«Главное — чтобы воцерковленные активисты не подходили к науке»

«Двадцатичетырехлетняя девушка сделала на дому аборт на пятом месяце беременности. Плод был проткнут в брюшную полость, матка разложилась так, что ее уже невозможно было собрать», — это не криминальная хроника, а доклад министра здравоохранения СССР Марии Ковригиной в ЦК в 1954 году.

Позади — 18 лет полного запрета на аборты. В нищете и отсутствии контрацептивов женщины избавлялись от нежелательных детей подручными способами — йодом и марганцовкой. С 1952 по 1954 год, когда аборты были вновь разрешены, в одной только Москве от кустарных операций умерло более 400 женщин.

Любое тоталитарное государство охватывает сферу своей компетенции постепенно. Вначале это политика, потом — экономика, потом — воспитание детей, и наконец — тело гражданина, которое ему уже не принадлежит. Ковригина одержала частичную победу — аборты разрешили, но платные. Это примерно то, к чему призвал патриарх. Стоимость аборта составляла 50 рублей, почти целую зарплату.

Вот что пишет врач-терапевт Владимир Саперов в книге «Воспоминания старого врача»: 

Платность абортов у меня вызывала недоумение, поскольку в то время вся медицина была для больных действительно бесплатной. Поэтому я поступал так: если у женщины не было денег, и ее не удавалось «отговорить» от аборта, то мы «находили» у нее медицинские показания для производства аборта; в таких случаях операция делалась бесплатно. 

Тогда говорили, что аборт — позор, и за него надо расплачиваться. Не только деньгами, но и болью. Извлечение плода выполняли самым калечащим способом — выскабливанием. По воспоминаниям, анестезию не давали, якобы «тогда было приятно, сейчас помучаешься». Функцию верховного судьи брала на себя акушерка.

Пика аборты в СССР достигли в конце 60-х годов. Во-первых, в стране начиналась сексуальная революция. При этом  практически не было современных контрацептивов — гормональных и механических. В 70-е советская фармацевтическая промышленность дозрела до производства внутриматочных спиралей и примитивных гормональных средств. Тогда произошел небольшой, но спад.

Новый рост случился уже в 1992 году — эти средства в кризисные времена стали не по карману. Но как только страна оправилась от экономического шока. кривая абортов резко устремилась вниз. Такие кривые показывают — аборты не свидетельство внутренней порочности, с которой нужно бороться государству или церкви, а естественная реакция женщины на в буквальном смысле слова невыносимость материнства.

По данным ЮНИСЕФ за 2010-2011 годы, самая уязвимая категория — девушки от 15 до 19 лет. Россия занимает вполне приличное место с 13 абортами на 1000 беременных.

Есть еще одна любопытная деталь в предложении очередных воцерковленных. Они предлагают запретить противозачаточные с абортивным действием. То есть бластоциста — зародыш на стадии нескольких клеток — под воздействием таких препаратов не может прикрепиться к стенке матки и погибает. А это все гормональные контрацептивы.

Есть еще один пункт —  отказ от вспомогательных репродуктивных технологий. То есть от дородовой диагностики генома зародыша, при котором в матку пересаживаются только эмбрионы, лишенные мутаций — это  главный способ избежать врожденных генных заболеваний.

Можно смириться с тем, что воцерковленные активисты все реже стали отделяться от государства. Главное — чтобы они никогда и близко не подходили к науке.