Гостем нового выпуска программы «Синдеева» стал Яков Маршак, основатель «Клиники Маршака», где лечат от алкоголизма и наркомании. Он рассказал, как, будучи математиком по образованию, он смог успешно заниматься медицинской деятельностью; как йога помогла ему справиться со своим алкоголизмом и как нужно изменить свой рацион, чтобы замедлить старение.
Синдеева: У меня сегодня в гостях Маршак Яков Иммануэлевич. Я сейчас маленькую сноску такую сделаю. В девяностые годы мы все слышали про клинику Маршака. Я помню количество рекламы, которое было, и я помню, что единственное, что я понимала, что это какая-то клиника, которая лечит очень успешно алкоголиков и наркоманов. Тогда мне, в девяностые, казалось, многим, наверно, что это какая-то авантюра, потому что были тогда Кашпировские, Чумаки, да? И, в общем, мне захотелось, чтобы вы рассказали свою историю. Яков Иммануэлевич, а как вы сейчас себя бы вот представили, как кто? Как доктор, не знаю, нарколог, йога-терапевт? Вы же математик.
Маршак: Математик ― это было давно, первое образование было математическое. Но у меня как-то не очень сложилось с математикой, после мехмата я пошел работать в медицинский институт и там занимался распознаванием образов в области электроэнцефалографии. И я читал всякие статьи, и там попадались статьи, можно сказать, из области научной йоги. Йога меня тогда заинтересовала.
Синдеева: А вы вообще как про йогу-то узнали? Мне кажется, в то время вообще люди не знали, что она есть.
Маршак: В то время йоги не было, она была запрещена. Но в какой-то научной литературе это было, я заинтересовался, поскольку действительно влияло на структуру электроэнцефалограммы, какие-то упражнения медитативные. И я встретил девочку из параллельного класса, которая тоже мечтала найти, и вот она нашла преподавателя йоги для нас. И мы собрали небольшой кружок, и у меня дома была довольно большая комната, в которую вмещалось десять человек. И вот этот вот преподаватель стал с нами заниматься, и я сразу почувствовал, что если до упражнений у меня было не очень хорошее душевное состояние, то после упражнений это была какая-то благость.
Синдеева: То есть вы же после этого через какое-то время приняли решение и поступили в медицинский институт.
Маршак: Да. Почему это было?
Синдеева: Да.
Маршак: Я поступил работать, и на работе у меня дела шли плохо из-за алкоголя.
Синдеева: Вы были сами алкоголиком.
Маршак: Да. У меня в конце концов развился алкоголизм. Настоящий.
Синдеева: А когда вы начали выпивать?
Маршак: Я был воодушевлен. В университете. Первый раз вообще-то я выпил, когда в восьмом классе мы с ребятами без взрослых уехали в наш школьный лагерь, взяли с собой бутылку…
Синдеева: Водки?
Маршак: Вина «Алеатико». Я помню очень хорошо. И другие ребята не помнят, а я помню, какое удивительное, волшебное чувство опьянения тогда было. И это один из признаков того, что я был предрасположен к алкоголизму. Была такая история, что мне предложили сделать интересную работу, причем очень высокооплачиваемую работу. Я жил фактически на попечении своего отца, у меня была дочка, ей был один год всего, отец оплачивал няню, которая получала столько же, сколько младший научный сотрудник, каким я и был. И, конечно, родители помогали, а мне хотелось быть взрослым. И представилась возможность заработать за один раз всю годовую зарплату.
Синдеева: Фантастика.
Маршак: И я был воодушевлен, у нас в субботу была вечеринка, на которую химики принесли нам десять литров этого спирта, и, в общем, я напился. Я в воскресенье болел, в понедельник я пришел на встречу, очень важную, передо мной выкладывают эти данные, эти числа, и я ничего не могу понять. И вот эта дама…
Синдеева: Которая пригласила вас.
Маршак: Пригласила, да. Она была уже… Она была молодая, очень красивая, уже кандидат медицинских наук. И она улыбнулась, поняв мое состояние. И вот в этот момент меня молния ударила. Я сказал себе: «Ни капли алкоголя в жизни в дальнейшем не будет». И представьте, через три часа я возвращаюсь домой.
Синдеева: А вы к тому моменту уже йогой занимаетесь, уже видите влияние йоги на ваш…
Маршак: Уже четыре месяца, как я занимался йогой и чувствовал, как… Я нерегулярно занимался, но каждый раз, когда я делал, я чувствовал такое облегчение и приятное ощущение. И вот я прихожу домой, эта спрятанная бутылка коньяка за книжками, как всякий алкоголик делает заначки. И я ничего не могу с собой сделать, меня буквально изнутри вытаскивает и тянет туда, я не могу думать ни о чем.
Синдеева: Вам двадцать пять лет, и вы уже алкоголик.
Маршак: Да. Так вот, я решил, пошел, ополоснулся под прохладный душ, поймал озноб, сел на коврик, час прозанимался и вот лежу…
Синдеева: В шавасане.
Маршак: В состоянии шавасаны и помню, как я про себя произнес: «Волшебство в теле». Я открыл глаза, примерился к этой бутылке и понял, что я могу ее не выпить, и это было очень важное наблюдение, которое легло в основу дальнейшего метода, который я придумал, как реабилитировать алкоголиков и наркоманов. Дело в том, что когда плохо, нет возможности удержаться. А когда тебе хорошо, у тебя есть возможность трезвого выбора. Я сказал себе тогда, я такой был немножко математически мыслящий, я сказал: «У меня есть метод». И как когда-то Архимед сказал: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир», это будет той точкой опоры, которой я переверну свой внутренний мир. Шесть лет без перерыва каждый день с шести до семи утра я занимался и превратился совершенно в другого человека, в человека счастливого.
Синдеева: Вы занимались йогой. Но вы тогда еще не знали, как йога будет влиять на все это.
Маршак: Я это эмпирически нашел. Но потом меня все это больше увлекало, и уже взрослым человеком 36 лет я пошел в медицинский институт и получил медицинское образование. И я выбрал себе там направление «Психоэндокринология», потому что психоэндокринология занимается одновременно и психическим процессом, и эндокринной регуляцией, то есть физическими процессами в теле. Нашел замечательного совершенно учителя, это главный психоэндокринолог Советского Союза, профессор Арон Исаакович Белкин. И вот под его руководством я стал заниматься, и первое исследование, которое я сделал на себе, я посмотрел концентрацию… Это была семнадцатая наркологическая, самая экипированная больница в Москве тогда, там был очень хороший прибор, умеющий различать малые концентрации алкоголя, это называется этанол.
Синдеева: А у нас организм тоже вырабатывает этанол, свой собственный.
Маршак: И они как раз там это мерили, что у здорового человека примерно 1 ммоль/литр концентрация, а у тех пациентов, которые там лежали, было в сто раз меньше. И вот я померил у себя до упражнений, это был 1 ммоль, и после упражнений, было 2 ммоля.
Синдеева: То есть вы увеличиваете сами свой алкоголь?
Маршак: Когда я сказал Белкину, что в два раза увеличилась концентрация алкоголя, он сказал: «Это потрясающий результат, вокруг надо копать».
Синдеева: Круто.
Маршак: Чем я и занялся после этого, и у меня создалось понимание роли эндогенного этанола в процессах организма, обеспечивающих и физику, и психику. Уже, в общем, впоследствии, уже получив это американское образование, познакомившись с замечательными совершенно исследователями в этой области, которые перевели исследования природы болезни на молекулярный уровень, мне пришло в голову заняться типированием, как это называется, то есть генотипированием, вот как различать то плохое настроение, с которым родился человек и впоследствии это заставляет его искать методы удовлетворения. Какие методы? Быстрые, вот когда принял что-то и нутром чувствуешь, как вверх поднимается, как говорят наркоманы, приход состоялся. И такие люди и становятся алкоголиками и наркоманами.
Синдеева: То есть правильно ли я понимаю, что вот этот синдром удовлетворенности ― это…
Маршак: Синдром дефицита удовлетворенности, я его так перевел. По-английский он назывался reward deficiency syndrome. В 1996 году первая, так сказать, концептуальная статья нескольких людей, которые этим серьезно занимались, вот они как раз это и обозвали reward deficiency syndrome.
Синдеева: То есть мы рождаемся либо с этим дефицитом, либо нормальные.
Маршак: Давайте вспомним, как замечательно о себе написал Хайнрих Хайне (или Генрих Гейне), замечательный немецкий поэт, остроумный, замечательный поэт именно. Вот он про себя сказал: «Я родился с зубной болью в сердце. И от этой болезни есть только одно лекарство ― порошок, придуманный монахом Бертольдом Шварцем, и свинцовая пломба». Имеется в виду порох.
Синдеева: Свинцовая пломба ― это застрелиться. А порошок?
Маршак: Порох и пуля. Так вот, сейчас мы про эту болезнь знаем гораздо больше и умеем различать, и сейчас в этой лаборатории небольшой, которая в 2000 году организовалась, мы умеем оценивать десять генов тех белков, которые участвуют в регуляции настроения. И если есть какое-то отклонение, про эти десять генов мы знаем, чем скорректировать.
Синдеева: Честно, я признаюсь, я когда узнала об этом, потому что я уже слушала лекцию, я напросилась, у меня взяли этот анализ, я жду результата.
Маршак: Знаете, бывают удивительные, волшебные случаи. Чувствую, что мой телефон звонит, поднимаю его, и какая-то женщина мне говорит: «Большое спасибо, что вы мне позвонили, мы сами хотели вам звонить». А я говорю: «А кто это говорит?». Она говорит: «Это говорит мама той девочки, которая была у вас полгода на консультации, вы ей сделали анализ, у нее оказался очень неблагополучный анализ. В результате беседы с вами, тех советов, которые вы дали по этим самым метаболикам, знаете, она трезвая, полгода она уже трезвая». Это можно изменить, оказывается, так же как мышцы. Человек родился со слабой мускулатурой, но с мощной костной системой, как, например, Арнольд Шварценеггер, захотелось развиться, и он знал, что в России есть совершенно удивительный спортсмен, который нашел способ, как интенсивно тренировать мышцы. Это был олимпийский чемпион и чемпион мира Юрий Власов. Юрий Власов был человеком интеллигентным и, по-видимому, я не знаю точно подробностей этой истории, но он узнал, здесь была в России школа академика Энгельгардта, которая занималась тем, как устроена биохимия мышц. И он стал не только тренироваться, вот эта система культуризма, но еще стал чем-то подкармливать свои мышцы, и возникло направление «бодибилдинг». Оказывается, то же можно сделать…
Синдеева: С мозгом.
Маршак: То есть можно подобрать каждому человеку его метод развития, то есть его упражнения, его пищевые добавки, можно назвать так, food supplements, и через некоторое время этот человек, если будет регулярно заниматься, станет счастливым.
Синдеева: Но все-таки, если вернуться к проблеме, как, если у человека есть генетически обусловленный этот синдром…
Маршак: Дефицита удовлетворенности.
Синдеева: Дефицита удовлетворенности. То как можно с помощью каких-то, не знаю, практик это исправить и что делать, например, если ты о ребенке узнал, что он родился с этим? То есть как его дальше вести по жизни?
Маршак: Первый ― как можно исправить то, что унаследовано. Все знают, что есть генетика, но не совсем все знают, что есть эпигенетика, наука о том, как мы пользуемся теми генами, которые унаследовали. Практически представьте себе клавиатуру рояля, из нее можно извлекать совершенно разные музыкальные формы. И вот нужен преподаватель, который покажет, как извлекать нужную мелодию. Многие люди страдают депрессиями, тревогой. Как без лекарств, у которых часто бывают какие-то побочные эффекты, научить человека тренировке структур, которые сами по себе контролируют эти височные центры тревожности? Второе: как научить человека испытывать, когда он отдыхает, ощущение неги? Например, он просыпается утром в теплой мягкой постели, и это как раз ощущение неги, которое не хочется терять, вставая и переходя из отдыха в состояние, какое-то совсем другое состояние, состояние активности. Вот эти ощущения «восторга», так в кавычках, и неги противоположны по регуляции, когда развивается одно, исчезает другое. Это такой довольно неприятный для многих момент, как перейти из кровати к активности.
Синдеева: Возвращаемся. Вы когда уже поступили в медицинский институт и начали вести эти исследования с профессором Белкиным и смотреть влияние йоги и практик на мозг, да, и на зависимости, так я упрощаю, вы отправились в Америку в 1989 году.
Маршак: Нет, не так. Я закончил институт медицинский, второй медицинский институт, и пошел к Арону Исааковичу Белкину в Московский городской психоэндокринологический центр, где он мне выделил довольно большое помещение, такой зал, в котором я стал заниматься йогой с пациентами этого центра, самыми разными. И был фактически первым йогатерапевтом. Это был 1988 год, нет, 1987 даже год, потому что я еще на последних курсах стал там работать.
Синдеева: То есть вы занимались и при этом еще исследовали пациентов.
Маршак: А дальше случилась вторая международная конференция по психоэндокринологии, и там были люди, которые были на недавно случившейся тоже, даже это не конференция была, всемирный конгресс по наркологии. Это были американцы, которым я рассказал результаты своих опытов с эндогенным этанолом. Они заинтересовались. И они составляли группу, десять человек, которую пригласили в Америку получить там американское наркологическое образование. И мне очень повезло, потому что они видели, что у меня такой интерес к исследовательской деятельности, они меня познакомили с несколькими выдающимися совершенно людьми, которые сделали прорывные открытия в этой области. И там же я, так сказать, получил возможность проанализировать и свою генетику по первому гену, который тогда был только открыт. И там есть два разных варианта наследования, один редкий, другой частый, и вот у алкоголиков оказалось, что этот редкий ген очень часто встречается. Я сдал свою кровь, и оказалось, что у меня то же самое.
Синдеева: А это наследственное, получается?
Маршак: Это только наследственное.
Синдеева: В Америку вы приехали, вас познакомили с великими, с крутыми исследователями, дальше вы оказались в центре реабилитации. Извините, я просто какие-то вехи, да?
Маршак: Да-да-да. Это называют… Он назывался Heritage Health Treatment Center в городе Мельбурн, во Флориде.
Синдеева: И это центр реабилитации наркоманов и алкоголиков.
Маршак: Сначала на полтора месяца меня поместили туда, как будто я…
Синдеева: Алкоголик.
Маршак: Алкоголик. И вместе со всеми окружающими меня я делал все, что положено, и не делал все, что не положено. Я прошел программу изнутри. Это была классическая двенадцатишаговая программа, миннесотовская модель так называемая. Потом я стажировался с разных сторон, потом я уехал стажироваться в штат Вашингтон, и там тоже разные у меня были, бывали приключения. В результате у меня сложилось понимание природы болезни, не только алкоголизма, но и наркомании.
Синдеева: Любой зависимости.
Маршак: И не только, да, субстанциональной зависимости, то есть от веществ каких-то, но и поведенческой зависимости, например, азартные игры. Это все базируется на одном и том же, это когда несчастные, страдающие люди начинают лечиться чем-то, что быстро удовлетворяет и одновременно портит систему регуляции настроения. То есть для приобретения пристрастия патологического надо, чтобы была депрессия и было лекарство от этой депрессии, которое работает моментально.
Синдеева: Алкоголь, наркотики, азартные игры.
Маршак: Ну, например.
Синдеева: Как вы попали в центр кундалини-йоги, и как вы потом сделали свою клинику, и как вы йогой и практиками лечили наркоманов?
Маршак: Американцы не только дали мне возможность получить образование, но они дали мне возможность читать лекции по моим исследованиям. И вот как-то я читаю эту лекцию, и на этой лекции сидят люди в белых одеждах и в белых тюрбанах. После они задают мне всякие вопросы, обступили меня, а потом говорят: «А вы знаете, что такое кундалини-йога?». Я говорю: «Нет, не знаю, у нас в стране не было этого». «Хотите узнать? Мы вас приглашаем». Через некоторое время они меня пригласили, я три недели провел в Аризоне, в городе Тусон, в центре, который назывался 3HO Super Health.
Синдеева: И там был Йоги Бхаджан тогда прямо, он сам?
Маршак: Нет, Йоги Бхаджана там не было, там были его ученики, которые практиковали реабилитацию только на йоге. И удивительное дело, когда я там был, приехал какой-то служащий из правительства и привез им грамоту о том, что они находятся в числе десяти самых успешных центров Соединенных Штатов по реабилитации.
Синдеева: То есть у вас совпало.
Маршак: Да, и я на себе попробовал. Но я был тогда гораздо моложе и в хорошей форме, я стал делать вместе со всеми эти упражнения и вдруг почувствовал не негу, которую я раньше испытывал от йоги, а тот самый восторг. Это было удивительное совершенно чувство подъема, радости. И я смотрю, приходят туда совершенно убитые наркоманы, и через три дня они летают буквально. И я понял, что на самом деле и это надо исследовать, и это надо применять. Вернулся в Москву. Да, они, когда я уезжал, сказали: «Мы хотим с вами сотрудничать». Вернулся в Москву, и вдруг через два месяца получаю звонок: «Мы в Москве». Это звонит хозяйка этого реабилитационного центра. «Мы в Москве вместе с Йоги Бхаджаном». Их приехала куча человек.
Синдеева: А Йоги Бхаджан ― это один из, собственно, основателей кундалини-йоги, да?
Маршак: Нет, он не основатель. Он привез ее в Соединенные Штаты, сначала в Канаду, то есть его пригласил посол Канады в Индии, и он приехал преподавать в один университет в Канаде, а потом переехал в Лос-Анджелес, и стал там преподавать, и завел городскую группу. В эту группу стали приходить хиппи с зависимостями. И эти самые ребята, которые не получили никакого образования, то есть они были какими-то неприкаянными. И вот они стали трезвыми, вышли и думают: «Надо как-то социализироваться, чем заниматься?». И они поняли: они знают что-то, что может помочь многим людям. И они в складчину организовали, купили ферму в Тусоне и сделали там успешный реабилитационный центр, куда я и попал и познакомился таким образом с ними.
Синдеева: А Йоги Бхаджан вас же…
Маршак: Так получилось, что Йоги Бхаджан, да, мы с ним встретились. Он сделал мне благословение, дал мне духовное имя Гуру Дживан Сингх Халса и сказал: «А теперь иди и учи кундалини-йоге русских». А как учить, если сам не очень хорошо знаешь? Но они привезли с собой врача-невропатолога, ученика Йоги Бхаджана, который с восьми утра до восьми вечера занимался со мной.
Синдеева: Обучал вас.
Маршак: В течение месяца. И все тонкости мне передавал с тем, чтобы я мог начать. Первые несколько занятий мы провели вместе с ним, а потом они уехали, и я стал сам вести группу. Ко мне стали приходить на занятия ребята, в основном героиновые наркоманы.
Синдеева: Почему?
Маршак: Они друг от друга стали узнавать. Началось все с того, что я вернулся и мне дочка говорит: «Одноклассник уже два года не учится и где-то на улице, в камере предварительного заключения, в психиатрической больнице, родители его домой не пускают, потому что он все тащит». И вот она познакомила меня с ним, и я пошел в школу, которую я заканчивал, которую заканчивала моя старшая дочь, и спросил директора, и она дала возможность три раза в неделю по вечерам в физкультурном зале заниматься. И он привел еще пятерых таких же друзей по несчастью, и я стал с ними заниматься, и они оставались трезвыми. И они стали другим рассказывать, что это такое, и ко мне туда по сто человек набивалось. И так случилось, что подошел после занятия один очень прилично одетый человек и говорит: «Я героиновый наркоман, у меня должна быть сейчас ломка, а я чувствую себя после занятия прекрасно. У тебя есть метод, давай сделаем клинику». Я совершенно не представлял, я не бизнесмен. И он вложил огромные деньги, и мы сделали в Апрелевке клинику, которая десять лет очень успешно существовала, и у нас был самый высокий, насколько я знаю, в мире…
Синдеева: Результат.
Маршак: Выход здоровых людей. То есть более 70%. Это было то, что я сейчас называю соединением двух методик. Brain building и mind reconstruction. Mind reconstruction основан на двенадцатишаговой программе, но только она должна быть понимаема с точки зрения замечательной науки, которая тоже, к сожалению, мало распространена, называется этология, наука о поведении животных. Знаете, замечательный совершенно был бизнесмен, которому пришлось уехать, Зимин.
Синдеева: Да, Дмитрий Борисович.
Маршак: Фонд Зимина.
Синдеева: Да, они выпускали книжки.
Маршак: И у Зимина есть…
Синдеева: Издательство.
Маршак: Такие преференции. Он говорит: «Надо такие-то книги прочитать». И на первом месте была книга, которую написал главный научный сотрудник ЗИНа, ЗИН ― это Зоологический институт Академии наук в Петербурге, Виктор Дольник, называется «Непослушное дитя биосферы».
Синдеева: Мне подарили эту книжку.
Маршак: Да, я ее прочитал, совершенно влюбился в нее, поехал в магазин, у них было 120 экземпляров, я все купил и все раздал своим друзьям. Потом, когда я познакомился с Дольником и рассказал ему, он говорит: «Вы не одиноки, так делают все, кто читал мою книгу». Гениальная совершенно. Так вот, там можно… Очень красиво изложено, читаешь ее и узнаешь себя. То есть как устроен человек с точки зрения структуры инстинктов, унаследованных в эволюции, как человек опять же с точки зрения эволюции выглядит как вид. И когда я стал дальше глубже знакомиться, он подсказал, как, с этологией, я понял, как устроена двенадцатишаговая программа, что это такое, как она работает. Сколько раз я бывал и в Америке, и в России на этих группах самопомощи, и там кто-нибудь выходит спикером и говорит: «Не знаю, почему, но эта программа для меня работает». А другие люди, которые приходят туда, ничего не получают от этой программы и в ужасе оттуда уходят, продолжают свое употребление. У меня была клиника еще, я организовал клинику в Малибу, небольшую, но тоже очень успешную. И вот первым пациентом-американкой была Александра, которая никак не могла стать профессиональным психологом. Она заканчивала колледж, там надо было написать работу выпускную, и она не могла из-за своего алкоголизма. Она из обеспеченной семьи, и они десять раз перед этим ее в различные центры реабилитационные отсылали, каждая примерно двадцать тысяч долларов реабилитация. И наконец к нам попала. Я ее спрашиваю: «Александра, скажи, тебя же там учат двенадцатишаговой программе, ты выходишь из центра и идешь в группу». Она говорит: «Я захожу в эту группу, там сидят какие-то малообразованные люди, говорят какие-то трюизмы и заставляют меня молиться, а я атеистка». Я говорю: «Александра, а ты знаешь, что не только человек, но и близкие по развитию приматы, такие как бабуины, орангутаны, молятся? У человека мощнейший религиозный инстинкт есть».
Синдеева: То есть религиозность ― это инстинкт?
Маршак: Да, инстинкт. Недаром Александр Сергеевич Пушкин в стихотворении «Пророк» написал: «Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился». Духовная жажда есть у каждого, но она может быть подавлена. И, конечно, как всякий инстинкт, инстинкты нас мучают до тех пор, пока мы не выполним этот инстинкт, получая освобождение от мучений и тут же награду. Вот так же совершенно и это, этот инстинкт, недаром каждая культура базируется, стержнем ее является религия. Человечество началось, это отдельная тема, которую я бы с удовольствием рассказал, я догадался, как началась цивилизация, что подвигло.
Синдеева: Что?
Маршак: Так вот, в каждом городе буквально чуть ли не на каждом перекрестке стоит церковь. Деньги, время на ее строительство, усилия. Что, это просто так, случайно получается? Нет, людьми что-то движет. Что движет? Религиозный инстинкт. Я говорю, что есть вообще замечательное исследование на группе религиозных последователей из штата Юта, которые утверждали, что молитва приносит им удовлетворение. И вот исследователи, у которых был метод functional MRI, функциональная томография, ядерно-магнитная томография, их попросили сдать этот анализ до и после молитвы. И у меня были оттиски этой статьи, и там как раз как интенсивно работает активность nucleous accumbens, это та область мозга, где и развивается это чувство удовлетворенности. И там явно было, насколько развилась эта интенсивность после молитвы.
Синдеева: Подождите, может быть, это связано просто с дыханием. Знаете, это когда песни люди поют, почему мантры поют? Это же не только ты что-то произносишь, во время пропевания или чтения молитвы у тебя меняется дыхание, и дыхание влияет.
Маршак: Смотрите, у меня была книга в Америке, называлась Baboons, про бабуинов, тоже этологи, муж и жена, написали, которые провели достаточно много времени по соседству с племенем бабуинов, стараясь вникнуть в их межличностные отношения, очень похожие на человеческие. И там было написано на суперобложке: «У бабуинов только одна проблема в жизни ― другие бабуины».
Синдеева: Другие бабуины!
Маршак: Да. И там описывается, с чего начинается день стада бабуинов, стаи бабуинов. Они поворачиваются на восток, начинают… Солнце всходит, они начинают кланяться, колотить себя в грудь и восклицать: «Ваху, ваху», похоже так приветствуют своего гуру в Индии: «Вахе гуру». Мы говорим «Ах», чувство восхищения. Где-нибудь на востоке у нас в стране «Вах!» говорят. Американцы говорят «Вау». Это лингвистические корни такие же. И вот все я рассказал ей и говорю: «Александра, тебе знакомо чувство, когда тебе плохо на душе?». Она говорит: «Самое знакомое мне чувство». Я говорю: «Слушай, отойди в сторонку, где никого нет, закрой глаза и искренне и истово скажи: „Помоги, мне плохо“». Возвращается, говорит: «У меня получилось». Я говорю: «Вот теперь это надо развивать, совершенно не обращая внимания на то, что тебе навязывают. Это твоя личная связь». Уже прошло более десяти лет, моя старшая дочь живет тоже в Южной Калифорнии, в Сан-Диего, иногда они с этой Александрой встречаются. Она до сих пор трезвая. То есть я научил ее, как по-настоящему пользоваться этой программой. Как я сказал, есть клавиатура, кто-то подходит и начинает набирать, у него получается, а другого надо научить. То есть здесь очень важная роль учителя музыки.
Синдеева: Очень важную сноску я должна сделать. Дело в том, что клиники Якова Маршака сейчас к Якову Маршаку не имеют никакого отношения уже давно, просто вы должны это знать точно. Мы не будем обсуждать сейчас причины, почему, но так или иначе это факт. И если вы сталкиваетесь с клиникой Якова Маршака, то это к Якову Иммануэлевичу сейчас не имеет никакого отношения, что там происходит, вы не знаете.
Маршак: Если кому-то интересно, я могу всегда проконсультировать человека и постараюсь помочь.
Синдеева: Вот! Я просто хочу сказать, когда я про это все послушала в первый раз, у меня возник такой вопрос. Но ведь сейчас же очень много рехабов. Рехабы, да?
Маршак: Да.
Синдеева: Почему они не, условно, привлекают вас с этой методикой? Она же фантастическая, без фармацевтики, без каких-то очень жестких там, не знаю, привязываний к батарее.
Маршак: Вы знаете, представьте себе, что какой-нибудь человек создает свое детище, этот самый реабилитационный центр. У него есть какие-то представления о том, как он должен функционировать. И что, звать какого-то чужого дядю, который будет. Знаете, редко такое бывает, редко, но бывает. И вот меня позвал один парень.
Синдеева: Кстати, в Чукотку вы продолжаете ездить?
Маршак: В Чукотку я сейчас уже, надеюсь, что еще раз поеду, но все-таки мне 75 лет. Но ездил с 2006 года, у меня там много последователей, которые с тех пор трезвые.
Синдеева: То есть вы лечили.
Маршак: Это очень тоже интересно, как различаются те люди, которые жили вне развития общего, так сказать, цивилизационного процесса, они были отделены климатически. Климат резко испортился, стало холодно, жуткие ветра совершенно, трудно выживать. Но люди остались, потому что там фантастически много чего поесть. Самое насыщенное место планктоном в океане ― это как раз между Аляской и Чукоткой, в этом самом Беринговом проливе. Киты там пасутся и едят все лето. А потом уплывают к Калифорнии вниз размножаться, туда-сюда мигрируют по полгода. Так вот, на этом базисе процветает огромное количество всякой живности, и какие-то люди не стали оттуда уходить и организовали эту структуру жизни. Но генетически они стали немножко отличаться от нас. То есть, например, я выяснил, что у них нет дисахаридазной активности.
Синдеева: А что это такое?
Маршак: Сахароза так просто не усваивается. Сахароза ― это два моносахара, глюкоза и фруктоза, ковалентно соединенные. Для того чтобы это усвоить, их надо поделить на два моносахара, это и есть дисахаридазная активность.
Синдеева: Так.
Маршак: Поэтому они были лишены углеводов, они питались фактически мясом и рыбой сырыми все это время до середины XIX века. И когда к ним привезли всякое мучное, зерновые…
Синдеева: Понятно, все, что содержит.
Маршак: И сахар, они моментально стали этим злоупотреблять, это стало для них наркотиком. То есть когда я приехал к ним впервые посмотреть, сели за стол пить чай, вот стакан, половину стакана они насыпали сахарный песок и этот сироп пили.
Синдеева: И этот же механизм приводит к тому, что очень быстро становятся алкоголиками, да?
Маршак: Оказывается, три вещества действуют в одном направлении, как говорят, у них аппетенция, то есть то, так сказать, что мучает и что освобождает, устроено из одной ветви. Это опиаты, это сахар, сладкое, глюкоза, можно так сказать, и этанол, алкоголь. Сначала они, как говорят, такое слово «подсели», на сладкое, а потом как лекарство от этого перепада настроений они стали употреблять алкоголь и стали алкоголиками.
Синдеева: Правильно ли я понимаю, я где-то слышала такую фразу, когда спросили кого-то, не помню, что сделать для того, чтобы ваш ребенок не стал наркоманом, первое там было правило ― не давать сахар.
Маршак: Не давать сладкое.
Синдеева: Сладкое.
Маршак: Не давать не только сладкое, высокогликемическую пищу. Дело в том, что пока ребенок еще питается молоком, он вполне… У него работает система регуляции настроения, основанная на эндогенных опиатах. Он просыпается и начинает плакать, плакать ― это он требует поесть, ему плохо. Он выпивает это самое молоко, и белок молочный, казеин, у него дробится на части и какие-то части называются казоморфины. И он получает опиатное удовольствие и сладко засыпает. Просыпается от ломки, можно так сказать, у него все там переварилось, и он требует следующего кормления. И вот так до некоторого момента, и известно, что ребенок, сначала его можно пеленать и так далее, а через некоторое время он становится совершенно бешеным, неукротимым, у него возникает гиперактивность. В этот момент у него начинается развиваться стимуляторное звено регуляции настроения, и оно требует развития, а его продолжают кормить сладкой манной кашей, и он становится гиперактивным. С момента, когда он достаточно уже большой…
Синдеева: А что делать, если уже это случилось? У меня два ребенка, и с каждым два разных сценария. Один ребенок у меня сладкое первый раз попробовал, наверно, лет в пять или шесть, потому что как-то мне удалось отследить этот процесс.
Маршак: Да.
Синдеева: А вот с младшей дочерью не получилось, я пропустила это, когда няни подкармливают вкусненьким, понятно, не желая ничего плохого. И вот сейчас я наблюдаю за дочерью, она очень любит сладкое, ее трясти начинает.
Маршак: Трясет, да.
Синдеева: Как сейчас от этого избавляться?
Маршак: Давайте тогда ей сделаем этот анализ.
Синдеева: Тест.
Маршак: Генетический. Его можно делать просто как родится ребенок, это же никакой крови.
Синдеева: Давайте.
Маршак: Стерильный зонд, изнутри щеки снять буккальный эпителий. И тогда можно определить структуру ее, если есть, синдрома дефицита удовлетворенности и дать ей что-нибудь, что будет стабилизировать ее настроение, она не будет так.
Синдеева: А что это?
Маршак: Эти вещи безопасны в широком диапазоне доз.
Синдеева: Понятно. Про вот эти шоколадки я должна просто рассказать. Несколько лет назад кто-то привез мне эти шоколадки. И кто-то сказал: «Очень полезные шоколадки». И я уже много лет…
Маршак: Покажите.
Синдеева: И я уже много лет заказываю эти шоколадки, дарю их друзьям. И недавно я была в одном месте, где купила целый такой ящик этих шоколадок. И потом вдруг я первый раз так внимательно прочитала, что эта формула создана в лаборатории Якова Маршака, и когда мы познакомились, я спросила: «Это правда, это-то имеет к вам отношение?». И вы сказали: «Да». Расскажите историю этих шоколадок.
Маршак: Я вовсе не шоколатье, но я жил в Соединенных Штатах и читал, у меня была клиника, я, так сказать, вращался среди врачей-гериатров, те, которые лечат старость, можно так. И мы читали всякую научную литературу. Вот мне попадается статья от биологов Стенфордского университета, которые описывают, как они разобрались в механизмах прогресса атеросклероза артерий, почему и каким образом откладываются эти самые бляшки. Но они не только в этом разобрались, в молекулярных механизмах, но они выяснили, что существуют флавоноиды из какао и гранатового сока, которые можно соединить, они выделили их и сделали…
Синдеева: Что такое флавоноиды?
Маршак: Флавоноиды ― это целый класс веществ, примерно триста различных… Триста тысяч различных флавоноидов. Это такие природные антиоксиданты, которые выполняют самые разные функции, например, известно, что флавоноид кверцетин, сейчас это очень модно, для того, чтобы предотвратить старение, надо… Старение, онкологию всякую, надо пользоваться сенолитиками. У человека клетки делятся, делятся, а потом перестают, число Хейфлика известное. То есть есть предел деления. И когда это устаревшая клетка, она начинает распространять вокруг себя медиаторы воспаления, а заодно она может трансформироваться в опухолевую. И она почему-то не погибает, у нас нет достаточно побудительных причин, чтобы она погибла. И вот эти вещества…Да, эти стареющие клетки называются сенесцентные клетки. И те вещества, которые заставляют их входить в апоптоз, то есть самоустраняться, называются сенолитики. И вот сенолитики бывают и абсолютно безвредные, флавоноиды. Один из них называется кверцетин, а другой называется, например, физетин, которого много…
Синдеева: Что надо есть?
Маршак: Клубника, огурцы, лук репчатый. Но не только, можно просто есть капсулы с физетином, пищевая добавка.
Синдеева: И вот эти шоколадки.
Маршак: Да. Так вот, самые разные флавоноиды бывают, и вот флавоноиды из шоколада и флавоноиды из…
Синдеева: Гранатового сока.
Маршак: Граната. Они так взаимодействуют между собой, что они не только предотвращают отложение холестерина, но они даже его убирают, то если они сделали еще клиническое испытание, взяли несколько десятков пожилых людей, померили у них проходимость бедренных артерий, сонных артерий, половину стали потчевать плацебо, пустышкой, а половине давали капсулы с этими флавоноидами. Через полгода снова проверили проходимость, у одних ухудшилась проходимость, а те, которые ели флавоноиды, у них улучшилась проходимость. Я прочитал это и в восторге подумал: как, это же все…
Синдеева: Все легкодоступно, да?
Маршак: Это съедобно, главное. Я залез в интернет и нашел недалеко от Лос-Анджелеса, под Сан-Диего есть компания шоколатье, которые делают такой красивый очень бизнес. Они делают объявления: «Кто хочет научиться делать конфеты? Мы делаем мастер-класс, шесть часов ― триста долларов». Заплатил триста долларов, приезжаю к ним, там уже человек тридцать американцев, тоже таких же любопытных. И вот шесть часов удовольствия, они нас обучали тонкостям того, как делать конфеты. Я приехал домой, купил стопроцентный шоколад в специализированном магазине, купил экстракт граната без добавления сахара, ливанский, который там продавался, купил черный перец, купил порошок ванили, смешал, как это надо было.
Синдеева: И что, сделали конфеты?
Маршак: Сделал конфеты, отвез в свою клинику, стал угощать своих пациентов, своих сотрудников. Все говорили: «Как здорово, еще привози!». Когда я вернулся в Москву, то пошел на выставку продовольственную на Красной Пресне и нашел там столик, ребята продавали какие-то свои, вот это ручное производство буквально, какие-то, как они говорили, бомбические печенюшки. Я говорю: «А не хотите попробовать делать шоколад?». Даю им свою визитку, он смотрит: «Вы тот самый Маршак?». Я говорю: «Какой тот самый?». «Ну, который привез кундалини-йогу к нам в страну, мы занимаемся у его ученика кундалини-йогой». Поэтому у нас был замечательный контакт, они… У них фабрика небольшая ручного производства под Тверью, в деревне Павшино. И вот там я их научил делать эти конфеты, с тех пор они это и делают. У меня на лекции был биофизик пожилого возраста, который заинтересовался моим докладом, пошел к своему другу, врачу с хорошим прибором ультразвуковой диагностики, и они проверили все артериальное русло и отметили, где, в каких местах, длину, ширину, глубину этих атеросклеротических бляшек. И он начал есть эти конфеты. Через год он пришел опять к этому же врачу, на том же приборе, и они обнаружили, что ни одной бляшки у него не осталось. И вот он пришел опять ко мне на лекцию, помолодевший, и благодарит. Я говорю: «Это я вас должен благодарить за это, за свой эксперимент».
Синдеева: У нас очень мало осталось времени. Можно, я попробую практические вопросы? Как понять, что ты становишься алкоголиком, какие признаки?
Маршак: Есть разные совершенно. Самое простое определение есть в Америке, это называется social drinker, или человек ― социальный пьяница, много пьет, но никаких проблем у него нет, когда надо, он вообще не выпьет, когда можно, на вечеринке он выпьет, но не потеряет лицо. А когда вообще можно, он уезжает на несколько дней, багажник набивает алкоголем и все выпивает, возвращается трезвый. Вот это social drinker. Алкоголик пьет… И у него возникают проблемы, и, несмотря на эти проблемы, он продолжает и продолжает пить. Разница в том, что вот этот social drinker развлекается алкоголем, ему хорошо, алкоголь делает ему быстро еще лучше, но это не вызывает того удивительного процесса, которым обладают животные, начиная с определенного уровня эволюционного развития, прижизненного приобретения инстинкта. А инстинкт возникает у человека тогда, когда ему плохо, у него дисфория, у него депрессия, и он начинает не развлекаться, а он начинает лечить свою депрессию алкоголем. И вот это приводит к алкоголизму. Он влюбляется. Вот тому алкоголь нравится, но когда можно, то он выпьет, когда нет, он отказывается от того, что нравится. А у этого человека засел в бессознательном инстинкт ожидания и стремления к тому, чтобы выпить. Ему становится похуже, а вожделение, соответственно, возрастает, и уже удержаться невозможно. Это и есть алкоголизм.
Синдеева: Так. Лишний вес.
Маршак: Лишний вес бывает по разным причинам совершенно, но в том числе есть люди, которые становятся пристрастны к сладкому, и это удовлетворение желания поесть высокогликемической пищи (гликемия ― сладкокровие) приводит к тому, что человек переедает. Удовлетворение аппетита, назовем его так, происходит опиатным путем. У нас формируется пептид, который называется проопиомеланокортин.
Синдеева: Так.
Маршак: Который создает нам вот это самое сладкое, нежное, сонливое ощущение после того, как мы обильно сладко поели. А на самом деле есть другой способ удовлетворения и другого немножко варианта пищевого инстинкта. Когда человек ест такую пищу, которая дает ему стимуляторное удовлетворение, которая быстро насыщает, у него тогда начинает формироваться тот тип, который называется CART, или cocaine- and amphetamine-regulated transcript, который действует примерно так же, как амфетамин,
Синдеева: Это что надо есть?
Маршак: Я сделал такое питание, которое создает это быстрое насыщение и нежелание переедать.
Синдеева: Где про это питание узнать? Где его купить?
Маршак: Вот сейчас его продают на всяких маркетах таких, платформах, знаете как… Сейчас… Ozon, «Яндекс.Маркет».
Синдеева: Как оно называется?
Маршак: Называется оно Prana, PranaFood.
Синдеева: Но это прямо еда или это как добавки? Или что?
Маршак: Нет, это не добавки, это настоящая полноценная еда, которую размешиваешь и через пять минут, обычной водой, то есть не надо кипятком, и через пять минут… Это вкусно, то есть когда я его делал, я делал не только по определенным принципам, то я попросил Даниэля, который француз и всю жизнь работал в Москве во французском посольстве, и заведовал протоколом во французском посольстве, и был замечательным… То есть он заведовал и кулинарией французского посольства. И он замечательный эксперт по тому, как сочетать вкусы, ароматы. И он мне поправил это все так, чтобы это стало вкусно.
Синдеева: Подождите, разводите в стаканчике.
Маршак: Да, выпиваешь.
Синдеева: И это твоя еда?
Маршак: Этот стаканчик, вот моя дочка на последнем курсе фундамеда в Московском университете, было очень напряженно, она утром разводила себе этот стаканчик, и до трех часов ей хватало совершенно.
Синдеева: Ага, PranaFood?
Маршак: Да, PranaFood.
Синдеева: Так, хорошо. Сейчас наши зрители наверняка спросят: «А если кто-то захочет сейчас сдать анализ вот такой, сделать?».
Маршак: Это только я могу сделать.
Синдеева: Только вы.
Маршак: То есть ко мне прийти.
Синдеева: А у вас есть какой-то сайт где-то, где вас…
Маршак: У меня есть мой сайт.
Маршак: У меня есть, да, как это? Фейсбук.
Синдеева: А, то есть можно в фейсбук писать.
Маршак: На фейсбуке можно посмотреть, да.
Синдеева: Так.
Маршак: У меня есть инстаграм!
Синдеева: Вы сейчас занимаетесь проблемами старения, старости. Выглядите вы прекрасно.
Маршак: Спасибо за комплимент.
Синдеева: Что вы для этого делаете? И какие-нибудь дайте советы, что делать-то? Что делать, чтобы не стареть?
Маршак: Коротко: употреблять сенолитики.
Синдеева: Так. Еще раз, это что такое?
Маршак: Это то, что убирает стареющие вредные сенесцентные клетки. Можно есть клубнику, огурцы, лук репчатый. Но лучше капсулы, мне кажется, там концентрировано. А есть другие способы. Есть… Но тоже такая интереснейшая история человечества, которая когда-то этого лишилась из-за того, что возникла цивилизация и люди в цивилизации стали, человечество возникло из того, что стали делать пищу для себя. Вот раньше собирали, охотились, рыбачили, а тут вдруг завели сельское хозяйство, перестали ходить по своей территории, осели в своей деревне и стали возделывать злаковые.
Синдеева: Да.
Маршак: А ели до этого совершенно другое. И вот люди лишились очень важного жира, который называется гамма-линоленовая кислота, из которой организм наш создает простагландины, которые препятствуют воспалительному процессу и препятствуют адгезии тромба.
Синдеева: А где же взять эту гамма?..
Маршак: Это называется, тоже пищевая добавка, которая называется borage oil, от слова Borrago Officinalis, по-русски это огуречник.
Синдеева: Нам надо инструкцию какую-то под программой сделать.
Маршак: Я с удовольствием, я буду к вам приходить. Вообще я хочу сказать, что Дождь ― это моя любимая… Вообще история такая, что когда-то я был подписан на Akado, и вдруг Akado отменил совершенно, для меня это было как взрыв какой-то, отменил Дождь. Я стал искать: и все отменили!
Синдеева: Конечно, нас тогда убивали.
Маршак: И тогда я просто завязал с телевизором. С тех пор я телевизор не смотрю вообще.
Синдеева: Но сейчас-то вы нас смотрите?
Маршак: Я подписан, конечно, на Дождь.
Синдеева: В общем, мы посмотрим, какой вызовет интерес эта наша программа и сколько будет задано вопросов, и если наша аудитория скажет, что нам такое надо, надо придумать какой-то просто цикл таких бесед. Последний еще мой вопрос, актуальный на сегодняшний день. Прививаться или не прививаться?
Маршак: Если человек дорожит своей жизнью, то прививаться. Но что я могу сказать здесь? Есть опасность. Прививаться, по-моему, замечательно ― это вот «Спутник V». Но он несет в своей структуре структуру этого поверхностного белка вируса COVID, и оказалось, что если этот белок приходит во взаимодействие с тромбоцитами, то они возбуждаются, возбуждают эритроциты и начинается тромбообразование. Поэтому если вы делаете укол в сосуд, то, как отмечено, когда стали смотреть, что AstraZeneca, она устроена примерно так же, люди некоторые, не так много, умирали…
Синдеева: От тромба.
Маршак: От тромбоза. А что возбуждало этот тромбоз? По-видимому, им в сосуд попали. А как узнать, куда попали? Надо уколоть, а потом чуть-чуть на себя потянуть поршень, и если туда попадет кровь, в шприц, то надо вытащить и переколоть.
Синдеева: У меня был Яков Иммануэлевич Маршак, мы еще не поговорили про дедушку вашего, на чьих книжках мы все выросли, но я не знаю, давайте мы продолжим с вами в какой-то момент беседу.
Маршак: Я с удовольствием буду приходить к вам.
Синдеева: Спасибо вам большое.
Маршак: Вам спасибо.
Синдеева: И за шоколадки спасибо. Не знаю я, как, где найти эти шоколадки, но, я думаю, если вы напишете Якову Иммануиэлевичу в директ, то он вам все расскажет. И это не реклама, это я делюсь просто своей радостью.
Маршак: Спасибо вам большое на добром слове!
Синдеева: Спасибо вам большое.
