Неисправности или намек чиновникам? Почему раз за разом отменяются рейсы Superjet

Анастасия, скажите, пожалуйста, может ли это быть пиар-акцией, вот эти постоянные отмены рейсов и возвраты SuperJet в домашние аэропорты?

Вы знаете, пиар-акция, она что-то подразумевает, продвижение какое-то или популяризацию чего-то. Если честно, тут немного непонятно, что тут продвигается и популяризируется. Вы знаете, да, вот это вот пристальное и даже местами уже неадекватное внимание к самолету Sukhoi Superjet 100, оно уже очень сильно настораживает, местами даже пугает, потому что все равно эти самолеты официально летают, они временно не приостановлены. Да, они заземлены, то есть они числятся во флоте и «Аэрофлота», национального перевозчика, и «Азимута», «Азимут» исключительно летает на этих самолетах. Я вот читала, что замена неисправных Superjet это на те же самые SuperJet, других вариантов, например, у «Азимута» нет.

Знаете, я обратила внимание на то, что главные участники процесса, «Аэрофлот» и «Объединенная авиастроительная корпорация», как производитель Superjet, упорно молчат. Если вы обратили внимание, после скудных пресс-релизов по итогам трагедии, авиакатастрофы, никто из этих сторон ничего не сказал. Но, по идее, вот это вот упорное молчание, оно провоцирует людей на домыслы, на слухи, на вот ту вот нервозность, и как я поняла, в самой авиакомпании тоже в общем все довольно так строго, напряженно, учитывая что такое количество отмененных рейсов, но никто из нас не знает, почему, потому что сама авиакомпания совершенно ничего не говорит.

А какие ваши версии? Может ли статься, что мы просто раньше не обращали внимания на этот поток отмен и технических причин, а теперь это все стало под таким дополнительным вниманием медиа особенно заметно? Или все-таки за этим стоит какой-то второй смысл, который нам со стороны, может быть, пока не понятен, как вы считаете?

Анна, вы сформулировали, наверное, главный вопрос последней недели, особенно последних дней, потому что я тоже пытаюсь как-то максимально объективно и по какой-то фактуре понять, что это такое. В принципе, с одной стороны, первая часть вашего вопроса, да, действительно, «Аэрофлот» часто отменял рейсы на Superjet, потому что объективно самолет часто ломался, не хватало запчастей, и известно, официально известно, это и все чиновники говорили и говорят, что налеты этого самолета по сравнению с иностранными воздушными судами в два-два с половиной раза меньше. Это уже факт, как говорится.

Но с другой стороны, даже если это пристальное внимание к отменам, то все-таки по ощущениям объективных факторов нам никто не показывает, нам факты никто не дает, по ощущениям, что этих отмен стало больше. И опять же, почему это происходит, потому что решили, как говорится, устроить «итальянскую забастовку», лампочка в туалете не горит — все, мы не летим, или есть какие-то более серьезные причины. Понимаете, вот это неведение, оно и провоцирует какую-то нервозность и домыслы.

На кого таким образом может надавить, например, «Аэрофлот»? Кому могут быть адресованы эти невысказанные сообщения, эти намеки? Кто принимает принципиальное решение? Обычно в России есть только один человек, которого мы знаем, который все решения принимает.

Да, действительно.

Кто кроме него?

Вы знаете, вообще я опять же себя поймала на мысли, я думаю, не только я на это обратила внимание, вообще как-то не принято вещи называть своими именами. Вот даже если опять вернуться к этой авиакатастрофе, там до последнего даже никто не признавал, что даже есть погибшие, хотя уже это было известно, и Следственный комитет как сформулировал, акцент на выживших, а не на погибших. То есть, видимо, я уж не знаю, опять же это предположение, догадка, видимо, в госкомпаниях, в госструктурах не принято открытым текстом какие-то вещи говорить.

«Аэрофлот», который, надо сказать, взял эти Superjet не потому, что хотел, а потому что вроде как нужно было, потому что госкомпания, и кто, как не она, должна обкатывать эти самолеты, они с самого начала, как я сказала, хотели эти самолеты… Возможно, я буду подчеркивать двумя-тремя чертами, это тоже такое способ продемонстрировать авиапроизводителю, чиновникам, которые принимают решения, что больше самолеты эти «Аэрофлоту» не нужны. Я просто напомню, что осенью прошлого года, 2018 года, «Аэрофлот» подписал соглашение еще на сто Superjet, понимаете, помимо тех пятидесяти, которые у них уже есть, подписание происходило в присутствии Владимира Путина. Возможно, это такой как бы намек, это демонстрирование, что нам больше не надо Superjet, я не знаю, возможно, так.

И последний вопрос. Люди теперь боятся летать Superjet, после всего произошедшего и как раз недорасшифрованности ситуации. Что бы вы сказали тем, у кого завтра, например, рейс Superjet куда-нибудь в российскую провинцию?

Ну, Анна, вы прямо… Я не могу взять на себя такую ответственность серьезную, что-то рекомендовать. Единственное, могу сказать следующую вещь, вот я, например, 8 мая, буквально после двух-трех дней после авиакатастрофы, я летела Superjet в Ригу. Я ничего не отменяла, не знаю, может, это мой характер такой, я не боялась, я почему-то была уверена, что если будет какая-то неисправность, просто мы не полетим. Но никаких задержек даже не было, и мы нормально взлетели, приземлились. Я наблюдала за людьми в самолете, ощущение было, что очень напряжено все. И собственно говоря, ради того, чтобы не было этого излишнего напряжения, и для пассажиров, и внутри самой авиакомпании, там все живые люди, ну правда же, ну скажите что-то, проинформируйте. Ну ничего же не случится плохого после этого.

Спасибо большое.

Фото: Марина Лысцева/ТАСС