Правозащитники не сели за один стол с Антоном Цветковым, отрицающим пытки Развозжаева

Его обвиняют в приготовлении к массовым беспорядкам. Помимо предъявленного обвинения Развозжаеву, Следственный комитет сегодня заявил об отводе адвокату Виолетте Волковой. Она безуспешно последние дни пыталась увидеться с Развозжаевым, но сначала в СИЗО заявляли о неверно заполненных бумагах, а сегодня и вовсе заявили отвод – она уже защищает двух других фигурантов по этому делу – Сергея Удальцова и Константина Лебедева, и их интересы расходятся.

Противоречивая информация о том, что Развозжаева, возможно, пытали, поступает из СИЗО. Развозжаева посетили уже несколько человек, однако применялось ли по отношению к нему насилие для того, чтобы он написал явку с повинной или нет – непонятно.

Казнин: Вы первый, кто побывал у Развозжаева и потом сделал заявление не до конца понятное. Вы сказали, что следов пыток на нем нет, но он хочет встречи с психологом. Что это означает? Что Вы там увидели?

Цветков: Мне вчера позвонили мои знакомые журналисты, правозащитники, и обратились с информацией, что якобы в следственный изолятор при Лефортово помещен человек, который заявил, что его двое суток пытали. Для меня нет разницы, на основании чего человек был задержан. У нас в Москве находится порядка 8 тысяч человек в среднем в днем. Совершенно без разницы, по какой статье они задержаны. Достаточно резонансный был момент для меня, потому что вся предыдущая информация о том, что в наших столичных СИЗО пытают или еще что-то, как правило, не подтверждается. Я принял решение лично выехать в этот же день, информация поступила примерно в 15 часов, в 18 часов я уже был в Лефортово.

Казнин: Вас так легко пускают туда?

Цветков: Конечно. Есть 76 Федеральный закон, на основании которого Общественной палатой Российской Федерации в каждом регионе назначаются до 20 человек, а со следующего созыва – до 40 человек в каждом регионе, и мы имеем право проверки всех мест принудительного содержания: это отдел полиции, СИЗО и колонии. Для того, чтобы проверить место принудительного содержания, мы обязаны соблюсти несколько формальных признаков. Первое – мы обязаны уведомить тот орган, который мы проверяем, неважно за сколько, хотя за минуту. Нам не должны разрешить или не разрешить, мы и так имеем право зайти. Мы просто обязаны уведомить. У нас с собой должны быть паспорт и наше удостоверение-мандат, и нас должно быть минимум два человека комиссии. Вместе со мной был другой член Общественной наблюдательной комиссии, и мы вместе с ним проверяли следственный изолятор Лефортово. К первому мы зашли к Леониду Развозжаеву и задали ему самый главный вопрос, с которым мы приехали, - пытали ли его действительно двое суток или нет, как это произошло в средствах массовой информации. Развозжаев сказал в присутствии Федорова и сотрудников СИЗО, что ни в следственном комитете, ни в автозаке, ни в суде, ни в СИЗО Лефортово, ни в каком-либо другом СИЗО, никаких мер психологического или физического воздействия к нему применено не было. Если человека пытают, у него должно остаться что-то: ссадины, синяки, царапины. Никаких ссадин, синяков, царапин, кровоподтеков или чего-либо другого, помимо того, что он сам сказал, что его не пытали, нет. Когда любого человека по любой статье доставляют в СИЗО, его полностью раздевают догола, и врач его рассматривает, для того, чтобы снять с СИЗО ответственность. Человек приступил к ним, они пишут, что нормальный, а потом выясняется, что у него есть синяки или кровоподтеки. Значит, он получил это в СИЗО. Все СИЗО досконально осматривают человека. Естественно, в воскресенье, когда он туда поступил, примерно в 22 часа, его полностью досмотрели. Он не жаловался.

Казнин: Его посетила еще одна комиссия во главе с Валерием Борщевым. Они, комментируя Ваш визит, называли Вас провокатором, говорили, что Вам верить нельзя.

Цветков: В московском ОНК существует 20 человек. Люди все, безусловно, разные, как и все представители нашего общества. Так получилось, что наш НК разделился примерно на два лагеря. У нас, к сожалению, до сих пор нет закона избранного председателя. Борщев, который заявляет, что он председатель, им быть не может. Можно верить или не верить человеку, но надо верить фактам. Те факты, которые я изложил, сегодня точно так же подтвердил Лукин. Со мной находились другие люди. Любой человек по любой статье, который особенно первый раз попадает в СИЗО, ему всегда нужен психолог, даже если он не просит.