«Пенсионная стратегия россиян — работать до смерти»: экономист Евгений Якушев о будущем пенсий в стране

Новости об индексации пенсий неизбежно наталкивают на мысли о судьбах российской пенсионной системы в целом. К нам присоединяется Евгений Якушев, заведующий Лабораторией развития пенсионной системы Института социальной политики Высшей школы экономики. Евгений Львович, здравствуйте! Спасибо, что вы с нами.

Добрый день!

Евгений Львович, я прочитала ваш материал на ресурсе HSE Daily, кстати, всем зрителям тоже рекомендую посмотреть. Вы там выделяете два таких больших тренда в том, что мы можем сказать о нашем пенсионном настоящем, о будущем дальше с вами чуть позже. Я хотела вас поподробнее об этих трендах расспросить.

Во-первых, вы пишете о том, что у нас общая численность пенсионеров снижается. Во-вторых, средний коэффициент замещения, то есть соотношение пенсий к зарплатам, тоже снижается. На первый взгляд эти два тренда кажутся противоречащими друг другу. Я понимаю, что это наверняка поверхностное впечатление, расскажите, пожалуйста, как же так?

Длительное время мы находились в ситуации растущего такого тренда, у нас каждый год увеличивалось количество пенсионеров, у нас увеличивалась общая продолжительность жизни, и, собственно говоря, пенсионной системе требовалось все больше и больше денег. Более того, правительство принимало неоднократные решения о повышении пенсий выше темпов роста заработной платы, до начала двухтысячных пенсии восстанавливались в своей покупательной способности гораздо быстрее, чем росли даже заработные платы.

Но этот тренд поменялся, мы видим, что расходы растут, было несколько экономических кризисов, и начали принимать решения о том, каким образом нужно перебалансировать пенсионную систему с учетом новых факторов, демографических прежде всего. Одно из решений, которое откладывалось, которое было проведено во многих других странах, ― это увязать пенсионный возраст с общей продолжительностью жизни, поэтому, в принципе, повышение пенсионного возраста было давно ожидаемо в экспертной среде, но оно было проведено достаточно быстро, неожиданно и вызвало такие массовые протесты граждан, потому что люди не успели подготовиться к своей пенсионной стратегии, к выходу на пенсию. Их огорошили, что теперь не на год, а на два позже надо выйти на пенсию.

Собственно, изменение пенсионного возраста ― это некая временная мера, которая обеспечивает некую балансировку пенсионной системы и, собственно говоря, сокращает потребность пенсионной системы в дотациях из федерального бюджета. У нас пенсионная система не до конца сбалансирована, собственно говоря, текущего тарифа страховых взносов не хватает на выплату всех назначенных пенсий, поэтому в какой-то момент времени было принято решение о поддержке из федерального бюджета.

Поэтому такие вопросы, как индексация пенсий, уже больше не зависят от того, как вы работали, сколько вы работали, какую зарплату вы делали. Это в большей степени сейчас зависит от возможностей федерального бюджета. Соответственно, при этом в последние годы темп роста пенсий замедлился, мы видим, что вместе с повышением пенсионного возраста было заранее принято наперед решение о том, как будут индексироваться пенсии. Но то, что казалось правильным несколько лет назад, по факту не выполнено, и в рамках бюджетного процесса при формировании бюджета Пенсионного фонда Российской Федерации были заложены цифры ожидаемой инфляции, но по факту инфляция оказалась выше, поэтому сейчас мы видим определенное движение, было принято решение на уровне первого лица о том, что пенсии нужно проиндексировать не ниже инфляции. Собственно говоря, даны соответствующие поручения правительству.

То есть, получается, инфляция в первую очередь помешала этим планам, а так, по идее, повышение пенсионного возраста должно было на какое-то время обеспечить экономию бюджетных средств на поддержке Пенсионного фонда?

Более того, предполагалось, что если эффект от повышения пенсионного возраста поделить по-честному, то на самом деле бенефициарами должны были стать пенсионеры. Весь эффект от снижения необходимости, неувеличения трансфера можно было бы использовать на повышение размеров пенсий. Собственно говоря, поэтому и возник этот тезис, что каждый год на тысячу рублей будут пенсии повышаться.

Вы сказали, что можно было поделить по-честному. Получается, почему этого не произошло?

Потому что произошел очередной финансовый кризис и, собственно, у нас всегда возникает необходимость балансировать между разными уровнями бюджета, между разными приоритетами государственной политики. Скажем так, здесь сложно сказать о том, в чью пользу должен перекраиваться бюджет, то есть у нас пенсионеры являются очень активной частью электората, поэтому мы знаем, что существует такой электоральный цикл: накануне выборов пенсии повышаются. Поэтому с этой точки зрений этот электоральный цикл был выполнен, ожидания по дополнительным выплатам осуществились, были сделаны специальные выплаты.

Сейчас пенсионная система индексирует, планы реализуются в отношении такого стабильного развития пенсионной системы. Есть обязательства, заложенные в Конституцию, поправками в Конституцию, индексировать пенсии не ниже инфляции, на этот уровень правительство и будет ориентироваться.

Да, то есть, получается, нынешним пенсионерам остается надеяться на то, что в бюджете денег будет достаточно для исполнения этих самых обязательств. Теперь давайте о пенсионерах будущих, то есть о тех, кто сейчас трудится и, может быть, уже задумывается, кто-то еще нет, о своих будущих доходах, в общем-то, в старости. Как вы тоже пишете в материале, на который я уже сегодня ссылалась, очень у многих основная пенсионная стратегия ― это работать до смерти, что называется, то есть работать как можно дольше, пока позволяют силы, потому что на пенсию надежд больших нет.

Вот тоже свежие данные, это исследование «СберНПФ», о нем сегодня рассказывает газета «Известия». Менее 8% людей делают накопления на пенсию. Что вы могли бы сказать по поводу, действительно, пенсионных стратегий? Действительно, с чего надо начинать людям, которые сейчас, глядя на все эти новости об индексации, слушая то, о чем вы только что говорили, могут задуматься, собственно, на что же они будут жить в старости?

Стратегия работать до смерти ― это вывод, который получил фонд «Общественное мнение». Мы заказывали несколько социологических опросов для них в свое время, исследований индустрии пенсионных фондов, и, собственно говоря, коллеги нащупали вот эту историю.

Существует такое устойчивое недоверие в отношении будущей пенсионной системы. Кто-то считает, что он не доживет, кто-то считает, что все равно к тому моменту, когда он будет выходить на пенсию, правила изменятся и уже будет неважно, как ты работал, какие страховые взносы ты платил. Это привело к развитию такого настроения у людей, что лучше сейчас не платить никакие налоги, не платить страховые взносы, а потреблять здесь и сейчас. Собственно говоря, эта стратегия потребления означает, что ты не получишь никаких будущих страховых пенсий, никаких страховых выплат. Либо поскольку у нас государство социальное, то если пенсия будет маленькая, то ты получишь доплату до минимального прожиточного минимума, а если у тебя вообще нет стажа и заработка, то ты все равно будешь получать социальную пенсию, правда, на пять лет позже и на уровне минимального прожиточного минимума.

То есть у нас государственная политика сконцентрирована, скажем так, на массовых пенсиях, на пенсиях для всех, то есть решение проблемы обеспечения пенсионеров хотя бы минимальным доходом. Это создает недоверие у людей активных, тех, кто хорошо зарабатывает. Есть такое понятие ― коэффициент замещения, соотношение твоего дохода, пока ты работаешь, и будущей пенсии. В среднем по стране у нас этот коэффициент замещения около 35%, но что это означает? Что если у тебя зарплата 40 тысяч рублей, то у тебя пенсия 15 тысяч, если у тебя зарплата 10 тысяч рублей, да, то ты можешь получать пенсию на уровне 8 тысяч, то есть у тебя коэффициент замещения 80% будет. А если ты получаешь зарплату миллион, пенсия будет все равно 20 тысяч максимум, поэтому у тебя будет коэффициент замещения 5%.

С этой точки зрения у нас пенсионной системой недовольны все и в целом, потому что для кого-то просто маленькая пенсия, хотя у него страховой механизм не работал на этапе уплаты взносов. У кого-то наоборот, он недоволен тем перераспределением, которое реализуется через пенсионную систему, потому что пенсионная система уравнивает богатых с бедными, одно поколение с другим поколением, то есть это такой глобальный котел, внутри которого перераспределяются средства.

Вопрос о справедливости пенсионной системы как раз и поднимается гражданами, потому что возникает определенное недоверие к тому, что делает государство. Самый такой пример ― это фальстарт с накопительной пенсионной реформой. Если вы помните, в 2001 году было принято решение о том, что пенсия будет состоять из нескольких компонентов: базовая, которая обеспечивает минимальный прожиточный минимум и выплачивается из федерального бюджета, страховая, которая учитывает стаж и заработок и обеспечивает дифференциацию размеров страховых пенсий, и накопительная, которая зависит только от ваших взносов и от инвестиционного дохода.

В принципе, реформа была очень хорошей с точки зрения архитектуры, но, как всегда, в процессе пути от нее отказались. Сначала объединили базовую со страховой пенсии, а позже заморозили накопительную компоненту. Собственно говоря, это посыл граждан копить, самостоятельно отвечать за  свое будущее пенсионное обеспечение сошел на нет, и мы видим, что сейчас все, в общем-то, рассчитывают на государство. То есть государство, конечно, выполнит свои обязательства, безусловно, но это будет небольшая пенсия, которая будет на уровне 1,5–2,5 прожиточных минимумов максимум, это те ориентиры, которые заложены в уже устаревшую концепцию пенсионной реформы, а все остальное ― нужно рассчитывать на самих себя.

Поэтому людям с высоким уровнем дохода уже сейчас нужно планировать ожидаемое падение доходов по окончании трудовой деятельности и, собственно говоря, готовиться к старости.

Вы уже упомянули устаревшую концепцию пенсионной реформы. Я знаю, что вы всегда активно участвовали в обсуждениях всех государственных новаций в этой области. Вообще в каком сейчас все состоянии? Я как-то упустила нить на том моменте, когда вроде бы обсуждался тот самый индивидуальный пенсионный капитал, предложенный Центральный банком. Что сейчас, идут ли какие-то обсуждения, что вообще происходит?

В публичной плоскости ничего не происходит. Возможно, существуют какие-то дискуссии внутри правительства, но это точно сейчас не приоритет. Дело в том, что пенсионная система не может развиваться без каких-то ориентиров, и эти ориентиры были заданы в 2012 году, когда была проведена стратегия развития пенсионной системы Российской Федерации.

Если кто помнит, то тогда возник жесткий конфликт между социальным блоком и финансово-экономическим блоком. Социальный блог настоял и продавил ликвидацию накопительного компонента как неэффективного, неправильного, ненужного и вообще бессмысленного как такового.

Да, там еще социальный блок, я помню, с очень большим недоверием относился к негосударственным пенсионным фондам, потому что там сплошные мошенники, и поэтому давайте лучше вообще люди с ними иметь дела не будут.

Да, поэтому в официальной стратегии у нас было решение, оно достаточно витиевато было сформулировано, вывести накопительный компонент из системы обязательного пенсионного страхования. И было принято такое решение: ни нашим, ни вашим, заморозить на один год страховые взносы в накопительный компонент. Это было сделано в 2014 году, но это временное уже длится почти десять лет, и с этой точки зрения понятно, что федеральные органы, ответственные за пенсионные фонды, за финансовый рынок, не могут молча смотреть за тем, как был запущен процесс, у 80 миллионов человек сформированы пенсионные счета, на них аккумулировано примерно 5% ВВП, собственно говоря, дальше эта система никуда не работает.

Поэтому они ищут выход из этой системы заморозки, временного решения. Поскольку у них ресурсы ограниченные, они пытались каким-то образом модифицировать накопительный компонент, сделать его, из публично-правового в гражданско-правовой характер перевести эти вещи, то есть договорное право, регулировать уже не публичным законом, а индивидуальным договором. Поэтому возникла эта концепция автоподписки, индивидуального пенсионного капитала, потом ее трансформировали в гарантированный пенсионный продукт, а сейчас обсуждается просто трансформация в НПО.

Но, к сожалению, это именно инициативы ведомств, Минфина и Центрального банка, и возникает вопрос, поддержат ли остальные ведомства это движение. Предыдущие попытки были неудачными, откровенно говоря, они получили негативную оценку экспертов, они получили негативную оценку со стороны социальных партнеров, профсоюзов, работодателей, и, собственно говоря, их положили под сукно.

Основную ситуацию всю испортило, конечно же, повышение пенсионного возраста и те протесты, которые оно вызвало в обществе. Поэтому в последнее время во избежание возобновления этих протестных состояний было принято решение вообще не поднимать тему пенсионного обеспечения. Поэтому официально тема пенсий ― это своевременная выплата пенсий в полном объеме в соответствии с принятыми обязательства, но, к сожалению, пенсионная система ― штука инертная, и поэтому она может по этому инерционному состоянию достаточно долго развиваться. Если мы посмотрим на тренд, то тренд ― это плоские пенсии. Это означает, что если ты работал много, долго и получал большую зарплату, или ты работал мало, или получал маленькую зарплату, то, в принципе, пенсия у вас будет в одном порядке ― 10, 15, 20 тысяч рублей. Это означает, что в принципе пенсионная система никак не учитывает трудовой вклад.

По большому счету, это означает, что у нас работают сложные механизмы учета пенсионных прав, уплаты страховых взносов, отчетности работодателей уведомлений застрахованных лиц, то есть если у нас идет речь о такой сумме, то ее гораздо проще выплачивать фиксированно через казначейство, через общие налоги.

Да, зачем тратить деньги на такие сложности, которые вы только что перечислили.

Этот сценарий как раз называется сценарием внедрения безусловного базового пенсионного дохода, его можно по-разному рассматривать. У нас аналог уже есть, это социальные пенсии, но, в принципе, если не будет акцента на индивидуальном участии, на соответствии, сколько ты саночки возил, столько ты будешь и кататься, да, сколько ты уплатил страховых взносов, столько и будешь получать пенсию, ― поскольку это сейчас не приоритет, а приоритет ― всех обеспечить минимальным доходом, то тогда объективно мы двигаемся в сторону базового пенсионного дохода, выплачивать всем некое пособие. Пусть оно будет не на минимально прожиточном уровне, а выше, но тогда не нужно ничего предусматривать, все эти административные сложности, связанные с пенсионной системой. Достиг пенсионного возраста или получил какую-то инвалидность, которая тебе не позволяет работать, и получаешь доход. Можешь работать? Работаешь, никаких проблем с этим нет.

Да, это было бы честнее, в общем.

Да. Но другая альтернатива ― тогда нужно все-таки какую-то справедливость реализовывать, и тогда возникает вопрос, что делать людям с высоким уровнем доходам, тем, кто работает вбелую. Понятно, что они обеспечивают в пользу тех, кто меньше зарабатывает и не имеет возможности получать. Но, не забывайте, у нас есть два с половиной миллиона самозанятых людей, которые не платят страховые взносы, у нас достаточно высокий уровень серой занятости, который тоже приводит к тому, что пенсионная система недополучает страховые взносы от этих зарплат в конвертах.

Поэтому с этим нужно что-то делать, и в какую сторону качнется государственная политика, пока не ясно. Я думаю, что цифровизация здесь является доминирующим трендом, поэтому контроль за доходами может привести в том числе и к упорядочиванию рынка труда, а упорядочивание рынка труда ― это дополнительный доход для пенсионной системы, который, в свою очередь, позволит маневрировать с направлениями совершенствования пенсионного законодательства, усиливать каким-то образом страховые принципы.

Будет интересно за этим последить.

Фото: Алексей Бычков / Коммерсантъ