Алексей Навальный: зачем раздают палатки перед 4 марта

Дзядко: Алексей, вы сегодня у себя в Twitter’е написали, что завтра на Пушкинской, по-моему, площади, будут раздавать всяческие интересные вещи, а именно палатки. Зачем?

Навальный: Я ретвитнул сообщение одного из активистов «РосАгита». «РосАгит» - это сеть, которую, на самом деле, никто не организовывал, она организовалась сама перед кампанией думской для распространения материалов о «Единой России», о «партии жуликов и воров». Именно заслуга во многом «РосАгита», внедрение вот этого самого мема «Единая Россия – партия жуликов и воров». Это люди в разных городах объединяются, распространяли материал, значки, все что угодно. Они, эти люди, часть из них решили раздавать палатки. Мне кажется, это как раз такое, знак того, что будет эскалация протеста.

Дзядко: Они Майдан собираются устроить что ли?

Навальный: Они собираются устроить Майдан, они выступают за Майдан. И они тем самым демонстрируют всем, что да, мы хотим Майдан. Это же, вот, видели знаменитый плакат, который все перефотографировали: «Мы приходили 4-го, мы приходили 24, а что дальше?». Вот их ответ, этих людей, - дальше будет эскалация, будет, можно назвать этой Майданом, Тахриром, как угодно. На самом деле…

Дзядко: А вы поддерживаете такую стратегию?

Навальный: Я поддерживаю стратегию эскалации, если хотите, по очень простой причине: какая должна быть еще стратегия, наши требования выполнены разве?

Дзядко: А эскалация, это что? Что вы вкладываете в слово «эскалация»?

Навальный: В слово «эскалация» я вкладываю идею нарастания протеста. То есть, были мирные протесты, в которых участвовали сотни тысяч людей по всей стране. Мы видели демонстрации в 100 тысяч человек. Протестующие выдвинули очень четкие и очень разумные требования. Ни одно из этих требований не было выполнено. Даже самая смехотворная отправка в отставку, этого наглеца и жулика Чурова, даже это требование, такое ритуальное, оно не было выполнено. Совершенно очевидно…

Дзядко: Нет, но конкретно, эскалация конкретно, она в чем выражается?

Навальный: Я говорил об этом на митинге. Здесь нет ничего секретного, никакой сенсации не произошло. В один прекрасный день люди должны выйти на улицу и не уйти до тех пор, пока их требования не будут выполнены.

Давлетгильдеев: И для этого палатки?

Навальный: Для этого, в том числе, палатки.

Макеева: То есть, были мирные протесты, а теперь будут немирные, вы имеете в виду?

Навальный: Будут мирные протесты. Когда люди сидят в палатке, что в этом немирного? Сидят себе спокойненько в палатке, пьют чай, мирный протест. Ничего нового здесь изобрести нельзя. Человечество за всю свою историю, оно изобрело, утвердило, и использовало, накопило опыт в каких-то определенных форматах противодействия тирану. Выход на улицы, и оставание на этих улицах в течение какого-то времени - это и есть форма мирного протеста.

Давлетгильдеев: А где хотите остаться?

Навальный: Я нигде не хочу остаться пока. Вот почему я и сказал, что очень важно понимать, что это стихийная вещь. Просто какая-то группа людей, которой наплевать на все оргкомитеты существующие, фейсбучные группы, каких-то лидеров типа меня или еще каких-то людей, они просто сказали: «Ok, мы купили палатки сами за свои деньги, мы раздадим палатки своим активистам, мы выйдем на улицы и останемся на этих улицах». Это говорит о том, что раз люди сами начинают делать, это рано или поздно случится. Это просто случится. Давайте поймем, это случится.

Дзядко: Юля, пожалуйста.

Таратута: Верно ли я понимаю, что эскалация, по-вашему, означает, что раньше были акции исключительно санкционированными, мы имели дело с такими, а теперь вы, сегодня я прочитала в вашем Facebook’е, из всех вариантов развития событий 5 марта выбираете несанкционированный митинг и призываете людей на него выйти?

Навальный: Эскалация – это означает, что мы не то, что мы выбираем из каких-то вариантов наиболее радикальные, у нас других вариантов нет. Мы это признаем, совершенно честно и открыто, и говорим: «Да, так и будет». Если Мэрия московская нагло совершенно заявляет о том, что там все площади в Москве занятые и, пожалуйста, идите на Болотную площадь, мой ответ на это: «Спасибо, до свидания. Мы не нуждаемся больше в ваших каких-то разрешениях». Потому что, кстати говоря, по закону, нам не нужны никакие разрешения. Если раньше был долгий муторный процесс, а давайте пойдем, попросим какого-то Олейника, или какого-то там Горбункова, или еще кого-то, то сейчас я считаю, что мы не должны вообще ничего просить. У нас требования абсолютно законные, абсолютно уместные и поддерживаемые огромным количеством населения, по крайней мере, большинством москвичей точно. Для чего мы должны ходить и упрашивать что-то у человека, который вообще непонятно на каком основании сидит в этом кабинете?

Таратута: Но все же, вы плохо относитесь к действующей власти и считаете, что она не такая, какую бы вы хотели.

Навальный: Нет никакой власти. Нет власти.

Таратута: Нет-нет. Я хотела сказать, что таким образом вы признаете, что она может применить агрессию. Вы способны, очевидно, вывести людей против агрессивной власти под дубинки.

Навальный: Нет никакой власти. После выборов 4 декабря, по крайней мере, представительная власть стала совершенно нелегитимна. Есть просто группа людей, которая там, волею случая, по историческим причинам, они узурпировали вот эту самую власть. Они не имеют никакого морального права вообще нам предъявлять вообще какие-то претензии, или что-то заставлять нас делать.

Дзядко: Алексей, прошу прощения, вы говорите про легитимность и моральное право, а Юля говорит про тех, кто отдает конкретные приказы конкретно второму полку милиции.

Навальный: Я как раз клоню к этому. Вот, значит, если какие-то представители вот этого клана «жуликов и воров» дадут указание какому-то, второму полку что-то там делать, значит, когда этот второй полк придет на улицу, он увидит, не знаю, перед ним 20 тысяч человек. Я не думаю, что это приведет к какому-то насилию. Скорее всего, это приведет к тому, что будет стоять этот второй полк, напротив него будут стоять какие-то люди, и мы увидим абсолютно классическую ситуацию, которую, как я уже сказал, тысячи лет была, вот когда фараон когда-то говорил, его второй полк выходил, тоже встречал людей - это все заканчивалось тем, что с фараоном то-то случалось.