Журналист Михаил Кожухов в своем интервью Михаилу Козыреву рассказал о том, как работал специальным корреспондентом в Афганистане и как сложилась судьба тех, с кем его свела война.
Полную версию программы смотрите здесь.
Вы подружились за эти годы с кем-то из афганцев? Остались ли у вас какие-то афганские друзья?
Да.
Я не имею наших ветеранов Афганистана, я имею в виду этнических афганцев.
Их немного, но да.
Общались с ними?
Там?
Да.
Конечно, но потом растерял.
Просто мне врезалась в память фраза, которую произносит в фильме «Девятая рота» один из героев, отправляя мальчишек туда, он говорит: «Никому никогда не удавалось победить Афганистан».
Ну, там же были люди, которые нам поверили. Там были люди, искренне зараженные вот этим вирусом надежды на лучшее будущее, которое содержится в социализме. Люди, которые искренне думали, что вот сейчас пришли русские, и все у нас будет по-человечески. Замечательный парень Фарид Маздак, который возглавлял комсомол, просто такой настоящий, клевый, теплый, умный. Были хорошие очень ребята. Одного из них я встретил, там он возглавлял Управление городское Кабула по борьбе с бандитизмом, а здесь продавал шапки ондатровые на Даниловском рынке.
Как сложилась судьба тех людей, с которыми вас свела война, как раз в Афганистане? Нашли ли они себя в этой жизни, вернувшись оттуда?
Кто как. Кто-то до сих пор, напиваясь, ночами звонит и рассказывает, как его выносили из боя, как он там, что было, как Вася, как Серега. Такой есть посттравматический синдром. Я думаю, что вокруг этого очень много спекуляций.
Вокруг посттравматического синдрома?
Да.
То есть на него списывают просто самые разные формы поведения, подписывая под это психиатрический диагноз?
Да черт его знает, что под него списывают, но никто из моих знакомых офицеров, а я, конечно, больше общался с офицерами, в силу возраста, никто из них не «слетел с катушек», никто из них… Во всяком случае, процент тех, кто слетел, не превышает, как если бы…
Среднестатистической войны.
Среднестатистического общества. Интересно, что вот когда министром обороны стал Грачев, а он был неплохим командиром дивизии, и он прекрасно понимал, что армия за ним не пойдет, он не сможет собрать министерство. И он позвал возглавить Генеральный штаб бывшего командующего 40-й армией генерала Дубынина, который тогда командовал группировкой войск в Чехословакии. Военные говорят, что после Жукова это самый выдающийся военачальник в России. Он был болен раком, он это знал, знал это и Грачев. Но когда Генштаб возглавил Дубынин, и сказал: «Ко мне», — то весь цвет афганской армии, нашей, встал и сказал: «Есть!». Они все пришли.
Дубынин вскоре умер, и к началу первой чеченской в руководстве армией не было практически ни одного офицера с опытом боевых действий, все ушли. И я думаю, что во многом из-за этого тоже были такие чудовищные потери и идиотские совершенно случаи, которые я, со своим гражданским взглядом на войну, я не могу понять. Массовые потери, когда гибнет рота, я не знаю, как это бывает. Такого не было в Афганистане.
Фото: Юрий Сомов / архив РИА Новости / WikiCommons
