Ведущая программы «Про это» Елена Ханга рассказала в своем интервью историю того, как ее родители встретились и поженились — однако это не помешало ее отцу найти себе вторую жену.
Синдеева: Ведь мама твоя тоже умудрилась, живя в Ташкенте, она приехала в Москву и выйти замуж за черного парня.
Ханга: Моя мама тоже самое. Она приехала в Москву и вышла замуж за африканца. Он не парень, он приехал, он же не местный был. Мой папа был премьер-министр Танзании, он приехал…
Синдеева: А как она его? Она была его какая жена по счету?
Ханга: Она была у него первая жена. Потом, правда, было еще, но она была первая жена. И он, поскольку он сделал революцию, Занзибар объединился с Танганьикой, и стала Танзания, он искал себе жену, достойную своего статуса. И моя мама, которая была очень красивая, и в Москве она училась в МГУ, она великолепно играла в теннис, была чемпионкой Узбекистана по теннису. И она пела в кинотеатре «Ударник», перед началом сеансов там вначале пели, перед началом сеансов там были концерты, она там пела джаз, тогда это можно было. И потом был фестиваль молодежи, приехали туда со всего мира кучи студентов, и из Африки все студенты в нее влюбились. И потом, когда они разъехались, кто-то из Танзании сказал отцу — слушай, там, в далекой России, есть такая женщина, фигура бочка на бочку, так, как мы любим, она говорит на всех языках, она образованная, прямо идеальная. И было решение партии, что он должен поехать и жениться на моей маме.
Синдеева: Да ты что?
Ханга: Да. Он приехал в Москву и…
Синдеева: А сколько ему лет было?
Ханга: Ну, он немногим старше ее. Ну, не знаю, сколько было, может быть, 28-30, какой-то такой возраст.
Синдеева: А папа красивый был?
Ханга: Папа был интересный, очень высокий мужчина, у меня и мама была красавица. Но проблема в том, что моя мама до этого вышла замуж за московского изумительного музыканта, на контрабасе играл, тоже в консерватории он учился. И им подарили машину…
Синдеева: Белый?
Ханга: Москвич, да, белый, обычный, из очень известной московской семьи литературной. Но он сам играл на контрабасе. Им подарили машину, и он разбился на этой машине. То есть моя мама была молодая вдова. Когда мой отец приехал, она была в трауре, и мой отец сказал: «Понимаю, уважаю, поэтому я остаюсь…»
Синдеева: Подожди, а как он ее нашел? Как он пришел домой, в гости? Ее вызвали куда-то?
Ханга: Он пришел домой. В Черемушках, мама жила в Черемушках, работала в институте Африки.
Синдеева: И как?
Ханга: Каким-то образом ему подсказали, где она живет.
Синдеева: То есть он министр Танзании…
Ханга: Он еще не был премьер-министром.
Синдеева: Не был премьер-министром, он выиграл…
Ханга: Но революцию он совершил и собирался стать премьер-министром, поэтому он искал жену, чтобы все, как полагается.
Синдеева: И что? Стучится в Черемушки…
Ханга: Звонит и говорит: «Здравствуйте. Меня зовут Абдулла Кассим Ханга, я будущий премьер-министр. Не хотели бы выйти замуж за меня?» Мама сказала: «Нет, не хочу».
Синдеева: Вот так вот?
Ханга: Да. «Нет, об этом не может быть и речи». А он говорит: «Хорошо, я подожду». А тогда нельзя было ждать, в Советском Союзе, виза заканчивалась. Тогда он поступил в Университет Дружбы народов, он был одним из…
Синдеева: Из-за этого?
Ханга: Да, чтобы получить право сидеть здесь и маму караулить. Причем ему это было…
Синдеева: А он что, уже влюбился? Или просто вот так нужно было?
Ханга: Нет, ну задание такое, влюбился. Дали задание, он выполняет. А он до этого закончил в не университет, поэтому ему учиться в Лумумбе было ну совершенно не трудно. Вот он приходил каждый день, садился, и сидел, сидел, ныл, ныл. Вот он там год высиживал. И друзья всегда смеялись, потому что когда мама собиралась, а она веселая была, вечеринки, джаз, он в углу сидел и смотрел на это все печально. Ему это все очень не нравилось, но что делать, приходится терпеть. И вот так вот высидел. Как говорила моя мама, лучше сказать «да», чем объяснить, почему «нет».
Синдеева: А мама-то тебе потом призналась, она-то в него влюбилась в итоге? Или он просто…
Ханга: Скажу, что решающую роль сыграла бабушка, которая сказала…
Синдеева: Бабушка, это которая по…
Ханга: Вот которая нас воспитала, по американской линии. Она сказала…
Синдеева: Подожди, которая с еврейско-польскими корнями.
Ханга: Да-да. Дочка раввина.
Синдеева: Которая дочка раввина, и которая тоже была такая очень революционно настроенная…
Ханга: Да, такая очень революционная, только такая еврейская молодая девушка.
Синдеева: Может быть, поэтому они и приехали…
Ханга: Поэтому она вышла замуж за афроамериканского дедушку, ее выгнали из семьи.
Синдеева: Семья ее выгнала.
Ханга: Ее отвергли, но она считала, что она делает правильную вещь. И она сказала маме: «Вот как я в свое время вышла замуж за твоего отца, потому что надо было поехать в Советский Союз, поднимать страну, сельское хозяйство, в Узбекистан. Если не мы, то кто? Ты должна выйти замуж за отца и поехать в Африку. Ты МГУ зачем закончила? Вот для того, чтобы поехать туда и школы поднимать. Ты сделаешь то же самое, что в свое время сделала я». У меня же бабушка работала всю свою жизнь в Ташкенте преподавателем английского языка в инязе, она преподавала. Она сказала, вот ты должна сделать то же самое. Мама вышла замуж за папу, родилась я, и мама поняла, что это будет большой ошибкой, уехать…
Синдеева: Но она туда уехала?
Ханга: Нет, она сказала, что ехать туда нельзя.
Синдеева: Но она туда хотя бы ездила?
Ханга: Нет.
Синдеева: То есть она туда даже не поехала?
Ханга: Она вовремя поняла, что ехать не стоит. Потому что одно дело конфетно-коньячный период, когда все позволяется, а другое дело, когда она вышла замуж, папа уже разговаривал с ней совсем с других позиций. Все-таки мусульманская семья, все-таки сын имама, он сын имама. Поэтому стало ясно, что вот с этими гулянками, во-первых, мы заканчиваем, это дружба, дискотека заканчиваем. Во-вторых, в институт тоже зачем ходить каждый день, совершенно не надо. И вот эти вот брюки, и вот это все, если можно… И вот так постепенно, постепенно так ее стал собирать, готовить ее, потому что он сказал, надо уважать традиции, и поэтому, когда приезжают мои друзья, то не надо за стол садиться…. И дальше пошло-пошло, и потом до мамы стали доходить слухи, папа же уезжал, когда они поженились, он уже стал премьер-министром…
Синдеева: А поженились они в России, расписались?
Ханга: Да-да, в России. И вот он все чаще в Танзании был. Потом он был очень недоволен, что родилась дочка, очень был недоволен. Он сказал, нет, такого не может быть, первый ребенок девочка. Но поскольку я была молчаливая, он сказал, ну, ладно, если молчаливая, то ладно, как-то исправим эту проблему. И потом до мамы дошли слухи, газета, какая-то французская газета, подружки принесли и ей так аккуратно положили, что господин Ханга с мадам Хангой посетили там какую-то страну.
Синдеева: То есть он женился за это время на ком-то?
Ханга: Мама его спрашивает: «Слушай, мы же договаривались как-то». А он говорит: «Ой, какая это мадам, это мне президент Кении подарил, и вообще я ее оставил где-то, даже не помню и знать не знаю, не бери в голову». Но мама поняла, что девочке туда ехать в то время совершенно ни к чему, и она решила, что из-за того, что родилась девочка, если бы родился мальчик, то мама бы поехала. Но с дочкой, она сказала, нет, я не хочу, чтобы она стала третьей женой кого-нибудь. И все, и мы остались в Москве.
Синдеева: И потом был какой-то развод? Или как это все?
Ханга: Нет, развода не было, потому что произошел переворот в Танзании, и мой отец погиб во время переворота.
Синдеева: То есть ты его, конечно, не помнишь вообще.
Ханга: Нет, мне было года три-четыре, я совсем ничего не помню.
