Почему ослабление рубля не связано только с ценой на нефть? Объясняет профессор финансов Олег Шибанов

В связи с этим, что касается курса, что сразу приходит в голову после нефти. Мы видели в начале прошлой недели, судя по всему, как Центральный банк даже немного поучаствовал в торгах, поддержал в районе 72 примерно полтора дня, так сказать, чтобы сбить вот эту первую реакцию. Сейчас кажется, судя по тому, что он плюс-минус полтора рубля туда-сюда ходит, видимо, так сказать, снова вернулись к свободной торговле.

Если я правильно понимаю, нет. Потому что у нас же есть бюджетное правило и Фонд национального благосостояния, который, вообще говоря, настроен таким образом: если цена на нефть выше примерно 43 долларов за Urals, я бы сказал, но тут можно очень сильно спорить, но все равно, мне кажется, за Urals, то есть за нашу марку нефти, за российскую.

Которая на 3-4 доллара дешевле, чем Brent, как бы на которую мы смотрим обычно.

Сейчас вот как бы дисконт, похоже, снизился. То тогда мы закупали на наши нефтяные сверхдоходы в Фонд национального благосостояния валюту. Поскольку сейчас цена упала существенно ниже, то теперь Минфин технически продает на рынке валюту из этого Фонда национального благосостояния, и вот этот курс 75, он технически тоже не то чтобы совсем рыночный. Как бы без этих продаж, которые не столь велики на самом деле, но все равно, без них курс был бы, наверное, еще более слабым. И в этом плане сейчас он не совсем абсолютно рыночный, как и всегда при бюджетном правиле.

Тогда возникает вопрос, если он сейчас не рыночный, то где он мог бы быть рыночным? Грубо говоря, как долго мы до этого равновесия можем плавно идти на самом деле?

Плавного не будет. Если вдруг как бы совсем прекратить продажи из ФНБ и сказать, что нет, бюджетное правило очень хорошее, классно работает, но все-таки нефть ниже 30, как бы оно перестало работать, тогда реакция будет очень бурной и быстрой. Там наш рынок, как он показывает себя валютный, умеет очень быстро подстраиваться под изменяющиеся обстоятельства, поэтому я думаю, что все это произойдет буквально в течение одной торговой сессии. Но вот какой уровень равновесный, здесь много споров, потому что один банк сегодня утверждал, что 95 должно быть при нефти где-то там 25 или ниже, другие исследователи считают, что при нефти 25-30 он где-то в районе 85+ должен колебаться. Здесь, к сожалению, теперь все сценарии скорее вот такие, на ослабление рубля, в текущем, по крайней мере, варианте. И если вдруг произойдет что-то невероятно хорошее, что я, например, не могу больше придумать, потому что ФРС свой шаг сделала, Трамп сделал как бы, многие другие страны что-то предпринимают, ничего не помогает, поэтому я не вижу никаких шагов, которые бы привели к какой-то стабилизации в данной ситуации, я нефтяного рынка, конечно, имею в виду. И здесь вот мне кажется, что здесь надо понимать, что это, возможно, не на долгосрочную перспективу, то есть не то чтобы он сейчас выйдет на 95, а в следующем году будет 120, нет, конечно. Здесь скорее история про то, что когда стабилизация нефтяного рынка произойдет, и цены вернутся обратно в диапазон, который нужен нефтяникам, в районе там 45-55, говорят они, то в этой ситуации рубль, конечно, отыграет все обратно, просто в данный момент времени он, скорее, слишком крепкий.

Тут еще возникает вопрос, есть ли какая-то зависимость между тем, как долго цена остается низкой, и дальнейшим падением? То есть, грубо говоря, полгода 25 долларов за нефть, рубль 90, год — рубль 120, полтора года — рубль 150, есть ли в этом какая-то такая прогрессия?

Совершенно никакой зависимости такого типа нет. Я как всегда со своими студентами все эти вещи обсуждаю, есть очень любопытная зависимость, вот есть взять курс с 1996, допустим, года, практически с любого, не важно, и посчитать, с 1996 по 2019, что с курсом произошло, то оказывается, что почти целиком вот это изменение номинального курса соответствует разнице инфляции в российской экономике и в американской экономике. То есть если мы смотрим на курс доллара, то почти все долгосрочное движение определяется просто тем, как инфляция по-разному выглядит. У нас она повыше, там она пониже, рубль должен ослабляться из-за этого в течение времени, потому что иначе, если он не ослабляется, у нас слишком дорогими становятся наши внутренние товары, мы не можем их продавать за рубеж и так далее. И вот мой взгляд очень простой: если нефть остается низкой, это совершенно не означает вот этой вот спирали ослабления рубля, это просто означает переход на некоторый новый уровень и колебания в районе этого нового уровня.

И жизнь там, на этом уровне. В этом смысле тогда уже вопрос как раз про то, что называется, фискальные методы, то есть про то, что можем предпринять наше правительство. Сегодня уже вот пошли первые новости о том, что в среду, возможно, будет принят некоторый план, включающий в себя компенсацию доходов людей, которые находятся на карантине, закупка необходимых материалов для тест-систем, налоговые каникулы для бизнеса, квартальная отсрочка для выплаты налогов, ну и так далее, я некоторые пункты из этого списка читаю, очевидно, что он будет еще больше. И уже пошли оценки, триста миллиардов рублей, нет, больше, нет, этого хватит, нет, это немного. Во-первых, действительно, можно ли, вот вы для себя представляете вообще, про какой масштаб расходов дополнительных может идти сейчас речь? Вот из той ситуации, которую мы сейчас видим, по крайней мере. И потребуется ли для их исполнения как раз дополнительная девальвация, в общем, какие-то специальные меры, грубо говоря?

Специальные меры не потребуются. Здесь девальвация, опять же, термин такой, как будто государство целенаправленно валюту ослабляет, не совсем такая история.

Такие комментарии сегодня тоже звучали уже.

Конечно-конечно, это абсолютная правда. Но у нас рыночный курс, здесь надо понимать, что Россия в каком-то смысле самый чистый эксперимент с плавающим рублем, то есть почти во всех остальных странах центральные банки регулярно ходят с интервенциями на рынок. В России этого практически нет, то есть вот эти бюджетное правило и все подобное, это совершенно другая история, это не Центральный банк делает. Ну, ладно, это просто как бы намек на то, что девальвация руками государства это вот такой не строгий термин в российских условиях. Но здесь ситуация такая. Оценка 300 миллиардов, она очень грубая и примерная, потому что все равно время покажет, что такое эти дополнительные меры. Надо понимать, что расходная часть нашего федерального бюджета это порядка 19 триллионов рублей за прошлый год, если я ничего не путаю, и значит, 300 миллиардов в этом смысле существенная сумма. Но сравнивая, скажем, с демографическими предложениями президента, это в районе 450 миллиардов рублей, если я ничего не путаю.

Да-да, порядок где-то такой, только на это.

То есть эти 300 миллиардов рублей это не радикально огромные деньги все равно. Где их взять, это вопрос тонкий. Конечно, Фонд национального благосостояния здесь практически точно придется продавать, ровно потому, что иначе не выполнить эти обязательства, слишком низкая нефть, слишком сильный в терминах этой нефти рубль. Там если посмотреть, что последнее время, последние некоторые годы и месяцы, что нефть нам с рублем вместе приносили, значит, это примерно 2,700 было за баррель. Не 3,600, как многие надеются, но 2,700 в рублях, и в этом плане нам, конечно, сейчас будет некоторый недостаток наших доходов очевиден. Таможня не дособирает, конечно, очень сильно пошлины, потому что у нас просто мало импорта становится из-за многих вещей, с Китаем происходящих, и это потеря миллиарда рублей в день, если я правильно их понимаю. В этом плане там совершенно безумные цифры, дефицит бюджета в первых двух месяцах оказался радикально удивительным, то есть мы сильно, как аналитики, недооценили, насколько быстро, с одной стороны, государство начинает тратить деньги в этом году, что очень хорошо, потому что опять же, в прошлом году оно сидело до декабря, и некоторые проекты не успело выполнить. И поэтому то, что вот сейчас это timely началось, я честно говоря, с одной стороны был удивлен, с другой стороны, обрадован, потому что, мне кажется, что правительство Мишустина, несмотря на все детали, уже очень активно начинает работать над тем, чтобы деньги доходили до экономики, это важно. Поэтому 300 — это очень грубо, то есть, вот как бы что там будет, там может быть разброс в сотни миллиардов рублей, I am sorry, то есть там действительно как бы эти подсчеты они очень приблизительные в данный момент, потому что вообще непонятно, как деловая активность будет…

Тут у нас возникает вопрос вот в чем, что кажется, что вот эта оценка, она как бы из сегодняшнего дня, при этом очевидно, ситуация, по всей видимости, будет ухудшаться, и будут появляться новые, так сказать, костры, которые надо тушить, в реальном секторе и так далее.

Или приказы, или что-то там еще в разных городах, которые говорят «больше 50 не собираться», и в этом смысле как сегодня произошло в Москве, то есть как это будет дальше меняться, это очень большой вопрос. Если дальше скажут больше десяти не собираться, то мы уже и в караоке с другими интересными последствиями не пойдем, то есть как бы деловая активность может сильно ухудшиться, и надо будет помогать некоторым, по крайней мере, компаниям, думая о том, что бы они могли сделать еще. Поэтому, конечно, все это будет буквально день за днем меняться, прямо на наших глазах.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.

Фото: Агентство «Москва»