«Трагический оптимизм»: как помочь себе и близким справиться с тревогой из-за новостей

Всем привет. Это специальный выпуск «Психологии на Дожде» и я, Александра Яковлева. Эта программа выходит по следам, если можно так сказать, тех событий, которые происходят последний месяц в стране и в нашем с вами обществе. Огромное количество людей столкнулось с вещами, которые сложно принять, сложно понять, например, оказалось, что в выходной день гулять по улицам своего родного города уже небезопасно, а ретвит в соцсетях может обернуться для кого-то лишением свободы. В общем, говоря языком Толстого, все смешалось в доме Облонских.

Как на такие события реагирует наша психика? Обсуждать мы это будем сегодня с кризисным психологом, руководителем психологических программ фонда «Общественный вердикт» (иностранный агент) Светланой Яблонской. Здравствуйте, Светлана. 

Александра, здравствуйте. 

Очень рада, что вы смогли к нам присоединиться, потому что у вас огромный опыт работы со сложными ситуациями. В последний раз несколько лет назад мы с вами общались по поводу того, как реагировать людям, пережившим пытки, и близким людям как реагировать на это, и как им помогать. 

Повод в общем тревожный, и очень много сейчас в соцсетях я вижу среди знакомых накопилось вот этой тревоги, потому что то, что происходит вокруг, как-то выходит уже за грань. Вот где эта грань и как вообще нам реагировать? Просто потому что стало как-то страшно и сложно жить.

Александра, очень понятный запрос и вопрос, и очень понятная, и мне кажется, актуальная тема. Мне кажется, что вот уже в вашей подводке, в тех первых словах, которые вы произнесли, уже есть и пути ответа, то есть по крайней мере, есть указание, в какую сторону мы можем смотреть, чтобы найти эти ответы. 

Первое, вы процитировали Толстого, все смешалось в доме Облонских. И это понятно, потому что происходят некоторые события, которые выходят, я вот сейчас буду цитировать определение американской психологической ассоциации, определение шоковой травмы, выходят за рамки обыденного, обычного человеческого опыта, то есть все-таки мы живем, надеясь, что не встретимся с полицейским насилием. Но как минимум в новостях, а некоторым и в своем непосредственном опыте пришлось с этим полицейским насилием встретиться, и естественно, первая реакция это шок, это смешение, это потеря всех ориентиров. Как я могу жить в мире, в котором вот это возможно?

С другой стороны, рядом лежит ответ. Как жить? Ну, первое, навести порядок в своем внутреннем мире заново, как ни странно и может быть, немножко даже страшно звучит, принять, что такое, к сожалению, возможно. Это первый момент, то есть это плохая часть новости. А хорошая часть новости состоит в том, что несмотря на это, наша жизнь, которую мы любим и ценим, все равно возможна. 

И следующий тогда вопрос — как организовать свою жизнь с учетом того, что это сейчас происходит рядом с нами, но при этом не дать вот этим событиям, информации об этих событиях съесть, поглотить всю нашу жизнь, как вырвать у новостей, у полицейского насилия какое-то место для воплощения того ценного, чем мы живем. 

Вопрос — как? Такой, знаете, вопрос — как, он так в воздухе и повис. А как вообще жить с этим ощущением? Я, кстати, напомню, что у нас идет трансляция в Facebook, и зрители могут там задавать свои вопросы вам, Светлана, а я буду их зачитывать. 

Хорошо, договорились. 

Так вопрос — как со всем этим жить? Вот я хожу по улице, я ращу детей, у меня какой-то есть мой внутренний теплый, такой светлый мирок, и это я транслирую в мир, своему же ребенку так же я рассказываю о мире. И тут вдруг вот начинает что-то такое происходить, что буквально сносит вообще все внутренние мои стены, и я уже с трудом понимаю, куда и как мне обращаться. Вот куда смотреть? Вы сказали, ответ лежит рядом. А вот я его как-то если потеряла, где этот найти ответ? 

Рядом. Сейчас туда посмотрим.

Рядом? Справа, слева? Давайте смотреть. 

Вот что замечательно в том, как вы говорите о том, что происходит, и собственно, люди пишущие о том, что происходит, делают то же самое. Понимаете, мы в обычной нашей счастливой, теплой, уютной жизни, о которой вы сейчас говорили, мы имеем тенденцию забывать, что, к сожалению, мир состоит не только из нее, что в мире есть то, что австрийский психолог, создатель такого направления как логотерапия Виктор Франкл называл трагической триадой, вина-страдание-смерть, то есть это некие реальности нашего мира. Да, какое-то время мы можем не смотреть в эту сторону, к сожалению, иногда любому человеку приходится с этими реальностями сталкиваться. И что тогда помогает? В первую очередь помогает трагический оптимизм.

Трагический оптимизм?

Трагический оптимизм, это тоже термин из логотерапии, это термин Виктора Франкла. Смотрите, вот мы сейчас сказали о том, что к сожалению, в мире есть страдания, и это правда, то есть мы сейчас видим подтверждение этому, вот хотя бы в ваших новостях и в ваших эфирах. А некоторые люди, еще раз повторю, и вот сейчас, к сожалению, все больше и больше таких людей, которые сталкиваются с полицейским насилием просто в своем непосредственном опыте. То есть это мы принимаем. 

Но есть и вторая часть вот этой новости, что мир не только состоит из полицейского насилия, как ответ на эти события развивается человеческая солидарность. В частности, я вот сейчас наблюдаю, как замечательные друзья, однокурсники, совсем молодые ребята, которых забрали на последних митингах, то есть кто-то действительно вышел на митинг, без оружия, естественно, мирный, право на который гарантировано им Конституцией, другие действительно проходили мимо и оказались в местах не столь отдаленных, пережили то, что обычный городской, сельский, юный человек по идее не должен переживать, если он соблюдает законы общежития. 

Они это пережили, но при этом уже прошли новости о том, что, например, ребята стали читать друг другу лекции там, где они сидят свои десять или пятнадцать суток, во-первых. Во-вторых, их друзья собирают им передачи, ищут защитников, то есть, мне кажется, гражданская солидарность сейчас развивается, не скажу, как никогда, но как мало когда. 

Вы знаете, Света, мне, наверное, больше интересно понять про то, как быть, наверное, тем, не кто пережил насилие по отношению к себе, а вот к тем людям, которые смотрят, например, эфиры Дождя, очень много тревоги. Очень много тревоги в новостях, ты смотришь даже какие-то там видеоролики, ты разговариваешь с людьми, которые тоже в тревожном состоянии находятся, это вот пространство так заряжено тревогой, волнением, много страхов витает в воздухе. Вот здесь у меня больше вопрос, как со всем этим быть? 

Свидетелям, допустим, тем кто.. 

Да, скорее все-таки свидетелей того, что происходит, гораздо больше, чем участников. 

Смотрите, первое — понять, что эта тревога и страх, это нормально. Это нормальная реакция на опасность, эволюционная. Если бы наши предки не боялись ничего, шли по джунглям и только смотрели на прекрасные звезды, прекрасные лианы и не знаю, что еще, их первый бы саблезубый тигр съел, и мы бы с вами сейчас здесь не разговаривали. То есть это нормальная реакция, и взгляд в эту сторону тоже нормален, нам важно получить информацию, что происходит и сделать какие-то свои выводы по этому поводу. Но при этом что важно, важно не отдавать этим новостям, не отдавать этой тревоге все время своей жизни. 

Ну вот такая широко распространенная рекомендация сейчас, о которой кто только не пишет — ограничить время чтения и просмотра новостей. Это правда важно, потому что один из таких достаточно известных травмотерапевтов американских, Питер Левин, говорил о таком понятии, как воронка травмы. То есть, если мы сталкиваемся с чем-то, представляющим для нас серьезную угрозу, у нас есть большой риск смотреть только в эту сторону, и образуется как бы воронка внимания и наших эмоциональных реакций, наших телесных реакций, которая нас, и в эту воронку затягивает все, и тогда получается, что вот эти события как бы съедают всю нашу жизнь. И вот здесь очень важно сказать себе — окей, это в мире происходит. 

Следующий шаг, о нем тоже говорил Виктор Франкл, среди своих трех путей к смыслу он особенно выделял третий, в той ситуации, когда ты ничего не можешь сделать. 

Света, мне тут вот пишут, спрашивают, а если у тебя нет возможности, хотя мне кажется это такая ситуация неверная, нет возможности отстраниться от этого потока? Он всегда, наверное, есть, просто не все к этому готовы. Что нужно, выбирать отстраниться?

Честно говоря, я не очень понимаю, как может не быть возможности отстраниться. 

Наверное, имеется в виду, что ты уже попал в эту воронку травмы, как бы тебя засосал вот этот инфопоток, ты видишь много всего, и тебя уже, вот как в вальсе, ты крутишься, крутишься, раз-два-три, раз-два-три, и уже не можешь вырваться вот из этого какого-то ритма. Что значит не можешь, да, психологи, наверное, скажут как бы не хочешь.

Можешь. Сейчас скажу как, скажу просто несколько вот таких очень простых решений. Первое, давайте с вами поймем, что ребята, которые находятся сейчас в спецприемнике в Сахарово, они читают друг другу лекции, то есть, казалось бы, вот кто мог бы сказать, что мы не можем вырваться из этого потока, они там внутри. Тем не менее, они очень мудро организуют себе пространство такой настоящей жизни, даже там.

Настроиться на позитив, я правильно вас услышала? 

Да, это вот так если очень просто сказать. Но вопрос, как переключиться, потому что, естественно, эта воронка, она очень сильная. Первое, что можно сделать, это осознанно подвергнуться, сейчас скажу сложно, потом объясню, что это значит «на пальцах», такому сильному физическому воздействию, либо эмоциональному. Для чего, для того, чтобы вот этот очаг возбуждения в нашем головном мозге, который нас тянет к тому, чтобы снова и снова смотреть и читать новости, чтобы был создан другой очаг. Если очень просто, это тот же механизм, я вам его не предлагаю, который используют люди, испытывающие очень сильную внутреннюю боль, когда они «режутся», что называется, они как бы перенаправляют. Я вам не предлагаю это делать, но есть другие, более здоровые способы.

Какие?

Например, пойти и принять холодный душ, такой вот максимально холодный.

Это, знаете, как «капитан очевидность», такие простые, совсем простые способы… Они помогают?

Да. Либо еще, кстати, такой способ, который как раз людям, занимающимся самоповреждением советуют, чтобы переключаться иначе — подойти к холодильнику, открыть морозилку, взять оттуда льда на ладошку. Почему на ладошку, потому что на ладошке много нервных окончаний, и соответственно, будут очень сильные ощущения. Мы реагируем на травму, мы реагируем на угрозу в первую очередь телом, поэтому конечно, проще всего нам переключиться именно телом. 

Если не хочется использовать такие совсем экстремальные способы, как ледяной душ или лед на ладошке, можно, даже в такую погоду, как сейчас, пойти побегать. Можно поделать такие упражнения высокоинтервальные, высокоинтервальную тренировку устроить себе дома. Можно устроить генеральную уборку.

То есть мы говорим все время о переключении? 

Да. 

Если тебя настигает вот эта тревога, новости не радуют, пугают, то нужно пойти сделать уборку, принять холодный душ, побегать, упасть в снег лицом, то есть что-то резкое… 

Да. Боксировать, может быть, у кого-то есть груша дома. 

Вы знаете что, я очень хорошо понимаю, что эти способы переключения работают. Но я вот уверена просто, что сейчас большое количество зрителей скажут, что это какая-то нелепица, и что это какое-то совершенно простое и неадекватное тем событиям, которые мы наблюдаем, рекомендует нам психолог. 

Правильно. Я предвкушала такой вопрос. Смотрите, способы действительно простые. Собственно, мне кажется, что большинство работающих способов, они простые, важно их сделать. Вот тот вопрос, который вы озвучили, для меня звучит все-таки не про «Что это за нелепица?», потому что это правда работает, вы просто попробуйте сделать, а «Зачем?» или «Как я могу себе позволить переставлять мебель или делать холодный душ, если вот рядом со мной такое творится?». То есть это опять же возвращаемся к Виктору Франклу, вопрос о смысле, зачем я это буду делать. 

Кстати, хороший вопрос. Действительно, зачем? 

А вы знаете, это как раз тот вопрос, который очень часто мои многоуважаемые коллеги пропускают, когда пишут рекомендации, которыми сейчас как раз полна сеть, вот как себя поддержать. Рекомендаций на самом деле много, и они все хорошие, но на мой вкус, исходя из своего опыта, я вижу, что в большинстве рекомендаций пропущен вот этот первый этап — зачем, то есть я должна понять, зачем мне переключаться. 

Потому что, действительно, если я считаю, что, во-первых, это угроза, вот полицейское насилие, происходящее сейчас, это угроза, на которую я постоянно должна смотреть, а если я вдруг отведу взгляд, со мной или с моими близкими что-то случится, это первый момент, угроза. А второй момент, что это мой как бы долг сострадания, что если я на это смотрю, то я этим помогаю каким-то образом непонятным тем людям, которым я сейчас сопереживаю. 

Как интересно. Что-то я уже запуталась.

Смотрите, вот это очень часто, как вот в мире такое творится, а как ты можешь позволить себе пойти, например, в кафе-мороженое? Это я вам рассказываю о своих мечтах после локдауна. 

Понятно, да, где-то дети голодают, а ты тут сидишь, куриную ножку жуешь.

Да, где-то дети голодают, а ты здесь вот всякие изыски. Это на самом деле присутствует очень у многих, если мы начнем в себе копаться, вот отсюда же, что это за бред, какие-то простые вещи, как я пойду принимать холодный душ, если женщину ударили ногой в живот, я вот сейчас лучше пересмотрю десять раз это видео. И тут ответ следующий, что тем, что мы десять раз пересматриваем это видео или мы сидим в соцсетях, мы не помогаем ни себе, ни пострадавшим. А чем мы можем помочь, в первую очередь, устойчивостью. 

Так, уже понятнее. 

Понятно, да? Я просто так немножко сбоку зашла. 

Устойчивостью.

Да.

Так, а вот на вопрос «зачем?» есть ответ? Или каждый должен сам себе его дать?

В принципе, Виктор Франкл говорил о том, что смысл у каждого индивидуальный, да, что каждый находит его сам. Но все-таки я бы дерзнула сказать, что в этой ситуации один смысл, который я нащупала для себя, может подойти и другим тоже. Зачем ― для того, чтобы… Даже два момента. Первое ― чтобы не дать полицейскому насилию поглотить всю мою жизнь, вот такое сопротивление домашнее, да. Я варю варенье, и этим я не сдаю свою жизнь тому, что происходит на улице. 

Кстати, тут сейчас я вспоминаю, как женщины-беженцы, и чеченские, и русские, мне рассказывали, как они во время первой чеченской войны варили варенье, а потом, когда город оказался в окружении и организовали дорогу жизни, да, по которой выходили жители города, дом одной из этих женщин, с которой я общалась, оказался как раз рядом с этой дорогой. И они открыли окно и из окна подавали это варенье тем, кто шел мимо. То есть это была такая поддержка.

То есть, в общем и целом, не нужно искать сложных ответов, нужно как можно более простые решения принимать, которые тебя в своей жизни как-то обезопасят от того тяжелого и травмирующего инфопотока, который так окружил, да, и тревожит сильно.

Да.

То есть ничего сложного делать не надо, очень простые, обычные, даже обыденные, получается, вещи.

Простые, обычные. Очень хорошо даже составить себе кризисный список, что мне конкретно помогает в ситуации страха и тревоги, потому что для разных людей это могут быть разные вещи. Для кого-то лучше работает пробежка, если человек спортсмен, да, а кто-то всякий раз мебель переставляет.

Тут пишут: выключить интернет, например.

Выключить интернет, например, да, потому что основные новости вы и так узнаете. Или там включать его на пятнадцать минут утром. Кстати, да, я всегда передаю рекомендацию одного из своих учителей по работе с травмой: если есть выбор, когда травмироваться, лучше это делать не на ночь. То есть если есть выбор, когда читать новости, лучше это делать утром, днем и не оставлять это на вечер, потому что, понятно, если мы это будем делать перед сном, то все это мы глубже интегрируем, когда будем спать, и, соответственно, будем находиться под более глубоким влиянием того, что произошло, что нам не обязательно нужно.

Я воспользуюсь случаем и попрошу у вас, может быть, рекомендацию для своих коллег, которые действительно не в состоянии отключить интернет, у которых работа такая, они должны быть в новостной повестке, они работают именно с этими сложными новостями, постоянно включены в этот процесс. Есть какие-нибудь решения или, может быть, рекомендации для людей, которые действительно не могут выключиться из такой повестки?

Хороший вопрос. И пятнадцать минут не можете, на пятнадцать минут не можете выключить?

На пятнадцать минут, думаю, можно.

Перед сном хотя бы, такой вот информационный детокс перед сном. Хорошо, это один момент, а второй момент ― каждый день найти и делать что-то, что будет противостоять вот этой новостной повестке, то есть что-то важное, что-то ценное, что будет вас радовать. Это может быть очень простая вещь, например, пятнадцать минут объятий с ребенком перед сном, или сказка, или та же самая пробежка, когда вы не будете включены в информационную повестку.

И еще один момент ― есть такая практика, очень простая, про нее многие знают, но очень немногие, к сожалению, делают. Практика благодарности. Эти новости, которые выливаются на нас каждый день, к сожалению, заставляют нас думать, что из них состоит вся жизнь. Это не так, в мире есть замечательные люди и замечательные события. И вот каждый вечер можно вспоминать, опять же лучше перед сном, как минимум три вещи, которые нас порадовали, которые подарили нам надежду, которые созвучны нашим ценностям. И это тоже будет такая работа противостояния тому, что происходит вокруг.

То есть просто вечером так себя перенастраивать на позитив, вспоминать о том, что я выпил, я не знаю, очень вкусный сегодня кофе, что я…

Например.

Пообщался с каким-то потрясающим человеком где-то там даже на улице.

Да. Что было солнце, да.

Света, это все так как-то, знаете, просто, кажется, что люди как-то все последнее время из-за того, что жизнь сложная, ищут каких-то таких сложных ответов. А то, вы знаете, пойти в поле и понюхать ромашки ― это как-то типа детский сад. А то, что я слышу, ― это как раз и есть то, что рекомендует кризисный психолог, то есть вы, то есть действительно уйти от сложных решений, вернуться к простым. Простым истинам.

Да, потому что, особенно в сложных ситуациях, нам важно воспитывать свое внимание, тренировать свое внимание, обращать внимание не только на те ужасы, которые происходят. Мы от них не закрываемся, они действительно есть, да, но для того, чтобы поддержать себя и близких, нам нужна укорененность в наших ценностях, та самая воронка исцеления, о которой говорил Питер Левин. А для того чтобы была эта укорененность, ее нужно тренировать, это как любой навык.

Свет, скажите, пожалуйста, вот этот вопрос «зачем?» меня все волнует. Меня волнует, да, зачем. Люди, с которыми вы работаете, вы же очень много, действительно, работаете с людьми, которые в очень сложных ситуациях проживают свою жизнь. На него вообще найти ответ просто или все-таки как-то надо пользоваться даже такими специалистами, помощью таких специалистов, как вы?

Вы знаете, мне кажется, что человек в принципе может услышать свое «зачем?». Но если нужна помощь, да, конечно, можно обратиться к специалисту.

А еще какие-то способы есть? Я поняла, что надо двигаться в этом направлении простых радостей, да, простые радости, что доставляет тебе радость: любимая музыка, любимый фильм, любимый друг, собака, кошка.

Знаете, здесь не только радость.

Что еще?

Потому что радость ― это гедонизм такой, и это замечательно, гедонизм ― это замечательно. Но здесь немножко тоньше, это вот к вопросу о просто и сложно. Сейчас будет немножко сложнее. Здесь не только про радости, а про ценности. Ценность ― это не обязательно радость. Да, ценность может быть трудной. То есть, например, тяжело болеющие люди, если им приходится пройти через операцию, спасающую жизнь, да, операция редко бывает сама по себе радостью, но если она приносит исцеление, это ценно. 

Или, например, то, что… Просто меня так поразили эти ребята в Сахарово, да, что я все время к ним обращаюсь мысленно и о них говорю. Или то, что ребята читают друг другу лекции, это напрямую не гедонизм, да, но это ценно, для них важно обучение, для них важно сохранять свой образ жизни даже в таких нечеловеческих условиях, в которых они находятся.

Скажите, пожалуйста, что бы вы посоветовали тем людям, которые вышли или вот-вот выйдут из Сахарово? Потому что для многих людей это правда впервые в жизни, вот такой опыт столкновения с другой, иной реальностью, к которой они вообще не привыкли и вряд ли представляли себе, что когда-либо в ней окажутся.

Я бы сначала, наверно, посоветовала две вещи. Первое ― принять, что уже после выхода могут быть очень разные чувства, в том числе очень сильные, и это нормально, да, потому что они, то есть вы (если сейчас могут слушать люди, которые выходят, да, или только что вышли из спецприемников), вы столкнулись с очень непростой реальностью. Как еще один травматерапевт Бенджамин Колодзин говорил, может быть нормальная реакция психики на ненормальные ситуации. То есть может быть гнев, может быть боль, могут быть слезы, это все нормально.

Но при этом все-таки очень советую не закрываться от других людей, максимально получать поддержку, максимально, насколько это можно, хорошо спать, есть и так далее, потому что в первую очередь, конечно, важно поддержать тело. Разговаривать с теми, кто может вас услышать, и с теми, что важно, кто не разрушится от того, что вы будете рассказывать. И вот здесь как раз вспомним о вопросе, как мы можем поддержать себя и друг друга, в первую очередь накапливая вот эту устойчивость, чтобы, когда люди выйдут и будут нам рассказывать о том, что они пережили, у нас была устойчивость и мы могли это принять, мы могли им посочувствовать, мы могли не разрушиться, слушая об этом.

Кстати, мне интересно еще, да, как поддержать другого. То есть даже у меня оказалось в ближнем кругу, несколько есть друзей, которые так или иначе оказались где-то, где они не готовы были оказываться, пережили то, что пережили. Кто-то смеется, кто-то плачет.

И это нормально.

Кто-то бесконечно постит что-то в соцсетях, кто-то, наоборот, закрылся, дома сидит и не хочет вообще больше на свет белый выходить. Как поддержать вот этих своих близких, которые пережили такой опыт?

В первую очередь, конечно, быть рядом. Сейчас нам интернет позволяет быть рядом в очень разных формах. Да, конечно, лучше всего телесно, но если телесно не получается, как у нас с вами сегодня, да, есть интернет. Быть рядом, разговаривать, насколько человек готов. Если человек закрывается, сейчас пока, да, может быть, ему или ей так лучше. Если это будет продолжаться какое-то долгое время, может быть, тогда приехать и попробовать все-таки поговорить. Да, разговаривать, слушать, не разрушаясь, и напоминать себе, что слушание и пребывание рядом ― это уже первая психологическая помощь.

Тут важно слово «слушать». Очень может быть, что ты приехал и будешь рассказывать свое какое-то видение ситуации, а человек в то же время будет рядом сидеть и так тонуть тихонько. То есть слушать все-таки, да, больше.

Очень важно слушать, действительно, притом слушать специфически, сейчас скажу как. Слушать тоже можно по-разному. Здесь очень важно, слушая о всех тех ужасах, которые люди пережили и, к сожалению, еще переживают, параллельно с ними находить те ценности, которые все-таки и были, и которые есть сейчас в их жизни. То есть, например, вместе с ними вспоминать, ради чего они вышли туда, куда вышли, если это был осознанный выход на митинг, а не человек, который пошел погулять с собакой, а его забрали.

Дальше: как они друг друга поддерживали, да, может быть, был какой-то полицейский, который не зверствовал, такие же люди тоже есть. Мне кажется, очень важно не очернять сейчас всех представителей власти, потому что люди очень разные. Франкл призывал даже к эсэсовцам, он, прошедший концлагерь, призывал даже к эсэсовцам относиться по-разному, потому что, как он рассказывал о своем концлагерном опыте, кто-то издевался над заключенными, а кто-то их подкармливал, кто-то их поддерживал. Так тем более наши полицейские разные. Так вот, может быть, кто-то лучше относился. 

Что помогло ему продержаться, о чем он вспоминал. Да, или она, потому что, естественно, могут быть и женщины, и мужчины. Как он или она сейчас хотят выстраивать свою жизнь, рассказывать о том, какие акции солидарности есть, которых очень много. То есть слушать, да, слушать о тяжелом, основное правило, но параллельно всегда еще напоминать себе и человеку, с которым мы разговариваем, о том ценном, которое все равно есть. То есть как минимум при встрече обняться, если человек будет готов обняться, и сказать: «Слушай, мы тебя так ждали!».

Света, а у меня такой личный вопрос. Вот вы годы, да, работаете кризисным психологом, вы общаетесь с огромным количеством людей, которые пережили очень сложные травматичные ситуации. А как вы сами с собой работаете, что вас вообще поддерживает? Знаете, вот я говорю: журналисты, мои коллеги, работают, постоянно находятся вот в этой тяжелой среде. Но вы-то тоже в ней находитесь, причем я так подозреваю, что, может, и побольше, потому что вы как раз постоянно, да, общаетесь с людьми, пережившими насилие. Ваши личные какие способы, что вам помогает?

Например, я всегда рассказываю, все те же простые вещи, которые я вам пересказываю. Тут одной волшебной таблетки нет и какой-то сложной системы тоже нет, просто это уже жизненный навык. Я стараюсь хорошо спать в любой ситуации, это не всегда получается, но я стараюсь. Я стараюсь правильно питаться, у меня всегда присутствует физическая активность, я всегда слежу, сколько и какой информации я принимаю внутрь, потому что у меня есть четкий вопрос, зачем ― я не могу себе позволить развалиться, потому что если я развалюсь, то как я буду поддерживать людей, которые ко мне обратятся за помощью? Это мой ответ на вопрос «зачем?». 

Если вы хотите какие-то примеры, например, у меня есть опыт такой достаточно для меня тяжелый, когда я с определенной регулярностью пишу, помогаю коллегам писать отчеты по различным делам, да, и там, к сожалению, приходится описывать, что одни люди делают с другими, сколько раз, в каких обстоятельствах и так далее, то есть это очень тяжело, узнаешь много неприятного о человеческой природе.

Но я для себя придумала такой лайфхак: всякий раз, когда я заканчиваю вот эту свою часть, я ее отправляю, я выделяю себе определенное время на то, чтобы смотреть хорошие фильмы подряд. То есть либо это комедии, либо это мелодрамы с хорошим концом.

Спасибо большое. Мне кажется, что это опять способ понятный, но, наверно, многие просто даже забывают о том, что есть что-то, чем можно украсить, да, свою жизнь в то время, когда она кажется такой сложной, тяжелой и тревожной.

Так, понимаете, кризисники, собственно, это часть нашей профессиональной компетенции, которой я сейчас пытаюсь поделиться со зрителями и слушателями, что эти простые вещи, если мы хотим жить долго, и счастливо, и радостно максимально и сохранить себя, должны быть интегрированы в нашу жизнь. У меня коллеги потрясающе готовят и постоянно выкладывают фото своих новых людей. Мы очень много празднуем, мы очень много шутим.

Чувство юмора помогает в любой, даже самой сложной ситуации.

Да, конечно.

Светлана, спасибо вам большое, что вы с нами поделились своим личным лайфхаком и еще рядом способов о том, как поддержать себя и других в непростых жизненных ситуациях. Я напоминаю, что с нами была Светлана Яблонская, кризисный психолог, руководитель психологических программ фонда «Общественный вердикт». Вынуждена сказать, что «Общественный вердикт» решением Минюста признан иностранным агентом.

Светлана, тем не менее спасибо вам за вашу работу, спасибо, что вы с нами были в этом эфире! И желаю нам всем бодрости духа. 

Спасибо вам большое! Прорвемся. Берегите себя!

Всем пока! 

По решению Минюста России фонд «Общественный вердикт» включен в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента 

Фото на превью: Катерина Гайер / Facebook; Денис Каминев / Дождь