Что мы знаем о психологии насилия? Что говорит психология об агрессии, какой она бывает и в чем разница между этими понятиями? Сергей Ениколопов многие годы занимается этими вопросами и является одним из ведущих экспертов по криминальной психологии и не только, в нашей стране.
Добрый день. Меня зовут Сергей Ениколопов, я психолог и много лет занимаюсь исследованием агрессии. На мой взгляд, это одна из самых серьезных проблем, особенно в последние годы она становится все более и более, не сказать что популярной как область исследований, но популярной среди населения. Я постараюсь пояснить некие серьезные проблемы, расхождения в словоупотреблении.
Одна из серьезнейших проблем психологии заключается в том, что мы пользуемся очень часто обыденным языком. Вся наука пользуется обыденным языком, и если для физики, математики и прочих наук термины закреплены, и все отлично понимают разницу между термином в физике и в реальной жизни словом, то в психологии происходят все время, так сказать, наезды, и очень часто слова, которые употребляют психологи, совпадают с теми же словами, что и обычные люди, и очень часто из-за этого происходит недопонимание того, о чем, собственно говоря, идет речь.
Когда мы говорим об агрессии, естественно, сразу всплывает еще одно слово — это насилие. В науке между ними есть разница. Агрессия — это всегда мотивированное нанесение вреда какому-либо объекту или субъекту, в то время как насилие — это использование силы. При этом в последние годы очень многие специалисты на Западе обсуждают еще вопрос узаконенной или не узаконенной силы. Это связано с пониманием разных форм насилия, об это я немного позже буду говорить.
Сейчас пока хочу сказать только то, что несмотря на то, что их очень часто употребляют как синонимы, это разные понятия. И за этим стоит очень много разного рода ходов, которые позволяют ученым лучше понять одну или вторую сторону проблем, о которых мы говорим. Естественно, что когда мы говорим об агрессии, большая часть того, что определяется словом «агрессия», совпадает с насилием, то есть использованием силы. Но в психологии не всегда используется сила, а в насилии, в котором сила используется для принуждения к чему-то.
Мы знаем огромное количество случаев насилия, где насилие произведено, но в отличие от агрессии, оно не наносит вреда. Практически все мы являемся жертвами насилия со стороны родителей и школы, когда нас чему-то учат, то есть пользоваться ножом и вилкой, завязывать шнурки там, надевать правильно ботинок, потом учить язык, учиться музыке и так далее, то есть это насилие, это принуждение к тому, чтобы что-то делать. Но люди, которые совершают это насилие, на самом деле настроены очень позитивно по отношению к ребенку и твердо уверены, что они делают это во благо.
Вот в агрессии «во благо» нет. Агрессия — всегда нанесение вреда, какого-либо ущерба, и поэтому, если рисовать, например, какие-нибудь круговые диаграммы, то большая часть была бы на пересечении, то есть это и агрессия, и насилие, но есть агрессия без насилия, просто неупотребление никакой силы, человек не оказывает кому-то помощь, просто сидит спокойно, но вред есть. Наглядный пример — неоказание помощи утопающему. В то время как в насилии тоже есть вот эти элементы, которые никоим образом не совпадают с агрессией.
У агрессии есть важный момент очень, на который нужно обратить внимание, что она должна быть мотивированной. Много людей могут нанести нам вред: случайно наступить на ногу, толкнуть нас в транспорте и так далее, когда мы отлично понимаем, что это очень дискомфортно, это может даже нанести нам этот самый вред, но это не является агрессивным актом со стороны того, кто случайно совершил что-то, это всегда должно быть желанным и направленным. Не всегда, может быть, осознанным, но обязательно мотивированным.
Различают несколько видов насилия. Первое, самое простое деление: активное и пассивное, можно ничего не делать, можно что-то совершать. Второе, которое тоже мы часто и легко можем развести: вербальное и физическое насилие. Физическое — это все акты физической активности: удары, избиение, щипки, хлопки, то есть все, что угодно, а вербальное — это крики, визги, ругань, проклятия и все из этого вытекающее. Надо сказать, что естественно, вербальная агрессия может легко перейти в физическую, как и наоборот, последнее реже.
В нашей культуре, кстати, многие люди не очень сильно это разводят. Для американцев это очень характерно, вербальная отдельно, физическая отдельно, человек может какие угодно инвективы произносить, но его не будут воспринимать как человека, который сразу перейдет к физическим действиям. У нас, в субъективном восприятии наших сограждан, вербальная агрессия очень легко переходит в физическую, и они почти не различаются.
Другая пара — это прямая и косвенная агрессия. Прямая направлена на человека, на какой-то объект, косвенная окольным путем — это злые сплетни, доносы, злые шутки. И здесь я бы хотел подчеркнуть, что очень важно обратить внимание как раз, что это должно быть не случайное какое-то заявление, когда человек в общем не знает, какие последствия будут для кого-то, а именно целенаправленное, когда агрессор отлично понимает последствия того, что он делает. Самый яркий литературный пример — это Яго из Отелло, который, сообщая некие сведения, отлично понимает весь ход дальнейших событий.
Более серьезная пара — это инструментальная и враждебная агрессия. Инструментальная это агрессия, которая является средством достижения какой-либо цели, человек применяет какое-то воздействие для того, чтобы добиться чего-то. Это может быть наказание, это может быть даже использование оружия при ограблении, но не более чем то, что нужно для того, чтобы добиться, чтобы деньги были отданы. А враждебная агрессия является самоцелью, крайняя ее форма это садизм, когда человек получает удовольствие именно от того, что он наносит какой-либо вред и видит страдания и мучения жертвы.
Для иллюстрации инструментальной агрессии могу рассказать анекдот. Два киллера поджидают заказанного человека, и один другому говорит: «Он такой пунктуальный, такой аккуратный… Задерживается на 15 минут, я волнуюсь, как бы с ним чего не вышло», то есть ничего личного, просто вот выполнение работы.
К сожалению, очень часто люди, которые используют инструментальную агрессию, в процессе жизни или выполнения этой агрессии очень часто плавно перетекают во враждебную, то есть, если они сначала использовали агрессию только как достижение цели, в итоге они обнаруживают, что можно еще получить удовольствие от самого акта страдания жертвы или того, что с ним происходит.
Есть еще одна форма агрессии, о которой нужно отдельно говорить и много, это агрессия, направленная на самого себя. Обычно все тут же говорят, что да-да, я знаю, это про самоубийство. Самоубийство — только верхняя часть айсберга, когда человек наносит себе вред, это могут быть и всевозможные повреждения, нанесение себе ран, шрамирование и так далее.
Но самая серьезная, наименее изученная, но очень серьезная, это проблема занижения своей самооценки, отказ от каких-то действий, которые сам человек заставляет себя не делать, и тем самым понижает свои успехи, и вообще комфортность жизни. Это отдельная большая тема, потому что весь этот длинник агрессии, аутодеструктивной агрессии, он очень тесно действительно связан с наиболее такой изученной областью, с самоубийством.
Есть еще одна форма агрессии, о которой нужно тоже, может быть, отдельно поговорить, и я думаю, что мы поговорим, это то, что называется «агрессия по заданию», когда люди выполняют какие-то агрессивные действия, говоря и честно даже думая о том, что им разрешена какая-то форма агрессии, и поэтому они ее могут совершать, не обсуждая каких-то вот своих каких-то проблем, связанных с моральными ограничениями и так далее. Наиболее яркое это проявление в такой области насилия, которое тоже сейчас в последнее время очень много изучается, это различные формы проявления геноцида и воинских преступлений.
Если говорить о насилии, то там очень важно выделение трех форм насилия: это прямое насилие, структурное насилие и культурное насилие. Прямое вполне понятно, это действие, которое направлено на какие-то объекты.
Структурное это, как правило, совершается каким-либо государством или организацией, когда людям наносится вред, их принуждают жить хуже, чем они хотели бы, когда в ряде государств нацменьшинству запрещают говорить на своем языке, когда этих людей выпихивают из государства, то, что очень часто называют термином «белый геноцид», то есть никто вроде бы и не совершает насильственных действий так напрямую, они незаметны, но все законодательство, вся практика сделаны для того, чтобы эта группа людей исчезла с территории, которая интересует большинство.
И очень серьезная форма, это культурное. Культурная, она вообще мало заметно, это все формы науки, искусства, культуры, которые способствуют совершению насильственных действий, обосновывают их и на них можно опираться. Ну вот наиболее яркий пример — это расовая теория: в принципе никто никогда не отрицает, что расы существуют, мы все знаем, что мы разные на Земле.
Вот как только достижения ученых начинают проникать в массы или в головы каких-либо политиканов, то они начинают, опираясь на данные о том, что вот все разные, они передергивают, когда говорят, что одна нация или раса лучше, чем другая, и начинается дальше раскрутка всего механизма вплоть до геноцида, что мы знаем по истории нацистской Германии.
Более мягко, но тоже очень существенно, и мы это видим все время, это апелляция к такой науке, как история: вас здесь никогда не было, это наши традиционные территории. Иногда это передергивание, иногда это какие-то научные данные, но как научные они просто как исторический факт, что там до рождения Христа на этой территории жили какие-то племена и народности. Потом начинается доказательство, что мы непосредственно от них происходим, и это наша, а все остальные пришельцы, и поэтому мы имеем законное право их выкидывать с наших исторических территорий. Передергивание фактов новой истории я уже даже не буду перечислять, их очень много.
Но обычно как раз на вот такие проявления культурного насилия все обращают внимание, но меньше обращается внимания на то, что можно апеллировать такими вещами как демография: у нас низкая рождаемость, у соседей более высокая, значит, нужно их уничтожать, они могут через некоторое время представлять для нас угрозу. В общем практически нет ни одной области…
Приведу только один пример, гитлеровская Германия очень большое внимание уделяла антропологии, то есть там не только расовая теория, но и антропологическая, что они превыше всех там и так далее. Советский исследователь, который проводил исследования антропометрические всевозможные в Красной Армии, показал, что такое явление, как многососковость, которое является рудиментарным, в Красной Армии встречается реже, чем в вермахте.
Вот он попал в очень высокий список людей, чуть ли не в первую сотню людей, которые должны были при взятии Москвы быть уничтожены. Очень кроткий интеллигентный человек, то есть даже представить себе нельзя, почему он должен быть в одном ряду с маршалами и руководителями партии, но он там был, потому что это подвергало сомнению вот этот антропологический подход гитлеровцев к сверхчеловеку, в их понимании.
В принципе еще раз хочу сказать, что даже трудно перечислить те области науки, на которые можно опираться для того, чтобы провести грань между своими и чужими, которых можно уничтожать. Это очень серьезно, потому что если прямое насилие и даже структурное может быть подвергнуто каким-то изменениям, каким-то мощным воздействиям и быстрым, то есть прямое насилие, понятно, что против прямого насилия действует полиция и Уголовный кодекс, против структурного — какие-то политические решения об изменении атмосферы в данной стране или в данной местности, то культурное насилие очень трудно перебороть, потому что оно остается в головах.
Из любого, даже священного текста, можно извлечь все, что угодно.
Мы это видим сейчас, когда одна часть людей читает Коран исключительно как источник насилия против окружающих среды, и другие поражены, как можно такую миролюбивую книгу таким образом трактовать. Для тех, кто очень хочет понять это, можно таким же образом прочесть Библию, с одной стороны — очень добрая и такая миролюбивая книга, призывающая любовь к ближним, с другой стороны — миру я принесу не мир, но меч, и можно найти еще более кровавые преступления тоже в этом же источнике.
Поэтому для обоснования своей собственной агрессивности и насилия своего над другими можно использовать любую вот такую книгу, как угодно ее истолковывая. Можно «Тараса Бульбу» трактовать как книгу о патриотизме, можно найти там огромное количество проявлений жестокости и ссылаться только на эту часть текста. Вот сложность здесь всегда, что это очень трудно перебороть, наука как бы, ученые не думают о последствиях фактов, которые они сообщают и как они будут использованы.
Ну вот примерно о формах классификации агрессии и насилия, с которыми мы в науке сталкиваемся.
