«Мой подзащитный — неравнодушный человек». Первые кадры оперативной съемки задержания протестующего, кинувшего мусорку в полицейского

Павел Лобков: Скажите, пожалуйста, это видео ― это что? Это снимал Центр «Э», те операторы, которые там ходят?

Мансур Гильманов: Все правильно, да, это Центр «Э». Оперативные сотрудники осуществляли съемку мероприятия. Но данная видеозапись не носит гриф «секретно», она не является секретной, ее можно обнародовать.

Действительно, там же все-таки был момент агрессии со стороны вашего подзащитного.

Первоначально все акты агрессии исходили со стороны полиции, полицейских и сотрудников Росгвардии.

На видео он пытается отбить, да, вытащить другого человека из объятий сотрудников полиции. Тот самый момент, который является сейчас главным, ― когда он кидает урну. И вот к нему подходит человек в штатском, очевидно, сотрудник Центра «Э», Коваленко убегает, и дальше его уже начинают жестко прессовать где-то в ближайшем подъезде. Возможно, это ФСБшное здание какое-то рядом с «Детским миром» или какое-то государственное. Или это гостиница, где в аресте так трогательно ему помогают сотрудники охраны.

Какие у вас сейчас есть аргументы в защиту Евгения? Потому что это, наверно, самый яркий момент 27 июля.

Первоначальным аргументом является то, что изначально сама акция была мирной и агрессивные действия начали исходить от полицейских, которые начали избивать мирных граждан. Буквально за несколько секунд до произошедшего конфликта между сотрудниками полиции и моим подзащитным сотрудники Росгвардии начали избивать людей, в том числе сломали дубинку о спину одного из задержанных, который лежал на земле, который уже не мог оказать никакого сопротивления сотрудникам полиции. Они сломали о него дубинку.

Как Евгений объясняет, почему он вмешался? Ведь сейчас, по нынешней трактовке 318-й статьи, даже пальцем нельзя тронуть полицейского, дунуть на него даже нельзя, потому что он сразу испытает физическую боль и моральные страдания.

Мой подзащитный ― неравнодушный человек. Он счел необходимым вмешаться. В том числе он находился в состоянии аффекта, поскольку люди, которых избивали, просили, кричали о помощи, просили о прекращении данных избиений.

Вы сегодня с ним встречались. Как вы его нашли вообще? Где он находится, как он себя чувствует? Каким следственным действиям он подвергается, отвечает ли он на вопросы следователей?

На данный момент он находится в изоляторе временного содержания УВД по САО, Северного административного округа.

Это тот, который называется «Медведь»?

Нет, это не следственный изолятор, это ИВС, изолятор временного содержания. Там он, кстати, не один, там находится также второй фигурант дела, это Иван Подкопаев. Самочувствие у него нормальное, чувствует он себя неплохо. Как я узнал о том, что он там? Мне сообщили об этом следователи. У нас следственные действия проходили в воскресенье на территории данного изолятора временного содержания.

Какие там статьи? Это 318-я…

318-я, два эпизода вменяют моему подзащитному. Первый ― за то, что он прикоснулся, когда сотрудник полиции волоком тащил человека за волосы, волоком тащил задержанного по гранитной ступени, а второй эпизод ― ему вменяют как раз бросок мусорного бака, который, соответственно, не попал в сотрудника полиции.

Там даже переформулировали, как я понимаю, обвинение, «не принесшее никаких телесных повреждений», да?

Да, никаких телесных повреждений, никаких ссадин, никаких ушибов, в том числе ушибов мягких тканей, никаких ссадин, гематом. Ничего обнаружено на сотруднике полиции не было.

Он ведь одинокий человек, живущий с мамой, правильно я понимаю?

Все верно.

Ему 48 лет.

Все правильно.

Он в первый раз вообще находится в ИВС, за решеткой?

Да-да, все верно. Он ранее не судим, он почетный донор, он с отличием закончил высшее учебное заведение, он работал в сфере железнодорожного транспорта, всю жизнь он работал в сфере путей. В настоящий момент он работает, числится за организацией, которая является дочерней структурой ОАО «РЖД». Кстати, в этой связи на него оказывается давление, требуют, чтобы он уволился, написал заявление. Но мы не хотим этого делать, потому что до приговора суда его уволить нельзя, до вступления приговора суда в законную силу.

А «РЖД» хочет очистить, как они считают, свою репутацию.

Да, федеральные средства массовой информации повесили на него ярлык, что он безработный, к сожалению.

Ходит ли к нему кто-нибудь? Какие-то активисты или, может быть, родственники.

По поводу активистов я не могу сказать, но я каждую неделю посещаю своего подзащитного.

Известно ли, когда примерно дело это закончится? Потому что мы видим, что все это укладывается буквально в несколько секунд. Говорят ли уже о передаче в суд?

Дело уже передано в суд.

Дело передано в суд. То есть они хотят до 8 сентября все это сделать.

Да, в максимально короткие сроки, рассмотреть это дело в максимально быстром темпе.

Это вообще особенность последнего «московского дела», что очень быстро рассматривают.

Да. Кстати, я хотел бы попросить, чтобы моему подзащитному оказали поддержку. Завтра будет судебное заседание в Московском городском суде по вопросу об избрании меры пресечения. Будет рассматриваться апелляционная жалоба на постановление Мещанского суда. В 11 часов дня можете приходить и поддержать его.

Спасибо большое. Мы сегодня впервые увидели видео, снятое оперативными сотрудниками, о самом кульминационном моменте, который происходил 27 июля этого года, самый яркий момент, который всеми федеральными каналами показывался в качестве ужасов, массовых беспорядков, то самое беспомощное метание пустой мусорной корзины, на котором фактически строится все это «московское дело».

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.