По ту сторону «Движения вверх»: что правда, а что вымысел в фильме о легендарной победе 1972 года сборной СССР по баскетболу над США

Всем добрый день! Сегодня у нас в гостях чемпион СССР по баскетболу, чемпион Европы по баскетболу, чемпион мира по баскетболу, чемпион Олимпийских игр Иван Едешко. Иван Иванович, добрый день!

Здравствуйте.

В этом декабре вышел на экраны фильм «Движение вверх», посвященный великой баскетбольной победе 1972 года. Сборная СССР впервые в истории обыграла команду США.

Если взять эту историю, которую я уже много раз рассказывал, нам планировали второе место, когда мы туда ехали, потому что понимали: все американцы были чемпионами уже семь Олимпиад.

Иван Иванович, к сожалению, не все понимают, что такое расклад сил в мировом баскетболе. Баскетбол изобретен в Америке, и в Америке в баскетбол играет порядка 30 миллионов человек. В вас не верили, да, очень многие в вас не верили. Но в команде-то это понимание было? Вы понимали, выходя на эту игру: «Да, мы сегодня сможем их обыграть»? В вас вот эту наглость Кондрашин смог вселить на самом деле?

Ну конечно, конечно. Мы ехали, чтобы дать, действительно, бой американцам. И Кондрашин перед этим говорил: «Мы можем и должны обыграть эту команду». Но нужно взять то время, которое было, так сказать, что нам планировали второе место, зная, что американцев обыграть практически невозможно. Это их национальный вид спорта, у них есть NBA.

Ну да.

У них студенческий спорт стоит на очень высоком уровне. Я уверен: мы никогда, Европа никогда не придет к такому уровню баскетбола, как в Америке, да.

Ну да, это объективно невозможно, по-моему.

Вам фильм вообще глобально понравился? Вы с удовольствием вышли из кинотеатра после этого?

Фильм многим очень понравился, очень понравился. Многие его ждали. Вы знаете, у нас критики всегда: «хотят что-то сделать не так», что не так покажут, всё такое. Вот я шёл на этот фильм, хотя, в общем-то, я консультировал, но это же фильм-трагедия, это же фильм о жизни, не только о трех секундах и не только о баскетболе. Там таких очень жизненных ситуаций очень много: и любовь, и семья, и сами по себе ― характер каждого игрока, и обстановка. Вот это всё ― это самое такое…

Я думал, что найду где-то какие-то изъяны.

Так.

Не нашел.

Вообще-вообще?

Вообще не нашел.

Окей, давайте тогда пробежимся. Действительно приятно разобрать детали, потому что я тоже так вспоминаю, перебираю в голове. Да, может быть, какие-то нюансы у меня вызывают особенные вопросы. Ваш герой, да. Вот насколько актеру удалось изобразить молодого Ивана Едешко, чуть ли не самого наивного игрока этой сборной?

Кстати, он единственный, кто не имел дублера. Он был и как артист, и как баскетболист. То есть не надо было, как у многих были дублеры, которые играли.

Видимо, ничего сложного Иван Иванович в оригинале не делал, поэтому можно было.

Потом я могу несколько ситуаций, в общем-то, сказать. Нет, я доволен, конечно, доволен. Он очень общительный, он очень, так сказать… Больше, естественно, показывали игру. Как личность, как артист он мне очень понравился. Ну и, естественно, как баскетболист.

Там у всех основных героев, да, есть какая-то драма. То есть у каждого своя какая-то сюжетная линия. С вами, по-моему, это была история, что Кондрашин (Гаранжин в фильме) объясняет Ивану Едешко, что ему нужно вот это своё эго снайперское убрать подальше, потому что команде больше нужны ваши передачи, да, вот этот запоминающийся диалог о том, что он должен скорее ассистировать. Вот эта драма ― это у вас с Кондрашиным действительно происходило? Такая история. Или это художественный вымысел?

Я не знаю, вы, наверно, будете смотреть этот фильм. Реплика такая была: «Ваня, работай над передачами». Это Гаранжин.

Да.

«Работай над передачами». ― «Я работаю». А Кондрашин-Гаранжин спрашивает: «Ну и как?» ― «Ну, в общем-то, не так». ― «А как ты передаешь передачи?» ― «Передачи передаю хорошо». ― «Забивают после твоих передач?» ― «Да, забивают». ― «Понял?» ― «Не понял».

Кондрашин, когда меня открыл, ― он меня открыл в 1971 году.

Это был Чемпионат мира, да?

Он видел мою игру и понял, что нужен такой игрок, который может и не забивать, но который подносил бы снаряды, который обострял это всё, который быстрый был. Там было кому забивать, там и Сергей Белов, и Жармухамедов, и все…

То есть он скорее не то чтобы вас как-то изменял, вам что-то обламывал.

Нет.

Вот это ваше естественное состояние он встраивал.

Естественное состояние. Я это понял. Куда мне прыгать, лучше, в общем-то, играть ту игру, в которой я король.

Вы себя узнали вот в этом образе?

В этом фильме немножечко… Да, мне было любопытно, я искал эти моменты, я находил. Но для простого зрителя увидеть это немножко сложно.

Два, наверно, главных героя, на самом деле два Беловых ― это классика, это великая история российского баскетбола. Это их противостояние, это их сотрудничество в этой команде.

Давайте начнем с Александра Белова, который здесь сделан ещё и лирическим героем вот с этой историей любви. Насколько я понимаю, этот совсем художественное?

Нисколько.

Нет?

Нисколько.

А, вот здесь это я не рассмотрел.

Нисколько, только по времени она немножечко не подходит. А так, в общем-то, любовь была. Любовь была, и она тоже была баскетболисткой, «Мисс баскетбол» где-то. Да она, по-моему, даже чемпионка мира, что ли, что-то такое. Но это немножечко, так сказать, не по времени было. Но любовь была.

В целом Александр Белов насколько получился, как вам кажется? Просто я, например, могу себе представить Сергея Александровича, я с ним общался. А вот Александр Белов ― это же совсем история.

Александр Белов ― это, в общем-то, такой бриллиант баскетбола, российского баскетбола, вернее, советского баскетбола. И вот он уже один из первых был приглашен в NBA. То есть если человек приглашен в NBA, это уже что-то означает. Но так как это было советское время, это было практически невозможно.

Его только можно сравнить с Сабонисом. Наверно, больше таких центровых, с кем можно было бы сравнить, совершенно нет. Я имею в виду отечественных. Он всё умел. Но у него рост был небольшой, 2 метра и 2 сантиметра. Но он был умницей. Иногда бывает, что кто-то больше 2.10 метра, у него немножечко нарушены определенные какие-то функции баскетбола. А этот всё понимал. У него был Кондрашин. Гаранжин.

Тот-то вообще чуть ли не вторым отцом выступает.

Да, он практически всё делал ради него. Но я не буду сейчас говорить о его жизни полностью, в общем-то, это и не надо знать. Но я думаю, что Кондрашин продлил его жизнь. Отец у него умер очень рано. И врачи сказали, что если бы, допустим, он не испытывал таких нагрузок, не был бы спортсменом, он мог бы раньше, в общем-то, умереть. А так это был лучший.

Но всё-таки в фильме, мне кажется, история несколько упрощена, да, что в Америке на турне ему становится плохо, там американские врачи ставят этот окончательный диагноз, и Гаранжин тратит деньги, собранные на операцию ребенка. Это на самом деле правда, у Кондрашина действительно сын инвалид, но, слава богу, его семейство здравствует до сих пор. Или сейчас я тоже заблуждаюсь, что это художественный вымысел с этими потраченными деньгами?

Я по чисто, в общем-то, баскетбольной линии, я в эту психологию, любовь не вникал, вот чисто психология. Когда я говорил: «Вот здесь не так, здесь нужно сделать вот так вот. А вот здесь так вот». И мне четко и ясно говорили.

«Это кино».

«Иван Иванович, это художественный фильм».

Да.

«Это художественный фильм. А переживания спортивные ― пусть спортсменам это будет. А это будет смотреть народ».

Поэтому, в общем-то, вымысла много. Но основная линия придерживается. Придерживается основная линия по игрокам, по их психологии, по тому времени, в котором мы были, это семидесятые годы. Для меня, конечно, это было поразительно, когда вот эти велись съемки баскетбола, съемки площадки, съемки зрителей. Всё совершенно было, как будто 1972 год.

Очень аутентично.

Как будто бы сорок пять лет назад. То есть и носочки, и кеды, и прически, и фотоаппараты у журналистов, и публика одета точно так же, покрашен пол так же, кольца уже не амортизировали, а просто такие были прямые, щиты были.

А в кино амортизированные кольца.

Вы знаете, просто невероятно.

Про Сергея Белова, да. Собственно, Сергей Белов ― это человек, который в финальном матче набирает 20 очков, но несколько уходит в тень, потому что главные очки набирает Александр Белов с передачи Ивана Ивановича. Но, собственно, книга, которая легла в основу этого фильма, ― это автобиография Сергея Белова, литературная запись Александра Коновалова.

Александр Коновалов выступает как соавтор сценария. И, кстати, далеко не все знают, что Александр Коновалов ― это действующий министр юстиции Российской Федерации, человек, который действительно огромную работу проделал для того, чтобы увековечить память Сергея Белова. Вообще очень много делает хорошего для развития баскетбола.

Студенческого баскетбола, в чем мы очень нуждаемся.

Да, прежде всего студенческого баскетбола. И вот этот фильм, я думаю, во многом благодаря ему тоже появился. Благодаря тому, что появилась эта книга.

Так вот, мне с Сергеем Александровичем удалось в последние годы его жизни вместе поработать, пообщаться. Я очень доволен тем, как получился он, как удалось показать образ Сергея Белова. И вот это его понимание сложности своей собственности, и то, что в конце всё-таки вот это своё «я» ему удаётся спрятать, великое, снайперское.

Не знаю, зачем вы меня приглашали сюда, когда ты всё совершенно сказал о нем? Всё о нем говоришь.

Конечно, это очень сложная личность, сложная судьба. Так, чтобы говорить хорошо… Он удивительно был прямой, удивительно был честный, что ему вредило в этой жизни, и очень целеустремленный. «Движение вверх» фильм называется, потому что «движение вверх» ― так называется, как он играл. То есть техника у него такая была, что он взвивался вверх, в общем-то, и стопор такой был. А потом я ещё скажу, кто сыграл в этом «Движении вверх» ещё.

Его целеустремленность всех поражала, его работоспособность всех поражала. Но он был не общительный такой. Он хороший, в нем приветствовали всё совершенно. Но так он был сам в себе.

Очень замкнутым таким.

Да, он замкнутый. И он поставил себе цель стать олимпийским чемпионом. И он стал им. Он мог тренироваться ― это и в фильме показано ― как угодно, вот это всё: добиться своей цели, стать олимпийским чемпионом. И он добился, и он стал олимпийским чемпионом. Потому что некоторые, допустим, где-то, что-то, как-то, может быть, нарушали режим, а он нет. Он нет.

Не знаю, как это прозвучит для зрителя, но есть такое выражение: «Воробьи летают стаями, а орлы в одиночку». Вот он был орёл, орёл. Это не отражалось сильно на ребятах, но он сам понимал, что если он войдёт в этот коллектив… Лучше так добьется своей цели, как, в общем-то, он себе поставил.

Естественно, книга, написанная, то есть если взять его жизненный путь, то он был и президентом Федерации баскетбола, он был главным тренером, на чемпионате мира они заняли второе место.

Дважды.

Да. Он возглавлял «Урал-Грейт», где стали чемпионами…

Единственная команда, которая обыграла ЦСКА, прервала его гегемонию. До сих пор единственная.

«Спартак-Ленинград» ещё.

Я имею в виду, в чемпионатах России.

А, да. Это чемпионат Советского Союза.

Да.

А вот можно было бы вернуться к Белову и Кондрашину в том плане, что ЦСКА ― четыре-пять человек всё время было в сборной команде. А из Санкт-Петербурга, из Ленинграда ― Кондрашин и Белов. И всё. И они играли с нами на равных.

Алжан Мусурбекович с вами ведь посмотрел эту первую премьеру? Уже посмотрел он фильм или нет?

Нет, он не был на первой премьере, не знаю, почему.

Как вы думаете? У него, по-моему, такое критичное очень отношение.

Нисколько. Он там выглядит хорошо. Он в этом фильме выглядит хорошо. Как он выглядел на площадке хорошо, то есть был один из таких ценнейших игроков, так, в общем-то, и здесь. Стал немножечко молчаливым, в себя, так сказать, ушел. Он не очень тянется к общению, ко всем, хотя добрый, хороший, честный парень.

И вы думаете, что тоже Алжан Мусурбекович от фильма удовольствие получит 100%?

Да не то слово. Знаете, какое я удовольствие получил! Не то что удовольствие. Конечно, было много всего в жизни, много хорошего и в чем-то восхищения. Но для меня вот это «Движение вверх», я когда вышел, для меня было немножечко грустно, что все те ребята, которые были…

Да.

Которые играли, которые завоевали эти медали, о которых уже сложился фильм, их уже нет. Нас осталось четверо только. И не то что осталось четверо, нас много осталось. Остались родственники, остались внуки, наверно, правнуки, может, у кого-то и родители живы. И они увидят вновь своих, неважно, какое лицо, свои фамилии услышат, как он играл, что он означал в этой жизни, посмотрев вот этот фильм.

Это большое счастье, что увековечена такая история, что эти образы.

Да-да. И вот это мне как-то было приятно, приятно помнить, что этот фильм вот такой. Этот фильм не только, я не знаю, для участников всех. Это общий, для всех.

Да, конечно. На мой взгляд, главный герой в этом фильме ― всё-таки баскетбол. Вот вы сказали, что это не только о баскетболе, а вот кого выделить? Белов не главный. Наверно, да, Гаранжин такой самый… Гаранжин ― человек без изъяна, да, абсолютный рыцарь такой этого фильма. Я вот не вижу у него какого-то… В Санкт-Петербурге все уверены, что он таким и был, да, что это совершенно человек без минусов. Вы очень довольны работой Машкова.

Он тренер от бога.

Да?

Он тренер от бога, он психолог от бога. Вот почему я сказал «Кондрашин и Белов на равных играли», потому что там двое, а нас четверо. И вот эти двое…

Вы имеете в виду, что «Спартак» на равных играл с ЦСКА?

«Спартак», конечно. И вот эти двое были на равных. Там были средние игроки, средние такие, хорошие, классные.

Моя претензия про давление ― я просто неверно понял в предыдущий раз.

Но он мог любыми путями, и в процессе, и не только в игре, в жизни сделать так, что средний игрок мог стать… Он раскрыл его, он стал лучшим. И он играл наравне, допустим, со мной, тот, который лучше, но уже зазвездился, а он ещё нет, но раскрыл он его. И вот так он раскрыл всю команду «Спартак-Ленинград».

Как раз в фильме, но это было и в игре, по-моему, Паулаускас же не вышел на старте в финале, да? То есть он его немножечко там помариновал. Но вообще у героя Модестаса Паулаускаса в фильме очень серьезная сюжетная линия, да, вот эта попытка остаться. Вот это, насколько я понимаю, вымысел. Или я опять немножечко не прав? Просто из книги Сергея Белова я понимаю, что Паулаускас был, да, таким очень гордым литовским… Ну, вообще литовские баскетболисты часто так, очень легко в это поверить. Здесь насколько перекрасили для того, чтобы просто это было просто интереснее всем?

Понимаете, то время было. И, допустим, спортсменов очень мало, которые хотели там остаться. В основном это были, да, в принципе, в хоккее были, там индивидуальщики такие вот были. Но он литовец, он любит свою страну. Они какая-то особенная немножечко нация, которая твердо стоит на земле. И он бы никогда не остался.

Это, конечно, вымысел, но этот вымысел ― мне так показалось ― прошел так, что когда он сказал, что он останется, и когда Сергей Белов говорит: «А где твоя родина? Моя, ― говорит, ― родина ― это отец, мать, это там, где я родился, это друзья, это обстановка. Вот это моя родина. А ты хочешь уйти от этого всего». И вот этот момент сыграл ту роль, что он ушел от литовцев, которые охотились за ним. Но если посмотреть дальше, когда эти литовцы сидели там, они радовались, что Россия, что Советский Союз выиграл, и что он хорошо сыграл.

Но мне здесь кажется, что такой родиной для Паулаускаса служила команда. Это же абсолютная ценность, которая очень хорошо в этом фильме показана, да, что твоё «я» не так много значит, в баскетболе может выиграть только команда, где каждый готов пожертвовать собой в той или иной степени.

Я помню 1980 год, Олимпиада, наши хоккеисты играют с американцами. И у американцев команда из студентов состоит.

Хоккейная команда.

Хоккейная, да. И они обыграли наших! В хоккей, наших, которые были лидерами в мире, они обыграли! И один журналист подходит к тренеру и говорит: «Скажите, вы выиграли у русских. Ну назовите вашего хорошего игрока, кто сделал это всё, вот эту победу. У вас же были?». «Да, ― говорит, ― были». ― «Ну назовите его фамилию». Он говорит: «Команда».

Вот это команда. У нас тоже была команда. Да, были лидеры, это должно было быть. Сережа Белов ― это лидер. Это сейчас Швед такой.

Да. Наверно, со времён Белова это, конечно, большой комплимент Шведу.

Конечно, конечно.

Близко такого не было в команде.

Идёт, и всё, и неважно. Понимаете, в самой игре, такой как баскетбол, нужно быть очень уверенным в себе, а он был уверен. У него не стояло за спиной, что тренер ругать будет что-то. Я помню, Холден как-то сказал, вот вы баскетболист, ты баскетболист, да. Он бросил семь раз, попал один. Он говорит: «А я так играю!».

Конечно.

Да, и так Белов играет.

Да, и Джон Роберт Холден тоже. Я очень надеюсь, что когда-нибудь снимут фильм и про эту победу тоже, 2007 год, чемпионат Европы.

Нет, о чем вы говорите…

А, начинается ревность. Да, вот я знал, Иван Иванович.

Что вы, это не народная победа. Нужно понять вот это всё. Ты тогда молод был. Да, нужно понять, как нас встречали, как нас любили в Израиле, как любили в Испании, в Италии, как ходили за нами. А народ как любил! Везде узнавали, везде. Где-то, в общем, так, фамилию скажешь: всё.

Для нас это огромнейший праздник. Для американцев эта победа была трауром. И у них выходили заголовки такие, «Траур Америки», потому что они проиграли вот этот матч.

Иван Иванович, вы в фильме на площадке были спортивным консультантом, и в каких-то эпизодах я восхищался тем, как удалось снять баскетбол, действительно баскетбол того времени, даже его где-то движения. Всё равно он отличается от того, что происходит сейчас, перемещения, манера дриблинга. Потрясающий вот этот средний бросок Сергея Белова, на мой взгляд, получилось сделать очень похоже, вот этот его характерный вынос локтя, даже то, как он ноги подгибал достаточно необычно, нестандартно.

Но почему они вдруг начинают летать, как на батуте?! Почему Сергей Белов летит вдруг, как Дэвид Копперфильд? Тогда не было таких прыжков, тогда не было таких слэм-данков! Болошев не забивал из-под ноги. С этим вы смирились? Вам объяснили, что это кино и это так надо? Или вы сказали: «Окей, давайте сделаем так, мы так летали»?

Не совсем понимаю твой восторг.

Нет, я не в восторге, я в ужасе, потому что это моя главная претензия!

А представьте себе, если бы это было действительно так, как мы играли. Кстати, вот сейчас уже сделан фильм, документальный фильм, там полностью всё документально, но немножечко, в общем-то, есть… Я ездил и к Паулаускасу, там мы беседовали, нас снимали. И господин Блаттер такой…

Да, который сидел на секундомере.

Который был на судейском столике, да, на секундомере.

Зепп Блаттер.

То есть будет очень интересный фильм. Его не успевают просто смонтировать к началу, к 28 числу. Но слушайте, уже никому не нужны, наверно, такие сугубо через силу моменты строгости, психологический момент. Народ приходит в кино. И он смотрит, как люди летают. Да, не было такого. Не было, так высоко мы не летали. Сверху забивали. Но зрелищность ― это основа, зрелищность фильма. Блокбастеры все рассчитаны на зрелищность.

По-моему, здесь легкий перебор с Болошевым, который проносит под ногой, забивает сверху.

Ты профессионал. А представьте себе, что непрофессионалы, которые смотрят вот этот фильм, они всё принимают, как есть.

Да, конечно, принимается этот аргумент, конечно, этот аргумент принимается. Иван Иванович, ещё один эпизод, который мне кажется тоже таким не совсем понятным, может быть, не всё удалось показать, это как раз теракт, который произошел в Олимпийской деревне 1972 года. Захвачены в заложники были члены сборной Израиля, там много было погибших. Мне вот не показалось, что в фильме удалось передать…

Там вообще не совсем понятная история с грузинами, которые попали, не попали. Вообще это, по-моему, комические такие персонажи введены в итоге. Кстати, я хотел спросить: они на самом деле, Саканделидзе, вот они были такими источниками смеха в команде?

Да, они эмоциональны были. Настоящие были грузины. И веселые, и радостные, такими были, в общем-то. Но самое печальное, что было для меня на Олимпиаде этой, это именно этот теракт. Не сам как теракт, это жизнь. А то, что было указание партии и правительства.

Молчать.

Не идти на траурный митинг. Молчать ― ладно. Не идти на траурный митинг.

Ну да.

То есть запрещено. А запрещено почему? Потому что у нас нет с Израилем никаких дипломатических отношений. Запрещено. И вот это ― всё. И американцы потом показали, что стадион был весь полон, траурный митинг, а на этом стадионе решался вопрос, вообще продлевать ли Олимпиаду. И то, что мы тренировались в это время, в фильме показано, когда был траурный митинг, тренировались. Вот это самое печальное было.

А так да, там, в общем-то, очереди какие-то звучали. Мы недалеко жили, где-то выглядывали, приходили некоторые, смотрели издали, близко не подпускали. И всё, в общем-то. Такого напряжения, что «ой, сейчас что-то будет», такого не было.

Над нами действительно был Бог. Вы знаете, мы всю игру выигрывали, всю игру. И только за три минуты, три с чем-то, когда уже мы можем стать олимпийскими чемпионами, мы задрожали. Это в спортивном мире называется «мандраж». Они это почувствовали, прихватывают нас по всей площадке вплотную!

Первая потеря ― это Едешко потерял мяч. Вторая потеря ― Сергей Белов потерял мяч, от ноги в аут ушёл. Третья потеря ― это когда Александр Белов отдавал мяч назад после подбора. Если бы он встал с этим мячом, всё, время кончилось, и победа. Но мир, наверно, благодарен тому, что вот эти были три секунды и что был спорт показан как человеческая деятельность, как можно всё в спорте, даже вот эти были три секунды.

Да, три секунды. Он четко забивает два штрафных, сначала первый. А если взять детально, он забивает первый, наша команда берет тайм-аут, чтобы если он забьет второй, у нас было время посоветоваться, как отдать передачу, что сделать, как доиграть три секунды, вернее.

Ну и когда только он забивает второй мяч, один из игроков быстренько вбрасывает мяч, и только тогда за судейским столиком поняли, что надо дать тайм-аут. И они дают тайм-аут. А американцы думают, что это всё, это победа уже, всё, они радуются, прыгают, смотрят на табло ― а там одна секунда. Одна секунда там!

И, значит, так: надо дать тайм-аут и доиграть. Я сел на скамейку где-то за три минуты, то есть меня заменили. И здесь Кондрашин, зная, понимая, чувствуя каждого игрока и зная, что у меня всё в порядке с передачами, меняет одного игрока, меня выводит на эту одну-единственную передачу. Я сейчас не о себе говорю, а о том игроке, которого выбрал Кондрашин.

О шахматисте, мы сейчас говорим о шахматисте.

И всё. Действительно, было указание, что сейчас сделаем так, передача Александру, передача Паулаускасу, Паулаускас кидает мяч под кольцо, Белов пытается забить. Так всё было выполнено. Передача Паулаускасу, Паулаускас отдает. Только Паулаускас отдал мяч, раздаётся сирена. Почему? Смотрят на табло, а там 51 секунда, по-моему. Опять же, нарушение, ошибка столика. Вот это ошибка столика.

Что делать? Появляется президент FIBA и говорит, четко показывает: «Три секунды надо доиграть». Американцы уже дважды праздновали свою победу. Доиграть. Ну и всё, тут же встали. Вы понимаете, Кондрашин говорит: «Поезд ещё не ушел, можно выиграть и можно проиграть. Так что, ребята…».

И когда я встал за лицевую линию, это на противоположной стороне кольца, естественно, Саша Белов вот так показал головой, то есть за спину передачу. Я на Кондрашина смотрю, он: «Да, Александру, да, Саше». И вот эта пошла передача, и тогда, в общем-то, был забит этот мяч. Вот это был действительно тогда праздник.

Очень много есть фотографий, где американцы плачут, сидят, плачут. В интернете можно найти это. Для них проиграть… У них там уже были контракты с профессионалами. Выигрыш Олимпийских игр ― это прямая путёвка в профессионалы, а это хорошие деньги и хорошее будущее.

Вот такие три секунды. Многие говорили, многие, народ любит очень зрелища, вот именно дайте зрелищ, всё. Естественно, зрелище ― это пас идёт, и потом Александр Белов ловит мяч и забивает. Всё, зрелище, Едешко, Белов, а, это всё. Но был настоящий герой этого матча, который забил двадцать очков из пятидесяти одного! Вот это был герой матча. Профессионалы это всё понимали.

Потом уже, попозже, появилось, даже Сергей Белов в своей книге написал, что Иван Едешко ― это заложник трёх секунд. То есть насколько было грандиозное мероприятие, что всё остальное могло остаться где-то за спиной. Но уже забыла публика, что я был и чемпионом мира, и чемпионом Европы, и чемпионом Олимпийских игр. Я заслуженный тренер России, я вошел в пятерку лучших за сто лет, которые определялись. И только когда звучит фамилия, всё, передачи, и всё.

То, что сейчас кажется простым и естественным, тогда, в общем-то, было дикой проблемой. Да, и отсутствие медикаментов нормальных, там это здорово показано с этими обезболивающими, которые передают Сергею Белову. Не знаю, вот это, мне кажется, вымысел, но очень красивый.

То, что врачи подходили и давали, зная, в общем-то, нашу нищету определенную в медицине, они давали препараты, помогали ― это было, да.

Что действительно была большая проблема и с хорошей обувью, с хорошей формой, это вообще был караул.

Конечно. Конечно, это всё было.

Вы же в кедах играли вот этот финал, да? Что это было такое? Или как раз к финальной игре удавалось уже найти что-то приличное на тот период? Нет, тогда все ещё, по-моему, более-менее играли в кедах.

То, что Федерация нам давала, то мы и играли.

Окей.

И даже тогда, когда мы выезжали, я не говорю об Олимпиаде, о том времени, когда мы выезжали, нам давали хлопчатобумажные майки, трусики атласные, которые…

Скатывались.

Они мялись очень сильно в этих местах, соответственно. И мы же мужики.

Так.

А на следующий день игра. А где пришить номера? И вот мы сидели, пришивали сами номера. Представляете, когда отворачивались, из фетра номера были. Но опять, это, наверно, не надо, потому что это грустно немножечко, вот.

Но мы были бойцы, те, которые нужны были, те, которые играли во дворах. Вот именно мы не были патриоты тогда, уже попозже. Вот я не знал, что такое патриот. Патриот, патриот… Но мы уже были патриотами вот тогда. Попасть в сборную команду Советского Союза в то время, с количеством этих всех республик, и в каждой республике баскетбол ― это было очень сложно.

Мне очень понравился момент, когда там американцы начинают играть жестко, и речь идет о том, что баскетбол ― это контактная игра. Это ещё один раз комплимент, наверно, сценаристу, который придумывает вот такую историю и очень правильно показывает, что действительно баскетбол ― это очень мужская контактная история. Вы были тоже готовы в драку кинуться? Насколько был жесткий этот финал?

Да конечно, конечно. Я ещё раз хочу сказать, это дворы всё воспитали. На лучшего, я лучший, кто там передо мной. Я русский! Правда, у меня не было такого, вот у всех, не было «Я грузин». Сейчас я уже говорю: «Я русский белорус». Он тоже может сказать «Я русский грузин».

Но с грузинами это интересная история, потому что они иногда спрашивают: «А кто по национальности?». ― «Джорджия». А Джорджия ― это есть в Америке штат.

Это штат, да, конечно.

Американцы: «Вы из Джорджии?!».

Иван Иванович, спасибо большое. Прежде всего, спасибо ещё раз за ту победу, спасибо большое за то, что вы приложили руку к этому фильму, который очень стоит посмотреть. На мой взгляд, я повторю свою мысль, что главный герой в этом фильме ― баскетбол. И я надеюсь, что все, кто посмотрит этот фильм, после этого узнают о баскетболе что-то новое и, может быть, полюбят баскетбол, возьмут мяч в руки. Нам очень этого не хватает.