Публицист Александр Цыпкин о том, почему люди перестали как либо воспринимать чужую точку зрения и готовы линчевать любого несогласного с ними.
Полную версию программы смотрите здесь.
Синдеева: Смотри. Вот недавно в программе «Синдеева» была Яна Рудковская. И эта программа вызвала, ну, просто невероятную реакцию.
Цыпкин: Да, я закупил попкорн просто.
Синдеева: Да, со всех сторон. Но что меня и поразило, и расстроило, что аудитория, ну, в первую очередь, «Дождя», аудитория подписчиков, достаточно лояльных и к «Дождю», и к программе «Синдеева», и прощают мне иногда и ошибки, и какие-то не самые удачные интервью, но большинство людей просто категорически не принимают другую точку зрения.
Цыпкин: Это правда.
Синдеева: Уж если я позвала такого человека, то я должна его обязательно распять, дожать, переубедить. И меня это конечно, ну, невероятно поразило, потому что мне казалось, что мы, вот это меньшинство, должны быть здесь…
Цыпкин: Примером.
Синдеева: Примером!
Цыпкин: Толерантности. Борцы за толерантность не прочь посадить на кол любого, кто не толерантный, понимаешь? Я могу сказать, что сталкиваюсь с тем же самым, потому что я не причисляю себя ни к клану либералов, ни к клану патриотов. Я могу высказаться за Путина, могу высказаться против Путина. Ну, условного, да? В зависимости от того, насколько я считаю то или иное действие созвучно каким-то моим ценностям или моему мнению, и оставляю себе право быть, условно говоря, между, быть умеренным. Ненависть с обеих сторон абсолютно равная. Абсолютно одинаково ненавидят те и другие, причем, те, кто тебя поддерживали за предыдущий пост, за этот готовы тебя распять. Я тупо вообще закрыл комментарии в Фэйсбуке, мне надоело это все, вот. Я просто стираю любое несогласие в Инстаграме. Просто даже не хочу это читать. То есть, мне достаточно…
Синдеева: То есть, ты чистишь?
Цыпкин: Я вообще чищу. А зачем? Потому что я не считаю, что мои страницы в социальных сетях – это место какой-то особой такой дискуссии. Я высказываю свое мнение. Почему Телеграм замечательный? Вообще никаких комментариев! Просто.
Синдеева: Да. А у тебя есть свой Телеграм-канал?
Цыпкин: У меня был Телеграм-канал. Я его вел неделю. Назывался он «Взломанный Цыпкин». Там я сделал свое альтер эго, такой сумасшедший патриот чуть-чуть, понимаешь? Но потом что-то у меня как-то сил не хватило, сейчас запущу его обратно. Ну, не его, а…
Синдеева: Если не закроют Телеграм.
Цыпкин: Да, если не закроют «Телегу», да. Но в целом я могу сказать, что уровень агрессии в стране очень большой. Вот это, кстати, вопрос к государству в том числе, потому что невозможно при такой информационной политике ряда каналов не привести ситуацию вот к… Я думаю, они сами этого побаиваются, потому что вот изменение, скажем так, то, что когда ты воспитал внутри, когда внутри общества есть образ врага, то кто займет этот образ врага – это уже второй вопрос.
Синдеева: Угу, и как быстро может все повернуться в другую сторону.
Цыпкин: И, к сожалению, те, кого сейчас боготворят, очень могут легко попасть, к сожалению, на место врага. И то, что произошло в ситуации с Рудковской, да, это вот именно такой момент, когда там.. Я не все смотрел, но знаю, что ее линчевали за вопрос ребенку, ее линчевали за вопрос там дружбы с Кадыровым, по-моему, да? Ну, вот. Сам факт, что готовы линчевать. А вот почему готовы линчевать – это вопрос.
Синдеева: Притом, что она, то есть, что меня поразило, она была искренняя в своих ответах. Нравится, не нравится. И не пыталась врать.
Цыпкин: А мы не разрешаем иметь чужую точку зрения, к сожалению. Более того, опять же ситуация, при которой ты можешь быть, ну, условно говоря, я не знаю, за Сирию, но против Крыма, условно говоря, человек не может. Он может быть либо в одном стане, либо в другом. И все! Белое и красное! К сожалению, гражданская война, которая у нас началась, она не закончилась. Вот. Или когда, например, люди, которые целиком и полностью поддерживают действующий курс, и вдруг, я не помню, ездил Путин или нет на открытие стены Скорби, да, по-моему, называется?
Синдеева: Да.
Цыпкин: Так вот те, кто его поддерживает, они же сказали: «Какой кошмар!» И, главное, та же самая риторика: ему бояре все неправильно сказали, не нужно было туда ехать! Ну, что это такое?
Фото: Давид Френкель / Коммерсантъ
