Тема этой лекции «Психологии на Дожде» — гиперфункционирование, жизнь на повышенных оборотах. Семейный психотерапевт Екатерина Бурмистрова объясняет, почему в российских семьях это беда номер два после алкоголизма, в чем опасность этого синдрома, как он влияет на жизнь родных гиперфункционального человека и как выявить гиперфункционирование у себя и у ближних.
Сегодня мы говорим про такой, не очень-то известный не в профессиональной психологической среде, феномен, как гиперфункционирование. Гиперфункционирование, приставка «гипер» понятна, чего-то много. Много чего? Много продуктивности, много деятельность, гораздо больше, чем в среднем. Вот это называется гиперфункционированием.
Очень часто люди, живущие в семье, люди, работающие на какой-то той или иной работе, люди учащиеся, делающие проекты, не понимают, что на самом деле они гиперфункционируют. Они живут на повышенных оборотах, больших чем то, что им комфортно. Обычно гиперфункционирование замечается совсем не сразу, а реверсивно, при взгляде назад, причем спустя довольно значительное время. Человек, который только начал жить на повышенных оборотах, делать больше, чем на самом деле ему комфортно, первый период (это могут быть месяцы, это могут быть годы, на самом деле, это может быть даже лет десять) он не чувствует, насколько же он перегружается, насколько больше объем того, что он делает, чем то, что на самом деле ему подходит.
Очень часто гиперфункционирование встречается в семьях. В российских семьях это просто беда №2, после алкоголизма. Живет семья, пара, муж и жена, у них все хорошо, снаружи это прекрасная, может быть, даже блестящая картинка, дом, дети, карьера, все развивается. Но оказывается, что внутри это устроено, мягко скажем, не симметрично, что на одном человеке, и, к сожалению, в России очень часто этот человек женщина, лежит гораздо больше всего, чем на другом человеке. Да, конечно же есть семьи, где гиперфункционирование мужское, но по статистке до 60% семей в России с гиперфункционированием это семьи, где женщина делает больше, чем хочет, может, и у нее нет выбора. На таком человеке обычно держится семья, при том, что никто этого не признает в открытую. На таком человеке очень часто держится не только семья, но и семейное окружение: это близкие родственники, это друзья, это, может быть, старшие родственники, это могут быть даже сослуживцы. Такой человек, знаете, душа компании, стержень семьи, когда такой человек вдруг заболевает, уезжает или умирает, оказывается, что все развалилось. Часто в семьях такими людьми бывали бабушки или даже прабабушки, это такой человек, который держит клан.
Ну и что, казалось бы, плохого? Ну да, гиперфункционирует, всем хорошо, ему тоже неплохо. Что тут не так, почему про это стоит говорить, почему я это воспринимаю как проблему? Дело в том, что вот эта жизнь на повышенных оборотах, гиперответственность, гиперфункционирование — это всегда перекос в отношениях. И очень часто никто на этот самый перекос не соглашался, он произошел по умолчанию. Может быть, самые такие, знаете, видимые, самые бросающиеся в глаза примеры, они очень резко отрицательные. Часто в семьях, где один пьет, другой гиперфункционал. И неизвестно, что началось раньше, алкоголизм одного супруга или гиперфункционирование первого. Тут-то все понятно, алкоголизм болезнь, это не устраивает никого, мы знаем про зависимость, мы знаем про созависимость. Очень часто повышенная активность личностная, бытовая, профессиональная одного супруга выталкивает другого в гипофункционирование. Знаете, как чаша весов, семья вообще сообщающиеся сосуды, где-то сделано больше, значит, где-то будет сделано меньше.
Очень часто гиперфункционирование можно заметить в семьях с выросшими детьми, которые так и не встали на свои ноги. Я люблю цитировать фразу, это совершенно реальная фраза из жизни, говорила ее восьмидесятилетняя мама про своего пятидесятивосьмилетнего сына, что «ну, главное, мне его до пенсии довести». Абсолютно живой пример. Вот еще чуть-чуть, до пенсии доведу, и тогда как бы миссия выполнена. Понятно, что сын в позиции гипофункционала. Гипофункционал — этот тот человек, который делает меньше, чем он может и меньше, чем ему хорошо и полезно, человек, выпавший из жизни. Очень часто это два в одном, это связанные вещи, и как бы тот момент, когда это было выбрано, тот момент, когда один встал на перекал и начал делать больше, чем комфортно, а другой выпал в осадок, лег на диван, ушел с работы, потерял статус… Я говорю в мужском роде, мужчины, просто не обижайтесь, так бывает и с женщинами. Этот момент, он пропускается, он проскакивается, вроде бы так уже давно.
Вы знаете, мы живем в эпоху довольно нестабильную, Россия проходит годы турбулентности вот уже 25 лет, даже больше, 27, сколько лет прошло с тех пор, как развалился Союз. Считается, что к социальным переменам женщины приспосабливаются быстрее, легче, не то чтобы без потерь, просто легче на определенном уровне. Так вот в эпоху смены социального, общественно-политического, экономического строя, очень большое количество мужчин выпало и не смогло адаптироваться, может быть, не сразу, может быть, при каких-то попытках создания бизнеса, при попытках развития каких-то проектов. Женщины подхватили это самое, советскими словами называемое, упавшее знамя семьи, потащили воз, впряглись. Этот момент был пропущен. Надо же что-то делать, мы все помним, наверное, девяностые годы, когда ездили в Польшу за колготками или в Китай за фломастерами, с тех пор прошло много лет, это уже концерны, магазины, сети, но я часто встречаю на тропе семьи, где один человек поневоле поднялся в карьерном, в финансовом, в социальном плане, а второй человек как-то в этой гонке уже давно не участвует, он выпал. Гиперфункционал живет по-своему, второй супруг выпал из игры, вышел в среду, где гипофункционирование, потеря социального статуса, постепенная потеря связей, постепенная потеря возможности заработать достаточно. И очень часто… Это бывает и наоборот, бывает, что мужчина поднялся, а женщина говорит: «Ну что я заработаю, что я пойду, я заработаю тридцать тысяч или пятьдесят, это наш средний чек в «Азбуке вкуса», зачем мы это будем делать». Но это некомфортно, это не окей.
Как понять, есть ли в вашей семье гиперфункционал? Как понять, может быть, этот сюжет в вашей жизни разыгрывается? Есть несколько таких, довольно простых, маркеров. Очень простых снаружи, но довольно сложно… Вам всегда проще увидеть что-то про того, кто снаружи, чем про себя самих. Но давайте попробуем.
Обычно гиперфункционал, при всей своей продуктивности, а она может быть очень значительная, на порядок или на несколько порядков опережающая среднестатистическую, он внутри недоволен. Есть такое глубокое недовольство, либо звучащее фоном, либо вылезающее время от времени, он недоволен глобально жизненным сюжетом, при всех внешних успехах. При этом могут быть деньги, это могут быть успешные проекты, это может быть статус, это может быть признание, но что-то здесь не то, и у него ощущение, что он всех везет. Обычно он это ощущение игнорирует, оставляет за гранью сознания, мы очень хорошо умеем вытеснять неприятное и неудобное состояние и мысли, но в моменты, когда немного ослабевает контроль, это может быть алкогольное опьянение, понятно, легкое, но даже чаще это стресс, болезнь, может быть, какая-то усталость, или какой-то неожиданный выбивающий фактор, человек на время размыкает защиты, и вот это недовольство показывается во весь рост. Гиперфункционал реализован по внешним показателям, внутри он может быть очень несчастлив.
И еще такой маркер, очень важный, у гиперфункционала как бы нет выбора, как будто все развалится, если он перестанет делать тот объем всего, что он делает. И еще ощущение у гиперфункционала, что он ничего не делает лично для себя, что все, что он делает, все, что даже у него получается, имеет, может быть, выраженные классные плоды, очень такие весомые, это не для него самого. Ему тут ничего не нужно, он функция, он не человек, он не живет, это не его выбор.
А иногда это такой, как психологи говорят, гипоманиакал, человек в подвиге, в миссии, с горящими глазами. У него нарушается сон, он экономит на сне настолько, что это четыре-пять часов, и потом психика просто не выдерживает, нарушаются ритмы сна, может появляться бессонница. И вот оказывается, что вроде бы должен быть полет, а ощущение какого-то такого колеса, которое вертится быстро-быстро-быстро. Раз, прошло пять лет, десять лет, двадцать лет прошло, ты все время что-то делал, очень эффективно, но ничего не сделал для себя, для какой-то реализованности внутренней.
Вот такие приметы. И поэтому гиперфункционал, конечно, все время это не понимает, но периодически у них бывают невероятные взрывы эмоций, обычно это люди яркие, харизматичные в чем-то, эмоциональные, уже если их сорвет, так сорвет. И вот классическая картина в семье с гиперфункционалом, все идет хорошо, все развивается, заводы, пароходы, проекты, здания, не знаю, что там, умытые дети, пироги, заготовки, поездки, это к вопросу, чье гиперфункционирование, мужское или женское, все гладко. И вдруг на фоне вот этой гладкой красивой картинки невероятный взрыв недовольства, агрессии, вплоть до разрыва отношений. Это значит, что что-то копилось. И, возможно, копилось недовольство своим гиперфункционированием, недовольство тем, что на самом деле, если гиперфункционал на минуту остановится, он поймет, что его жизнь пуста, что там нет ничего, что его используют. Вот это ощущение, что тебя используют, вроде бы по твоему согласию, вроде бы очень продуктивно, очень красиво, но это не ты выбирал. И ты сам не нужен, нужно то, что ты можешь: можешь по хозяйству, можешь с детьми, можешь в налаживании, может быть, даже эмоционального климата, либо ты можешь это во внешнем мире, можешь провести переговоры, можешь составлять сложные логистические схемы, делать эксперименты, писать программы, это интересно. Неинтересен ты, тебя нет, ты функция.
Ну и конечно же у нас это мощнейшую имеет историю. Тут я как бы историческую такую справку, смотрите, мы со своим женским гиперфункционированием имеем минимум трехпоколенную историю. У нас настолько тяжелый ХХ век достался России, и настолько много женщин остались на переднем крае, мужчины погибли в войнах, мужчины были репрессированны, лучшие мужчины уходили и не возвращались или попадали под то или иное историческое колесо. Оставались женщины, женщины оставались с домами, с семьями, с маленькими детьми, с пожилыми родителями, с одной зарплатой на всех и абсолютно без права выбора. Это очень жесткий, и, собственно, только наш, российский, стереотип неосознаваемый. Мало кому досталась такая жесткая история. Да, все страны постсоциалистического пространства тоже задело, но ни у кого не было настолько длинной истории сложных времен. С 1914 года, минимум по 1990, а на самом деле и дальше, потому что вся эта перестройка и становление нового строя в России ничего приятного по многим показателям, это очень большая перезагрузка. Женщины были на переднем крае, и более того, какой-то колоссальный процент, чуть ли не больше 60% по статистике, неполных семей.
Первое поколение женщин теряло мужей, их никто не спрашивал, уходили на войну, забирали, мужчины первыми гибли от голода в какие-то времена недостаточного снабжения. И оказывалось, что это был хороший, полный брак, нормальная функциональная семья, но просто раз и все, выколотая точка вместо кормильца, главного человека. И женщина берет на себя его функции, она становится очень сильной, иногда железной. Мы когда на группах или онлайн-курсах про это говорим, я говорю — вспомните историю своей семьи, вспомните своих бабушек или прабабушек, те, которые 1880 года рождения, 1900 какого-то года рождения, 1905, 1917, посмотрите, какая у них судьба. Тяжелейшие судьбы, сильнейшие характеры.
И возникает первое поколение женского гиперфункционирования, железные женщины, которые свои эмоции закрыли, свои чувства закрутили в бараний рог, нет выбора, нужно выживать, плакать нельзя, расслабляться нельзя, иначе погибнут дети. И они растили следующее поколение, там уже росли и девочки, и мальчики, не видевшие отца, видевшие железную мать. И понятно, что все лежит на ней: дом, работа, все остальное. Может быть, там не до каких-то теплых душевных отношений и теорий привязанности, но она выстояла, выжила. Дети видят этот образец, дочки таких мам часто становятся гиперфункционалами, не выбирая. Они тоже выходят замуж, возможно, вопрос от года рождения, возможно, из мужья уже никуда, ни в какое колесо не попали, но в некоторых семьях два поколения репрессированных и погибших. Первое в революцию, второе в Великую Отечественную, в репрессии, два поколения осиротевших семей и женщин, сильных женщин. Но даже одного поколения на самом деле достаточно.
Мы сейчас проживаем с гиперфункционированием, по сути, ту травму поколений, которую получила Россия в переходный период, в период коммунистической власти. Соответственно, вот это второе поколение, оно совсем другое. Но там женщина берет на себя больше, чем может и хочет, по умолчанию. Она так видела, это ее модель, мы все растем в семье, мы усваиваем то, что видим в отношениях родителей. Но тут женщины делали много, их дети фотографировали, запечатлевали это как что-то нормальное. И вот во втором поколении уже очень много разводов, потому что гиперфункционирующие женщины выталкивают мужчину из определенных областей жизни. Чтобы этого не происходило, нужен определенный контроль, особенно если сильный характер, такая как бы мощная личность, с талантами, с дарованиями.
А третье поколение разводится вообще на автомате, при первых трудностях. Сейчас собственно на репродуктивной арене, психологи считают, четвертое поколение, то есть там вот эти вот семьи с гиперфункционирующими женщинами, уже даже не третье, а четвертое поколение. Условно, с 1970 и дальше года рождения, это получается четвертое поколение. Полный автомат женского гиперфункционирования и разрыва отношений, вот такая вот картина.
Хочется сказать в конце что-нибудь позитивное. Что тут можно сказать? Я верю в то, что человек может очень мощно менять себя, только если видит, в чем и где это изменение необходимо. Я убеждена, что могут меняться отношения, что у любых отношений есть потенциал для изменений. И я знаю по психотерапии, я занимаюсь психотерапией долгосрочной, краткосрочной, с парами, индивидуально, я знаю, что если в психотерапии эта проблема гиперфункционирования попадает в фокус внимания, если люди видят и понимают, что вот эта вот реализованность одного, такого рода, очень больно бьет и по всей семье, и по отношениям в паре, и по самому гиперфункционалу, оказывается, что почти всегда находятся ресурсы, чтобы что-то перестроить и переиграть. Да, это могут быть потери в деньгах, да, это может быть изменение образа жизни, да, это может быть сокращение какого-то типа расходов или активностей. Но почти всегда есть ресурс поменять и высвободить гиперфункционала от этого ярма, которое он сам на себя взвалил и не понял когда. И отношения начинают меняться. Не быстро, не по взмаху волшебной палочки, постепенно, пошагово люди освобождаются от модели гиперфункционирования.
И вот для меня очень важно то, что единожды преодоленная модель, когда женщина, начавшая проигрывать этот сценарий, говорит: «Нет, слушай, я так не хочу, у меня так жила бабушка, у меня так жила мама, я не буду этого делать». Да, я пережду тот период, пока муж потерял работу и не выйду на две работы вместо него, если это женский вариант. Мужчина говорит, да, я знаю, что она после родов выпала и не хочет возвращаться в профессию, но я убежден, что это ее призвание, и я подожду, я помогу ей, чтобы она вернулась, а не стала такой несчастной, потерянной домохозяйкой. И постепенно названная модель гиперфункционирования отпускает пару, но не по взмаху волшебной палочки, а благодаря систематическим усилиям.
