Философский камень авторитаризма: почему власть вынуждена искать лазейки в своих законах ради «оппозиции»

Применительно к выборам мэра Москвы нехорошо говорить об интриге, интриги там нет, и если кто говорит, что она есть, то он, скорее всего, работает на Собянина — по крайней мере, невольно. Но при этом, как на любых выборах в последние годы, есть такая вставная сюжетная линия, роман в романе — существует же какая-то прослойка неравнодушных людей, которых принято называть оппозиционерами, и вот в этой прослойке что-то бурлит, вступает в реакции, происходит какое-то движение — да, это не имеет отношения к заранее известным будущим итогам будущих выборов, но это действительно влияет на то, как будет выглядеть и чувствовать себя антипутинская или условно антипутинская среда, как в ней выстроятся внутренние иерархии, как в ней вообще все будет устроено. И на каждых выборах борьба внутри оппозиции идет, конечно, именно за это — а не за приход к власти, как мы понимаем.

И вот тут есть что-то вроде интриги — муниципальный фильтр. Тоже тут надо быть осторожным со словами — не «кто его пройдет», а «кому его дадут пройти», как дали Навальному на прошлых выборах. Сейчас Алексей Венедиктов, наш такой министр по делам оппозиции, предлагает вообще отменить его по факту в Москве, предоставив подписи всем, кто в них нуждается. И понятно, что «всем» — для власти это не разговор, и в итоге получилась такая мутантная структура с участием совета муниципальных образований, куда предполагается приглашать кандидатов, чтобы они как бы доказывали депутатам преимущественно от «Единой России», что заслуживают их подписей, хотя на самом деле все уже решено в кабинетах мэрии или администрации президента. И это не единственный, но такой типичный случай из политической истории десятых, когда власть сначала изобретает закон, блокирующий любую активность оппозиции, но потом оказывается, что буквальное соблюдение собственного закона невыгодно и самой власти — фильтр не пройдет никто, не будет независимых кандидатов, не будет явки. И теперь власти самой приходится изобретать способы обойти собственный закон, который когда-то казался таким удобным и нужным. В общем, такое почти правовое государство — о нем моя колонка для Republic.

Нельзя заколотить дверь только для оппозиционера — заколоченная дверь останется заколоченной и для того кандидата, который по какой-то причине нужен власти, и поэтому каждый раз приходится, чертыхаясь, выдирать гвозди, а потом забивать их обратно, то есть гвозди здесь — не средство для вечного закрытия, а просто более неудобная замена ключам.

И тут ведь даже непонятно, кто на самом деле должен преодолеть муниципальный фильтр — Красовский или власть, которой он нужен на этих выборах. Заколоченная дверь одинаково заколочена и для того, кто внутри, и для того, кто снаружи.

Это вечный философский камень любого авторитаризма — неразрешимая задача написать такие законы, которые всегда, в каждый конкретный момент будут выгодны только власти и невыгодны ее оппонентам. Даже когда кажется (вот как в 2012 году, когда все это придумывали), что все лазейки заделаны, любое изменение окружающей обстановки обнаруживает бессмысленность предыдущих усилий — заделанные лазейки оказываются никому не нужны, и рядом с ними приходится делать новые, и так до бесконечности. Диссидентская формула «соблюдайте вашу конституцию» была очень точной, потому что неподконтрольная обществу власть никогда не будет в состоянии соблюдать собственные законы — когда первичны политические установки, которые по определению не могут быть неизменными, никакой закон не сможет соответствовать им постоянно, и тут можно либо превращать право в анекдот, меняя законы при каждой смене политической повестки, либо искать лазейки в собственных законах, что российская власть и делает каждый раз, когда перед ней стоит какая-нибудь новая политическая задача.