Неприоритетные больные: в России людям с тяжелыми заболеваниями отказывают в лечении из-за коронавируса

Житель Кирова Олег Полушин прямо сейчас должен был лежать на операции по пересадке костного мозга ― у него хронический миелоидный лейкоз. Больше двух лет терапия не помогала, а вот трансплантация спасла бы жизнь. В России доноров не нашлось, но с помощью Фонда борьбы с лейкемией обратились в немецкий фонд Стефана Морша.

Олег Полушин, житель Кирова: Количество доноров костного мозга в российском реестре составляет порядка ста десяти тысяч человек всего лишь, а в Германии ― порядка восьми миллионов. По всем параметрам, которые необходимы, люди, которые в российском реестре есть, не подходят никак категорически. То есть всех родственников проверили, соответственно, брат максимально был проверен, но он подходит всего лишь на 30%, а минимальное совпадение должно быть 50%.

Олег ждал курьера из Германии, биоматериал должны были доставить за сорок восемь часов. Но пандемия закрыла границы, а еще подрос курс евро, а с ним и стоимость операции Олега ― на полмиллиона рублей. Фонд все еще добирает деньги, осталось почти двести тысяч. Олег ждет. «Сейчас, в данный момент, выписали препарат третьего поколения, но в связи со всей этой непонятной происходящей ситуацией в стране его должны были подтвердить в течение какого-то времени главврачи и так далее, Министерство здравоохранения, но ситуация на данный момент пока находится в подвешенном состоянии, ― рассказывает Олег. ― Прошло две недели, ответа по поводу этого нет. Данный препарат должен был просто послужить хотя бы каким-то, не знаю, дополнительным иммунитетом, подготовкой организма к пересадке».

У Ольги Птичкиной из города Александров Владимирской области системная красная волчанка, третья группа инвалидности. Сейчас обострение: рука немеет, болят сустав, температура. Ее ревматолог даже не может выписать назначение на лекарства ― Сеченовская больница в Москве, где Ольге поставили диагноз, перепрофилирована под ковид. В Александрове ревматолога нет, в столице области, Владимире, плановый прием не ведут.

Ольга Птичкина, жительница Александрова: Как было сказано, направляют туда только тех, кто в очень тяжелом состоянии, то есть при смерти.

Ольге повезло попасть на прием в Москву, в НИИ ревматологии, а еще ей вдвойне повезло ― она успела купить лекарства, которые теперь выписывают при ковиде. Раньше их назначали именно при волчанке. «Я, слава богу, успела себе приобрести этот „Плаквенил“, и действительно, позже, когда Трамп озвучил, что дает разрешение на использование этого препарата при лечении коронавируса, все люди массово стали скупать в аптеках „Плаквенил“ и „Иммард“», ― поясняет Ольга.

А вот пациентов клиники «Три сестры» (это центр реабилитации после инфарктов, инсультов и травм) напротив, стараются побыстрее излечить и выписать. Вот только десять дней стационара ― это ужасно мало для людей, переживших такие удары. «После острых состояний, как, например, инсульт, может быть повторный инсульт, может быть какое-то ухудшение состояния. Пациенту в данный момент лучше находиться в неврологическом стационаре рядом с реанимацией. Но в данный момент мы видим, что десять-двенадцать дней, и пациента стараются выписать», ― рассказывает управляющий партнер клиники «Три сестры» Анна Симакова.

Анна делится: в клинику звонят родственники больных и просят принять их родных сейчас же, потому что их выписали экстренно, а отделения отдали под коронавирус. При этом связи с пациентами никакой, семьям звонят только в момент выписки: «Им просто не с кем разговаривать. В больницу их не пускают, на общий телефон позвонить они не могут. И с начала марта, и сейчас это просто бесконечные истории: мой папа, моя мама, мои близкие в больнице, мы совершенно не понимаем, в каком они состоянии, где они сейчас».

У Нины Юрьевной Волковой острый лимфобластный лейкоз. Случился рецидив. В своем фейсбуке ее дочь Марина пишет о попытках положить маму на лечение и к карантинному хэштегу #stayhome добавляет: «And die». «Оставайся дома и умри». Надежды у семьи почти нет ― в гематологии города Королева пожилую женщину не приняли, сказали: «Если доживете до шестого мая, приходите».

Марина Волкова, дочь Нины Волковой: Мне выдали справку в хоспис. Это были рекомендации от онколога. Сказали, что на всякий случай. В итоге потом, когда я опубликовала на фейсбуке информацию, в городе Королев это выставили так, что мы отказались от госпитализации. Честно говоря, мне очень сложно представить семью, людей, у которых умирает мама в буквальном смысле этого слова, но которые считают, что пусть лучше она умрет дома, мы откажемся от госпитализации. Выглядело это так.

Маме становилось все хуже, в итоге Марина договорилась с отделением гематологии в Подольске. Когда семья приехала в больницу, оказалось, что пенсионерку перевели в инфекционное отделение детской больницы в деревне Бородино. При этом у Нины Юрьевны было четыре отрицательных теста на ковид и результаты КТ.

Марина Волкова, дочь Нины Волковой: Если меня сейчас смотрят врачи, то не один врач подтвердит, что если бы у онкобольного с рецидивом был ковид, то моя мама бы не прожила столько. Моя мама уже месяц с температурой, больше месяца. Больше месяца она с рецидивом, по которому не оказывают помощь.

В четверг будет две недели, как мама Марины лежит в инфекционном отделении. У нее температура, болят зубы, появились шишки. Врачи ничем помочь не могут. В палате у Нины Юрьевны сменился уже третий сосед с подозрением на коронавирус. «Моя мама верит в чудо и в таблетки, ― говорит Марина. ― Еще она верит в своих врачей, поэтому я верю в чудо мамино и очень надеюсь на то, что просто откроют сейчас какие-то медицинские учреждения, потому что онкобольной человек не может месяц лежать в ковиде».

Фото: Агентство Москва
Не бойся быть свободным. Оформи донейт.