Выборы выигрываются в интернете: новые технологии в помощь демократам

Всё-таки действительно ли это окрыляющий успех или в вашей интерпретации это как-то иначе?

Во-первых, понятно, что от Москвы ― «начинается земля, как известно, от Кремля». Во-вторых, успех безусловный, но не окрыляющий. Особенно надеяться на то, что на Луну взовьется наша оппозиция, не приходится.

Хорошо, что смогли договориться. Это очень большой шаг вперед. И ПАРНАС, и «Яблоко», и несистемные как-то смогли договориться почти без конфликтов, разделили округа, чтобы по минимуму свести конкуренцию. Только в двух или трех округах, в частности, у Ильи Яшина была конкуренция со стороны «Яблока», и он победил. А так в целом рационально подошли. Очень важно, что новые технологии. Это, в общем, действительно выборы в интернете. Очень важно, что молодая поросль пришла, люди до 40 лет.

Вот это три очевидных успеха. Говорить о том, что «Единая Россия» сокрушена, поражена, вертикаль расшатана, совершенно никаких оснований нет. Давайте так на пальцах, чтобы статистикой не доставать, на уровне 4 класса математические упражнения. Не знаем точно по Москве явку пока ещё, порядка 15%, меньше 20%, во всяком случае. И нам официальные люди говорят, что три четверти голосов взяла «Единая Россия», что похоже на правду, так оно и есть. Ещё плюс-минус 1–2%, будут считать, неважно.

Значит, от 16% (будем считать, 16% ― явка) три четверти ― 12%. Значит, от общего состава московских избирателей 12% активно поддержали «Единую Россию», а оставшиеся 4%, грубо говоря, из этих 16% ― с одной стороны, 4% от явки, с другой стороны, четверть от всех голосующих ― поддержали оппозицию, которая была представлена в основном, как ни крути, блоком Дмитрия Гудкова, который молодец, который хорошо выступил, сильно выступил.

Но если мы отмотаем на год назад, в сентябрь 2016 года, выборы в Государственную Думу. От общего состава московских избирателей за «Единую Россию», учитывая низкую явку, выступило 13,3%. То есть, в принципе, на том же уровне поддержка партии власти.

Сопоставимо.

Другой вопрос, что она, конечно, в основном на выборах манифестируется за счет так называемого управляемого электората. Именно в надежде на управляемый электорат организуют стратегию низкой явки.

Условно говоря, если у вас в округе 10% управляемого электората, ― это, значит, кто? Солдатики, военнослужащие, социально ответственные пенсионерки, бюджетники, которых припугнули, пациенты госпиталя, которые лежат и всегда голосуют, хотя, может быть, даже они и с кровати не поднимаются, и голосуют правильно, потому что директору госпиталя не нужны скандалы с местными властями. Скажем, места предварительного заключения, где люди уже сидят, но еще не лишены избирательных прав, потому что им ещё приговор не вынесен. И ещё плюс какие-то досрочные голосования, туда-сюда по мелочи.

Условно говоря, 10% электората мобилизовано вот такими административными методами. Если явка 20%, то это значит, уже половина всех голосующих ― вот эти. Если явка 40%, то только четверть, да, остается? В данном случае 16%, из них добрая половина ― вот эти вот административно управляемые.

Но в некоторых районах Москвы ― и это тоже очень важно, потому что Москва внутри себя очень неоднородная ― удалось победить, удалось набрать больше, чем я, например, ожидал. Но было понятно, что до сотни по-любому демократы получают, просто потому что есть такие районы, как Гагаринский, Университетский, Ломоносовский, Академический, Тверская.

Хамовники.

Сокол, Аэропорт. То есть центр, юго-запад вдоль Ленинского, Профсоюзная, где академики и университетские люди живут. И северо-запад ― это вдоль Тверской и туда дальше по Ленинградскому проспекту.

Во-первых, это участки, где практически нет фальсификата. Вот это тоже надо иметь в виду, что в этих участках очень честно считают голоса, вплоть до того, что на Гагаринском участке, где голосовал Владимир Владимирович Путин, ни один депутат из «Единой России» не прошел. Потому что честно считают голоса и потому что такие избиратели, такие члены избирательных комиссий, активные журналисты там толкутся и так далее.

Так вот, там не очень-то этот административный ресурс и используешь. И не очень-то вытащишь солдатиков или ещё кого-то. Но в России, и в Москве тем более, есть такие районы, как Котловка, Гольяново, Марьино. Не знаю, огромное количество таких периферийных регионов. Внутренняя периферия ― такой есть термин географически, не обидно будь сказано. Бирюлево, Южный порт. Десятки.

Там избиратель, так скажем, менее активный, менее грамотный, менее заинтересованный. Там административный ресурс наглее. И там можно и приписать, и поправить, и отредактировать, и пригласить таджиков для того, чтобы волеизъявиться в пользу Москвы. И никто ничего не заметит, потому что вы много видели там наблюдателей, в Котловке? Это такой замкнутый район в Юго-Западном округе, который как-то внутри себя своей отдельной жизнью живет. И таких много. Так вот, там, конечно, административный ресурс побольше и поддержка «Единой России» там повыше. И явку там чаще рисуют побольше.

Ну а в целом было понятно, что в продвинутых, условно говоря, центральных районах Москвы так или иначе оппозиционные депутаты проходят. И они прошли, но их прошло больше, чем я, например, ожидал, почти в два раза. Ожидалось 100–120, а получилось где-то между 200 и 300. Грубо говоря, это пятая часть от всего депутатского корпуса. Это очень много.

Но это не повод бить в барабаны и летать в небесах, потому что на самом-то деле понятно, что часть этих депутатов перекупят, часть запугают, часть сами уйдут в песок, от времени разочаровываются. То есть ничего особенного не произошло, луна с неба не упала. Просто Москва показала свой обычный, нормальный характер, показала некоторое накопившееся разочарование, вот это есть.

Показала, к сожалению, пофигизм. Если бы люди не говорили, что это выборы такие-сякие, «мы никогда не пойдем до тех пор, пока нам не сделают честные выборы» ― а кто вам будет делать честные выборы? Господин Собянин с госпожой Раковой? Надо идти, пробивать своих депутатов, не очень на них рассчитывая, потому что они тоже люди, у них тоже могут быть разные жизненные обстоятельства потом.

Так что Москва повела себя немножко лучше, чем я думал, в смысле расклада голосов, но немножко хуже, чем я надеялся на явку. Я всё-таки надеялся, что 20–25% мы натянем, да. Не получилось. В этом смысле тоже так бурно радоваться, что новые интернет-технологии мобилизации избирателя работают, я бы не стал, потому что 16%, до 20% ― это, в общем, конечно, слабо.

С другой стороны, понятно, что и на будущих выборах, президентских, Москва большого подарка власти не преподнесет. Я напомню, что в 2012 году, на предыдущих выборах президента город Москва (это субъект федерации) и только Калининград просто как город показали Владимиру Путину результат меньше половины, 47% и там, и там. На этот раз я даже думаю, что похуже будет, честно говоря, весной.

Но и московские выборы, и общероссийская картинка показывают одну важнейшую тенденцию. Нынешняя вертикаль власти опирается на периферию и в географическом смысле, и в социокультурном смысле, и в электоральном. И в Москве та же самая картинка, причем на фоне всей России в целом Москва ― относительно светлое пятно, где довольно честно считают голоса. В сравнении с Марий-Эл или с Мордовией вообще небо и земля.

Но и в самой Москве тоже есть свой внутренний центр и своя внутренняя периферия, просто масштабы гульбы вот этой административной сильно ограничены. И, кстати говоря, надо сделать поклон в сторону Собянина. Он молодец, потому что когда он был губернатором Тюменской области, он там легко воротил на выборах 100%-ную явку по целому ряду участков, 100%-ную поддержку, за что его в восторге и сделали главой президентской администрацией при Медведеве.

Приехал в Москву ― наткнулся после вот таких вот процедур в 2011 году на Болотку. И как умный человек, он понял, что ему с этим городом жить. Надо договариваться. И вот с 2011 года в Москве самых грубых методов фальсификата не осталось. Это не значит, что стало идеально, да, но вот просто тупого ночного переписывания протоколов не то чтобы совсем не стало, но стало в десять раз меньше. Примерно так.

Это мы можем судить по сравнению данных 2011 года и, например, 2013. Подсчет голосов на выборах мэра в 2013 году был в 10 раз честнее, чем в 2011. После Болотки. Это к вопросу о том, что говорят, что всё зря. Не зря. Власть понимает, что есть предел сопротивления. Она бы, может, и хотела из Москвы сделать Чечню, чтобы было 100% явки и 100% поддержки, но не очень-то получается по целому ряду объективных причин.