«Боюсь, что дойдет до крови. Лукашенко пойдет на все — кроме власти он ничего не жаждет». Интервью с первым главой независимой Беларуси Станиславом Шушкевичем

Я приветствую телезрителей Дождя! Мы находимся недалеко от Минска, и мы сюда приехали для того, чтобы записать интервью со Станиславом Станиславовичем Шушкевичем, это, по сути, первый человек, который управлял Белоруссией. Правильно я говорю?

Правильно, правильно.

Станислав Станиславович, скажите, пожалуйста, ваше отношение вообще к ситуации, которая сейчас в Белоруссии в связи с выборами? Что вы думаете о сложившейся ситуации?

Я думаю, что у нас так глубоко закопаны демократические понятия и понятия прав человека и так хорошо отработана фальсификация выборов, что как бы ни голосовали, у нас будет великолепная победа Лукашенко и диктатура будет продолжаться. Одна из причин вот такого положения ― это то, что что бы там ни говорилось, как бы ни бравировал Лукашенко, Россия поддерживает Луку. Он очень выгоден, потому что все, что нужно России, он сделает. Вернее, не России, а российской власти. Я попросил бы разделять эти понятия.

Так вот, для российской власти он сделает все, что угодно, потому что без ее поддержки он существовать не будет.

Сейчас вернемся все-таки в саму Белоруссию. Я понимаю, что невозможно абстрагироваться от той же России, от того же Запада в этом вопросе. Все равно присутствует какая-то предвыборная гонка. Один независимый кандидат попал на сами выборы и участвует в них, это Светлана Тихановская. Давно такого не было, но остальных кандидатов, такие как Бабарико и Цепкало, которые считались главными конкурентами Лукашенко, лишили гонки. Одного посадили, другого не допустили.

С чем вы это связываете и почему Лукашенко действует, с одной стороны, так напористо и прямо, просто сажая и не допуская своих конкурентов, с другой стороны, допуская Светлану Тихановскую, которая имеет шанс набрать довольно большое количество голосов?

Вы знаете, прежде всего были убраны те, кто имел шансы набрать большое количество голосов. Никто, даже я, в общем, достаточно хорошо зная оппозиционных людей, оппозиционные силы, не ожидал от Светланы Тихановской такой прыти, такой реакции, такой грамотности, такой обоснованности суждений. Поэтому она всплыла неожиданно, и сейчас все делается, чтобы ей, именно ей оказать противодействие, притом как можно более сильное, потому что фальсификации будут. Уже четыре дня перед этим идет предварительное голосование, там никто ничего не отследит, все сделают, что нужно. Но это неожиданно, что появилась женщина, которая собирает тысячи людей на митингах, и когда контрмитинги за Лукашенко, туда приходят единицы людей.

А есть у нее шансы?

У нее нет никакого шанса, у нее есть шансы, если был бы подсчет голосов, это однозначно. Во втором туре она бы выиграла, потому что в первом туре вряд ли, а во втором туре Лукашенко бы не набрал. Но второго тура не будет, потому что Лукашенко знает, как сделать победоносным первый тур, как фальсифицировать.

Я абсолютно убежден в силу своей опытности, о которой вы сказали, что в КГБ создан специальный раздел, как когда-то была служба, которая убийствами занималась Троцкого и прочих, так создан раздел «Фальсифицировать выборы». Во всех избирательных комиссиях такие люди есть. Достаточно одного человека. И поэтому эти выборы будут фальсифицированы надежно. Четверо суток делай что хочешь, потому что опечатать и отследить эти урны просто невозможно, это полная нелепица.

Притом БДИПЧ, то есть ОБСЕ, давно замечало, что у нас происходит, давно делало замечания. Исправлений нет, потому что женщина возглавляет… Европа не признала ни одни выборы после 1996 года, одна и та же женщина обещала учесть все их замечания, ничего не учла и все оставила в старом виде.

Это вы главу ЦИК имеете в виду.

Да, я имею в виду Ермошину.

Смотрите, немножко к Тихановской хочется. Ваше отношение к ней и вообще отношение? Их называют «три валькирии», у нас в России очень многие так их называют, три женщины, которые пошли против Лукашенко. Ваше отношение именно к Светлане Тихановской и сможет ли она стать главным оппозиционером сейчас, лидером оппозиции?

Я не знаю, будет ли она хотеть стать главным лидером оппозиции. У нас в оппозиции слишком много лидеров и мало индейцев, понимаете, вождей много, а индейцев мало. Она яркая личность, яркая, она мне нравится очень как политик, в общем-то, реакция у нее хорошая. Представляете, ей начали делать запреты собрать митинг даже в тех местах, где разрешено. Мол, там будут железнодорожники праздновать какой-то свой юбилей, железнодорожные войска, поэтому вы выбирайте другое место. Разве может быть такое в нормальной стране? То есть ее боятся по-настоящему.

Но я еще раз повторяю: фальсификация сработает, выберут Лукашенко. А дальше… Дальше, вы знаете, ей просто будет опасно пребывать, потому что она может исчезнуть так, как исчезали наши перспективные политики в начале творчества Лукашенко. Естественно, с его ведома, в этом я не сомневаюсь ни на секунду.

Вы сказали о начале творчества Лукашенко. Вы участвовали с ним в предвыборной гонке. Что-то изменилось за больше чем двадцать лет в его политических играх?

Видите ли, первое избрание Лукашенко было законным, но там была игра, где я не учел одного обстоятельства. Я был убежден, что мы с Кебичем в одной лодке. И это было такое, понимаете, он действовал как раз против меня руками Лукашенко, потому что он бы никогда не выдвинул, допустим, такое, что я коррупционер, я присвоил ящик гвоздей. Понимаете, вот это его логика председателя совхоза. А Кебич такой материал подбирал и ему подсовывал, мелочной, и устроили трибуну в республике. Я, как демократично настроенный, пожалуйста, и устроили трибуну, и здесь я понял предательство Кебича. Поэтому он чистил место для себя, сдвигая меня, а очистил место для Лукашенко. Тот закрепился, уже пошел.

Вы же видите, что сейчас творится. Лукашенко признает сегодня, что он, его ближайшая правая рука Шейман расстреливал людей без суда и следствия, понимаете, это он публично признает. Разве может быть что-нибудь в каком-нибудь демократическом хотя бы намеком государстве такое? Без суда и следствия. Он говорит: «32 банды были уничтожены». Значит, как минимум были расстреляны 32 человека без суда и следствия.

Не могу не спросить. В этом выступлении, обращении к нации у Лукашенко было про страшные девяностые, что в девяностые, «Что, вы хотите вернуться в них?» ― обращался он к своим избирателям. А что, в Белоруссии правда были такие страшные девяностые?

Девяностые страшные были и в Беларуси, и в любом другом государстве. Самые страшные годы, такие переходные, всегда, когда бывает переход от одного политического строя к другому, бывают трудные минуты. Польша пережила труднейшие минуты, но она верила Бальцеровичу, верила Иоанну Павлу II, верила Леху Валенсе. И они пережили, и у них наступила терапия, и сегодня у них в три с половиной раза, будем так оценивать, зажиточность лучше в среднем, чем у белорусов.

А дальше в Беларуси так: плохое началось, то есть шок начался, надо было пережить шок, а здесь все начали кричать, что это виноваты «дерьмократы». Это было тщательное организованное старой номенклатурой действие новой оппозиции, потому что старая номенклатура не умела и не надеялась управлять по-новому. Вот вам, почему получился такой результат.

А дальше были ошибки такие очень фундаментальные в оппозиции. Так, например, «Белорусский народный фронт» ― они всех считали плохими, кроме себя. Они не шли на взаимодействие, как литовцы, допустим, шли, «Саюдис», со старой номенклатурой. Этого у них не было. У них не было политического ума такого государственного масштаба. И, конечно, остался святым Зенон Позняк, он же сегодня враг всех, найдите того, кто его поддерживает. Дай бог, чтобы 3–4% белорусов его поддерживало. Хотя это истинный патриот, честный человек и так далее, и так далее. А политик плохой.

Смотрите, не могу не спросить. С выборами мы, с вашей позицией по выборам разобрались. Вы считаете, что будет абсолютно все нарисовано.

Я хотел бы ошибиться.

Я понимаю, понимаю. А что дальше? Что после этих выборов?

Я думаю, что дальше, поскольку сейчас раскрыты все карты, то, что Лукашенко признал физическое уничтожение людей, на это не может не реагировать, в общем-то, даже Россия. Даже Россия не может не реагировать. Но сначала она делает это устами Владимира Вольфовича, так сказать, а дальше, я думаю, нельзя не реагировать и Путину. Ведь явно он же юрист, он понимает, что такое ― расстреляны были люди ни за что, ни про что. Значит, надо как-то дистанцироваться от этого.

И я думаю, что будет дистанцирование. Думаю, что будет. Боюсь, что может дойти до крови, боюсь, потому что Лукашенко пойдет на все. Кроме власти, он ничего не жаждет и ничего не умеет.

Крови ― какой вы имеете в виду? Как в 2010 году было? Или все-таки Белоруссию ожидает что-то более серьезное?

Я думаю, более серьезное ожидает, потому что сейчас лучшая подготовка. Понимаете, тогда была одна серьезная драка только, между омоновцами, присланными из одного региона и из другого, они друг друга не узнали и серьезно подрались. Сейчас они узнают, везде это учтено. И подавление будет очень жестким. Если те, кто выходил на митинги, выйдут все вместе в день выборов, вы знаете, ситуация очень непростая.

Но я повторяю, пока это подавлено так, как подавлены прогрессивные демократические движения в Латинской Америке были и остаются, например, в Венесуэле.

А если по-другому сформулировать вопрос, если люди девятого, после выборов, или десятого выйдут массово, Лукашенко будет использовать вариант силы для того, чтобы погасить?

Наверняка будет использовать силу, если у него не будет иного выхода.

А что это такое ― иной выход? Какой? Есть ли у него иной выход?

Нет, иной выход ― если страх сработает и не выйдут. Если выйдут в большом количестве, то будут стрелять, короче говоря. Потому что иного выхода у него нет. Ему оставаться при признании этого всего бандитизма, который он допустил, так, фактически нет никаких указаний, что исчезли давние политики без его ведома, они с его ведома. Здесь будет раздрай довольно большой в государстве.

Но я думаю, что страх все-таки будет навязан, организаторы убраны превентивно, в том числе и Тихановская будет отстранена. Он, видите, пошел бросать такие предложения, что, мол, давайте руководите заводами, я вам всем… Что за нелепость? Ты же не будешь президентом, вероятнее всего, а он уже делит эти, значит, все расписано.

Самое яркое доказательство того, что у нас работают плановые цифры по избирательным комиссиям, было, когда польская журналистка, но с подачи, естественно, Калякина, нашего секретаря коммунистической партии, он сказал: «Завтра у меня будет столько-то процентов за этого, столько-то за этого, столько-то за этого». Назавтра состоялись выборы, так оно и было. А эта журналистка Агнешка передала это по «Белсату», ее отсюда выгнали.

В каком году?

В десятом.

А, то есть в десятом, да, было. Слушайте, такой вопрос, заканчивая тему именно про самую Белоруссию. Всегда ли Лукашенко был настолько твердолобым, то есть действовал абсолютно просто? Есть конкуренты ― их посадить, на выборах оставить только так называемых спойлеров. Или все-таки его подход к выборам немножко изменился? Потому что вы-то видели полностью его во всех предвыборных гонках.

Вы знаете, анализировать его поведение ― это, в общем, задача непростая. Но то, что он был убежден, что, убрав Бабарико и Цепкало… Я не был знаком с Бабарико, с Цепкало я был хорошо знаком, я знаю, что он высокообразованный человек. Но Бабарико сильнее, чем Цепкало, это однозначно. Убрав этих, он надеялся, что все покатится, какие-то там три женщины, что с них возьмешь, так? Убрав Тихановского, понимаете, он думал, что все будет в порядке.

А здесь, пожалуйста, всплыла женщина, в общем, я горжусь ей, Жанна Д'Арк белорусская, понимаете? Притом логика: никого не осуждая и так далее, и так далее. Это неожиданный ход, неожиданное прозрение, неожиданное выдвижение человека. Не знаю, думаю, ситуация неожиданная. Позвали там всяких политтехнологов, не знаю, правда это или нет. Он, конечно, находится в таком положении. Он будет делать то, что ему посоветуют матерые политтехнологи.

Вы подняли тему Бабарико и Цепкало. Их часто называли пророссийскими кандидатами. В общем, сейчас идет такое мнение, которое пытаются ретранслировать Лукашенко и его команда, о том, что все, и Цепкало, и Тихановская, и Бабарико ― все они пророссийские. Поэтому вопрос: почему вообще Лукашенко в этот раз выбрал такое антироссийское направление предвыборной кампании? Во всем виновата Россия, Россия, Россия.

Скажите, пожалуйста, какое, что Россия сделала плохого для Лукашенко?

Да ничего, я думаю.

Так вот, я хочу вам сказать так. Он говорит, это все слова, он ничего не может сделать плохого для России. А это устраивает, так сказать, собирателя земель русских Владимира Владимировича Путина, так что есть еще человек, который бравирует антироссийскими словами, а поступает так, что союзное государство, прочее, мы будем интегрироваться, мы ничего не изменим и так далее. Это спектакль, понимаете, спектакль.

Теперь насчет того, что такого ярого белорусского патриотизма, как был, допустим, у Позняка, скажем прямо, у Санникова, в общем, такой в чистом виде, может быть, здесь и нет. А я хочу сказать, что, может быть, он и не нужен. Ведь надо на этой земле жить и белорусам, и иным гражданам Беларуси. Поэтому надо разумным образом учитывать эту обстановку. Обстановка за время правления Лукашенко изменилась. У нас фрагменты белоруссизации исчезли, у нас дебелоруссизация продолжается. У нас нет ни одного документа на белорусском языке, который принимает так называемый парламент, понимаете? Все правительственные постановления идут на русском языке. Что вы еще хотите для России? Есть препятствия для российского искусства? «Славянский базар» преимущественно для россиян. О чем мы говорим?

Что делает Лукашенко против? Он говорит: «Я за дружбу с Россией». Российские военные части демонстрируются здесь на параде Победы и так далее, и так далее. Какие могут быть проблемы? А слова ― так он сказал: «Молоко плохое, потому что Онищенко плохой». Здесь плохо, потому что Жириновский неизвестно что говорит, и так далее, и так далее. Это бравурность такая. Нет системы.

Слова словами, но Медведев Дмитрий Анатольевич, который совсем недавно считался вторым человеком во власти российской, заявил, что, конечно же, использовать Россию как главного врага для Лукашенко ― это интересный политический ход. Но сам Дмитрий Анатольевич считает, что закончится это все для Лукашенко серьезными последствиями.

Вы знаете, уважаемый господин экс-президент России Медведев столько раз ошибался и сделал столько недостойных шагов, например, не поехал на похороны Гавела, когда все приехали, понимаете? Потому что Гавел его обидел, отказался от премии, которую должны были вручить такую же Путину. Он поступил с интеллектуалом, лидером европейских демократов таким бессовестным образом, что с той поры я, в общем, перестал обращать на него внимание. И рокировка была сделана с ним как с человеком, который был спарринг-партнером, и никем иным.

Поэтому он когда-то сказал: «Если человек слишком долго держится у власти, значит, он нездоров» или что-то в этом роде. Я даже сделал это эпиграфом к своей книжке, к одному из разделов. Так вот, он спарринг-партнер Путина, и ничего больше. Его мнение для меня не существует.

Хорошо, если абстрагироваться от мнения Медведева, а вообще для Лукашенко может закончиться это последствиями какими-то? Потому что уже очень многие говорят о том, что Россия отстраняется от Лукашенко, и даже не то что обижена, а разозлена.

Россия примет Лукашенко, если здесь будут потрясающие события. Но я думаю, что ей не придется этого делать, с ее помощью здесь потрясающих событий не будет.

Смотрите, такой вопрос. Для вас в определенном смысле, может быть, вы меня сейчас поправите, руководство страной закончилось нам том, когда тут арестовали, по-моему, двух прибалтских коммунистов. А Лукашенко сейчас задерживает 32 российских вагнеровца, ЧВК, частных военных. Для него это может чем-то закончиться?

Я думаю, что это задержание 32-х человек — совместная постановка российско-белорусская, чтобы отвлечь внимание от выборов, от такой персоны, как та же Тихановская, понимаете, и прочее. Я думаю, что это так. Что касается вот этих двух прибалтов, это был шаг коммунистов, они сказали, что… Я вообще не знал, кто эти прибалты, понимаете, Бурокявичюс, то есть литовские. Я вообще не знал, и мне приписали, что я их здесь укрываю. Я вообще не знал, кто они такие и где они были, но тогда был Кебич, было противодействие мне организовано, провокация была организована публично, все у нас транслировалось по телевидению. Это был ловкий ход тех, кто хотел…

Не думаете, что в этот раз это было приблизительно то же самое?

Я думаю, еще раз повторяю, я думаю, что это совместный российско-белорусский спектакль, что этих людей задерживать незачем, им сюда ехать незачем. И тут бравируют немножко с Украиной, что мы вам выдадим ваших преступников, в Донбассе они там, их подноготную найдут. Это не будет сделано, это будет антироссийский шаг, и на него Лукашенко… Вот если он выдаст этих россиян украинцам, я думаю, что тогда Россия будет стоять за своих граждан крепко.

Но он уже, говорят, что он Гордону в интервью, журналисту украинскому, заявил, что собирается выдать их Украине.

Я хорошо знаю Гордона, и хорошо знаю его прекрасную методику интервьюирования, и думаю, что там не так резко. Дело в том, что цитаты не было по этому поводу, вот насколько я отслеживаю. Он мог сказать так, знаете, Януковича тоже не ждала Россия, но приняла с распростертыми объятиями, когда… И потом Азарова точно так же хвалила, понимаете, в чем, вот они не допустили вхождения в НАТО. Там и так не было бы вхождения в НАТО.

Но все равно, видите, существует такая возможность о том, что… Мы ждем все этого интервью, понятное дело, потому что интересно, что же там наговорил Александр Лукашенко. Но если он выдаст, с вашей точки зрения, я понял ваше мнение, что это серьезно закончится для Лукашенко.

Я думаю, что такое унижение Россия не переживет просто так.

Но это не будет военные действия, я думаю, это будут дипломатические.

Нет, военных действий не будет ни в каком случае, но дело в том, что Россия в состоянии так прижать Лукашенко, что он пикнуть не сможет, понимаете, и ценовая политика, и кредиты, и так далее. Кстати, вы еще не знаете о том жесте предвыборном, который еще никому не известен?

Ну-ка.

Я получаю пенсию обычно 18 числа. Я пенсию получил сегодня ночью, на карточку. И пенсионерам на полмесяца, на две недели для меня лично раньше, перевели пенсию. Представляете? Вот откуда берутся, ведь это тоже, деньги раньше выдать, это тоже потери определенные. Но ради выборов это можно сделать, за счет тех же налогоплательщиков.

В том же размере выплатили пенсию?

Да, в том же размере полностью. Мой мобильник убрали, там совершенно точно…

Ничего страшного. Я просто напомню, хотел бы напомнить нашим телезрителям о том, что вас же лишили в определенный момент президентской пенсии.

Меня лишили и в этот момент, я получаю пенсию чисто по возрасту, при том ни за заслуженного деятеля, ни за лауреата Госпремии, ни за лауреата премии Совета министров СССР, ни за высокую занимаемую должность я не получаю никаких надбавок.

У вас была пенсия 300 долларов, да? А потом она стала два доллара, если я не ошибаюсь?

Она стала 32 цента, и в течение года была такой.

А это в каком году произошло?

Это было в 2016 году, даже раньше. Дело в том, что я потом пошел на эту пенсию, тогда 32 цента меня вполне устраивали, потому что я за поездку в Японию с публичными лекциями, по приглашению, я прочел семь публичных лекций в Японии, на каждой из которых было более тысячи человек. И я получил такой гонорар, что купил жене вот этот автомобиль, на котором мы сегодня приехали. Знаете, все-таки это был 2006 год. Купил жене автомобиль и себе купил автомобиль, мы ездили каждый на своем автомобиле, приличный японский, в честь того, что это Япония платила.

Понимаю. Перешли немножко к Западу тематически. Есть такое ощущение, просто по политическим высказываниям Лукашенко, о том, что он сейчас развернулся в сторону Европы. Насколько, с вашей точки зрения, это так? И правда ли, что он ожидает каких-то, может быть, дивидендов от Европы, если останется президентом?

Нет задачи более легкой, чем дурачить Европу. Вот я повторяю, нет задачи более легкой. Европа вроде бы понимает, встречается с оппозицией, встречается с другими, занимает позицию. Меня приглашают выступить перед членами Европарламента и объяснить ситуацию в Белоруссии. Объясняю. Это, правда, были итальянцы и греки. Потом они задают такие вопросы, например, когда я говорю, что не могу обратиться в Конституционный суд никак, не могу никак решить вопрос, потому что указ не соответствует Конституции, а мне говорят — а почему вы не обратитесь в Конституционный суд? Я пытаюсь объяснить, что у нас гражданин не может обратиться в Конституционный суд, более того, не то что, только пять структур могут обратиться в Конституционный суд: президент, администрация президента, главы палат и Верховный суд может обратиться. Через все эти организации я пытался обратиться в Конституционный суд, невозможно, они не хотят, не воспринимают. Еще раз повторяю — Европу дурачить очень легко, потому что кроме, например, поляков, литовцев, латышей, эстонцев, чехов в определенной мере, нас, может быть, чуть-чуть еще румыны понимают, чуть-чуть. А дальше нас никто не понимает.

То есть, получается, что в реальности Лукашенко может получить поддержку от Запада, если он тут не устроит, как вы сказали, кровавое побоище?

Да, я думаю, что да, может получить, и обещания может получить. Но это, вы знаете, очень маловероятно после вот такой ломки с Бабарико и Цепкало, потому что убрать таким образом претендентов сильных, я бы сказал… Я Цепкало давно знаю, а Бабарико я вообще не знал, он очень сильный, он спокойно без бумажки объяснял подходы, что нужно делать Белоруссии и так далее, он очень сильный. Мы тоже, партия, выдвинули вот Черечня Сергея, он тоже очень силен. Он единственный сейчас откликнулся на предложение Лукашенко, что мол, займите пост главы завода и выведите его, он говорит, не надо, мы вам нарисуем, как вывести моторный завод. А уже лукашенковский этот самый — Черечень принял предложение Лукашенко. Понимаете, это вранье вот этой пропаганды массовой ну никак не сдержать.

Слушайте, но Западу вообще зачем нужен Лукашенко? Мы сейчас с вами рассуждаем о том, что вы сказали, да, Запад может поверить Лукашенко и может даже каким-то образом его поддержать, как я понимаю, финансово. Но зачем Лукашенко нужен Западу?

Очень просто, Запад не хочет иметь границу большую с Россией. Он хочет иметь границу с нейтральной Беларусью лучше, потому что Беларусь не хочет вступать в Евросоюз, если здраво разобраться, у нас такая концепция есть, потому что тогда у нас будут конфликтные отношения с Россией. Поэтому у нас есть такая идея — невооруженный нейтралитет такой, ну, не так как у Швейцарии, потому что это богатая страна, а в общем-то в некой мере такой, как нейтралитет Австрии был, иметь нейтралитет, нейтралитет Финляндии, быть нейтральной страной. Это было бы удобным для всех сторон действующих.

Продолжим нашу тему политическую. Хотелось бы у вас узнать, после выборов куда развернется Лукашенко, можете вы дать свой прогноз? Вот по вашей логике, скорее всего, он просто выиграет выборы, а дальше перед ним будет стоять ситуация, с кем сотрудничать, с Европой…

Он будет сотрудничать с теми и с другими. Будет дурачить дальше Европу, а Россию он устраивает, ему ее дурачить не надо. Кроме Жириновского, и то для своей славы, никто там не выступит против Лукашенко. Скажут, ну вот, в процессе выборов, он, может быть, там перегнул где-нибудь палку, а так это наш человек, и давайте союзное государство усилим, интеграцию, будем интегрировать. Там же ни одного проекта нет, в этом союзном государстве, это все политическая демонстрация. И продолжит ту же самую политику, которую продолжал до сих пор. А во всем виноваты будут кто? Если надо — Россия, если надо — Запад.

Это последний вопрос, и он такой немножко даже философский. Есть такое ощущение, что Белоруссия и Россия — это те страны, которые себя еще считают Советским Союзом, они все равно каким-то образом публично относят себя к Советскому Союзу. И есть такое ощущение, что они являются теми составными частями Советского Союза, которые не распались, и люди, которые управляют этими странами, они все равно себя ассоциируют с СССР. Другие страны, например, как Украина, где спокойно передавалась власть демократичным путем, вот сейчас Порошенко передал Зеленскому власть, та же Грузия, где тоже смогли пройти нормальные выборы, демократические, они из этого состояния, может быть, вышли. А вот Белоруссия и Россия все равно, есть такое ощущение, что остаются в этом состоянии. Вам не кажется, то, что сейчас происходит в Белоруссии, это и есть тот самый выход из Советского Союза, который пытается сделать оппозиция и люди, которые против выступают Лукашенко?

Юридически этот выход был сделан 8 декабря 1991 года и ратифицирован российской Думой через три дня. А практически у меня даже книга, которую я написал, она называется так: «Моя жизнь. Распад и воскрешение СССР». Так вот здесь, для того, чтобы у власти сохранились такие неуки, троечники, как Лукашенко, нужно восстанавливать советские порядки, что он и делает. Потому что он был троечником жалким, это не Егор Гайдар, понимаете, я в России могу, это не Чубайс, это не Ельцин даже вообще намеком, а это Лукашенко, и он своим примитивно-колхозными методами хочет восстановить те порядки, которые были в СССР. У нас тоже власть передавалась. Что, она избиралась? Нет. Только здесь по-другому осовременили этот подход, вот четыре дня фальсифицируют выборы, а потом на пятый день объявят их результаты. А там можно было тоже всегда объявлять, не было ни одного случая не избрания какого-нибудь кандидата в депутаты в Советском Союзе. И вот у нас не было ни одного случая не избрания того, кого не хотел Лукашенко.

Я понял, спасибо. С нами был Станислав Шушкевич, первый глава государства Белоруссия, и политик, как пишут в интернете сейчас, на пенсии. Счастливо, удачи.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.