Кого из «узников Болотной» освободят по амнистии

Маргарита Журавлева: мнение такое не было удивительным, во-первых, все-таки президент сказал, а во вторых, в «болотном деле» две статьи: 318 – это насилие по отношению к представителям власти, то есть к полицейским и ОМОНовцам,  и 212 – массовые беспорядки, она тяжкая, кроме части третьей – призывы. Значит, амнистии не будет, ни для кого, кто сейчас находится в колонии, сидит в СИЗО или под  домашним арестом. Но затем вечером в среду, 4 декабря, в эфире ДОЖДЯ глава совет по правам человека Михаил Федотов сказал, что все еще не до конца решено.

Михаил Федотов, глава президентского Совета по правам человека: Там есть люди, которые обвиняются в насильственных преступлениях и там есть люди, которые обвиняются в ненасильственных преступлениях. Вот те, которые обвиняются в ненасильственных преступлениях, я думаю, что они могут попасть под амнистию. Могут попасть. Еще раз говорю, сейчас еще далеко не поставлена последняя точка. Потому что сначала президент подпишет и внесет в Госдуму тот проект постановления об амнистии, который посчитает нужным – это первый этап, - и что в этом тексте будет от предложения Совета – мы не знаем, потому что детали имеют принципиальное значение в любом юридическом тексте. Это первое. И второе – мы не знаем, что будет дальше с этим проектом в Госдуме.

Того же мнения придерживается Павел Чиков, глава правозащитной ассоциации «Агора», адвокаты которой заняты в «болотном деле», он пишет в Twitter: «давайте все разговоры вокруг амнистии до опубликования текста проекта постановления попридержим. Надо смотреть документ».

Мария Баронова, которая обвиняется в призывах к массовым беспорядкам (как раз та третья часть 212 статьи небольшой тяжести, у которой - подписка о невыезде и которая, видимо, попадет под амнистию) говорит, что, на самом деле, в Совете по правам человека еще в октябре 2013 года написали такие проекты, по которым «узники Болотной» не могли выйти на свободу. 

Мария Баронова, подсудимая: Это было еще в октябре в двух документах, которые строго секретно рассылали между собой некоторые члены СПЧ. Потом, когда документ другие члены СПЧ тоже получили и стали в итоге другим людям рассылать, у них встал вопрос: а откуда вообще все эти документы и почему многие люди уже знают этот текст? И вместо того, чтобы заняться делом, например, исправить эти документы, каким-то образом исправить ситуацию и убрать формулировки про насильственные преступления под объяснения, что насильственные преступления – это можно пойти серийными убийствами заниматься, а можно, например, если тебя избивают, однажды взять и тоже ответить в ответ, дать в морду тому, кто тебя избивает. В итоге все заканчивается тем, что в итоге этого же человека, которого сейчас защищают, обвиняют в том, что он совершил насильственное преступление. Так вот, когда СПЧ объясняли еще в октябре, что давайте-ка вы как-нибудь справитесь, ребята, если вы правозащитники, если вы за все хорошее против всего плохого в нашей стране. Но тогда было сказано, что все нормально, все узники уже свободны.

Анна Карпова, невеста Алексея Гаскарова: Игнорировать это невозможно и силы откуда-то берутся в конце концов. Все вот это сейчас похоже на какое-то биполярное расстройство личности. В течение дня убеждений в том, какой будет исход с этой амнистией, может поменяться просто несколько раз. Просто очень хочешь верить, ты злишься и понимаешь, что если это невозможно, то вдруг какой-нибудь сбой в системе произойдет. И постоянно вот так мечешься и, естественно, максимально ищешь внешние признаки того, что все-таки все закончится хорошо и закончится очень быстро, потому что предполагается, что амнистия будет принята ко Дню Конституции и времени очень мало осталось.