Татьяна Москалькова: в Уголовном кодексе нет ничего про политических заключенных

Москалькова уже пообещала, что возьмет на контроль расследование дела о нападении на журналистов и правозащитников в Ингушетии, которое случилось в начале марта. Также, отвечая на вопрос корреспондента Дождя, Москалькова заявила, что по ее мнению, в России сейчас нет политических заключенных, по крайней мере, в Уголовном кодексе про них ничего не сказано.

Я считаю, что Уголовный кодекс — это очень давний спор между правозащитниками и их оппонентами. Есть ли политические заключенные? У нас нет в Уголовном кодексе раздела, связанного с политическими вопросами. Мы не можем экстремизм и терроризм, и даже измену родине относить к политическим преступлениям, это уголовное наказание. И у нас не выделяется эта категория людей ни по порядку содержания под стражей, ни по порядку исполнения приговора, ни по другим данным. Надо исходить из тех обращений о нарушениях, независимо от того, по какой статье человек осужден и к какой мере наказания. 

Москалькова рассказала Дождю, что начнет свою работу с консультаций с ее предшественником на посту омбудсмена  Эллой Памфиловой. При этом, первоочередной задачей Москалькова назвала работу по контролю за соблюдением прав человека в исправительных учреждениях тюрьмах и СИЗО.

Если говорить о правах человека в различных сферах, то несмотря на то, что социально-экономические сферы интересуют человека больше — ЖКХ, заработная плата, медицинское и санаторно-курортное обслуживание, образование, я бы все-таки сказала, что очень важно под особым контролем держать ситуацию в уголовно-исполнительной системе. Потому что даже если человек не получает заработную плату, он не испытывает таких страданий, какие испытывает человек, находясь в местах лишения свободы и лишенный связи с близкими, у которого вообще коренным образом меняется судьба. Поэтому для правозащитников всегда эта тема была ключевой. 

Кроме того, она обратила внимание, что намерена заниматься защитой прав не только самих заключенных, но и пострадавших. 

Я бы особое внимание обратила на этапирование, автозаки, вопросы питания и содержания людей, которые доставляются в суд и иногда проводят там целый день. Многие другие вопросы требовали бы разрешения, но хотелось бы, возвращаясь к вопросу о резонансных делах, видеть обе стороны — не только страдания обвиняемого, но и страдания потерпевшего. И понимать, что и потерпевшие, которые лишились своих близких, должны получить в полной мере сатисфакцию, в том числе и материального характера. Их очень много, резонансных дел, которые были. Ну, например, по «Домодедово» идет резонансное дело. И нередко акцент делается на соблюдение прав заключенных под стражу, задержанных и арестованных, а вместе с тем есть нарушенные права или жалобы со стороны потерпевших, которые получили выплаты не в полной мере. И очень важно, чтобы этот баланс интересов соблюдался.