Обладатель самого совершенного бионического протеза руки на ДОЖДЕ: чувствую себя человеком и не могу перестать улыбаться

Найджел Экланд может завязывать шнурки, печатать и чистить картошку. А вот может ли он таскать каштаны из огня, в прямом смысле этого слова, мы спросим у него самого. У нас в студии человек будущего Найджел Экланд и основатель движения «Россия 2045» Дмитрий Ицков, который уверен – через 20 лет мы все будет похожи на Найджела Экланда.

Кремер: Я не могу отказать себе, можно поздороваться с вами за руку? Как долго у вас такая рука?

Экланд: Я использую ее так же, как вы используете свои руки.

Дзядко: Дмитрий, почему  вы так убеждены, что скоро таких людей станет больше?

Ицков: Кто вам это сказал?

Дзядко: Почему-то мне так кажется. Нет?

Ицков: Я вовсе не заявляю, что скоро все будут с такими руками ходить, я лишь пытаюсь показать, что такая технология может помочь людям, у которых рук нет. Это замечательная рука, с которой вы поздоровались, в мире используется двумя людьми пока.

Дзядко: А кто второй?

Ицков: Еще один пациент из Бразилии, той же самой компании. Думаю, у конкурентов есть еще аналоги, но при сегодняшнем числе инвалидов, а их десятки миллионов по всему миру, лишь несколько людей в современное время, когда технологии вроде развиты и доступны, могут себе позволить немного более полноценно себя ощущать.

Дзядко: Это очень дорого?

Ицков: Это просто никому не нужно.

Кремер: Что значит не нужно? Есть миллионы людей, которые хотели бы…

Ицков:  Это не нужно тем людям, которые могли бы за это заплатить, организовать специальные социальные программы. Этим никто не занимается.

Кремер: А сколько это стоит?

Ицков: Эта рука стоит 15 тыс. долларов или фунтов. Найджел сегодня говорил, я не помню.

Кремер: Это все-таки разные вещи – доллары или фунты.

Ицков: Это дорого. Но если организовать масштабное производство такой руки, она будет стоить несколько сотен долларов. Очевидно, что можно было бы всех людей без рук и ног посчитать и всем раздать.

Кремер: Что самое сложное, что вам пришлось научиться в управлении этой рукой?

Экланд: Все очень просто, трудно себя заставить перестать улыбаться.

Дзядко: Почему:

Экланд: Крюк или что-то, что пугает людей, хочется держаться от людей подальше. Это как будто ваша собственная изоляция. Как в изоляторе. Когда я стал использовать эту руку, у меня улыбка просто не сходила с лица. Когда люди сейчас меня видят, они не пугаются, не пытаются куда-то убежать от меня. Они любопытствуют, подходят, пытаются пожать руку, понять, как это работает. Они заинтересованы, и теперь я не изгой, я вновь в обществе. Чувствую себя человеком.

Кремер: Сначала я пожала вам руку, я слышала, но пока не видела, как рука поворачивается на 180 градусов.  Можете показать? Как вы этим управляете?

Экланд: У меня есть два сенсора на внешней и внутренней стороне руки. Если вы сокращаете ладонь, вы видите, как мышцы работают. Поэтому внутренний я использую для сгибания-разгибания руки.

Кремер: А для поворота?

Экланд: Если я их напрягаю одновременно, то я слышу переключение, рука может крутиться в обе стороны.

Кремер: Каким образом эта штука заряжается?

Экланд: У меня есть зарядка прямо внутри, я снимаю и заряжаю, как вы заряжаете свой мобильный телефон.

Кремер: Насколько хватает этой зарядки.

Экланд: Самое долгое на 12 часов в зависимости от того, насколько я ее загружаю. Если я делаю много, то быстро прекращается заряд. Вот сейчас он уже почти на нуле. Чтобы перезарядить. Нужно два-три часа, и я смогу использовать в течение дня. 6 часов – для полной зарядки.

Дзядко: Дмитрий, если говорить о разработке, появлении в больше количестве подобных протезов рук и ног, у нас в стране кто-то будет этим заниматься? Будете ли заниматься этим вы?

Ицков: У нас в стране некоторые коллективы пытаются этим заниматься, но объективно то, что делается на Западе, сильно превосходит то, что мы можем потенциально сделать через несколько лет. Нам, думаю, имеет смысл закупить самые современные технологии и попытаться сделать что-то, что будет разработками нового поколения.

Кремер: Скопировать?

Ицков: На этом этапе просто скопировать или лицензионно купить и раздать людям. Затем заниматься технологиями нового поколения. Через 10 лет искусственную руку вы не отличите от настоящей.

Дзядко: Вам кажется, что это будет развиваться таким образом, что превратится в живую?

Ицков: Мне не кажется, это уже развивается. Уже создается целая индустрия. Речь идет не только о руках и ногах, а о протезе тела целиком. Ведь многие миллионы лежат парализованные, они одновременно живут и не живут. Они в сознании, но их тела не двигаются. Используя полный протез тела, можно таких людей к жизни возвращать. Сейчас это главный научный тренд – тренд технологий нано-био-инфо-когно-социо – создавать системы, которые по внешнему виду и функциональности похожи на наше биологическое тело и могут замещать какие-то потерянные органы тела, в будущем дублировать тело целиком. 

Кремер: Насколько это подобная технология протезу Оскара Писториуса, легкоатлета. На этой же основе сделан его протез?

Ицков: У Оскара пассивный протез, он не содержит электроники, он сделан оптимально, чтобы быстро бегать. Есть протезы такие, в которых человек может ходить, и вы не отличите его движения от движения настоящей биологической ноги. Это направление возникло несколько лет назад в Америке, когда министерство обороны США озаботилось тем, что американские солдаты возвращаются раненые, без рук, без ног. И научное подразделение агентства обороны решило запустить такие социальные программы для реабилитации инвалидов.

Дзядко: Если говорить о нашей стране, на психологическом уровне будут ли подобные вещи приняты легко у нас, или к ним отнесутся с некоторым недоверием?

Ицков: Я уже несколько лет занимаюсь продвижением этих идей, мы говорим о подобных технологиях не только в контексте помощи людям, но и в контексте дальнейшей эволюции человека, потому что сегодня мы можем помочь такому человеку, как Найджел, вернуть руку, а завтра, возможно, технологии помогут жить дольше. Мы сможем жить в искусственных телах, с искусственным мозгом.

Кремер: С какими предрассудками сталкиваетесь?

Ицков: Процентов 30 людей с большим оптимизмом смотрит в будущее, когда сталкивается с подобными технологиями. Остальные испытывают шок будущего, боятся выглядеть, как киборги, что их будут неправильно воспринимать, что их тела будут  не такими чувствительными, что они не смогут хорошо питаться, делать ряд других вещей. Но в процессе разговора с людьми, их обучения, их информирования, что уже сделала наука, этот страх уходит. И большинство людей эту идею принимает, становится сторонниками.

Кремер: Вы говорите, что это может быть не только помощь тем, кто пережил травму, но еще и стать развитием в будущем.  Как можно помочь здоровому человеку с помощью этой технологии?

Ицков: Здоровый человек может использовать копию своего тела, чтобы с помощью эффекта телеприсутствия мгновенно путешествовать на другой конец света, или работать там, где в биологическом теле опасно. Но главная идея в том, что молодой здоровый человек, в конце концов, становится старым и нездоровым. Искусственное тело может прийти на смену человеческому.

Кремер: Вы бессмертием занимаетесь?

Ицков: Им тоже.

Дзядко: Найджел, вы сказали, что последние 12 месяцев вы ходите с такой рукой. Вспомните ощущения тогда и сегодня, когда вы встаете утром?

Экланд: 12 месяцев назад я не видел для себя будущего, я думал, что жизнь закончена, я инвалид, я не могу работать, даже одеться и помыть себя. Потом у меня появилась эта штука. Я могу одеваться, гулять по улице, улыбаюсь, делаю все, что делаете вы, только чуть-чуть медленнее. Это делает меня человеком снова.

Кремер: Вы вернулись на работу?

Экланд: Нет, с этим, конечно, нет. К сожалению, травма руки была не единственной травмой, я повредил ногу и сердце, теперь я инвалид, не способен вернуться на работу. Ну, и возраст уже приходит. Теперь, возможно, это моя новая профессия – показывать, что не нужно пугаться новых технологий.