Во что превратится «Почта России»
Поможет ли «Почте России» создание государственной электронной почты и как еще можно модернизировать ФГУП, обсудили с директором аналитического департамента ИК «Регион» Валерием Вайсбергом.
Вайсберг: Это не доходы, доходы составляют значительно меньшую сумму.
Макеева: Доходы сколько составляют, какой процент от выручки?
Вайсберг: На уровне 5% по чистой прибыли.
Макеева: То есть не может себе позволить такое удовольствие?
Вайсберг: Нет.
Макеева: А как вы прокомментируете это известие? Что за странная история с государственной электронной почтой?
Вайсберг: Это укладывается в тренд построения электронной России, когда расширяется число дистанционных каналов для общения с гражданами. Началось всё с портала госуслуг, теперь придумали электронную почту, с помощью которой граждан будут оповещать о каких-то налоговых недоимках или о необходимости подать какие-то дополнительные бумаги для получения каких-то льгот. Это канал, скорее, односторонний, хотя предполагают, что граждане будут пользоваться этим электронным адресом для того, чтобы и государству что-то отправлять.
Макеева: Зачем «Почте России» уведомлять граждан о налоговых недоимках? Пусть тогда налоговые службы заводят налоговую почту.
Вайсберг: Поскольку вопрос о реформировании обсуждается очень давно, «Почта России» ищет способы, какие ещё можно услуги оказывать гражданам, чтобы увеличить свои доходы, повысить рентабельность, чтобы быть нужной государству и народу.
Макеева: А в своём классическом классе почта уже никому не нужна, и это признано окончательно?
Вайсберг: Если возвращаться к тому, что вы прочитали вчера и увидели на лентах новостей, фактически предлагают признать это свершившимся фактом, что люди действительно мало отправляют друг другу писем, мало обмениваются открытками, мало посылают посылки, не пользуются подпиской. Это выглядит странно, потому что европейские почтовые службы неплохо справляются со своей классической ролью.
Макеева: «Почта России» если возникает в новостях, то, в основном, в новостях про то, что посылки не доходят, доходят поздно, и речь идёт, как правило, об отправлениях из интернет-магазинов. Вот где «Почта России» могла бы развернуться, взяться за ум и наконец-то наладить это дело. Потом, худо-бедно существуют переводы денег, это в контексте трудовой миграции по стране, а также по просторам бывшего СССР. Наверное, это актуальная тема, и «Почта России» тоже как-то участвует в этом процессе.
Вайсберг: Вы не знаете, какие тарифы у почты на перевод денег? Вы ужаснётесь, там тарифы больше 10%. Человек только в состоянии жуткой нужды, когда нет другого варианта, отправится на почту. Перевести деньги через «Почту России» крайне дорого, тот же Сбербанк и другие банки тоже предлагают перевод денег, но быстрее и за меньшие деньги. Если говорить об интернет-магазинах, то «Почта России», если судить по тем комментариям, которые дают её представители, большую часть вины за проблему с доставкой перекладывает на зарубежных смежников. Странная ситуаци: вместо того, чтобы заниматься развитием собственной сети, поощрением людей к переписке, к развитию каких-то контактов… Это социокультурный феномен. Вот вы будете читать с удовольствием письма Пушкина или Оскара Уйальда, но будете ли вы читать электронные письма Сергея Минаева, я не знаю. Это социокультурный феномен, который имеет историческое большое значение.
Макеева: Если понимание, как реформировать «Почту России»? Вот радикальное предложение выдвинуло Министерство связи.
Вайсберг: Радикальное предложение заключается в том, чтобы почта, вообще это характерно для многих старых технологий, даже железнодорожные перевозки, телефоны, которые считаются общественным благом, была на попечении государства. Пусть будет серенькой, но будет обеспечивать иллюзию того, что человек не оторван от мира - он может прийти в почтовое отделение, написать кому-нибудь письмо, отправить открытку. Но при этом забывается тот факт, что уже сейчас почта плохо справляется со своими прямыми обязанностями: очень плохо ходят письма, очень медленно, невозможно спрогнозировать дату получения. Вот вы отправляете к Рождеству родственнику за границей открытку, вы не знаете, придёт она к Рождеству к этому или следующему. В этом большая проблема.
На мой взгляд, если мы переложим на государство эти функции, я не думаю, что ситуация серьёзно поменяется. Нужно начинать с услуг, нужно начинать с того, что перестать почту считать общественным благом. Ещё чуть больше 10 лет назад французская компания «La Poste» находилась в середине своего реформирования. В 1991 году она перестала быть госслужбой, сотрудники считались тогда государственными служащими. Началась реформа, был выделен «Франс телеком», компания сейчас достаточно известная и успешная, и «La Poste» начала реформироваться, и, на мой взгляд, достаточно успешно.
Макеева: Французская почта занимается пенсиями?
Вайсберг: Во Франции финансовые услуги занимают примерно четверть от доходов почты. Это такой побочный бизнес, который, в принципе, привязан только к доступности. Если у человека нет других возможностей, то эти функции осуществляются, но они не являются ключевыми, в отличие от нашей почты, где это плоть и кровь. А если сейчас государство даст не только деньги на развитие системы государственной электронной почты, но ещё будет регулярно платить за обслуживание, то это позволит кормиться.
Макеева: Долгое время сберкассы и почтовые отделения были как машина времени: заходишь с современной улицы, и оказываешься в совершенно другом измерении.
Вайсберг: Так они даже находились в одном и том же здании - телеграф, почта и сберкасса.
Макеева: Как показала практика того же Сбербанка, что-то может меняться, и тут, может быть, вопрос в эффективном менеджере во главе всего предприятия. «Почта России» тоже претерпела некую смену менеджмента, реформирование, ребрендинг, сколько было сломано - цвета поменялись, появились стажёры, быстро пакующие посылки, но капитально всё равно не стала прибыльной. Может, опять изменить менеджера и поставить коммерческого человека с коммерческой жилкой?
Вайсберг: Аналогия справедливая, но правильней будет проводить аналогию с услугами связи, потому что банковские тарифы у нас не регулируются, когда банк работает в конкурентной среде, устанавливает конкурентные цены и обеспечивает качество, он действительно может выиграть. На «Почте России» у нас введено регулирование тарифов, поэтому у нас примерно вдвое меньше стоимость отправка простого письма, чем в Европе. Опять же это проистекает из-за того, что почта считается общественным благом. Давайте так делать, как мы в своё время сделали с телекомами в 90-е, когда считалось, что нельзя обеспечивать конкурентные тарифы, нельзя рыночным образом делать ценообразование, потому что бабушка умрёт и не сможет никому позвонить.
Макеева: Пусть для бабушек будет со скидкой, а для работающих граждан - по честности.
Вайсберг: Тогда решили так, что ввели льготную категорию тарифов, ввели безлимитный тариф, ввели промежуточный тариф, который предоставлял возможность выбора. Здесь можно сделать то же самое, уже это выведет почтовые услуги на новое качество, станут уже конкурентными, дадут возможность частным операторам в тех сегментах, как доставка посылок из интернет-магазинов, себя проявить. Потому что пока почта дешёвая, вход для частников закрыт, потому что если вы закажете через частную доставку, вы получите более дорогой тариф. Естественно, дерегулирование, либерализация, смена менеджмента дадут свой эффект.
Макеева: Есть ли какие-то живые люди, которые являются двигателями этого процесса? Угрожает ли что-то нынешнему руководству «Почты России»? Что будет в ближайшем обозримом будущем?
Вайсберг: Если говорить о реформах, это человек Денис Свердлов, который эту реформу предложил, он является зам министра связи. У «Почты России» тоже есть генеральный директор. Статус «Почты России» - это ФГУП, всё-таки это не акционерное общество. «Почта России» за последние годы начала публиковать красивые годовые расчёты, показывать свой красивый бренд, раскрасила свои машинки, всё красиво. Но вместо того, чтобы искать новые способы заработка, нужно научиться зарабатывать на классических услугах. Что предлагается Минсвязи, конкретно господином Свердловым – это «мы хотим посмотреть в 2013 году, как бы мы жили в 2033 году». Только, что мы будем делать эти 20 лет, совершенно непонятно.