Дейтинг-приложения прочно вошли в нашу жизнь. Зачастую, многие находят там мимолетные отношения на одну ночь, но некоторые свайпают вправо и влево в поисках настоящей любви. Только многие не догадываются, что алгоритмы самых популярных приложений для знакомств заточены совсем на другое — вы ищете любовь, а приложению нужно, чтобы вы возвращались в него снова и снова. Ваше личное счастье не является целью разработчиков. Как же устроены эти алгоритмы? Как приложение вычисляет наш IQ и уровень дохода? Что такое «индекс привлекательности»? Почему мужчине обычно предлагаются женщины, стоящие чуть ниже него по социальному статусу и имеющие меньший доход? Об этом Александра Яковлева говорит с социологом и публицистом Полиной Аронсон, автором книги «Любовь. Сделай сам. Как мы стали менеджерами своих чувств».
Всем привет. Это «Психология на Дожде», я Александра Яковлева. На протяжении тысячелетий история человечества сопряжена не только с кровопролитными войнами, но и с прекрасным чувством, таким как любовь. XXI век — век развития технологий, он наложил очень сильный отпечаток на то, как мы стали влюбляться, как мы стали встречаться. Иллюзия бесконечного выбора сводит многих людей буквально с ума, а все это упирается в дейтинг-приложения и не только, которыми пользуются современные люди для того, чтобы найти отношения. Вот все вот это мы сейчас и будем обсуждать с нашим гостем, журналистом, социологом и автором книги «Любовь: сделай сам. Как мы стали менеджерами своих чувств» Полиной Аронсон. Полина, здравствуйте.
Здравствуйте.
Расскажите нам, Полина, пожалуйста, о том, что нам надо или, может быть, и не надо знать о дейтинг-приложениях.
Я думаю, для начала нам надо знать то, что дейтинг-приложения, как ни странно, это не какое-то революционное явление, это не что-то принципиально новое, меняющее действительно нашу жизнь в корне. Это может показаться странным, но для того, чтобы понять, откуда взялись дейтинг-приложения, стоит все-таки немножко понять историю такого понятия, как дейтинг, самого по себе. Есть прекрасная книга, написанная американской исследовательницей, социологом и историком Мойрой Вайгель, она называется The Labor of Love, «Труд любви», как раз о том, как в конце XIX, в начале XX века начинает складываться вот эта культурная практика дейтинга, ведь вплоть до того момента большинство браков заключались далеко не обязательно и чаще всего не по любви. Браки заключались по экономической необходимости, потому что было так надо, они заключались по желанию родителей брачующихся, по каким-то предписаниям и так далее, то есть лишь очень небольшому числу людей действительно удавалось или вообще хотелось, казалось правильным вступать в брак по любви.
И вот в конце XIX века эта ситуация начинает меняться. Она, конечно, отчасти меняется, там есть определенная культурная составляющая, уже состоялась эпоха сентиментализма, состоялась эпоха романтизма, появилось представление о человеке, о субъекте, как о владельце своих чувств, как о каком-то субъекте, который должен и может своими чувствами распоряжаться, и вот понятие брака, оно начинает переосмысляться. Многим людям из городской среды, из среднего класса, из буржуазии начинает казаться, что вообще-то говоря, брак это вовсе должна быть не какая-то форма слияния капитала, как об этом еще Маркс писал, а брак, это должен быть союз по любви. И как раз в этот момент начинают происходить другие трансформации с обществом, у нас начинается массовый совершенно исход людей из деревень в города, связанный с индустриализацией, появляется огромное число свободных незамужних девушек, которым нужно себя как-то пристроить. Мы сейчас говорим про США, потому что книга, на которую я сейчас опираюсь, она написана на американском материале, но, собственно, везде в развитых странах происходит примерно одно и то же, с разными вариациями. И вот этим юным девам, переселившимся из деревни в город, которые начинают работать на фабриках, которые начинают работать в сфере услуг, им нужно искать себе партнера, и первый раз в истории многих поколений они должны это делать сами. Над ними больше не стоит бабушка, священник, отец, брат, кто-то еще, кто должен указать, где им искать партнера, более того, даже и свахи-то нет, пойти некуда.
И вот появляется эта практика дейтинга, когда ты сама, ты сам должен организовать себе вот этот процесс поиска партнера. На дейтинг начинает выделяться отдельное время, он начинает превращаться в отдельную практику, за которую индивид несет ответственность сам. Собственно, само слово дейтинг, у него интересное происхождение, оно от слова date, от слова дата. Дейтинг понимается именно как некая деятельность по расписанию: в понедельник я встречаюсь с Василием, в среду я встречаюсь с Петром, в пятницу я встречаюсь с Сергеем, я отсматриваю кандидатуры и дальше я каким-то образом выбираю себе партнера. Это действительно своего рода труд, это организованная по определенному алгоритму деятельность.
Если говорить очень упрощенно, то дейтинговые приложения, они доводят этот алгоритм до совершенства. Они приводят его в соответствие с потребностями современного человека, не человека конца XIX-начала ХХ века, а человека, живущего в гораздо более быстром ритме, человека, у которого есть другие потребности, и который, собственно, даже в само слово отношения вкладывает какое-то другое значение. Поскольку еще в конце XIX, в начале ХХ века, вот в этот период бурной индустриализации, отношения все еще понимались тоже в рамке того, что можно назвать производительным капитализмом, отношения были долгосрочным проектом, над которым нужно было работать, желательно всю жизнь. Брак, пусть он и по любви, но все равно он надолго, в нем есть двое участников, и они прикладывают немалое количество усилий для того, чтобы удержать этот проект на плаву. Вот вся эта философия, идеология, психология, работа над отношениями идет именно оттуда, мы представляем себе отношения как долгосрочный, долгоиграющий проект. При этом брак до такой степени связан с социальной мобильностью, то есть с возможностью получать кредиты, с возможностью иметь страховку, с возможностью иметь жилье, с возможностью обеспечить детям образование, для женщин до середины ХХ века вообще это единственный способ получить какой-либо статус зачастую, поэтому на брак возлагается очень большая нагрузка. И вот этот дейтинг преследует в тот период цель найти себе партнера вот для этого очень долгосрочного, очень устойчивого проекта. Мы не говорим о том, что он обязательно таковым был, число разводов росло, росло и продолжает расти, но представление о браке все-таки было вот такое, и цель дейтинга была именно в том, чтобы обеспечить себе такой брак.
Сегодня мы себе отношения представляем иначе, потому что вообще наш образ жизни, наш образ деятельности в самых разных сферах человеческой жизни, он очень сильно изменился. И сейчас мы живем уже не в эпоху производительного капитализма, а мы живем в эпоху так называемой экономики события, когда мы мыслим не долгосрочными, а очень краткосрочными проектами. Если говорить очень грубо, то можно назвать это уберизацией жизни, когда каждый из нас кузнечик своего счастья, мы передвигаемся от одного краткосрочного проекта к другому, и стремимся получить максимум от каждого короткого эпизода. Мы больше не можем рассчитывать на долгосрочные контракты, мы больше не можем рассчитывать на пенсионные отчисления, мы больше не можем рассчитывать на то, что мы проживем всю жизнь в одной квартире.
И точно так же вот этими обстоятельствами обусловлены наши отношения к поиску партнера, и дейтинговые приложения позволяют нам реализовывать вот эту потребность, вот это отношение к жизни: перемена мест, перемена проектов, перемена партнеров. Хорошо это или плохо, это уже другой разговор.
Вы сказали про алгоритм, который доводит поиск партнера до совершенства. И вот здесь как раз появляется тот самый вопрос, который сейчас многих очень беспокоит, насколько этот алгоритм совершенен, кто его создал и почему? И действительно ли поиск партнера это то самое счастье, которое мы вот пытаемся, удачу поймать за хвост, или там есть какие-то другие цели?
Я думаю, что всем пользователям дейтинговых приложений нужно понимать, что цели, которые они себе ставят, и цели, которые ставят себе разработчики, диаметрально противоположны. Потому что для разработчика, безусловно, в первую очередь важно, чтобы вы возвращались, ему нельзя терять аудиторию, поэтому то, что для вас успех, для разработчика это, собственно, коммерческий провал. Если бы все…
Успех, это когда я нашел свою любовь и счастливо с ним живу, мне уже не нужно пользоваться Tinder, да? Правильно я поняла?
Конечно. Поэтому Tinder и другие приложения начинают присылать своим пользователям регулярные напоминания, если вы долго не заходили в программу, но вы в ней все еще зарегистрированы, то Tinder обязательно вам напомнит, что жизнь коротка, часики тикают, напиши первый, не жди. У них есть на этот счет много заготовленных фраз, которыми они бомбардируют своих пользователей и напоминают им о том, что нельзя уходить с этого рынка. Потому что речь идет, конечно, именно о рынке, то есть точно так же, как водитель Uber должен постоянно находиться в боевой готовности и быть готовым выехать по любому сигналу, точно так же пользователь Tinder тоже должен быть постоянно доступен, и чем больше он или она отсматривает возможных кандидатов, тем это выгоднее для создателей. Помните, мы обсуждали с вами недавно документальный фильм про Tinder, здесь на Дожде, и журналистка, которая его сняла, обратилась к разработчикам за статистикой, она хотела узнать, есть ли у них статистика о сложившихся парах. И к нашему вящему удивлению, таковой статистики у них не оказалось, именно это говорит о том, что они ставят себе совершенно другие цели. У них есть статистика о количестве свайпов в минуту, у них есть статистика о длине свайпа по экрану смартфона, что он составляет три миллиметра или два с половиной миллиметра, это очень важно для того, чтобы обеспечить юзабилити. А вот статистика о том, сколько складывается в результате пар, им неинтересна, они не преследуют эту цель. Мне кажется, что всем пользователям стоит об этом помнить, потому что ваше счастье вовсе не является коммерческой задачей разработчиков, неважно, насколько громко они пытаются убедить вас в обратном.
Такая информация «на подумать», да, где кончается или начинается мое счастье и что хочет от меня разработчик, совсем разные вещи. Я смотрю на пользователей Tinder, своих вот этих, как их называют, профайлы, с одной целью, а разработчик мне их показывает совершенно с другой. Кстати, про свободу выбора тоже интересно. Я, как пользователь, считаю, что я свободно выбираю, мне каким-то волшебным образом, как карты веером раскладывает это приложение вот эти профайлы. Но там все не так на самом деле просто, там есть некий индекс привлекательности. Я знаю, что вы про это знаете кое-что, не могли бы поделиться?
Я могу поделиться с радостью, но настоящий эксперт на эту тему, конечно, не я, а моя коллега Жюдит Дюпортей, которая написала об этом совершенно замечательную книжку, она вышла в издательстве «Индивидуум» в этом году, называется «Любовь по алгоритму». Действительно, то, что у вас есть абсолютный контроль над тем, кого вы выбираете, это абсолютная иллюзия, потому что, по крайней мере, Tinder, про другие приложения сказать сложно, но вероятно, что они тоже используют какой-то способ ранжирования пользователей, алгоритм Tinder устроен так, был, по крайней мере, до недавнего времени, чтобы мужчина с чуть более высоким статусом всегда мог найти девушку, женщину с чуть более низким. То есть задача алгоритма состояла в том, чтобы мужчину чуть более обеспеченного, чуть более образованного, проживающего в чуть более центрифицированном районе города, свести с девушкой чуть помладше, чуть менее образованной, чуть менее зарабатывающей, то есть задача — создавать пары, где мужчина по статусу будет чуть выше, чем женщина. При этом как они ранжируют пользователей, как им это удается делать, собственно, у Tinder есть доступ к очень большому количеству информации о пользователях, потому что пользователь сам об этом почти никогда не знает, то есть движок Tinder, например, считывает всю информацию, которую вы загружаете в ваши социальные сети, например, фейсбук в особенности. По вашим постам в фейсбуке Tinder может посчитать, например, ваш IQ, сколько слов вы пишете в предложениях, сколько слогов в словах, которые вы пишете, это уже является для Tinder данными, на основе которых он может посчитать вот этот самый IQ. Уровень образования, например, или географические локации, по ним Tinder тоже может высчитать ваш статус и ваш примерный уровень дохода, даже если вы открыто об этом не говорите. И на основе вот этих данных, которые проходят фильтрацию, определенную обработку алгоритмом, у каждого пользователя появляется определенный индекс, вот этот самый индекс привлекательности условный, про который до того, как Жюдит Дюпортей провела свое расследование, собственно, никто не знал. Она его раскопала первая, по крайней мере, первая заявила об этом публично. И алгоритм устроен так, что он сводит пользователей со сравнимым индексом привлекательности, где индекс мужчины всегда будет несколько выше, чем индекс женщины.
Собственно говоря, проблема здесь в первую очередь в том, что пользователи не получают об этом достаточно информации, потому что кому-то из нас, возможно, вполне даже бы и понравилась вот эта патриархальная модель, когда мужчина всегда должен быть выше женщины в социальном плане. Вполне возможно, что найдутся люди, найдутся пользователи, которые считают для себя вот такой принцип ранжирования приемлемым, но пусть они подписывают форму информированного согласия и пользуются этим приложением в свое удовольствие, в то время как все остальные могли бы пользоваться чем-то другим, но мы зачастую не знаем, на каком основании, почему именно те, а не другие люди предлагаются нам в качестве возможных match.
Кроме того, мне очень понравилась еще одна мысль, которую Жюдит Дюпортей в своей книжке излагает. Собственно, Tinder устроен так, чтобы создавать у пользователей впечатление, что тот или иной match, или по крайней мере, тот или иной вот этот вот спектр возможных партнеров, выпадал как случайность, чтобы вам всегда казалось, что вот этот человек появился в моей жизни все-таки по какому-то немножечко, там есть какая-то все-таки часть провидения. Все-таки это не какой-то холодный алгоритм вас свел, а наверное, все-таки немножечко судьба, потому что исследования маркетологов, они дают понять, что люди все-таки хотят, чтобы любовь у них ассоциировалась или поиск партнера у них ассоциировался все-таки с какой-то высшей силой, чтобы все-таки это был не Tinder, а что-то более солидное, такой солидный…
Солидное, это да, волшебство, сказка.
Да, чтобы было какое-то волшебство. И Tinder вам это волшебство сделает. Если вы на какой-нибудь фотографии в социальных сетях или в профиле самого Tinder, например, появляетесь с музыкальным инструментом, то алгоритм это запоминает и начинает выдавать вам пул партнеров, у которых тоже в руках гитара, или флейта, или который сидит в красивой позе у рояля, а вы думаете, боже мой, какое совпадение, вот этот прекрасный человек тоже отучился десять лет в музыкальной школе и учительница била его указкой по пальцам, наверное, это судьба.
Да, вот это судьба, вот это совпадение, вот это чудо, бывает же. Я, если честно, знаю много пар, которые счастливо живут уже давно вместе, и познакомились они именно в Tinder. То есть, мне кажется, важно подчеркнуть, что мы тут не пытаемся сказать, что фу-фу-фу, дейтинг-приложения это ужасно и все срочно бегите оттуда. Здесь очень важно подчеркнуть, что это просто место, или даже не место, а платформа, у которой есть цели, которые, возможно, сильно отличаются от тех целей, которые ставит перед собой каждый из нас, и хорошо бы нам об этом всем знать. Но продолжая наш разговор, я читала, что Tinder, он устроен по принципу тотализатора, вот так же, как игровые автоматы, что какое-то такое позитивное постоянное подкрепление, вот эти совпадения, которые не гарантированы, но они обязательны, и я на это как будто бы подсаживаюсь, меня это затягивает, то есть это же, здесь и психология человека очень сильно изучена. Что же это за люди такие, волшебники, которые так глубоко залезли к нам в головы и научились в общем и целом, получается, даже как-то манипулировать нашими чувствами?
Разработкой таких приложений, безусловно, занимаются люди, совсем неглупые, и конечно же, психологи играют там далеко не последнюю роль в команде разработчиков. Но я думаю, по поводу вот этой вот зависимости и роли Tinder как тотализатора, здесь есть еще, мне кажется, одна особенность. Мы недавно про это говорили с коллегами, с другими социологами, и подумали мы вот что, что собственно зависимость вот это так называемая, она возникает, может быть, даже не только от того, что ты получаешь позитивное подкрепление от каких-то конкретных людей, что ты получаешь какие-то лайки, что ты, условно говоря, нравишься мальчикам или нравишься девочкам, причем в каком-то очень рандомном порядке, вчера не нравился, а сегодня вдруг нравишься, надо поэтому обязательно пойти еще завтра проверить, ты все еще как, всех милее, румяней и белее или уже кто-то другой занял твое место. Дело еще в том, что вот эти платформы, они предлагают людям, это такие альтернативные реальности, где можно из каких-то новых компонентов, которые тебе не всегда могут быть доступны вот в аналоговой реальности, из каких-то этих компонентов ты можешь создавать себе социальный статус, вот эти, безусловно, лайки, суперлайки, количество match, это признаки статуса. И я думаю, что зависимость от вот этих вот платформ, она формируется отчасти из-за того, что людям, которым сегодня очень сложно вообще организовать, найти способ осуществить вот эту вот вертикальную социальную мобильность, потому что рынок труда, разные сферы деятельности распадаются на части, мы становимся все более прекаризованы, то есть все более зависимы и живем в ситуации неопределенности, а тут у нас появляется какая-то платформа, у нас появляется какое-то пространство, где есть определенные правила игры, по которым можно вырастить себе статус, появляются какие-то новые иерархии. Этот вопрос, он еще мне не совсем до конца ясен, я думаю, что на эту тему хочется провести какое-то исследование и понять, вот как это работает, потому что, мне кажется, что это очень важный момент.
Очень много на самом деле вопросов, которые хочется обсудить. Но я сейчас, наверное, немножечко хочу уйти к теме, о которой ваша книга «Любовь: сделай сам. Как мы стали менеджерами своих чувств». Насколько я сейчас слышу и понимаю, что Tinder это не про любовь, ну я имею в виду задачи этой платформы. Моя, может быть, задача, да, найти любовь, задача Tinder — чтобы я как можно дольше ее там искала. А что же это — любовь в XXI веке, или вообще, что это такое «менеджеры своих чувств»?
Что же такое любовь в XXI веке? Это чувство, для которого стремительно теряется язык описания, я бы с этого начала. Я недавно была на конференции психологов, и там зашла речь о том, что у психологии как у науки вообще очень мало слов для того, чтобы описывать любовь. То есть психология вообще, как я поняла от моих коллег, как я от них это услышала, не пользуется этим понятием. То есть психология говорит о привязанности, психология может говорить о зависимости, психология может говорить об уязвимости, но ей не удается или она принципиально не намерена это делать, синтезировать вот этот комплекс разных ощущений в то, что мы называем любовью.
Наоборот, задача психологии ― растащить это понятие на волокна для того, чтобы человек мог понять, что же с ним происходит. И мне кажется, поскольку язык наш повседневный становится все более психологизированный, это вообще отдельная тема, да, с нами происходит то, что социологи называют терапевтическим поворотом, то есть мы начинаем говорить о своих эмоциях все больше при помощи языка психологии, точнее, если быть совсем точными, то при помощи языка поп-психологии, конечно же, потому что это тот язык, который доступен большинству, да.
Поэтому мы сегодня умеем уже разбираться в различных оттенках газлайтинга и в различных цветах абьюза, но что же такое, например, любовь, определить очень сложно. Это какой-то вакуум, это понятие, которое очень сложно ухватить, потому что язык поэтический, которым пользовались предшествующие поколения, которым, в особенности, говорил XIX век, на языке которого, собственно, выросло даже несколько советских поколений, этот язык себя отчасти дискредитировал, потому что в этом языке очень тесно сплелись и восторг, и насилие, да, добро и зло, да, любовь и кровь, короче говоря, коварство и любовь.
И нам теперь кажется, что этот язык недостаточно совершенен, потому что, действительно, получается так, что из-за любви люди могут совершать какие-то очень низкие поступки, они могут доставлять друг другу какие-то страдания очень сильные. Мы больше этим языком говорить не хотим, мы хотим говорить языком гораздо более точным, который позволит нам любовный опыт вывести вообще в какую-то другую плоскость.
Мы сейчас находимся, мне кажется, не только в России, а вообще в развитых странах, говорящих на разных языках: и на русском, и на английском, и на немецком, на каком хотите, ― мы находимся в поиске адекватного языка чувств. Пока его не находим.
У нас все впереди, хочется же верить в лучшее, да? В это волшебство, которое свершится, или в чудо. Хотя все больше люди обращаются к данным социологов в том числе и к научным исследованиям, потому что, мне кажется, эпоха этих чувств, восторгов и вдохновений как раз ближе к XIX веку, а у нас так все пожестче будет в XXI веке.
Я бы хотела еще все-таки про менеджеров чувств уточнить, что это такое.
Само это понятие, вообще управление чувствами, появилось в социологии уже достаточно давно. Есть классическая совершенно работа на эту тему социолога Арли Хокшилд, она называется «Управляемое сердце», The Managed Heart, и она вводит там понятие эмоционального труда. Собственно, книга ее написана была как исследование в области социологии труда именно, социологии профессии. Она там очень убедительно показывает, как разные профессии на самом деле, помимо своих основных трудовых обязанностей, заняты тем, что она называет «эмоциональный труд».
То есть стюардесса, официант и даже сборщик налогов ― это все люди, которые не могут осуществлять свою деятельность, не занимаясь эмоциональным трудом. Они постоянно находятся в контакте с другими людьми и должны совершать какие-то перформативные действия, направленные на выражение тех или иных чувство. То есть хорошая стюардесса ― это стюардесса, которая улыбается, даже если самолет падает. Хороший официант ― это официант, который улыбается. Хороший сборщик налогов ― это сборщик налогов, который может вызвать страх или стыд. То есть это люди, которые в рамках своей деятельности могут генерировать какую-то эмоциональную атмосферу.
И вот это понятие эмоционального труда, которое ввела Хокшилд в этом исследовании, сейчас уже очень часто применяют за пределами социологии труда. Постепенно становится понятно, что мы все так или иначе постоянно заняты этим эмоциональным трудом. Он далеко не всегда связан только с профессиональной деятельностью, но и с целым рядом неформальных отношений. И вот то, как мы сейчас относимся сами к себе, да, то представление о субъекте, то есть о человеческой личности, которое сегодня доминирует, связанно именно с представлением о человеке как управляемом существе.
То есть нужно себя разобрать на какие-то детальки, нужно посмотреть, где у меня что. Вот тут у меня травма, вот тут у меня абьюз, вот тут у меня какие-то потребности. Вот сейчас я это все разберу, пойму, сложу вместе, пойму, как мне свои потребности закрыть, как мне от своих травм излечиться, и найду себе такого партнера, который будет помогать мне эти самые потребности реализовывать, находить мое истинное я, самореализовываться, такого, который при этом не будет все время наступать моей травме на мозоль, да.
Еще одно впечатление от еще одной психологической конференции. Практикующий психолог сказала, что когда мы ищем партнера, то мы ставим часть свои потребностей на аутсорс, да? Вот он, менеджерский язык, как раз уже проникает в сферу описания того, как мы работаем с чувствами, да? Мы ставим партнера на аутсорс, и этот партнер должен нам обеспечить эффективное исполнение наших потребностей.
Господи, как сложно жить, Полина!
Мне тоже кажется, что сложновато, но что делать.
Знаете, раньше сидела девушка где-нибудь на завалинке или на лавочке с зонтиком, с томиком стихов, да, и мечтала, когда придет суженый-ряженый и будет у них долгая и счастливая жизнь. А сейчас? Разложи себя, собери себя, изучи алгоритмы, по которым тебе предлагают партнеров, посмотри направо, налево, еще поплюй три раза через плечо, потому что как бабушка научила.
Боже мой, я могу бесконечно сейчас охать и ахать, но у нас, к сожалению, время подошло к концу. Поэтому предлагаю всем тем, кому эту тему интересно глубже узнать, почитать книгу, которую Полина любезно написала для всех нас.
Это была «Психология на Дожде». Полина, спасибо вам большое за очень интересный разговор, отрезвляющий.
Спасибо вам!
Я Александра Яковлева, всем пока!
