но это гигантский прогресс, да, и это такая ежедневная системная работа. И мне стало понятно, что организм действительно человеческий настолько… обладает таким большим ресурсом, что, казалось бы, из такой безнадежной ситуации всё-таки можно выжать многое, да, и что вообще жизнь человеческая… Ну, не нам решать, да. Нужно в любом случае до конца упорно добиваться выздоровления и результата. И он будет.

Но тем не менее так или иначе Александр Сергеевич, семь лет прожив, ушел из жизни. Уходил он очень мучительно, тоже тяжело, болезненно. Он был сорок дней в реанимации, мама была вместе с ним буквально круглосуточно. Она спустилась два раза вниз за эти сорок дней поменять одежду, вот что-то, да. И она говорила: «Я же его жена, я не могу оставить человека в этой ситуации одного, да». Даже я ей говорю: «Мама, ну ты хотя бы пойди поспи немножко дома, да». Она мне говорит: «Как я могу?».

Есть такой Антоний  Сурожский, да.

Синдеева: Сурожский.

Лисиченко: У него как раз об этом написано. Я потом только прочитала его книгу о болезни и смерти, что нельзя оставлять человека, это один из самых трудных периодов вообще в человеческой жизни, да, вот этот момент ухода. Что очень важно оказывать поддержку, даже когда тебе кажется, что человек ничего не понимает и не реагирует.

Вот это было именно так. И я очень боялась и, в общем, к сожалению, небезосновательно. Потом моя мама очень быстро тоже сгорела от онкологии.

Лисиченко: Трансформировать вот эту боль, которую я испытывала, и всю гамму эмоций в какую-то деятельность, да, потому что просто горевать, и не спать ночами, и переживать мне было очень тяжело. И мне казалось, что я должна сделать что-то в её память и в её честь.

И она ещё при жизни говорила, что хорошо было бы как-то помогать врачам. И мы говорили о том, что было бы здорово, если бы была какая-то всё-таки системная работа в этой области, да, была бы организация, которая бы объединяла всех врачей, делала эти школы уже плановые. И я связалась с Александром Комаровым, врачом-неврологом, с которым мы тогда работали, который очень много помогал. Он, по-моему, тогда, могу напутать, в 20 больнице работал. И предложила ему сделать такую организацию вместе, что и было сделано. Фонд.

Сначала мы назывались «Общество помощи родственникам больных с инсультом», потому что всё-таки родственники львиную долю работы здесь несут на себе. Потом в конце концов эта организация стала уже таким глобальным фондом поддержки семей, вообще всех, кого коснулась проблема инсультов. Фонд по борьбе с инсультом.

И мы разработали программы поддержки семей. Это упомянутые выше школы, которые мы сейчас читаем, около 40 городов России уже вовлечены, и по-прежнему мы…

Синдеева: Школы ― в смысле средние?

Лисиченко: Школы для родственников.

Синдеева: А, школы для родственников.

Лисиченко: Нет, школы для родственников, да, вот эти вот такие бесплатные, скажем, курсы сделали. Эти курсы онлайн, да, записали видеоуроки, которые на нашем сайте www.orbifond.ru можно посмотреть.

Синдеева: Можно посмотреть?

Лисиченко: Да, как бы все желающие могут ими пользоваться. Дальше у нас родилась программа всё же адресной помощи семьям. Так или иначе…

Синдеева: Финансовой или?..

Лисиченко: Финансовой, да. Так или иначе… Я сначала хотела уйти, в общем-то, от адрески, потому что инсульт ― это огромное количество там, по последним данным, около 400 тысяч случаев в год.

Синдеева: В год.

Лисиченко: Да. Это огромная цифра, и понятно было, что адреска любая ― это капля в море. Но, с другой стороны, ты просто не можешь её не оказывать.

Синдеева: Тебе приходится, у тебя запросы.

Лисиченко: Да, так или иначе, да, люди. Особенно взрослым людям в нашей стране сложно найти помощь. Детям проще, да, но детских инсультов, слава богу, меньше, их буквально единицы. А взрослому человеку никто не хочет помогать. И вообще мы столкнулись с тем, что вот именно инсульт воспринимается как такая ситуация, что человек вообще сам виноват, да, сам довел. И вообще чего с ним делать, зачем. Вот это вот та самая печальная картина, что инсульт ― это некий такой ход жизни, который со всем будет, да, все мы там будем. Ничего подобного.

И мы делаем огромную работу информационную. Наши инфокампании направлены на, во-первых, знание факторов риска развития. Ну, тут пресловутый здоровый образ жизни, да, опять мы к нему возвращаемся. Ну, и есть ещё другие моменты, которые нужно знать, наследственные какие-то вещи, да, гипертония и так далее. И образ жизни здесь всё равно играет решающую роль.

И очень-очень важный момент, касающийся признаков инсульта. Если можно, я воспользуюсь, да?

Синдеева: Да, конечно.

Лисиченко: Передачей и расскажу.

Синдеева: Ты расскажи, потому что это важно очень.

Как распознать инсульт (тест FAST)

Лисиченко: Когда происходит инсульт, да, очень можно легко спутать человека с инсультом, когда он только что случился, с любым другим состоянием, да. Почему человеку стало плохо? Может быть всё, что угодно, это не определишь.

Инсульт распознать довольно просто. Есть так называемый FAST test ― Face, Arms, Speech Test, да, который заключается в следующем. Человека надо попросить улыбнуться. Как правило, при инсульте парализует одну половину.

Синдеева: Половину.

Лисиченко: Да, тела и лица. И улыбка получается на одну сторону. Нужно попросить человека вытянуть руки, да, и, как правило, одна рука будет…

Синдеева: Вперед или в стороны?

Лисиченко: Вперед. Одна рука будет плохо работать, мы увидим, что есть асимметрия, да. И попросить человека сказать свое имя, на какой-то элементарный вопрос, да, ответить. И если речь смазана, речь нечеткая, вот это вот всё вместе, эти три момента говорят о том, что это, скорее всего, инсульт.

Почему это важно понять? Потому что часто мы видим рекомендации: если там у человека, я не знаю, тепловой удар или что-то, положите ему лед на голову. Есть какие-то мероприятия, которые можно предпринять. Вот при инсульте надо четко понимать: ничего предпринимать не надо, кроме как срочно вызвать скорую и обеспечить доставку этого больного в специализированное отделение неврологическое. Как можно быстрее! Здесь мы говорим: «Потеря времени ― потеря жизни», потому что есть такое терапевтическое окно, три часа ― это идеально, шесть часов ― чуть хуже, но тоже окей, в течение которого можно…

Синдеева: Успеть начать что-то делать.

Лисиченко: В общем-то, да, как бы начинать процедуры. И эта своевременная медицинская помощь в итоге приведет к тому, что реабилитация будет проще, да, человек всё-таки выживет, да, и выживет с меньшими последствиями для здоровья. Если опоздать ― здесь как бы, к сожалению, можно уже и действительно пропустить полностью больного.

Поэтому мы работаем с… Огромную поддержку нам оказывает город Москва, да, в различных ипостасях. Департамент транспорта размещал нас в метро, да. Нас размещали на рекламных поверхностях, вот этих вот щитах, билбордах, автобусных остановках. Мы выигрывали кучу конкурсов. То есть ну очень-очень большая поддержка нам. Чем больше людей увидит этот тест…

Синдеева: Информация.

Лисиченко: Да, тем лучше. И мы делаем огромное количество мероприятий, направленных на тоже…

Синдеева: Информирование?

Лисиченко: Да, да.

Синдеева: Я хотела бы пожелать фонду удачи. В России инсульт воспринимают как обязательное течение жизни, что это нормально, и просто то есть повезло, не повезло. Поэтому молодцы, что вы это делаете.

У нас подарок для тебя от компании BORK. Это мясорубочка.

Лисиченко: Красота.

Синдеева: Я так поняла из рассказа, будет готовить всё-таки Стас.

Лисиченко: Ну, мы ему будем помогать, мы всё-таки кулинарная семья.

Синдеева: Здесь есть специальная решетка, решетка для приготовления бургеров. Это не у всех мясорубок есть.

Лисиченко: Красота!

Синдеева: У них есть.

Лисиченко: Спасибо, спасибо.

Синдеева: И она красивая, маленькая. Это тебе, пожалуйста. Вот.

Лисиченко: Спасибо огромное.

Синдеева: И зовите в гости теперь на котлеты.

Лисиченко: Приезжайте. Спасибо.

Синдеева: Спасибо.