«В 90-х Илон Маск пытался купить подержанную ракету в Москве». Интервью с внуком Сергея Королева Андреем и его сыном

Синдеева: Программа «Синдеева» сегодня опять в баре ISKRA, спасибо, что нас сюда пускают. Я, кстати, пока нас не закрыли на вторую волну карантина, о чем сейчас очень многие говорят, приглашаю всех в ISKRA. У меня сегодня в гостях Андрей Королев, профессор… Давай так, можно я скажу «профессор по суставам и не только»? А вообще-то в народе все знают Андрея как суперспециалиста по коленкам, но на самом деле не только по коленкам. Андрей Королев.

Андрей Королев: Здравствуй.

Синдеева: Сегодня в гости я позвала Андрея вместе с сыном Павлом. Паша, привет!

Павел Королев: Здравствуйте!

Синдеева: Вы могли бы догадаться уже по фамилии, наверняка из последних новостей вы узнали эту семью, потому что Андрей ― внук Сергея Павловича Королева, Паша ― правнук, и совсем недавно состоялся разговор семьи Королевых с Илоном Маском. Об этом написало огромное количество изданий, и я, конечно, тоже решила с вами об этом поговорить. Привет!

Андрей Королев: Да, привет, Наташа.

Синдеева: Я, конечно, начну с этого разговора, потому что у всех был такой шок, неожиданно. Не потому что состоялся видеозвонок с Илоном Маском, а потому что началось это все, как я понимаю, с вашего письма, когда вы его поздравили с успешным запуском… Как правильно, расскажите? Как он называется?

Андрей Королев: Ракеты Crew Dragon.

Синдеева: Вот! Crew Dragon.

Андрей Королев: Ракета Dragon с космонавтами, с астронавтами на борту.

Синдеева: Так, чья была инициатива написать письмо и куда вы написали письмо?

Андрей Королев: Мы смотрели с друзьями запуск от первой секунды до последней, были у друзей на даче.

Синдеева: То есть вот эти 17 или сколько-то часов?

Андрей Королев: Нет, не 17, запуск в совокупности с подготовкой, была прекрасная трансляция на сайте SpaceX и на сайте NASA.

Синдеева: Да, я все смотрела, я вообще не могла оторваться.

Андрей Королев: И мы смотрели около двух часов, наверно, в совокупности это была история, часовая подготовка, потом посекундная, запуск с комментариями очень хорошими. И мы сидели, смотрели с друзьями, которые такие же фанаты космоса, и потом на следующий день в семейном кругу я говорю: «Слушай, хорошо было бы поздравить Илона Маска», на что моя жена Лена, архитектор, говорит сразу: «Так, все, садись и пиши». Я говорю: «Кому садись пиши, миллионы людей во всем мире хотят поздравить Илона Маска с этим. Куда садись пиши?».

Было предложено два канала, мы написали, и нам помогли.

Синдеева: Какие два канала, кем предложено? Подожди.

Андрей Королев: Один… Мы попытались это сделать через американских друзей, которые живут и работают, занимают такое высокое положение в Силиконовой долине, но там ребята сказали: «Ой, нет, ой, мы не можем, мы, конечно, его знаем, но палец о палец не ударим». Окей. А второе мы написали в NASA и сказали…

Синдеева: Прямо в NASA? Подожди, где вы взяли NASA?

Андрей Королев: Есть в Москве представительство NASA.

Синдеева: Так.

Андрей Королев: Которое координирует всю работу с «Роскосмосом», и мы знаем людей в этом представительстве NASA. Мы написали им, они написали в центральное NASA. Сначала ответ, честно говоря, из московского NASA тоже был такой: «Да вы с ума сошли, да миллионы людей хотят поговорить с Илоном Маском, это вообще нереально». Собственно, с тем я пришел к любимой жене и говорю: «Лена, вот, пожалуйста, ты хотела, чтобы над нами посмеялись, вот, посмеялись».

И вдруг ― о чудо! ― через два дня нам приходит ответ, что да, Илон Маск готов с вами поговорить. Откуда, собственно, взялась мысль? Он многократно в своих интервью упоминал имя дедушки.

Синдеева: Упоминал Королева.

Андрей Королев: И, честно говоря, упоминал с большим уважением. И мы знаем, что он знает про существование Сергея Королева как конструктора, он с уважением относится к истории российской космонавтики. Он бывал здесь, это довольно смешная отдельная история. Он пытался…

Синдеева: Как бывал? Когда?

Андрей Королев: Он бывал в Москве в начале девяностых годов.

Синдеева: Да ты что?

Андрей Королев: Два раза, да. И он пытался купить ракету, подержанную ракету. Натурально пытался купить ракету.

Синдеева: Откуда ты это знаешь?

Андрей Королев: Ему сказали, я знаю, потому что он ездил в «Роскосмос». Ему сказали: «Парень, да ты с ума сошел, какая ракета?». Представляете, не девяностые, двухтысячные годы…

Синдеева: Он тоже такой же, как вы, понимаешь?

Андрей Королев: Абсолютно точно.

Синдеева: Почему бы не попробовать поехать и купить ракету?

Андрей Королев: Он заработал к тому времени уже приличные деньги, хотел купить ракету и сделать что-то с ней. Не получилось. Потом он приехал через несколько лет, тоже вел переговоры здесь, приехал и хотел уже купить несколько ракет для того, чтобы использовать опыт и так далее, и снова получил отказ. К нему отнеслись, как к заморскому чудику, который хочет что-то там купить.

Синдеева: Это ты узнал сейчас уже?

Андрей Королев: Это зашло в разговорах сейчас.

Синдеева: Да.

Андрей Королев: Короче говоря, мы знали о том, что он знает имя Сергея Королева, относится к нему с уважением. И мы написали: «Мы, семья Сергея Павловича Королева, хотели бы поздравить Илона с запуском». И через два дня пришел ответ, удививший, честно говоря, и московскую NASA тоже, что Илон, да, с большим удовольствием поговорит. И мы согласовали, это было за две недели приблизительно.

Мы согласовали некую дату и время, они сами предложили очень удобное время, это был 21 час по Москве, 11 утра по Лос-Анджелесу. Такой абсолютно разгар рабочего времени. И надо отдать ему должное, с удивлением, когда секретарь нас соединяла, то она сказала, что у Илона запланировано 20 минут на разговор с нами. И поэтому мы вечером созвонились, технические особенности я потом могу рассказать, если интересно.

Синдеева: Нет, так это был видеозвонок или аудиозвонок?

Андрей Королев: Это был конференц… Это был аудиозвонок, аудиозвонок, но в неких особых условиях, то есть у нас с секретарем была договоренность, мы прямо перед звонком сделали фотографию, селфи, она, собственно, есть в интернете, бродит.

Синдеева: Да.

Андрей Королев: И послали ей. Она тут же ответила, через секунду, что она получила, распечатала, и Илон, разговаривая с нами…

Синдеева: А почему это был не видеозвонок, ты не понимаешь? Казалось бы, что сейчас…

Андрей Королев: Нам сказали… С одной стороны. С другой стороны, сказали, что у Илона такой плотный график, ему довольно сложно организационно видеозвонок. Так он сидит в кабинете, секретарь соединил, кнопку нажал, и вот он, конференц-колл.

Синдеева: Так, смотри, расскажи, пожалуйста, когда вы писали это письмо, было желание, условно, поздравить, понимая, что, скорее всего, может быть, он все-таки отреагирует, потому что вы потомки Королева, он к этому с уважением относится. Но у меня вопрос: такое же желание не возникало отправить письмо, не знаю, в «Роскосмос», когда они там что-то запускают? Почему? Это эмоциональный факт запуска этого аппарата?

Андрей Королев: Это новая совершенно история, я считаю, в развитии космонавтики. Он построил совершенно новый, принципиально новый корабль. Известно, много мемов бродит в интернете относительно него, что типа кто такой Илон Маск? Вот когда он запустит ракету, тогда и поговорим. Запустил. Вот когда он вернет ракету на землю вертикально, тогда и поговорим. Опустил. Вот когда он ее повторно запустит, тогда и поговорим. Запустил. Вот когда он головной обтекатель…

Когда он космонавтов спасет из взрывающейся ракеты, вы знаете, да, он взорвал ракету, изучил систему спасения астронавтов, сработало. Вот тогда и поговорим. А когда он головной обтекатель ― до сих пор ведь ни одна система не возвращала головной обтекатель ракеты. Когда он вернет головной обтекатель…

Синдеева: Сейчас можешь объяснить для меня и других?

Андрей Королев: Астронавты сидят в самом верху ракеты.

Синдеева: Да.

Андрей Королев: У нас обычно как? Космонавты сидят вот здесь, над ними головной обтекатель.

Синдеева: Да.

Андрей Королев: Головной обтекатель сбрасывают, открывается космический корабль, и, собственно, он дальше продолжает полет, третья ступень, в космосе. У него астронавты сидят прямо в этой штуке, за счет этого очень много места. А наверху этот головной обтекатель представляет собой крышку, которая очень эффектно открылась перед стыковкой с Международной космической станцией. Она открылась, он пристыковался. Дальше он должен, корабль Dragon, который они назвали Endeavour, должен отойти от космической станции, крышка закроется, и он полетит обратно. То есть обтекатель вернется на Землю. Собственно, в непилотируемом варианте этот обтекатель уже возвращался на Землю.

Синдеева: Понятно, то есть это было именно потому, что он сделал то, чего никогда другие не делали.

Андрей Королев: Совершенно точно, но это совершенно не значит, что мы не замечаем достижений российской космонавтики. Надо сказать честно, я лично стараюсь писать…

Синдеева: Извини, я сейчас чуть-чуть вернусь назад, потому что я с этого хотела начать. Насколько вообще интерес к космонавтике силен в семье? Помимо того, что, понятно, вы потомки Королева, но это же не обязательно, что вы должны быть фанатами космоса. Или это впитывалось, не знаю, с детства?

Андрей Королев: Мне кажется, это обязательно, честно говоря.

Синдеева: Нет, я не знаю.

Андрей Королев: Это впитывалось с детства, и мы, конечно, очень увлечены все космосом. Мы точно изучаем и смотрим все, что происходит в космической отрасли, российской и не российской, мы очень это любим и очень уважаем.

Синдеева: Это у всех было, и у твоего отца, мамы? То есть это…

Андрей Королев: Мама моя, да, у нас вся королёвская история такая, больше немножко по женской линии. Моя прабабушка, мама Сергея Павловича, Мария Николаевна, она его пережила почти на 30 лет, к сожалению. Он довольно молодым умер, он скончался в моем возрасте. И бабушка Муся, Мария Николаевна, его пережила надолго. И у нас были всегда дома в гостях космонавты, конструкторы и те люди, которые его знали. Потом эту эстафету переняла моя мама, Наталья Сергеевна, она написала несколько книжек про дедушку, она написала прекрасную новую книжку, которая называется «Жить надо с увлечением». Естественно, мой брат, который Сергей Королев непосредственно, его семья, мы все интересуемся космосом, никаких вопросов совершенно.

Более того, есть потрясающие традиции в этом. Представь себе, что дедушки нет на свете уже почти пятьдесят лет, каждый год в день его рождения сотни людей возлагают цветы к его памятникам. Много ли известно таких историй в России, например, когда человека нет физически пятьдесят лет, практически в каждом кабинете, который связан так или иначе с космосом, висят его портреты, а в день его рождения, который обычно морозный день, это 12 января, сотни людей, детей, школьников в том числе, кладут цветы к памятникам. А второе возложение, традиционное абсолютно, ― это 12 апреля, День космонавтики.

Синдеева: Андрюша, давай Паше дадим слово?

Андрей Королев: С удовольствием.

Синдеева: А то мы с тобой сейчас поговорим, Паша так просидит.

Павел Королев: Нет, любовь к космосу…

Синдеева: Паша, скажи, да, у тебя. Ты новое поколение, и это поколение ― вообще-то для них космос не то чтобы прикольно. Я сужу сейчас по молодежи. Что-то где-то там летает. Но это не так, как у нас было, да, когда, я помню, мы следили, мы знали имена всех космонавтов, мы следили, мы знали, кто вышел в космос. То есть все это вообще было важной частью нашего информационного поля.

Павел Королев: Да. Я скажу за себя и за мое близкое окружение. Мне лично любовь к космосу действительно прививалась прямо с самого-самого детства, то есть меня брали на все космические мероприятия, я ездил в город Королев 12 апреля постоянно, меня с детства… Я пропитывался всей этой космической темой, в том числе пытался это как-то передать друзьям.

Я соглашусь насчет того, что некое было проседание в плане того, что мое поколение не настолько интересовалось, как, скажем, поколение старших, поколение моих родителей, но надо отдать должное в том числе Илону Маску, который, на мой взгляд, смог популяризировать.

Синдеева: Вернуть.

Павел Королев: Это да, нечто, потому что он очень большой, помимо всего прочего, большая интернет-фигура, а наше поколение часто сидит в интернете. И он смог это популяризировать, и таким образом люди моего поколения начали обратно пропитываться космосом, знать все прекрасно про Crew Dragon, про SpaceX знать все досконально. И это прямо чувствуется, это очень приятно, потому что чувствуется действительно…

Синдеева: А про российский космос что они знают?

Павел Королев: Про российский космос знают, надо быть честным, меньше, конечно, знают, чем сказано про американские NASA и так далее, но Илон Маск, конечно, такая фигура, которая к себе прямо магнитом, прямо притягивает к себе внимание.

Андрей Королев: Я маленький комментарий, если можно. Я должен сказать, что есть среди российских космонавтов потрясающие блогеры, они замечательные фотографы.

Синдеева: Да, я знаю несколько.

Андрей Королев: Такие как Олег Артемьев, Сергей Рязанцев. У них фантастические фотографии, у них сотни тысяч фолловеров в инстаграме.

Синдеева: Да, но они не в поле, как Илон Маск, понимаешь? В этом.

Андрей Королев: Это да.

Синдеева: То есть опять же, я к чему? К тому, что даже то, что, как ты говоришь, у нас есть хорошее, а наверняка оно есть, правда, мы знаем больше о плохом, когда падают, не долетают и так далее, и вообще имидж у «Роскосмоса» не то чтобы сильно хороший. Но обидно. Но, черт, не хватает нам Илона Маска такого.

Андрей Королев: Раньше очень сильно помогало государство. Была знаменитая программа «Время», это было в додождевое время.

Синдеева: Это было знаешь когда?

Андрей Королев: Да, до Дождя. И там была программа «Время», и там всегда был блок после того, как сообщали, сколько буренок дают какого молока, всегда был блок про космос, абсолютно всегда. К сожалению, современные новостные российские каналы, я считаю, не уделяют достаточного количества времени тем героям, которые там действительно работают, потому что ребята делают героические вещи. Мало того, это еще и технический героизм. Они делают фантастические вещи.

Синдеева: Спросить сейчас любого человека, что он думает про российский космос, даже не про компанию «Роскосмос» и Рогозина, люди скажут: «Нет, там все время что-то падает, все время что-то не происходит». Как ты думаешь, это с чем связано? Это стало в какой-то момент правда неинтересно, это какая-то такая штука? Я не знаю, у меня нет ответа на вопрос, почему мы не знаем про хорошее.

Андрей Королев: Мне кажется, что мы знаем про хорошее и падает мало, но для того, чтобы было хорошее, ты сама говоришь, для поддержки существования в тренде новостей нужно, чтобы все время были новости. Летает очень хорошая ракета, но, честно скажем, нижняя часть ракеты была создана под руководством Сергея Павловича Королева, это было очень много лет назад, в этом участвовало гигантское количество талантливых инженеров и людей. Но это, в общем, немножко… Она надежная, супернадежная конструкция.

Синдеева: Но это все вчерашний день уже.

Андрей Королев: Но это немножечко вчерашний день. Илон Маск, конечно, поразил всех своими суперновыми идеями, что мы тоже с ним обсуждали. У него фантастические идеи, которыми был бы, конечно, дедушка доволен. Мы Илону об этом сказали, да.

Синдеева: А расскажи, какие идеи? И вообще давай, чтобы закончить с этой частью про Илона Маска, о чем вы все-таки поговорили, почему он на тебя такое произвел впечатление за эти 20 минут, кроме того, что вы о нем и так слышали и знали? И собираетесь ли вы к нему поехать, так как он вас пригласил? Возьмите меня, пожалуйста.

Андрей Королев: Конечно, собираемся, даже вопросов никаких.

Синдеева: Пожалуйста, можно я сразу…

Андрей Королев: Дождь в твоем лице едет с нами.

Синдеева: И камеру с собой возьмем, да. Я серьезно, правда, я очень хочу.

Андрей Королев: А мы не иронизируем, мы ждем, когда откроется авиасообщение, и мы, конечно, планируем это сделать. Мы начали разговор с того, что мы хотим его поздравить. Надо отдать ему должное, он, конечно, крайне занятой человек, крайне занятой, он рулит большим количеством проектов, большим количеством компаний. График у него очень плотный, мы об этом тоже поговорим, Павлуша расскажет. И мы сначала его поздравили, конечно, сказали, что мы гордимся очень, что он должен быть уверен, что люди его поддерживают в этой стране. Мы сказали, что дедушка был бы очень доволен тоже, он, безусловно, был бы доволен.

Он много очень доброго сказал про дедушку, он говорил: «Да, он был великий инженер, я, конечно, знаю его работы». Он изучал, ведь он очень глубоко погрузился в технологию…

Синдеева: Вот я хотела уточнить, он сам погружался в технологию?

Андрей Королев: Да, очень глубоко. Люди, которые его знают, это написано в его биографии, которую я всем советую прочесть или прослушать, что когда он решил заниматься ракетной техникой, получив пару отказов от российской стороны, он вернулся и, как говорят знающие люди, сказал: «Окей, все, тогда я построю ракету сам».

И, собственно, это началось, он основал SpaceX, и начался тот процесс, который мы видели сейчас. Так вот, у него… Он очень глубоко погружен, он изучил внимательно теорию горения, реактивные тяги, движение небесных тел, механику перемещения, все стартовые скорости и так далее. Это для него не пустой звук, он не просто организатор, он стал очень серьезным глубоким инженером. Он вообще так погружается практически во все вещи, как говорят люди.

Мы его поздравили, он сказал, что к дедушке он относится с большим уважением, конечно. И он говорит: «А вы знаете, что в SpaceX есть зал славы?». Мы говорим: «Нет, пока не знаем про это». «Знайте, пожалуйста, что зал славы, в этом зале славы очень достойное место уделено Сергею Павловичу Королеву». Потом…

Павел Королев: Более того, да, он рассказывал одновременно, что его главный конференц-зал назван в честь Сергея Павловича Королева, в SpaceX прямо, в главном их здании. В общем и целом, посыл всего разговора был… Общая задача разговора была в том, чтобы дать Илону Маску понять, что семья Сергея Королева поддерживает его точно во всех начинаниях, несмотря на всякие маленькие, скажем так, подколы и критику, которую любит «Роскосмос» делать…

Синдеева: Со стороны «Роскосмоса».

Павел Королев: Да, со стороны «Роскосмоса». Семья Королева всеми руками за, поддерживает всю его деятельность.

Андрей Королев: Более того, если взять, опросить массу людей разного возраста, то, конечно, большинство людей искренне рады его достижениям.

Синдеева: Нет, это на самом деле круто.

Андрей Королев: У него фантастические идеи. А сама идея, представь себе, идея возвращения космического корабля обратно, вот эта посадка, вертикальная посадка детали, которые только что улетели в космос, доставили кого-то в космос, вернулись обратно и встали на платформу в море, ― это полная фантастика. Это же фантастика, это просто…

Синдеева: Дедушка. Вы не знаете, скажем так, о чем-то он мечтал, были как-то сформулированы его мечты, но не абстрактно, а связанные как раз с ракетостроением?

Андрей Королев: Его мечты… Есть очень хорошая аудио- и видеозапись его, он выступал не очень много публично, и, к сожалению, не так много его выступлений осталось в какой-то доступности. Но есть потрясающее его выступление на научно-техническом совете, который был в ракетно-космической отрасли тогда. И он детально излагает шаги, по которым должна развиваться космонавтика. Это было до полета Гагарина, интересно, до выхода Леонова в космос.

Он говорил, что надо полететь в космос, потом надо состыковать корабли, потом надо сделать так, чтобы космонавт, у него прекрасная фраза, он говорит: «Плавая в море, нельзя не уметь плавать». Если вы плывете на корабле в море, вы не можете не выходить в открытый космос. Он сказал, что следующим этапом человек должен выйти в открытый космос. Потом нужно корабли состыковать, человек должен перейти из одного корабля в другой. Потом надо взлететь на одном корабле, сесть на другом. Потом построить космическую станцию, к этой космической станции должны шлюзоваться другие корабли, которые отдельно прилетают.

У него, конечно, была мечта.

Синдеева: А как воспринимали это, не знаешь, тогда? Вот эти его идеи, планы?

Андрей Королев: Его слова воспринимали, я бы сказал, как руководство к действию. Его авторитет был настолько высок и силен, это даже видно по видеокадрам, которые остались, когда провожают Гагарина, или Титова, или других космонавтов и встречают, за ним стоят маршалы и генералы. Его авторитет был непререкаемый, и авторитет его был основан на его потрясающей увлеченности.

Он был очень увлечен, он был очень знающим человеком, он был инженером, который очень хорошо разбирался в космонавтике и в конструкции корабля, и в общеглобальных вопросах, помимо того, что он был, конечно, какой-то гениальный организатор. И авторитет был непререкаем.

Синдеева: Паш, а скажи, пожалуйста, твои сверстники понимают, кем был Королев? Они вообще что-то про него знают, кроме того, что это твой прадед и есть город Королев?

Павел Королев: Нет, ну конечно. Скажем, большинство людей, скорее всего… Безусловно, все знают, точно, скажем, большинство людей знают про Королева, что он так или иначе связан с космосом. Дальше зависит от образованности человека, кто-то больше знает, кто-то прямо точно знает, а кто-то меня, к сожалению, наверно, спрашивает: «А это тот, который в космос летал?». Я говорю: «Нет, немножко не так».

Синдеева: Скажи, пожалуйста, знают они о том, что он был репрессирован, что он потерял здоровье в лагерях, что он долго работал в конструкторском бюро при… Как это?

Андрей Королев: Шарашка. Называлось это «шарашка», закрытое конструкторское бюро.

Синдеева: В тюрьме. Закрытое конструкторское бюро.

Андрей Королев: Тюрьма, да.

Павел Королев: Надо отдать большой респект за это Юрию Дудю, который смог… Благодаря его фильму про Колыму, где очень большая часть посвящена Сергею Павловичу, конечно, он смог это донести, скажем, до масс больше, чем до этого. Скажу честно, очень мало кто об этом знал, об этом знали единицы, те, кто прямо вчитывался, кто очень любит космос, фанатеет этим и кто знает историю. К сожалению, да, мало человек об этом знало до этого.

Синдеева: Скажи, пожалуйста, а вот бабушка, наверняка же вы про это говорили с ней. Она как-то объясняла, рассказывала, что чувствовал вообще Сергей Павлович, вернувшись из лагерей и из тюрьмы? Вообще у него была обида на страну, на руководство страны?

Андрей Королев: Нет. Он был настолько сильным человеком, что обиды как обиды… Я думаю, что внутри него, конечно, жила некая обида за потерянные годы, не потому что…

Синдеева: Несправедливо его отправили. За это, что, не было обиды? Или это был…

Андрей Королев: Сложный вопрос. Но он был настолько занятой человек и настолько в нем была внутренняя цель, к которой он шел практически с молодых лет, и вот эти годы он воспринял как досадное отстранение от его любимого дела, но ему некогда было физически обижаться. Он работал по 20 часов в сутки, он летал на Байконур всегда по ночам для того, чтобы сэкономить время, лететь было довольно долго на тот момент, это сейчас порядка четырех с половиной часов, а на тот момент это почти десять часов было с двумя посадками на винтовом самолете. Он летал строго ночью для того, чтобы поспать немножко в самолете и потом не терять рабочий день.

Я думаю, ему просто некогда было загружать себя этими вещами. Ему, конечно, не хватало публичности, это тоже известно, известно, есть такой академик Патон, президент Академии наук Украины, величайший человек, ему недавно исполнилось сто лет. И он рассказывал, как на одной из встреч космических во Дворце съездов он Патону сказал, все поздравляли друг друга, а Сергей Павлович Королев говорит, Патон ему говорит: «Я вас поздравляю», он говорит: «А что вы меня поздравляете? Мы рудокопы, нас никто не видит и не слышит, мы глубоко под землей». Он страдал немножко от этого.

У него была какая-то суперсекретность, его не выпускали никуда, при нем постоянно было несколько людей, которые контролировали его перемещения, и, как мы знаем, с некоторых пор там, оказывается, и при маме моей тоже было некоторое количество людей, которые докладывали ему, куда она ходит.

Синдеева: Да?

Андрей Королев: Она зашла в какую-то гостиницу «Интурист» после фестиваля молодежи и студентов получить подарок, ему тут же вечером доложили, что она там была и что это нельзя делать, потому что у него была очень высокая секретность.

Синдеева: Хорошо, а бабушка? Что бабушка?

Андрей Королев: Конечно, у нее была колоссальная обида, если можно назвать это словом «обида». Представляете, когда вашего сына в расцвете сил сажают в тюрьму? И бабушка, Марья Николаевна, очень красивая женщина, очень образованная, очень интеллигентная, приложила гигантские усилия к тому, чтобы его спасти. И в значительной степени ровно она его и спасла из тюрьмы, она тогда нашла Михаила Михайловича Громова, это знаменитый полярный летчик, который помог, он был депутатом Верховного совета.

Синдеева: Да, то есть он смог достучаться.

Андрей Королев: Он написал письмо Берии. И второй человек, который поучаствовал в его, в дедушкином спасении, ― это Валентина Гризодубова, тоже знаменитая летчица. Люди, которые гремели, если вы посмотрите их фотографии или зрители Дождя посмотрят, красивые, статные, молодые, герои Советского Союза. И, конечно, перед ними открывались все двери.

Они писали письма и Берии, и прочим палачам, я не побоюсь этого слова. Но вот дедушку удалось спасти.

Синдеева: Когда его арестовали, уже отправили на Колыму, там он пробыл какое-то время, потом его вернули в Москву.

Андрей Королев: На пересмотр. На пересмотр дела.

Синдеева: На пересмотр. И опять его арестовали, только уже оставили в этих шарашках…

Андрей Королев: Его не освобождали.

Синдеева: А, то есть его вообще не освобождали.

Андрей Королев: Ему как бы было облегчение этого тюремного режима. То есть его вернули с Колымы, это очень интересная история, она снята в нескольких художественных фильмах, она есть в книжке, которую мама моя написала, которая называется «Отец». Он вернулся с Колымы, чудом не попал на пароход «Индигирка», который потом затонул с тысячей заключенных.

Синдеева: Да, это просто судьба какая-то, невероятно.

Андрей Королев: Да, и он на следующем пароходе приехал на большую землю, был повторный суд, ему вместо ссылки на Колыме присудили работу в этом закрытом конструкторском бюро. По сути дела, тюремное конструкторское бюро, которое называлось шарашкой так между ними, это описано Солженицыным. Там работали и вольнонаемные люди, там работали они, они занимались инженерным делом. Их более или менее сносно кормили, но менее, чем более. Они спали в теплой кровати, а не в палатке брезентовой на пронизывающем ветру. Но работали они во время войны для победы. Практически всю войну он просидел там.

Синдеева: Губернатор Магаданской области что-то такое сказал, что дед сидел комфортно, и ты ему резко ответил. Можешь немножко про это рассказать? И откуда, почему люди так?.. Почему так происходит?

Андрей Королев: Нет, я вообще стараюсь никому резко не отвечать. Насчет комфортного сидения в Магаданской области ― это такая глупость, я бы сказал.

Синдеева: Нет, он сказал такое?

Андрей Королев: Я не помню такого, я не помню, чтобы мы на эту тему дискутировали. Я знаю, что было предложение из Магадана, когда начали называть аэропорты именами, назвать аэропорт в Магадане именем Королева, но, честно говоря, это настолько черная страница его биографии, что назвать в Магадане аэропорт именем Королева, при всем уважении, история была такая, против которой мы возражали. В конечном итоге это имя получил аэропорт в Самаре.

Синдеева: А вы возражали, это вас послушали или нет? Вообще семья как-то может на это повлиять?

Андрей Королев: Не думаю. Нет, в данном случае не было какого-то влияния, это было голосование, на тот момент довольно открытое и, в общем, полупрозрачное.

Синдеева: Понятно.

Андрей Королев: Хотя оно было интернет-голосование, по-моему, без персонификации.

Синдеева: Паша, твой папа сказал, что Маск в разговоре… то есть он так очень сильно мотивирует. Ты это почувствовал тоже? В чем, на что он тебя замотивировал?

Павел Королев: Да, еще как.

Синдеева: И вообще чем ты занимаешься?

Павел Королев: Да, небольшой бэкграунд про себя. Я обучаюсь в Англии, сейчас я заканчиваю магистратуру по компьютерной науке, то есть я так живу программированием в данный момент, для меня Илон Маск, безусловно, является абсолютным кумиром. Илон Маск, на мой взгляд, помимо того, что для меня… Почему настолько большая фигура для ребят моего возраста? Он генератор идей, то есть он генерирует идеи и прямо живет.

Синдеева: Он визионер, конечно, такой настоящий.

Павел Королев: И, помимо всего прочего, у него, безусловно, есть на это финансы, получается, он работает, скажем, не для заработка денег, а для идеи. То есть он каким-то феноменальным образом, я с ним тоже успел обсудить это в разговоре, что про его скиллы тайм-менеджмента, то есть то, как он генерирует свое время, как он распределяет свое время…

Синдеева: А как ты это понял?

Павел Королев: Знаем, что есть человек Илон Маск. Мы знаем, что у этого человека есть и Tesla, и SpaceX, и Boring Company, и еще куча проектов. AI и так далее. Каким-то образом ему удается в своем графике успевать менеджить и то, и ту компанию, и ту, и везде они успешные. И это безумно, конечно, очень круто, и это очень заряжает энергией позитивной.

Синдеева: А он сказал, как это делает? Не дал инструкцию?

Павел Королев: Он на это отшутился немножко, он сказал: «Это не так легко, как вы думаете». Но он в том числе сказал, что, как ни странно, он больше не бизнесмен, то есть он не занимается в основном бизнесом как менеджер людей и так далее, он больше занимается именно самим физическим инжинирингом. То есть он в каждой своей фирме занимается, он сказал, что он занимается от software engineering до mechanical engineering, до электрического инжиниринга. То есть он прямо вот физически любит что-то делать, и это, конечно, прикольно. Это очень заряжает энергией, потому что человек его уровня такие… Он очень позитивно об этом всем рассказывал.

Синдеева: Паша, скажи, пожалуйста, есть соблазн попроситься к нему на работу?

Павел Королев: Есть. Все ребята, когда я выложил это видео, я выложил это видео в инстаграме, все спрашивали: «Ты у него спросил про стажировку?».

Синдеева: Ну?

Павел Королев: Я решил что-то оставить. На первом разговоре это пока просто…

Синдеева: Будет не очень хорошо, да. Цель разговора вот какая.

Павел Королев: Да, вот когда мы поедем в SpaceX и будем с ним общаться там, может, я тогда его смогу так немножечко… положить семя.

Синдеева: Это вообще очень круто. И особенно американцы все очень любят, когда кто-то проявляет инициативу настойчиво. Так что, Паша, надо проявлять инициативу, настойчиво проситься.

Павел Королев: Да, я знаю, я просто подумал, что это немножко неуместно в первые двадцать минут при знакомстве. Но дальше у меня есть все планы это делать, да.

Андрей Королев: Он сказал, что с удовольствием нам покажет заводы SpaceX, где идет сборка космических кораблей, а это потрясающе интересно. Мы были на заводах, где собираются космические корабли здесь, и в Самаре, и на Байконуре. Но это потрясающе интересно. С точки зрения просто человеческого развития это фантастически. И потом, это настоящий хайтек. Пусть это изделие, окей, сделано какое-то время назад, но сборка его, и подготовка, и транспортировка и так далее ― это абсолютный хайтек. Это суперчистота, это высокие технологии, это очень строгие протоколы. Это, конечно, блестяще сделано.

И, конечно, нам интересно посмотреть, как делаются американские корабли, собираются, потому что я видел короткие видео их рекламной продукции, и, конечно, хочется посмотреть запуск.

Синдеева: Скажи, а после этого разговора «Роскосмос» вам не позвонил?

Андрей Королев: Если честно, нет. Не очень вовремя. Слушайте, мы ничего плохого, никого не имели в виду.

Синдеева: Нет-нет, просто, не в смысле что они на вас ругались, а просто: «Ребята, хотите, мы вам тоже сделаем экскурсию?».

Андрей Королев: Мы общаемся довольно много с «Роскосмосом», общаемся с космонавтами, мы бываем иногда в центре подготовки космонавтов, в центре управления полетами.

Синдеева: А почему ты никогда не захотел стать космонавтом?

Павел Королев: Стать космонавтом? Это классический вопрос. Нет, у меня больше лежала… Во-первых, я по росту немножко не подхожу, у меня рост 189. Это классический мой ответ, это ответ для всех. Нет, скажем так, просто, честно говоря, я, безусловно, очень люблю космос…

Синдеева: То есть никогда не было в детстве.

Павел Королев: Не было, нет, прямо стать космонавтом ― не было такого в детстве. Я больше очень дружил с математикой всю жизнь, мне нравятся какие-то инжиниринговые вещи, прикольно. Я сейчас решил пойти в software engineering.

Синдеева: Если приедет Маск в Москву, вы его пригласили, куда бы ты его повел?

Павел Королев: Интересный вопрос. Безусловно, я бы его повел по всем местам, скажем так, по прадедушкиным местам. Это нужно будет обязательно съездить с ним в город Королев, нужно будет на Красную площадь съездить, нужно будет в его домик-музей обязательно, я бы сводил, у нас домашний есть дома музей, который курирует моя бабушка, папина мама, в котором есть некие уникальные…

Синдеева: Домашний ― в доме, дома?

Павел Королев: Да, прямо внутри квартиры. У нас есть комната отдельная у бабушки.

Синдеева: А вы пускаете туда сторонних людей или только родственников?

Андрей Королев: По желанию, нет, пускаем, да.

Павел Королев: Тех, кто про это знает, кто туда ходит. Там есть какие-то уникальные реликвии, потому что… Илон достаточно, мне кажется, уважительно относится к таким вещам, он чувствует весомость некоторых старых вещей, в том числе с его пропитанностью к Сергею Павловичу Королеву, мне кажется, ему было бы это очень интересно.

Синдеева: А как ему показать жизнь такую нашу?

Павел Королев: Нашу московскую? Нет, он сам действительно такой… Он очень клевый чувак, но у него чуть-чуть есть такая атмосфера вокруг него, что он немножко не от мира сего, потому что он гений. Для меня, честно говорю, гений. Поэтому с ним…

Андрей Королев: Очень веселый, общаться с ним потрясающе приятно. Он когда рассказывал про это, Павлуша спросил его про тайм-менеджмент, он говорит: «Конечно, мне хотелось бы полежать на пляже, а не с утра до ночи там крутиться». И после этого засмеялся. Знаете, это был смех такого молодого задорного, заливистый такой смех, очень веселый, очень зажигательный.

Мы вообще много смеялись, когда разговаривали. Конечно, мы волновались. Сказать, знаете, что мы разговаривали с Илоном Маском, сидели, ужинали, и тут он случайно позвонил ― это не совсем так. Мы, конечно, волновались, нам было очень приятно.

Синдеева: Слушай, понятно.

Андрей Королев: Да. Но общаться с ним было очень-очень легко.

Синдеева: Скажи, а что с нашей медициной происходит? Расскажи мне. Ты, как профессор, человек, работающий в большой клинике EMC, мы пережили только что, не пережили еще, может быть, пандемию. Что у нас в медицине? Мы где?

Андрей Королев: С медициной ― зависит от локализации. Если рассматривать Москву, например, Москву и какие-то крупные города, безусловно, можно получить при наличии хорошей страховки или при наличии денег супервысококлассное медицинское обслуживание, прямо экстра-класса, такого мирового класса. Другое дело, что если ты выезжаешь за пределы Москвы, типа 20–30 километров, то это уже начинается резкое снижение.

И в основе медицины, мне кажется, лежит экономика, конечно. Если бы когда-то Министерство здравоохранения или другие люди, принимающие политические решения, наконец поняли, что нужно так или иначе всех снабдить работающей страховкой, не ОМС, а сделать градацию некую страховок, и тогда медицина бы тогда сама себя начала кормить.

Пока она работает в основном как дотационная очень часто.

Синдеева: То есть убрать бы оттуда государство, все бы стало развиваться.

Андрей Королев: Типа «Вот больница Х, там хороший парень главный врач, вот ему аппарат МРТ поставим, пусть себе». Правда, денег на его обслуживание можем не дать.

Синдеева: И специалистов можем не найти, да.

Андрей Королев: Специалисты подрастут. Если экономика будет работать, специалисты вокруг этого прорастут сами.

Синдеева: А как ты думаешь, вот эта все-таки история с пандемией каким-то образом может изменить эту ситуацию, как-то сдвинуть?

Андрей Королев: Конечно, я считаю, что история с пандемией вообще радикально изменила отношение людей к своему здоровью и здоровью окружающих. Мне кажется, что люди поняли, что есть такая важная история, медицина, здоровье, они поняли, что врачи, медсестры, в том числе эпидемиологи, которые действительно справедливо сетуют на то, что их никто никогда не воспринимал за таких настоящих врачей, они мегаважные люди. У нас абсолютно героические врачи.

У нас было одно здание закрыто под ковид, у нас героические наши анестезиологи, терапевты, реаниматологи, которые боролись на передовой. Мы отъехали на этот момент в другое здание, потому что у нас продолжалась наша травматологическая активность, травматология, ортопедия. Мы, в общем, не останавливались, если честно. Но, ребята, конечно, героически сражались. Это очень коварная болезнь, ее не надо недооценивать.

Синдеева: Скажи, а кто-нибудь заболел из врачей ваших?

Андрей Королев: Кто-то заболел, конечно.

Синдеева: Заболел, да?

Андрей Королев: Невозможно не заболеть в такой ситуации. Вирусная нагрузка играет большую роль, степень, количество вирусов, с которыми ты общаешься. И поэтому, конечно, кто-то заболел. Выздоровели, все живы, но опасная ситуация.

Синдеева: Да, эта болезнь оказалась совершенно неожиданной. То есть ты считаешь, что изменения не только у людей, отношение к врачам, к себе, к здоровью и так далее, но в том числе государство может что-то.

Андрей Королев: Мне кажется, на государственном уровне тоже произошло некое изменение. Во всяком случае, я на это надеюсь. И к строительству новых больниц будет более позитивное отношение, к оснащению больниц и так далее.

Но, если честно, в основе всех проблем медицинских лежит то, что у нас никак не закроют бывшее четвертое главное управление при Министерстве здравоохранения, как оно называлось, которое обслуживало ЦК КПСС. Теперь это называется Медицинское управление при администрации президента.

Синдеева: А почему?

Андрей Королев: Потому что это люди… Понимаешь, если едет поезд и в нем есть специальный вагон, в этот вагон пускают только депутатов и министров, то, в принципе, им все равно, какой там сзади поезд. Приблизительно, с моей точки зрения, это так. Никого не хочу обидеть.

Синдеева: То есть ты считаешь, что пока министров, условно, и чиновников не выпустят в обычные больницы, клиники…

Андрей Королев: Я считаю, что пока…

Синдеева: Они будут ходить в EMC, где дорого.

Андрей Королев: Абсолютно безразлично, какая разметка на дороге, если у тебя на крыше стоит синий мигающий колпак и ты с этим колпаком едешь вообще вопреки всем правилам. Тебе вообще все равно, какие там правила. И до тех пор, пока эта система не изменится, она такая же и в медицине, к сожалению.

Есть некое спецуправление, в это спецуправление ходят спецпациенты. У них нет интереса к тому, что происходит вокруг. Так что это было бы полезно изменить, помимо страховой медицины.

Синдеева: Есть ли в медицине сейчас и вообще в мире что-то такое, как условный Илон Маск со своей ракетой? Есть что-то такое, не знаю, что-то изобрели, сделали, открыли. Опять же, может быть, мы просто об этом не знаем. Интересно.

Андрей Королев: В разных областях есть такое, но я не смогу сказать, что есть нечто, что взяло и радикально изменило вообще всю медицину. Конечно, очень много будет от обработки больших данных, это одна из специальностей, которыми занимается Павел, это big data management, обработка больших данных, потому что эти большие данные дают, конечно, какое-то направление, сказать, что в этой группе людей, например, развиваются такие заболевания, а вот такой-то фактор генетический, например, дает предрасположенность к чему-то, может быть, к переломам, а может быть, к падениям, может быть, к потере сознания или инсульту.

Но назвать одно нечто, что радикально изменило медицину, ― нет, я за такое не возьмусь.

Синдеева: Паша, вообще сейчас модно в России вспоминать наши прошлые заслуги. Мы все время живем прошлым, да, и космос, и Победа и так далее, и так далее. И при этом совершенно такого нет взгляда в будущее. Твое поколение, что мы должны сделать или вообще что должно измениться, чтобы мы увидели Россию будущего, чтобы мы стали гордиться, условно, жить тем, что в будущем у нас будет так-то?

Павел Королев: Это интересный вопрос. На мой взгляд, это искоренение некоего советского менталитета, который сидит на подкорке у некоторых людей, которые опять же пропитываются с детства. То есть нужна некая глобализация мышления, скажем так. Мне кажется, что чем больше люди… огромную, конечно, роль играет в этом интернет, то, что у нас люди понимают, как это работает теперь в других странах, у них есть доступ ко всем новостным каналам полностью всего западного мира и так далее.

То есть там, где все происходит то, к чему люди стремятся, по поводу чего мы смотрим и думаем: как было бы клево, если бы у нас то же самое было. Это все происходит, конечно, в западном мире. Доступ к этому западному миру ― это у нас интернет.

Значит, общие две позиции, мне кажется, ― это глобализация мышления, скажем так…

Синдеева: Как этого добиться?

Павел Королев: Добиться? Я не знаю, на мой взгляд…

Синдеева: А ты когда уехал из России учиться?

Павел Королев: Меня отправили в 16 лет. Сейчас мне 22, да.

Синдеева: До 16 лет ты был здесь. Развивалась глобализация мышления в школе?

Павел Королев: Нет, развивалась… Скажем так, очень много, безусловно, зависит от учителя. То есть я не скажу, что это прямо общая система образования, в ней какая-то проблема. Очень много зависит от учителя, потому что есть учителя, которые… Это даже не обязательно от возраста зависит, есть учителя помоложе, которые могут оставаться такими, скажем так, туповатыми, а есть учителя, которые постарше, которые прямо очень драйвом тебя заряжают и энергией.

А так да, это, конечно, зависит от учителя. То есть некий, наверно, нужен нам прирост в учителях, чтобы учительская профессия стала…

Синдеева: Опять так же, как с врачами, кстати, чтобы она вдруг вернулась, этот авторитет.

Павел Королев: Да, таким образом это же автоматом будет заряжать ребят, которые пытаются учиться, это автоматом будет, я надеюсь, тоже оставлять самых умных ребят тоже опять же в стране. И эти самые умные ребята в итоге будут теми, кто смогут развивать нашу страну и делать те открытия, которые хотелось бы, чтобы делали.

Синдеева: А ты вот представляешь свое возвращение в Россию и работу здесь или пока нет?

Павел Королев: Нет, я представляю. У меня задача была поехать туда, набраться опыта какого-то европейского, то есть попробовать себя там. Но в принципе да, безусловно, я чувствую…

Синдеева: Ну, хорошо, ты вернулся. Даже прошел стажировку Илона Маска и решил поднимать космос в России вот сейчас?

Павел Королев: Я готов работать, я очень жду. У меня вот сейчас последний год, и я с сентября по идее выхожу в рабочую силу. Все меня спрашивают, где ты хочешь остаться, в Лондоне или в Москве. Вопрос, конечно, такой нелегкий, безусловно, то есть очень много есть и «за» и «против» остаться в Лондоне и в Москве. Но я пока себя полностью чувствую как бы вот у меня дом в Москве.

Синдеева: А у тебя есть возможность, куда ты пойдешь работать?

Павел Королев: Сейчас я этим занимаюсь. У меня есть на примете, я не хочу сейчас называть, какие фирмы, на всякий случай. За свое время я проходил много стажировок, в том числе в Москве, и меня некоторые фирмы ждут к себе, но это больше финансовая индустрия, то есть там приматематические какие-то анализы, Excel и вот такое.

Синдеева: Тебе это интересно?

Павел Королев: Да, мне вполне интересно.

Синдеева: Все, что с циферками, все интересно.

Павел Королев: Все с цифрами, да, мне интересно. И плюс там можно приложить знания, которые я получил через компьютерные науки, то есть я, скажем, могу делать достаточно прикольные штуки с Excel, там с web-кодингом…

Синдеева: Ладно, не говори умных слов. А скажи, Паш, когда ты сейчас учился в Англии, ребята опять же, твои сверстники, они вообще как относятся к космосу? Так же, как вот ты рассказал, что Илон Маск вернул интерес?

Павел Королев: Да, зависит от… У меня на удивление сложилась компания, то есть у меня там было две компании, скажем так, не сильно пересекающиеся друг с другом. Это были русские ребята, которые там достаточно «мажорная» была такая компания, которые не все там супер такие с драйвом. Есть английская компания, больше европейские ребята, которые очень умные все ребята. Насчет космоса опять же очень зависит от человека, то есть нет такого какого-то общего потока, что вот, скажем, я не могу сказать, что все любят космос или все не любят космос. Очень зависит от людей, от воспитания, кто чем интересуется. Безусловно, про космос все всё знают, то есть имя Сергея Королева, к моему удивлению…

Синдеева: Знали, да.

Павел Королев: Знали ребята из самых разных вещей: кто-то играл в игру Civilization V, кто-то знал, вот этот ученый Сергей Королев, кто-то просто про него слышал. Но безусловно, про Королева знают больше русские ребята, но это можно было ожидать. Но, к моему удивлению, английские ребята и европейцы тоже очень прошарены, скажем так.

Синдеева: Если бы сейчас вдруг вы могли рассказать Сергею Павловичу несколько вещей важных про нашу жизнь вот сейчас, про наше время. Что бы вы рассказали?

Андрей Королев: Мы бы рассказали, наверное, что есть фантастическая вещь — интернет, которая позволяет за короткое время, за кратчайшее, найти что-то, на что раньше уходили, наверное, недели поиска в библиотеках, что потрясающие компьютеры позволяют сейчас производить расчеты, те, которые они раньше делали на логарифмических линейках. Вообще, как можно было рассчитать траекторию космического корабля, запущенного из Байконура в 4 часа 56 минут так, чтобы он пристыковался к другому кораблю, запущенному сутки назад, в космосе на скорости в 40 тысяч километров в час, это, честно говоря, понять невозможно. Но считали на логарифмических линейках, никаких компьютеров не было.

Павел Королев: Очень интересно, чего смог бы добиться мой прадедушка в наше время, потому что то, что могут делать наши компьютеры сейчас…

Синдеева: Представляете?!

Павел Королев: И те вычислительные штуки, на которые у нас есть сейчас возможности, сложить с умом и генератором идей моего прадедушки, это было бы, конечно, безумно интересно посмотреть, что сейчас бы могли бы добиться, потому что то, на что у них уходили месяцы, сейчас можно делать за секунды.

Синдеева: А сейчас есть какие-то имена, которые близко подходили бы к деду по уровню? Среди наших инженеров, не знаешь?

Андрей Королев: Никого не хочу обидеть, но может быть, нет. Вот я рассказывал про это выступление на научно-техническом совете, там до сих пор очень многие его идеи не реализованы. Если посмотреть список его достижений, то Илон Маск, конечно, еще не дошел до такого количества и качества достижений, но безусловно, они сопоставимые фигуры, с моей точки зрения. Ведь при Королеве запустили первое животное в космос, первый спутник.

Синдеева: Нет, просто как вы правильно сказали, тогда ничего не было, что есть сейчас у Илона Маска, понимаешь.

Андрей Королев: Абсолютно. Впервые сделали фотографию обратной стороны Луны.

Синдеева: Это вообще фантастика.

Андрей Королев: Впервые попали спускаемым аппаратом в Луну, разбросали там титановые пластинки. Впервые запустили корабль-зонд на Марс, на Венеру, то есть он тоже грезил Марсом. И в конечном итоге у дедушки, конечно, было освоение других планет, сопоставимых, скажем, как-то более или менее пригодных для какого-то существования. Не назовем это полноценной жизнью, понятно, что у нас биофизика совершенно другая, но при этом Венера и Марс это всегда такие цели. Луна, Венера и Марс, это вот такое стартовое.

Павел Королев: Но при этом при всем, на мой взгляд, у нас отпала нужда в том, чтобы иметь каких-то определенных четких визионеров, то есть один человек, который решает все. Благодаря корпорациям, в том числе, каких-нибудь NASA, благодаря тем вычислительным штукам, которые они могут делать, мне кажется, они в себе смогут, как организация, они могут в себе генерировать нечто, которые будут прогрессировать. То есть у нас благодаря вещам как NASA, которые в себе могут сочетать очень много ребят умных, у которых есть какая-то именно энергия мозговая…

Синдеева: Понятно, при этом не обязательно быть визионером. Ну как, в итоге, как выясняется, конечно, обязательно. И тот же условный Илон Маск именно поэтому и совершил эти прорывы, потому что он видел, не испугался, не боялся и так далее. Корпорации на такие штуки не способны, понимаешь.

Павел Королев: Ну, кое-кто, в принципе…

Андрей Королев: Ну, может быть, NASA…

Синдеева: Ну, как бы они могут это поддерживать, они могут этому помогать.

Андрей Королев: Ну, да, согласен.

Синдеева: Но, понимаешь, вот так, чтобы человек сфантазировал, придумал то, что, казалось бы, невозможно, это, конечно…

Андрей Королев: Я считаю, что большим достижением NASA является, в том числе, что они открыли космос для частных компаний. Ведь они что сказали — ребята, вот мы придумали «Шаттл», мы, как NASA, придумали «Шаттл», но дико дорого, там запуск «Шаттла» миллиард долларов, немыслимые деньги. Давайте-ка, придумайте что-нибудь, мы вам будем платить меньше, вы денег заработаете и так далее. Илон Маск, известная его цель — сделать старт ракеты не более чем 100 миллионов долларов, то есть в десять раз меньше, чем запуск одного «Шаттла». Более того, если еще возвращать часть, он будет еще дешевле. Соответственно, открыли рынок для частных компаний. Над этим сейчас и Boeing работает, и Virgin Galactic работает, и еще одна компания.

Синдеева: Но я так понимаю, в России частный космос…

Андрей Королев: В России при слове «большие деньги» как-то про частные компании все стараются перестать думать, сразу образуются какие-то корпорации, образуются меганациональные проекты. И дальше каким-то чудным образом никто не спрашивает: «Слушай, друг, мы тебе выделили тут много денег на национальный проект, и что-то ничего не произошло?», и этот вопрос даже уже как-то почти неприлично задавать.

Синдеева: Паша, скажи, пожалуйста, есть амбиция вдруг стать суперинженером, который что-то такое откроет тоже, продолжить такое прадедушкино…

Павел Королев: Амбиция, конечно, есть.

Синдеева: Ну, правда, есть как бы такая?

Павел Королев: Амбиция есть, я не знаю, насколько она реалистична. То есть я, безусловно, пытаюсь себя саморазвиваться как можно больше, я свободное время провожу за просмотром тучи всяких, в том числе в YouTube, документальных вещей, я пытаюсь чему-то новому учиться через  LinkedIn Learning, то есть, я постоянно как-то себя пытаюсь развивать. Прямо амбиции есть, дальше насколько это выполнимо, посмотрим. Я, естественно, буду делать все, что в моих силах, чтобы это получилось, чтобы у меня что-нибудь прикольное вышло из моей жизни.

Синдеева: Давай уже, послушай, пусть у нас тоже появится свой Илон Маск с такой прекрасной фамилией.

Павел Королев: Посмотрим. Я сделаю все возможное, это я могу пообещать.

Синдеева: Гордишься?

Павел Королев: Еще как.

Синдеева: Нет, не ты! Я про папу.

Павел Королев: Я думал, про дедушку.

Андрей Королев: Ну, в общем я горжусь. Мы, конечно, очень гордимся тем, что мы Королевы. Конечно, имя дедушки это какое-то потрясающее имя в России, в общем не было практически ни одного выступления, ни одного политического деятеля за последние пятьдесят лет, который его не упомянул. А что касается, горжусь ли я сыном, я бы сказал что горжусь, да. И я считаю, что очень хорошо, что нам удалось в него заложить вот этот вот драйв. Конечно, можно было бы почивать на лаврах, и понятно, что мы живем не в палатке и в общем все неплохо, но при этом, если человек хочет, стремится, учится и работает, он очень много работает, очень много учится и старается, и очень хорошо. Он блестяще закончил школу, надо сказать честно, он закончил университет с красным дипломом, он заканчивает сейчас магистратуру, пока про оценки не буду говорить, но вроде все неплохо, тоже в общем идет на красный диплом. И это, конечно, приятно, потому что больше всего я боялся, чтобы мой сын вдруг стал каким-то таким ленивым и без внутреннего драйва. Понятно, что в нашей семье должен быть драйв, но у нас как-то все мужчины с таким серьезным драйвом внутри, и мой брат Сергей Королев, и Павел Королев…

Синдеева: А что делает брат?

Андрей Королев: Он занимается бизнесом.

Синдеева: Просто бизнесом.

Андрей Королев: Разнообразный бизнес, да. Он хотел стать космонавтом. Играет в теннис, побеждает.

Синдеева: То есть кто-то в семье все-таки хотел стать космонавтом.

Андрей Королев: Мы все хотели так или иначе стать космонавтами. Я не проходил тоже и по росту, на тот момент было серьезное ограничение, было 170 сантиметров. Все первые космонавты маленького роста. Потом это ограничение сняли, потому что расширили капсулу, появились новые материалы, и внутри стало больше места. Ну а сейчас, если кто-то видел запуск Dragon, так там вообще, там просто огромная комната внутри для шести человек.

Синдеева: А в космос полететь просто хотелось или нет?

Павел Королев: Безусловно, точно да.

Синдеева: Хочешь, будешь стремиться?

Павел Королев: Буду стремиться. Если будет такая возможность, если будут позволять мне финансы, то я с удовольствием. Посмотрим, куда разовьется космическая индустрия к моменту, когда мне будет лет сорок-пятьдесят.

Синдеева: Значит, так, запоминайте, Павел Королев, наш, возможно, будущий Илон Маск российский и последователь прадедушкиных талантов. У меня в гостях были Андрей Королев и Павел Королев. Ребята, я желаю нам всем удачи, и чтобы наш космос когда-нибудь опять стал таким же великим, как он и был, чтобы мы об этом больше знали.

Андрей Королев: Спасибо, Наташа, большое.

Павел Королев: Спасибо.

Синдеева: У меня есть маленький подарок, это зерна DeLonghi, наш партнер, кофемашины загружаются такими зернами. Если у вас есть кофемашина, загружайте.

Андрей Королев: Да, спасибо большое.

Синдеева: Они специально этот кофе находят, обжаривают и для себя формируют, он очень вкусный.

Андрей Королев: Найдем этому достойнейшее применение.

Синдеева: Спасибо вам большое. Желаю удачи вам и нам. И не забудьте, что вы обещали взять меня, когда полетите к Илону Маску, и с оператором.

Андрей Королев: Дождь — наше все.

Синдеева: Да? Ладно.

Павел Королев: Спасибо вам большое.

Андрей Королев: Спасибо, Наташа, счастливо.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.