В новом выпуске программы «Как все начиналось» Павел Брюн, режиссер, хореограф и художественный руководитель Cirque du Soleil, рассказывает о подготовке и закулисье водного шоу «О».
Шоу, которое меня абсолютно потрясло, ― это шоу «О», которое я видел как раз в Лас-Вегасе. Вообще сама концепция того, что можно внутри театра сделать, построить все шоу на воде, ― это для меня было что-то вообще невообразимое. Расскажите, пожалуйста, про историю этой постановки.
К тому моменту, как мы затеяли эту авантюру, иначе я это назвать не могу, в Лас-Вегасе уже пышным цветом цвело шоу Mystère, которым я в ту пору руководил. Я перебазировался в Лас-Вегас после очень счастливого года работы с шоу Alegría в туре, меня попросили перебраться в Лас-Вегас и возглавить там артистическую дирекцию всего происходящего.
И я услышал о затее с водным шоу во вновь строящемся казино и отеле Bellagio. Амбициозный невероятно проект. У меня сразу возникло несколько вопросов. Первый: зачем еще одно шоу? Мы же дефицит понизим, надо же держать спрос. Второй: откуда мы возьмем столько воды? Надо сказать, я же жил в Лас-Вегасе полтора десятка лет в общей сложности, с водой там дело, с одной стороны, хорошо, с другой стороны, очень сложно. Там нельзя ее расходовать, если ты поливаешь газон, допустим, какое-то дополнительное время в сутки, ты можешь за это штраф заплатить и так далее.
Тем не менее, понимая, кто такой партнер наш, а я уже о нем говорил в первой части нашей программы, Стив Винн, я понимал, что с законной частью всего этого дела, с использованием воды он обойдется. Но по-прежнему мне была странна затея какого-то дробления дальнейшего, размножения. Я спросил у Ги Лалиберте опять же: «Как ты видишь вообще Cirque du Soleil и его дальнейшее развитие в Неваде, в Лас-Вегасе?». Он говорит: «Like a flower in the desert», «Как цветок в пустыне». Опять же это была не фигура речи, в общем, так оно и получается.
Проект был невероятно амбициозным. Огромный бассейн, в нем внутри заложена сцена-трансформер, существенно больший амфитеатр, чем в нашем предыдущем шоу Mystère, и многое-многое другое. Понимаете, в чем дело? Здесь мы вошли на такую территорию опасную, которую уже давно застолбили, допустим, MGM. Мы прекрасно помним великую Эстер Уильямс, которая прыгала и плавала среди фонтанов в Голливуде и так далее. Очень не хотелось повторять уже сделанное.
И мы пришли к выводу, что нужно делать не шоу на воде, а шоу с водой. И возникло очень много поэтических каких-то манков о том, что вода была здесь раньше, чем человек, и нечего пытаться ее обуздать, с ней можно только сотрудничать ― или утонешь. Случилось очень много интересных откровений по ходу этого дела, мы узнали о себе, о воде и о том, какие мы в воде, очень много.
Я должен сказать про это шоу, что его препродакшен, его разработки и развитие были сделаны как нельзя более грамотно. Мы занимались research and development, изысканиями и развитием этого шоу, мы начали им заниматься почти за пять лет до дня премьеры. Выпустили мы это шоу 15 октября 1998 года, я хорошо это помню. Да, где-то с 1994 года мы начали заниматься уже изысканиями, как ткани, как человек реагирует на воду, как металл реагирует на воду, какая нам нужна вода: пресная из крана, артезианская из-под земли, морская, какая угодно.
Там удивительные вещи совершенно делались, и надо отдать должное, с нами работал, например, феноменальный человек один, к сожалению, уже покинувший этот мир. Звали его Жаки Бефруа. Это человек, который работал в команде у Кусто и занимался, например, адаптацией человека после стрессовых и нештатных ситуаций под водой.
Потрясающе!
Такого рода специалисты были у нас, понимаете? И тем не менее мы там на грабли-то понаступали мама не горюй на какие. Там было очень много такого, что мы только методом тыка распознали.
Я в ту пору общался с Маней Уваровой и Леней Лейкиным.
Ну да, но это уже было позже.
Да, просто все мои вопрос по поводу «О» я адресовал им.
Естественно.
И одна из вещей, которую я слышал, что там существуют вокруг сцены специальные сушильные пространства, существуют люди, которые быстро достают артистов из воды в какие-то специальные отводные каналы, и там их за тридцать секунд полностью высушивают.
Там очень много хитрых таких моментов. Кстати сказать, вот эта вот «высушивалка» нами была придумана не изначально, мы просто поняли, уже работая в репетициях и в спектаклях даже, что существует целый ряд мокрых Q и сухих Q. То есть когда человек голый выходит из воды, это одно, когда он выходит из воды в костюме, в котором ему дальше действовать, это другое, и многое-многое другое. И тогда за кулисами были установлены инфракрасные, или как там они называются, сушилки, которые действительно приводят человека, его кожу, в рабочее состоянии и обезопасят его от переохлаждения элементарного. Мало того, в этом театре, уникальном совершенно, существует так называемый «климатический занавес», который отделяет влажную сцену, там же влажность очень высокая, от комфортабельно сухого зала, то есть те люди, которые заплатили энное количество долларов за хорошие места, да и не за очень хорошие тоже, не должны себя чувствовать, как артист в мокром костюме. И эта система, разработанная в Германии, создает такой воздушный занавес, который отдувает сценическое пространство от зрительского. Там очень много таких находок. Но повторюсь, это мы многое по нужде изобрели, прямо по ходу дела.
Я помню самый смешной момент в этом шоу, это когда в какой-то момент вдруг исчезает вся вода, уходит, и на поверхности остаются вот эти водолазы в ластах, которые как рыбы, которых вытащили на поверхность, то есть они расположены вот так вот по радиусу все. Это такая, как я понимаю, острота, когда вы показываете, да вот, ребята, еще кто участвует, имейте в виду.
Вы знаете, эта острота родилась, можно сказать, случайно, хотя случайностей не бывает, как мы знаем, случайность это неопознанная закономерность. Первый раз, когда мы приехали смотреть театр, мы прилетели туда из Монреаля, когда его впервые заполнили водой и приняли лифты в рабочее состояние. Была небольшая группа, творческая команда прилетела, Ги, Жиль Сент-Круа, ваш покорный слуга, еще там десяток человек. И мы стояли в зале и смотрели на всю эту красоту невероятную, и вдруг получилось так, что один из водолазов, аквалангистов, а у нас они назывались «карпы».
Карпы?
Потому что carpenters, рабочий сцены, а поскольку в воде, water carp.
То есть не в смысле рыбы? Карпы?
В смысле рыбы, carp — карп. Там много всякого смешного было. И один «карп» остался на центральном лифте, и его подняло наверх. И мы как засмеялись! И сделали это просто вот таким как бы, а давай, кто там еще есть под водой, все на лифт и всех подняли. И это живет в шоу до сих пор, и пользуется…
Это лифты, которые поднимают их из воды.
Да-да.
Это очень смешно было.
Да, это хорошая штука.
Главное, что ты потрясен всем великолепием и у тебя остаются только догадки, как же они все это делают, и вдруг, в какой-то момент, вот вам, пожалуйста, рабочие сцены, вот как мы это делаем.
Да, именно так. И вы знаете, я скажу так, что вот сейчас в мировой прессе, в цирковой литературе есть по крайней мере трое людей, которые претендуют на авторство этой истории. Авторства нет ни у кого, мы просто все клево заржали в этот момент, это сработало. Я не могу сказать, что это придумал Ги или там Иван Петрович, или кто угодно другой, это созрело само собой, мы делали правильные вещи.
Не бойся быть свободным. Оформи донейт.
