Что ждет рубль в 2021 году, как его может обвалить отравление Навального и зачем Россия пошла по пути Венесуэлы

Я думаю, что мы начали обсуждать это регулирование потому, что именно цены на еду являются самым главным, может быть, компонентом инфляции, который не только чисто математически имеет достаточно большой вклад вносит в инфляцию, но и это то, за чем, может быть, наибольшее количество людей следит пристально. Потому что сахар, масло, это в общем те продукты, которые покупаются регулярно, мы в общем-то отвыкли от советского времени, когда запасы сахара делались на год вперед, может быть, это какой-то сейчас мы видим некий возврат в прошлое, когда в общем-то ситуация дефицита может снова, благодаря вот этим специальным мерам правительства и вернуться на наш рынок, что в общем кажется какой-то фантасмагорией. За время, скажем так, существования рынка и отсутствия жесткого регулирования цен в России мы привыкли к тому, что дефицита товара быть в сущности не может, он может быть только очень краткосрочным. Подобное же, так сказать, нововведение, а именно, так сказать, старовведение по сути дела, возврат к опыту прошлого, когда были регулируемые цены, это, конечно, очень такая напрягающая вещь, потому что, собственно, одна из опасностей, которая в будущем маячит, это некий такой популизм экономической политике, причем так называемый условный путь Венесуэлы. Казалось бы, что мы очень были от него далеки, но вот сейчас вот эта дискуссия действительно каким-то невероятным образом ворвалась в информационное пространство, и не только потому, что выдаются конкретные, обсуждаются меры, прокуратура подключается и так далее, но в общем-то это реакция на стечение обстоятельств, потому что главным фактором, почему цены на сахар и то же масло выросли резко, это просто потому, что они выросли на мировом рынке. И в силу того, что как бы Россия является страной, в которой торговля с внешним миром достаточно свободно проистекает, и это является как раз-таки рыночным фактором, который позволяет наполнять полки магазинов, вот как бы именно стечение обстоятельств, никто не обращал внимания на то, что до этого несколько лет цены падали. Как бы сейчас они резко выросли за несколько месяцев, и вот это стало объектом пристального внимания. Очень странно, что как бы такое насквозь рыночное наше правительство и президент, всегда как бы хорошо до этого, казалось бы, разбиравшиеся в причинах тех или иных экономических изменений, вот такой ортодоксальный рыночник, можно сказать, опять вспомнил о регулировании цен. Ну, это какая-то вот такая, такой странный, может быть, переход в экономический популизм, не знаю, я думаю, что скорее политологи должны тут искать ответ на вопрос, почему, собственно, это происходит.

Здесь про популизм понятно, действительно там и пресс-конференция президента на носу, и с этим тоже связывали всю эту историю внезапную. Как вам кажется, вот насколько велики риски того, что это перейдет в практическую плоскость каких-то действительно ограничений, контроля цен и так далее? И соответственно, каковы риски последствий таких шагов, про которые тоже как-то очевидно все говорят, там возможный дефицит этих товаров, еще что-то, в общем, все те последствия, которые обычно происходят, когда административно вмешиваются в ценообразование?

Я по-прежнему все-таки надеюсь, что ограничатся словами и какой-то масштабной реформы по тому, как устанавливаются цены на продукты питания, в России не случится, не произойдет. Здесь я понимаю, что как бы сейчас обсуждаются разные механизмы, там стабилизация и прочее, но как бы основной тут механизм в общем на самом деле лучше не вмешиваться, потому что любое такое вмешательство, оно затем как бы затем аукается обратно и населению, и правительству через то, что инвестиции идут менее эффективно, если регулировать эту отрасль. И вообще, производство продуктов питания это одна из успешных отраслей хозяйства, которыми можно похвастаться, развитием в этой области, и здесь как бы ограничивать прибыли участников и там искусственно снижать цены в России, толкая их ниже мировых, в общем это, наверное, не самое правильное поведение. Я думаю, что ограничатся вот этим вот точечным таким моментом, потому что на самом деле какой-то необходимости к тому, чтобы применять более жесткие административные меры, мне кажется, нет. То есть, да, если смотреть на более широкий индекс инфляции, а не только как бы на резко скакнувшие у нас сахар и масло, то как бы сейчас инфляция несколько ускорилась, до 4,4%, последние ноябрьские данные, за год выросли цены как бы по сравнению с целью в 4% годового роста, которую преследует Центральный банк в своей денежно-кредитной политике. Казалось бы, есть о чем, может быть, беспокоиться, но это беспокойство, оно вряд ли как бы выплеснется в то, что цены есть необходимость регулировать административно. Тот же Центральный банк абсолютно на эту тему пока не беспокоится, как бы считая, что вот эти проинфляционные факторы, которые мы видим, они носят такой локальный характер, в частности, например, они связаны с падением курса рубля, которое было, происходило в течение лета и осени, до середины ноября. Сейчас же мы видим обратный процесс, доллар довольно быстрыми темпами снижается, с 80 на 73, мы очень хорошо скорректировались, и тенденции мировые пока заключаются в том, что скорее всего, вот с этой стороны удара по ценам не будет, то есть рубль вряд ли сильно ослабнет в перспективе, соответственно, эффект переноса курса, он, скорее всего, не будет сказываться сильно на инфляции. А говоря о ситуации дальше, Центральный банк считает, что как раз-таки дезинфляционные процессы возобладают, и собственно, я думаю, что авторитет Центрального банка у нас достаточно велик, Центральный банк не рассчитывает на то, что необходимо какое-то регулирование цен вводить, и поэтому, я думаю, что все-таки по большому счету вряд ли что-то у нас поменяется в этой области.

Но при этом все-таки проблема, что называется, не надуманная, то, о чем говорит наш президент, о том, что цены на растительное масло выросли на 23%, на макароны на 10% и так далее, и при этом одновременно с этим у нас падают доходы населения на четыре с лишним процента. То есть проблема очевидно есть, что граждане становятся беднее, а продукты становятся дороже. Есть ли тут какие-то методы и способы как-то по-другому, может быть, с меньшими рисками и с меньшим, возможно, ущербом эту проблему можно было бы не то что решить, но как-то ее нивелировать хотя бы частично.

Конечно, и мы об этом говорили много в начале этого года, когда, собственно, были первые закрытия городов, локдауны так называемые, у нас объявлялись в России такие каникулы с содержанием. Речь идет о том, что в условиях экономического кризиса, который спровоцирован пандемией, необходимо предоставлять адресную помощь тем, кто в ней нуждается, и прежде всего это, естественно, малообеспеченные. Пример такой хорошей помощи был продемонстрирован тем же российским правительством, когда раздавались деньги семьям с детьми. Соответственно, это довольно хорошо тэгетированная, как показывает статистика, раздача денег тем, кто в них нуждается, и одновременно это соответственно и подхлестывание трат, что в общем-то благоприятно должно повлиять и на экономический рост. При этом опасности какой-то в разовой раздаче денег особенно-то и нет, то есть инфляционные какие-то эффекты, они очень краткосрочны и ограниченны. И как бы мне кажется, что лучшее, что могло бы сделать правительство, это все-таки не регулировать цены, а придумать, как бы раздать денег вот как раз-таки нуждающимся, для кого рост цен на 30% на сахар является существенным. Но я хотел бы обратить внимание, что все-таки этот рост, он произошел просто за последние месяцы, являясь чисто конъюнктурным, до этого в течение нескольких лет цены снижались. На это никто не обращает внимания обычно, когда цена на какие-то товары снижается, но как-то люди этого не замечают, а когда растет, да, есть более заметный вклад. Но и сами по себе, скорее всего, чисто конъюнктурно, цены на сахар и масло вряд ли продолжили бы рост, по крайней мере, такими же темпами. Но раздавать деньги адресно, лучше выверять социальную помощь, это, безусловно, тот путь, который является альтернативным, и который является, как мне представляется, более эффективным с точки зрения и помощи населению, и воздействия на экономику.

Ну что же, посмотрим, предложат ли такие альтернативные варианты члены правительства для решения этой проблемы. Вы уже частично в этой теме затронули и рубль, и инфляцию, и прочее, и хочется чуть подробнее об этом поговорить, потому что здесь новости суперпозитивные. Bloomberg провел опрос 63 инвесторов, стратегов и трейдеров, и по результатам этого опроса российский рубль вошел в топ-три валюты мира, которые вырастут больше всего в 2021 году, впереди только китайский юань и мексиканское песо. Как оценивают эксперты, опрошенные Bloomberg, что 2021 год для развивающихся рынков может стать переломным на фоне восстановления экономик и появления аппетита к риску, а также продолжения ослабления доллара, то есть в целом ожидания такие суперпозитивные. Не очень, правда, понятно, они больше связаны с тем, что позитивные ожидания связаны с Россией, или негативные ожидания, связанные с долларом. Что здесь все-таки больше имеет значение, как вам кажется? И вообще, насколько вы согласны с таким прогнозом?

Конечно, это негативные ожидания относительно доллара. Как мы заметили, Россия здесь фигурирует наряду с другими странами, чьи валюты испытали ослабление в 2021 году. Напомню, что в 2019 году ситуация как раз-таки реализовалась в соответствии с сценарием, с прогнозами укрепления рубля, и рубль был одной из самых лучших валют в мире. Вот в 2020 году, во время кризиса, рубль показал себя не самым наилучшим образом, если сравнивать с валютами других развивающихся рынков, и как бы здесь есть, естественно, внутренняя компонента, которая нашу валюту ослабила относительно как бы тех валютных пар, с которыми можно сравнивать. Прежде всего это дивидендная политика российских компаний, которые выплачивали большие дивиденды, несмотря на финансовый кризис, и политические факторы, такие как отравление Навального, белорусский фактор. Как бы вот они создавали напряженность и требовали дополнительную как бы рисковую премию для того, чтобы заходить в рубль, то есть рубль дополнительно, относительно каких-то индексов и сравнимых валют, обесценился благодаря вот этому. Но именно это же позволяет как бы составлять аналитикам именно такие прогнозы, что раз рубль, в силу специфических некоторых факторов, ослаб больше, чем остальные валюты, то в этом году, при условии, что эти специфические факторы ослабят свое действие, то вместе с общем трендом падения доллара, соответственно, рубль укрепится. На первом месте, конечно же, большой глобальный макропрогноз, связанный с мировой ситуацией экономической, с восстановлением рынков после пандемии, с ростом экономики, и в такой ситуации инвесторы гораздо более охотно инвестируют в риск по всему миру, и вот смотря в относительных метриках на российский рубль, многие считают рубль недооцененным больше других валют. Но опять же, вот если ситуация глобально, на глобальном рынке с долларом поменяется, и случится, например, крах фондового рынка, и доллар вырастет ко всем остальным валютам, то и против рубля он вырастет. То есть здесь мы говорим, в первую очередь, о мировых тенденциях, а не о как бы локальных особенностях России и соответственно нашей национальной валюты.

Можно примерно как-то, хотя бы в грубых цифрах, оценить масштаб этого тренда? То есть, грубо говоря, не знаю, в процентах, может быть, даже оценить в цифрах курса, вообще насколько широкое, далекое это движение может быть в будущем году?

Конечно, можно попытаться это сделать, потому что мы как бы обладаем историей и обладаем пониманием того, как бы какие риски и на какую величину могут двинуть рубль. Вот если как бы пытаться как-то численно охарактеризовать, то вот эта самая дополнительная специфическая для рубля геополитическая премия, которая ослабила рубль, а через то, что на самом деле у нас был больший отток капитала, как внутреннего, который выводится за рубеж, так и меньший приток собственно иностранных инвестиций, так вот как бы одна вот эта премия, она оценивается разными аналитиками в достаточно таком узком диапазоне оценок, то есть можно сказать, это от 5% до 10%, вот точно укладывается в это. Что такое у нас 10%, это примерно семь рублей, вот если у нас сейчас курс 73, то как бы справедливый, скажем так, курс, если бы не было специфической слабости вот этой рубля, он был бы, должен был быть в районе 67 рублей. Грубо говоря, если бы тренд продолжился бы, продолжился бы как сейчас и постепенно эта надбавка будет уходить, то как бы соответственно вполне можно ожидать, не знаю, курса 65 рублей за доллар в течение следующего года, скорее всего, первой половины, а может быть, даже и начала, как вполне достижимый курс и адекватный. Можем ли мы увидеть еще большее укрепление рубля, скажем, до 60, ну в общем, почему нет, если этот тренд глобальный продолжится. Другое дело, что я бы хотел обратить внимание, и это было видно в течение этого года, что рубль, с одной стороны, макроэкономически выделяется в положительную сторону среди тех валют, с которыми можно сравнить глобально, и как бы в инерционном сценарии должен укрепляться даже больше других, собственно, поэтому аналитики ставят как бы на самый вероятный сценарий, а он такой обычно, инерционный, но рубль как бы достаточно хрупкая валюта относительно специфических событий. Вот сегодня основная мировая новость это выход расследования совместного, которое западные СМИ делали и международная группа расследования, опубликовал у себя Алексей Навальный о том, что найдены конкретные исполнители, группа, которая за ним следила и пыталась его отравить, по сведениям соответствующих СМИ, которое сейчас опубликовано. И как бы это означает, что наверняка эта тема, она продолжит влиять на решения относительно санкций, которые, как мы помним, собственно обсуждались довольно-таки интенсивно в течение года, и опасения многих аналитиков были связаны, в том числе, и с тем, когда мы говорим о выборах в США как главном политическом событии текущего года, что приход Байдена может-таки сделать более вероятным какие-то более, вариант более жестких санкций в отношении России. И вот один такой, так сказать, эпизод, не знаю, он может краткосрочно, скажем, выбить рубль из этого тренда. Вот сейчас если это порядка 10% премии, он может еще 10% добавить в общем легко, и поэтому тут такая вот ситуация, что с гораздо большей вероятностью, как кажется, рубль должен монотонно укрепляться и чувствовать себя лучше других, а с другой стороны, возможны какие-то очередные вспышки такого геополитического обострения, когда специфические для России новости могут легко обрушить рубль на дополнительные 10%. При этом я не говорю о том, то есть с моей точки зрения вариант, при котором вот эти специфические для России новости могут быть настолько плохи, что мы пробьем эти уровни, которые были достигнуты в этом году, там 83 рубля за доллар, вот на мой взгляд практически нет никаких таких сценариев, в том случае, если не случится глобального финансового кризиса, в котором рубль ослабнет больше, чем он ослаблялся в этом году.

Да, но вот интересно, что с одной стороны, в разных прогнозах в общем массовая такая довольно история, что какой прогноз ни возьми, у всех довольно позитивные ожидания к 2021 году, понятно, по сравнению с 2020 в общем сложно ожидать что-то еще хуже, но тем не менее, что вакцины заработают, что экономики откроются, и что в общем к середине года более или менее, так сказать, основной негативный фактор пандемии будет преодолен, ну и в общем как-то мы заживем как встарь, что называется, примерно такой общий посыл. При этом одновременно, например, МВФ проводит такое исследование прошлых пандемий, не средневековье, не пандемий будет правильно сказать, а эпидемий все-таки, более локальных, которые происходили уже в XXI веке, с 2001 по 2018 год, это и предыдущий SARS, и H1N1, и то, что называется MERS, это тоже в общем респираторный такой вирус, и они пришли к выводу, что в наиболее пострадавших странах в течение нескольких лет после окончания вспышки заболеваемости возрастали социальные волнения и гражданские беспорядки. При этом эпидемии усиливают неравенство, то есть в странах, больше всего были подвержены этим рискам страны с наибольшей проблемой неравенства, с наибольшим расслоением общества. Кажется, это вот, что называется, наш кейс с точки зрения неравенства. И тут у меня к вам вопрос, Сергей, как вам кажется, насколько вот такие долгосрочные последствия, здесь вот экономисты МВФ говорят о нескольких годах после окончания этих эпидемий, так вот насколько такие среднесрочные, наверное, будет правильно сказать, последствия сейчас вообще учитываются в прогнозах, учитываются в рыночных котировках, в ожиданиях участников рынка, частных, институциональных и так далее? Или в принципе сейчас все живут горизонтом следующего лета, когда придет как-то массово вакцина и всем можно будет как-то вздохнуть спокойно?

Конечно, рынки концентрируются на гораздо более краткосрочных вещах. Какие-то глобальные последствия, безусловно, о них говорят, но не они руководят непосредственно ценовыми движениями на рынках. Рынок, как правило, выбирает то, на чем фокусироваться в данный конкретный момент, и только новости, попадающие в резонанс с этой чувствительностью, они оказывают влияние на ценовые движения. Как бы при этом, безусловно, глобальные тренды и вот такие исследования, они достаточно важны. Они, например, принимаются, я думаю, во внимание центральными банками, в том числе и российским Центральным банком, который как раз-таки из этого исходит, говоря о том, что как бы он прогнозирует все-таки дезинфляционную картину дальше в течение 2021 года, как раз основываясь на том, что восстановление в России все-таки будет достаточно, скажем так, непростым, то есть восстановление экономики и восстановление потребительской активности наших граждан, потому что, как правило, такие большие катаклизмы, которые ударяют по кошелькам, они, естественно, увеличивают склонность к сбережениям. Соответственно, трат становится меньше, в принципе, траты как бы являются мотором экономики так или иначе, и как бы увеличение доли сбережений, оно экономический рост приостанавливает. Но это такой общий паттерн, который очевидно, что в наиболее пострадавших странах будет сказываться больше. У нас расслоение общества действительно велико по доходам, как обычно, кризис ударил больше всего по малообеспеченным категориям. Именно поэтому, если мы возвращаемся к мерам, которые обсуждались правительством, лучше помогать потребителям, чем крупным компаниям. И совершенно другое дело, какое это влияние окажет на рубль, то есть более слабый экономический рост в России на самом деле не является каким-то вызовом для курса рубля, потому что у нас страна, которая много торгует с внешним миром, мы много продаем ресурсов, и чем больше мы продаем ресурсов, тем больше у нас увеличивается импорт, как бы мы больше покупаем. Собственно, уменьшение доходов, которое произошло и которое случится, оно просто, грубо говоря, уменьшит импорт, а тем самым укрепит курс рубля. То есть как бы здесь нельзя говорить о том, что вот эти постковидные процессы, они, допустим, однозначно именно на локальном уровне в России являются вызовом для курса национальной валюты.

Давайте немножко поговорим о дне сегодняшнем и о новостях, которые происходят и касаются, так сказать, сегодняшнего дня, а не счастливого будущего без пандемии и 2021 года. Вот, например, «Коммерсант» сообщает о том, что российские финансовые группы стали получать звонки из Центробанка с настоятельной просьбой прекратить продажу сложных финансовых продуктов неквалифицированным инвесторам. Причем там, как сообщают источники «Коммерсанта», говорят о том, что в ЦБ признают, что нет как бы никаких оснований для таких требований, приказов, правил или чего-то подобного, но вот, мол, сейчас ЦБ их скоро-скоро уже выпустит, но просят уже сейчас подобную практику прекратить. По словам другого источника, рекомендация касается не только структурных продуктов без защиты капитала, но также инвестиционных облигаций со 100% защитой, всех производных инструментов, РЕПО и тому подобного. Тут возникает вопрос в целом по поводу сложившейся ситуации, потому что вообще, если я правильно помню, там на протяжении прошлого года и ранее было довольно много сделано с точки зрения регулирования попадания на фондовый рынок, понятия квалифицированный инвестор, неквалифицированный, индивидуальные инвестиционные счета и так далее. Казалось, что в общем там многие риски закрыты. Вот то, что мы сейчас видим, говорит о том, что разные участники этого рынка нашли, что называется, лазейки, как это обойти? Или то, что все-таки те меры, которые были приняты, они оказались недостаточными, неполными, и их действительно надо как-то скорее дополнять?

Честно говоря, я наверное не характеризовал бы ситуацию как прямо аховую. То есть, здесь есть то, что требует вмешательства Центрального банка, но стоит отметить, что как бы Центральный банк очень внимательно и с большим опасением смотрит на развитие ситуации на фондовом рынке продажи сложных продуктов. Даже в обиход прочно вошло такое выражение, англицизм как miss selling, которое практически все официальные лица в ЦБ употребляют, когда характеризуют ситуацию. Вот Центральный банк действительно очень сильно заботит, чтобы не было этого miss selling, то есть продажи тех продуктов тем категориям граждан, финансовых, которым они как бы не подходят, не предназначены по профилю риска и так далее, то есть это некое введение в заблуждение. Я думаю, что это такое более-менее нормальный процесс, который заключается в том, что как бы вот эти обсуждения по ограничению доступа на рынок, которые действительно уже довольно долго длились и длятся, они как бы закончились в какой-то степени, скажем, не то чтобы победой инвесторов, но скажем так, те ограничения, которые были введены, они гораздо менее жесткие, чем то, с чем выступал Центральный банк с самого начала. И как бы сейчас по сути дела практически всем инвесторам доступен очень широкий спектр инструментов, включая любые иностранные акции листингованные, и доступ к ним возможен уже через несколько площадок, и через Санкт-петербургскую, и Московскую биржу. Вообще мы видим бум инвестирования на фондовом рынке в этом году, что, кстати, характеризует прекрасно вот то, что мы обсуждали ранее, что в общем-то общество расслоилось, и у части населения, наоборот, появились свободные деньги, которыми можно рискнуть и которые можно заинвестировать. Ну и плюс в ситуациях номинально низких ставок, таких непривычных для населения, все ищут, у кого есть сбережения, какой-то способ их инвестировать более доходно, чем просто оставить на рублевых депозитах, которые по историческим меркам в России как бы приносят практически ничего. Мы тут не очень научились смотреть на то, что и инфляция упала, потому что видим, вот сахар может вырасти на 30% за несколько месяцев. В общем, люди действительно ищут, выталкиваются эти деньги на фондовый рынок и одновременно с этим развитие электронных технологий, доступа чисто интерфейсного на рынок, маркетинговых программ, все это приводит к тому, что взрывным образом увеличивается количество инвесторов. И в общем-то понятны опасения Центрального банка, что он может вот так вот превентивно уже пытается здесь не допустить как бы развития каких-то пузырей и каких-то громких историй, когда будут проданы не те продукты и вместо того, чтобы рынок развивался как бы цивилизованно-поступательно, вот эти плохие истории, они оказали негативное влияние на развитие фондового рынка. Мне кажется, что скорее все-таки здесь больше плюсов, чем минусов и опасностей, хотя как бы никто не может знать этого наверняка и заранее, но вот процедуры должны быть, как бы тем более при наличии такого большого спроса, выстроены максимально корректным образом. Не знаю, мне кажется, что Центральный банк можно за его поведение и внимательность в этом вопросе скорее все-таки похвалить, чем как-то критиковать. Фондовый рынок вещь непредсказуемая, несмотря на то, что все аналитики, большинство считают, что мы выйдем уже из пандемии и нас ждут новые вершины, как бы может случиться всякое, потому что, как мы знаем, рынки в общем-то умеют обваливаться в тот самый момент, когда все уверены в их росте.

Но вот здесь, кстати, интересно ваше мнение, как профессионального участника финансового рынка, как главы Ассоциации профессиональных участников фондового рынка и финансовых рынков. Мы много говорим собственно о том, что происходит непосредственно с гражданами, которые идут и вкладывают деньги на фондовом рынке с помощью разных приложений, новых инструментов и так далее, насколько стало легче и какие с этим связаны риски, Эльвира Набиуллина прямым текстом уже говорит об этом неделю назад на заседании Совета Федерации. Но вот как на это смотрит сам рынок, что называется, и в кулуарах, и формально? Вообще насколько ощущается на рынке, на российском рынке приток этих неквалифицированных инвесторов? Насколько это уже, может быть, влияет на движение рынка и так далее? Вообще насколько это ощутимо, или пока, да, взрывной рост, но в абсолютных цифрах по сравнению, так сказать, с остальным рынком это пока не так серьезно?

Нет, это серьезно. На самом деле что мы можем сказать, что это не только взрывное количество открытых счетов, но и если посмотреть на картинку в целом того, что произошло, например, на рынке акций в России в этом году, это то, что именно российский массовый розничный инвестор выкупил как бы те акции, которые продавали крупные институциональные западные участники рынка, вот в момент кризиса март-апрель. То есть здесь уже нельзя сказать, что каким-то образом это всего лишь тренд и какой-то вопрос на будущее. Нет, уже сейчас именно операции российской розницы для российского рынка являются одним из самых значимых факторов с точки зрения определения цен на нем. И как бы в этой связи, я думаю, опять же внимание к вопросу miss selling и прочего, оно как бы вполне себе подтверждается статистикой, как бы это уже макроэкономический фактор.

При этом как все-таки оценивать тот факт, что вес розничных инвесторов, то есть просто физических лиц на рынке, оказался теперь одним из самых значимых факторов? Это хорошо, плохо, это скорее рынок более стабилизирует, сделает его более предсказуемым или наоборот? И как мы здесь, что называется, с мировым опытом как коррелируем?

Мне представляется, что это позитивный фактор с точки зрения стабильности рынка. Как я уже сказал, именно российские розничные инвесторы выкупили продажи западных институционалов, тем самым как бы не позволив российскому фондовому рынку значительно упасть и вывели его на новые вершины. При этом, надо сказать, профсообщество, институционалы были гораздо более скептично настроены и продолжают быть сейчас в общем-то достаточно скептично настроены в силу того, что valuation, оценка многих компаний, прежде всего, конечно, мы говорим о том же американском рынке, вызывает вопросы. Вот последняя ситуация этого года заключается в том, что корпоративные прибыли крупнейших компаний падают, монотонно падают, а цены на их акции растут. Здесь, конечно, очень важен фактор процентной ставки, то есть это происходит во многом благодаря тому, что американский центральный банк, Федеральная резервная система понизила ставку и дала понять, что эти низкие ставки будут надолго, то есть такой фактор переоценки будущих денежных потоков. Но в общем, так или иначе, то, что розничные инвесторы заходят, как правило, это более долгосрочные инвесторы, чем хедж-фонды, которые входят и выходят краткосрочно, потому чтов общем те «физики», которые работают как раз-таки краткосрочно, их рынок обычно очень быстро выбивает, потому что они много тратят на транзакции и при этом, естественно, в среднем не могут угадывать рынок. Но вот зайти в идею, что фондовый рынок это рынок для инвестиций и некая альтернатива для того, чтобы создать себе собственный пенсионный фонд, вот эта идея очень позитивная, и она, конечно, цены стабилизирует и позволяет в моменты кризиса как бы ценам не проседать сильно. Но это должно быть именно инвестирование, это не «игра с плечом», когда падение рынка вызывают так называемые margin call, то есть продажи необеспеченных позиций. В том случае, если покупка акций идет без «плеча», то как бы нет никакой необходимости в этом, и как правило, все-таки большинство розничных инвесторов, в том числе российских, они именно таковы — это инвесторы вдолгую, которые все-таки покупают акции с расчетом не на одну неделю, а по крайней мере, на несколько лет.

Спасибо вам большое, Сергей. Посмотрим, как будет эта ситуация развиваться, интересно вообще, как долго этот бум еще продлится и сколько еще денег на фондовый рынок придет от российских граждан, но думаю, что несколько месяцев, как минимум, нам за этим еще следить, это точно. Спасибо большое.

Это более долгосрочная даже история, несмотря на все проблемы, которые в России есть с точки зрения экономики и политики.

Спасибо большое, Сергей. Это был Сергей Романчук, президент Ассоциации финансовых рынков ACI Russia. Мы на этом заканчиваем, это была программа «Деньги. Прямая линия» на телеканале Дождь. Эфир провел Лев Пархоменко. Увидимся с вами в следующий понедельник, всего доброго, счастливо. Оставайтесь на Дожде.