«Собчак без правил». Премьера на Дожде!

Ну, возьмите на любимом проспекте Сахарова, где и вы, в том числе, были. Более ста тысяч, три раза люди выходили по призыву компартии Российской Федерации, я сам там участвовал. И там не только сторонники наши пришли туда, туда пришли молодые люди и люди зрелого возраста, которые на работе, причем заряженные на страшный негатив против этого закона, против этой власти, против Путина, против Медведева, против «Единой России», и сказали — мы не будем уходить с этого проспекта. Вот если бы вы там были, вы как бы себя повели? Как бы вы себя повели там?

Вы знаете, я человек более правых взглядов, я, конечно, считаю, что пенсионная реформа…

То есть вы «за»?

Нет, я не «за». Я считаю, что она просто сильно недоработана, но, с другой стороны, я понимаю, что экономически сегодня наше государство поставлено в такую позицию, что оно вот вынуждено идти на такие меры.

Какие? Ксения Анатольевна, вот давайте экономически возьмем. Рабочие места есть?

Смотря какие рабочие места.

Их нет, сегодня уже есть безработица. Правильно?

Ну, она не супервысокая в нашей стране, вы же знаете.

Да это статистика.

Ну, слушайте, это официальные цифры.

Статистика, которая вподмен экономики дает официальные цифры, где-то там не более 4%. А на самом деле, давай посмотрим профсоюз, давайте арубежные аналитики, которые дают более 20%.

Ну, Валерий Федорович, вы же понимаете, что есть демографическая яма.

Это первое. Далее, на пять лет отодвинув, как я говорю, дали без суда и следствия по пять лет мужчинам и женщинам, влепили и говорят, вот вам, пожалуйста. И за эти пять лет куда молодежи устраиваться? Вот сегодня я специально исследование делал, люди 35 лет возраста, до 35 лет, из них половина, это официальные данные, это не мои, это Медведев господин, так сказать, либерал, сказал, статистика его, более 50% не могут устроиться на работу. И вы еще их отодвинули! Какие экономические рычаги…

Смотрите, существует демографическая яма. Существует реальная ситуация, в которой еще через тридцать лет на одного работающего человека будет приходиться четыре неработающих. Мы можем долго спорить о самой реформе…

Вот одно давайте с вами сейчас обсудим, один вопрос.

Давайте один вопрос.

Я отработал 35-40 лет трудового стажа и за этот период в пенсионный фонд, и вы в том числе, регулярно 22% отчисляли…

Да, по сути дела, эти деньги просто забрали.

Кто?

Государство.

А кто имеет право? Медведев? Путин? Или кто? Какое государство? Не надо, государство, я тоже депутат Госдумы, я тоже государство. Я не отбирал. Вы отдайте эти деньги! У нас время дожития (не люблю это слово, но не я его придумал), у нас в советское время выходили на заслуженный отдых, на пенсию, а сегодня дожитие, то есть доживай так, дожитие всего лишь шесть с половиной лет, при этом. А при пенсионке плюс пять лет, которую приняли, будет всего два года, два с небольшим года дожитие. Где три миллиона восемьсот тысяч, которые я за весь период? И вы в том числе, вы же тоже работаете, тоже отчисляете. Где эти деньги?

Здесь я с вами согласна. Я вообще считаю, что накопительная система была самой правильной.

И причем здесь, вот смотрите, завершаю, при чем здесь три пенсионера на одного работающего или два пенсионера на одного работающего? Человек выходит на пенсию, он за свою жизнь себе обеспечил пенсию. Это каждый гражданин Российской Федерации. Другой вопрос, то, что туда отчислили граждане, их разворовывают, растаскивают, вот в чем дело.

Валерий Федорович, смотрите, здесь вы не найдете сопростивления, потому что я вообще считаю, что накопительная часть пенсии, и вот эта реформа, она была самой правильной. Я считаю, что в этом направлении мы и должны были двигаться, просто как бы не было денег, не было ресурсов у государства, у тех, кто сегодня…

Не было необходимости эту пенсионную реформу сегодня так…

Ну, это невозможно… Давайте так, в этом смысле объективно они не могли на этой накопительной системе дотянуть еще тридцать лет, просто нет этих бюджетов.

Я сам расклад делал и говорю вам…

Смотрите, мы сейчас уйдем в экономику, я хотела спросить про другое, потом что тут я с вами согласна. У меня есть полное ощущение, что вы вот эту абсолютно левую повестку, с точки зрения политического спектра, вы ее не дорабатываете как коммунистическая партия, потому что КПРФ, на мой взгляд, проводит мало митингов на эту тему. Вот я вас не зря спросила про губернаторские выборы. Мы же видим ситуацию, мы видим, что вот эти протесты по стране стали вызывать такую реакцию, что люди просто голосуют осознанно против власти в любом ее виде. Почему КПРФ не схватилась за эту возможность стать реальной оппозиционной силой?

Мы стали реальной оппозиционной силой, это я считаю.

При этом улыбаетесь?

Со стороны, конечно, виднее. Вам, конечно, виднее, со стороны, но мне очень приятно, что вы заботитесь о том, что вот мы не до конца…

Почему вы согласились на повторные выборы в Приморье? Почему вы согласились?

Мы не согласились на повторные выборы в Приморье. Мы подали иск в суды по отмене результатов голосования на участках, где сфальсифицировали, причем Центризбирком признал, что фальсификация.

Подождите, это вы частично, я разбиралась с этим иском, там иск идет конкретно о тех участках, где были зафиксированы нарушения.

Правильно.

Почему вы в принципе согласились с этими повторными выборами?

В принципе не согласились.

Как? Ну, вы не вывели людей на улицу, вначале были митинги, а потом ничего не происходило.

Были люди, были митинги.

Ну, во Владивостоке один день. А дальше? Куда все делись?

Мы выводили, но есть реалии. Есть реалии.

Но люди же были готовы бунтовать. Люди готовы были выступать против, почему вы не подхватили это?

Они и сейчас готовы. Но есть процедуры. Народ сказал — подавайте иски, мы подали иски. Сейчас идет процедура иска, и мы не отступаем и не отступим от того, чтобы не участвовать в этих выборах.

Просто есть ощущение, извините, что говорю на жаргоне, что коммунисты «слили» Приморье.

Ни в коем случае. Вот здесь абсолютно, наш кандидат готов и будет бороться. Другой вопрос…

Пока вы в судах разбираетесь, уже дата выборов известна.

Да. Да, и в соответствии с законом мы, конечно, их бойкотировать не будем, мы точно будем участвовать с нашим кандидатом Ищенко, и он победит. Он вновь победит, если не включится механизм, вы знаете… Вы знаете, что есть фильтр, да? Муниципальный?

Да. Но, понимаете, если вы соглашаетесь участвовать в этих новых выборах в Приморье, вы как бы этим самим фактом признаете, что предыдущие выборы были неправильные. Не кажется ли вам, что в ваших условиях КПРФ в принципе не должна с этим соглашаться?

Ни в коем случае.

И стоять на позиции, что те выборы были честные, вы пытаетесь опять всех обмануть, поэтому мы не будем участвовать ни в каких новых выборах, потому что вот, эти выборы были проведены.

Выборы, отменили которые выборы, ЦИК, Панфилова и региональная избирательная комиссия отменила, это нечестно, незаконно.

А зачем участвовать в новых?

Мы их оспариваем. Оспариваем, но если кто-то скажет, давайте, не участвуйте, посидите на завалинке, такого никогда не было и не будет. Мы бойцы, мы борцы, даже по буржуазным законам выборным. Буржуазные, нечестные, по этим выборам, вы сами участвовали в выборах…

Да.

Можно по этому законодательству честные выборы проводить? Я считаю, нет. Я не знаю, вы считаете, честно можно?

Нельзя.

Вот по этому буржуазному законодательству вести выборы? Вот президентские, скажите?

Дело не в буржуазном законодательстве. Подождите, вы же в Законодательном собрании работаете, например.

Да, в Государственной Думе.

Вы же можете поменять эти законы.

Да, но если у тебя есть из 450 голосов 43 всего, то голосуй, не голосуй, известная пословица, что получим, мы знаем. Результат будет большинства, «Единой России», а не по пословице. Значит, мы даем предложения, мы к народу, говорим, народ, ну смотрите, вот наши поправки к избирательному законодательству: чтобы был доступ к списку избирателей, его сегодня нет; чтобы не было «каруселей», это Клишис поправки сделал; чтобы фильтры убрать. Ребята, вот закон, я его автор. Ксения Анатольевна, я автор. Вот как вы были бы автором, внесли, а вам говорят — от ворот поворот. Мы говорим — давайте комиссии, председатель, заместитель, секретарь были от партий, председатель от «Единой России», заместитель от КПРФ, от ЛДПР и так далее, — нет. Все эти законы есть, мы их внесли, но они не проходят только по одной причине — там нет большинства у оппозиции. Я и в общем могу сказать сегодня, нет большинства у оппозиции. Я в общем могу сказать, что нет большинства у оппозиции. Поэтому по этому закону мы все равно будем участвовать в выборах, и будем побеждать. Будем побеждать.

Хорошо, система, я с вами соглашусь, в целом нечестная, мы все прошли это, на президентских выборах я тоже это все прошла и видела.

Да я слышал ваши выступления в качестве кандидата в президенты.

Я надеялась что вы за меня голосовали, а вы только слышали…

Я голосовал, конечно, за Грудинина Павла Николаевича.

Ну и где он, ваш Грудинин? Давайте вот так, вот я партию основала, все свои предвыборные обещания выполнила, «Партия перемен» с Дмитрием Гудковым. Вот от вас прямо в штаб еду, у нас работа ведется, мы участвовали в выборах уже региональных. Где Грудинин-то ваш, объясните?

Грудинин, во-первых, он хозяйственник, он работает и сохраняет свой совхоз Ленина.

Он что, в поле работает? Он же политиком назвался. Как вот вы такого человека поддержали на выборах, и что?

Ксения Анатольевна, я не пожелаю вам в его шкуре побыть на судах. Я не знаю, были ли вы в судах?

Я была вот сейчас в судах.

По выборам. У него сегодня прошло, с периода вашей совместной кампании президентской, более двадцати судов. Он уже не за себя лично, а за коллектив, чтобы он сохранился, чтобы этот прекрасный уголок остался и работал, чтобы люди зарплату получали, рабочие места были. Это первое.

Помимо этого, он же действительно сам подставился определенным образом, с этими заграничными счетами…

Да ничего он не подставился.

Ну как, это доказанная вещь.

Все суды он выиграл! Вот вы уже отошли от предвыборной кампании, и хорошо, и не надо больше. У вас глаза горят, это хорошо.

Нет ли у вас ощущения, человека, который… Ну как, он по сути дела повторил ровно путь Михаила Прохорова, он выступил, получил хороший результат, и после этого он пропал.

Значит, посмотрите, он уже был в Хакасии, он был в Приморье.

И что? Что он там делал?

Он в выборной кампании поддерживает наших кандидатов, потому что его выдвинула компартия Российской Федерации. И наши кандидаты…

Но при этом в КПРФ он вступать не хочет? Почему?

Ну, у нас и во фракции, у нас треть во фракции, в Государственной Думе, беспартийные.

А почему он не вступает в КПРФ?

Жорес Алферов, Нобелевский лауреат, Олег Смолин, прекрасный специалист по образованию, они беспартийные, но они коммунисты. Они коммунисты. Если вы либеральных взглядов…

То есть вы бы Грудинина поддержали как главу партии?

И они либеральных взглядов, они коммунисты. И он участвует сегодня в агитации, в пропаганде, он помогает людям, выезжает, со своим авторитетом он стал общефедеральной личностью. К ак и вы, масштаб общефедеральный. И он не бросил ни партию, ни товарищей, ни свой совхоз, ни людей, он борется, дерется за них и получает успехи. Поэтому он абсолютно в наших рядах.

Хорошо, к этому мы еще вернемся. Хочу про другую драку поговорить, драка за Москву. И вот здесь, понимаете, когда мы обвиняем власть, вы с одной стороны, я с другой: нечестные выборы, мухлеж и так далее, это все так, и тут у нас с вами спора не может быть. Но вот смотрите, КПРФ на выборах мэра Москвы, перед этими выборами, проводила праймериз. Правильно я говорю?

Да-да.

Несколько праймериз, чтобы выбрать кандидата. В одних победила депутат Елена Шувалова, в Мосгордуму, вы заняли третье место. В других праймериз вы стали победителем. Объясните мне, пожалуйста, как при ситуации, что на одних праймериз Шувалова, на других Рашкин, а в итоге, в результате закрытого голосования, в лучших традициях «Единой России», почему-то было решено выдвинуть Вадима Кумина, который по опросам сторонников был на десятом месте, и в том, и в другом, в любом голосовании.

Я восхищаюсь вами.

Ну, что, это было не так разве?

Первое, мы говорили с вами только что о фильтре. Игнорировать его мы, и вы, не можете.

Подождите, при чем здесь фильтр? Мы сейчас говорим о внутрипартийной позиции.

Минуточку. Можно участвовать в выборах до того, как ты набрал энное количество голосов муниципальных депутатов и сказал — все, до свидания, выборы у тебя закончились. Потому что муниципального фильтра в Москве ни одна партия…

Не пройдет.

Ни либералы, ни Гудкова, ни Яшина, никого не проходят, потому что там засилье «Единой России». Так сложилось исторически, и выборы в руках у Собянина, у «Единой России» был этот фильтр. Чертов фильтр.

Так вам сказали, что мы дадим подписи только за Кумина?

Четко и однозначно сказали, что вы будете приходить к нам, и мы будем смотреть, кто будет участвовать. У партии…

И что? И вы не понравились?

Рашкину, сказали, ни за какие коврижки. Никогда.

Серьезно? Вот прямо конкретно? А кто сказал?

Вот так сказали, никогда. Есть не напрямую Собянин, есть не напрямую его аппарат, есть люди, которые…

Ну кто? Анастасия Ракова? Кто это мог сказать?

Есть люди, которые работают в штабах. У вас же был штаб?

Да.

Не все же вы принимали решения. Есть центральное, а дальше…

Такие решения, вы считаете, можно без Собянина принять?

Нельзя.

Ну. Собянин посмотрел на Рашкина и сказал — его ни в каком случае?

Лично я с ним не встречался, но и Рашкину, и Шуваловой табу. Собирайтесь партией…

Это, вы считаете, решение Собянина?

Я считаю, это решение Собянина и «Единой России». Это партия власти.

То есть мэрия отобрала для себя кандидатов, с которыми она была готова идти на выборы?

Совершенно верно. Вот здесь я с вами соглашусь. И это не только в Москве, это и в других… Возьмите Владимирскую область, там госпожа Орлова. У нас Максим Шевченко там баллотировался, ему не хватило голосов, ему не дали идти в губернаторы. А он был бы уже сейчас губернатором, вы согласны с этим?

Ну, думаю, что шансы могли быть.

Потому что там который сегодняшний кандидат…

А как же вы с Куминым тогда общаетесь после этого? И зачем вообще его выставлять тогда? Может быть, зная, что КПРФ серьезная сила, может быть, стоило не участвовать тогда вообще в этих выборах? Сказать, ребята, если этих вы не разрешаете…

Вот я вам говорю, второй этап. Второй этап. Партия принимала решение, обсуждала, идти на выборы до фильтра, либо идти до конца по выборной кампании. Партия, коллективный орган, приняла решение — идем с нашими кандидатами. У нас много кандидатов, вы сейчас сказали, их десяток можно назвать, готовы были идти на мэра и успешно конкурировать, и на выборах бороться. Партия сказала — идем. Идем с нашим кандидатом, борцом, бойцом, и Кумин показал, что он боец и борец. Борец и боец.

Подождите, но он боец, выбранный как невеста женихом, на этих выборах. Не кажется ли вам, смотрите, но это же логично, что если бы КПРФ, согласовав это с «Яблоком», с другими силами, со всеми главными игроками, сказала бы, что тогда мы не будем выставлять вообще никого. Пусть тогда Собянин борется сам с собой. И тогда вы бы уже поставили мэрию в ситуацию, в которой они бы вынуждены были признать Рашкина или Шувалову, и сделать такой результат. Не кажется ли вам, что то, что вы согласились на этого одобренного кандидата, собственно и привело к тем результатам, которые сложились.

Нет. Мы вот с вами договорились вот здесь по пенсионке.

Да.

Я очень доволен, что мы договорились.

Мы не до конца договорились.

Договорились-договорились, не надо, все-все, слово сказано. Не всегда возможно договориться со «Справедливой Россией», с ЛДПР, с «Коммунистами России», со всеми остальными.

Без коммунистов выборы в Москве — это позор, вы же понимаете.

Да там есть «Коммунисты России», есть КПСС, есть КПРФ, только Казачья партия Российской Федерации. К сожалению, я говорил о буржуазных законах, они несправедливые, негласные, неоткрытые, и невозможно честно проводить выборы. Но мы все равно участвуем.

То есть вы считаете, что если бы КПРФ отказались, все равно бы поставили «Коммунистов России»?

Выборы бы были без КПРФ, были бы выборы, проходили, но мы были бы на задворках. Вот я это честно говорю и открыто, это мое убеждение. Мы пошли с Куминым Вадимом, с сильной кандидатурой, и мы показали, что мы вторые… Впервые! Ксения Анатольевна, вы же знаете историю, впервые в Москве второе место заняла компартия, кандидат от компартии. Второе! Всегда было третье, четвертое. Второе место.

Понимаю. Валерий Федорович, но тогда, смотрите, тогда какой-то прямо не складывается пасьянс. С одной стороны, вы говорите, бороться до конца, мы бойцы, хотели Рашкина, Шувалову, не пустили, все равно с Куминым будем бороться. А как же тогда объяснить ваш добровольный отказ, как партии КПРФ, участвовать в выборах аж в трех важнейших регионах? Как так? Где же бойцы-то?

Еще раз я говорю, каждое региональное отделение, бойцы, у каждого регионального отделения свой характер.

Нет, ну как, это первый раз за пятнадцать лет. Ну, какой характер? Ну Валерий Федорович, ну, какой характер?

Нет, не всегда. Не всегда региональное отделение, и ранее, у нас участие…

Первый раз за пятнадцать лет в этих регионах не участвуют!

Нет-нет, честно, я знаю свою историю, я с 1993 года член партии, член Центрального комитета. Не везде мы участвовали в губернаторских выборах, не везде.

Но это ключевые регионы, где у вас были большие шансы выиграть!

Но мы участвовали в заксобраниях, депутатах, да.

Ну как? У вас новосибирский мэр, большая фракция.

Да.

Огромная поддержка.

Да.

Бросить этот регион… Более того, вы поймите, я сама понимаю, что такое в сложных условиях в России сейчас заниматься политикой. И я понимаю, если бы это был какой-то договорняк, условно компромисс, политика невозможна без компромиссов. Условно: мы отдаем вам Новосибирск, не участвуем, но вы нам, не знаю, переписываете пенсионную реформу или даете другие какие-то возможности где-то. Но вот я же вижу по повестке, мне даже не надо знать о вашем договорняке. Я просто вижу, что вы сдали позицию, а что получила КПРФ-то за это?

Еще раз, Ксения Анатольевна, я вам говорю: мы коллективный орган. Вот в отличие, может быть, от таких авторитарных партий, личностных партий, да, лидерских партий. Мы коллективная партия. Вот если в Новосибирске региональное отделение, обсудив, всё взвесив, приняло решение, что Локоть идет на мэра, на губернаторские выборы он не пойдет, мы с уважением исполняем это решение.

Но вы же понимаете. Давайте так, вы же умный человек.

Да, это решение.

Посмотрите мне в глаза. Вы же понимаете, что это договорняк?

Да, смотрю.

Понимаете, что это договорняк?

Нет, это принятое решение, Ксения Анатольевна.

Кем? Господом богом?

Региональным отделением. Вы же понимаете, это не один человек.

Отказаться от борьбы в третьем городе страны ― это решение принятое?

Не отказаться от борьбы. Там есть депутатский корпус, там есть депутаты, есть мэрские выборы.

Нет, послушайте, это не рационально.

Но это их решение.

Валерий Федорович, у Локтя были реальные шансы стать губернатором. Это все знали, знали его статистику, знали экзитполы.

У нас реальные шансы везде есть, везде.

Зачем отказываться на третий город? Поймите, в Москве вы 10% набрали, а там бы вы могли выиграть.

Значит, давайте… Уважение к региональному отделению ― это главное в нашей партии, иначе мы начнем разваливаться. Там приняли решение, а мы говорим: «Нет. Вы кто такие? Вы шавки, отойдите». Нет, вот у нас такого нет в партии.

Но ваш устав предполагает возможность смены регионального лидера, изменения регионального отделения. Почему же не воспользовался? Вот так уж люди вас подставили.

Да не подставили.

Что-то я не вижу, чтобы там головы полетели у вас в Новосибирске.

Вы понимаете, это решение самого регионального отделения. И если бы мы стали противную часть реализовывать, вот тогда была бы война. Зачем?

То есть вы с этим решением не согласны?

Вы хотите, чтобы у нас война была?

Нет, нет.

Я это понимаю, вам хочется, чтобы у нас война была. Не будет у нас войны.

Скажите, вы согласны с этим решением?

С чем?

Вам оно кажется рациональным?

Я согласен с решением регионального отделения, согласен.

Я понимаю, что вы согласны. Я сейчас говорю не по букве закона.

Да.

Вот вы лично, как человек, который в партии с 1993 года. Вы считаете правильным сдать третий по величине город в России и отказаться участвовать в выборах?

Ничего не сдали. Я не считаю, что это сдача.

А что это?

Мэр Новосибирска ― какая это сдача? И он сейчас опять идет на мэра. Это крупнейший город.

Но вы же понимаете, что мэр и губернатор с точки зрения своих полномочий ― это сильно разные вещи? Вы же это понимаете?

Можно и в городе работать.

Так а почему было не попытаться пойти на губернатора и получить того же мэра в качестве размена?

Значит, выберем вас в Новосибирске региональным лидером, и вы примете решение: «Я остаюсь вот на мэра, буду идти». И я должен вас, вас переубеждать.

Вы считаете? Я же вам задаю вопрос, рациональное ли это решение, на ваш взгляд.

В какой-то степени.

То есть вы бы такое же решение приняли.

Я не знаю, как я бы поступил.

Вот я вас спрашиваю.

Потому что я в этой ситуации в Новосибирске не был, я первый секретарь в Москве. И принято решение в Москве, я за него отвечаю. Я сегодня говорю, что в Москве мы приняли правильное решение, и история, и выборы показали, что совершенно правильное. Организация окрепла, мы получили свои результаты, вторые, набрали актив, набрали сторонников и сегодня вкатываемся в выборы в Московскую городскую думу. Вы пойдете в Московскую городскую думу?

Я раздумываю над этим, есть большие шансы, что пойду.

Вот вы примете решение не ходить, вы будете неправы?

Почему? Я посмотрю, как будут распределяться кандидаты по округам, как власть себя поведет в этой ситуации.

Да. То есть вы предполагаете для себя, что можете идти, а можете не идти.

Безусловно.

А почему-то Локтю в Новосибирске вы не даете права располагать, идти или не идти.

А я вам могу сказать. Если бы я возглавляла Мосгордуму…

Да.

Если бы уже у меня был такой опыт и вес, который бы позволил мне рассчитывать на вот такую большую группу поддержки, то тут и думать нечего. А Локоть всё-таки человек, который не первый раз решил поучаствовать в выборах. Локоть ― человек, который имеет там огромную поддержку, уже свой электорат, он уже просидел там огромное количество лет.

Он проработал. Он работает, некоторые сидят.

Проработал. Победил на честных выборах кандидата от «Единой России».

Да, да.

Это вообще большое достижение. И вот так взять это просто сдать?

У него еще всё впереди, он молодой человек. У него хорошая команда.

То есть решил поберечь здоровье.

Он прекрасно, за пять лет он прекрасно показал, как он работает хозяйственником, не просто политиком, а хозяйственником. У него прекрасные показатели и по строительству жилья, и по вводу жилья, и по благоустройству в Новосибирске. Академия наук, которая при нем возродилась, и сейчас огромное вливание туда будет по Академии наук.

Да, и он в итоге…

Вот он эту нишу отрабатывает на 100% и зарабатывает себе авторитет. Я убежден, у него большая перспектива и хорошее политическое будущее, убежден.

Хорошо. Вот вы говорите: «КПРФ не вождистская партия». У вас выборы, коллегиальное принятие решений. Но тем не менее лидер, Геннадий Зюганов, сидит бессменно с 1993 года. Это на самом деле даже дольше, чем Путин. Вот как так?

Политическая партия, еще раз, значит, ― это организация, где не платят деньги. Нет откатов, нет воровства, нет ничего. Значит, человек если заслуженный, авторитетный, при тайном голосовании его избирают делегаты на съезде. Я не знаю другой партии, у нас в стране нет такой партии. Я знаю, какая была партия либералов, знаю.

Какая?

При Немцове, при Хакамаде. Я знаю, как шли голосования.

Но это ко мне не имеет отношения.

Я просто к слову. Реформы, новый курс их знаю. «Наш дом ― дурдом»… Ой, извините, не дурдом.

Заготовленная шутка у вас, заготовленная шутка, да.

Шаблонная, да. Шаблон. Значит, нет, у нас партия другая ― снизу, с первичных организаций идет выдвижение. Вот лидер…

И все за Зюганова. Все вот с 1993 года за вождя.

Лидер есть лидер. Ум, статистика, грамотность, сила.

Подождите, только Сталин дольше был у власти, чем Зюганов у вас в партии. Даже Брежнев меньше.

У власти. Вот вы чувствуете, вы сказали: «У власти». Зюганов не у власти.

Но лидер партии. У него есть власть в рамках партии.

Если бы он был у власти, в Кремле президентом, тогда да. А в партии…

Секунду, подождите. То есть вы считаете, что власть в рамках партии ― это не власть?

Не власть.

То есть у него нет власти, у Зюганова?

У него нет власти, властных полномочий, государственных полномочий по принятию бюджета, кадровой расстановки, промышленной политики, социальной политики. Нет, это партия.

Вторая по весу и численности партия в стране. Ну как?

По закону, Ксения Анатольевна, по закону это общественная организация. Вот вы сейчас выстроите партию, да.

И что? В любой стране вторая по значимости партия ― это серьезная политическая сила.

Правильно. Политическая сила.

Конечно, не такая, как, может быть, «Единая Россия» или Владимир Путин, но это серьезная политическая сила.

Но не власть. Это политическая сила, но не власть.

С большими ресурсами.

Да.

В том числе властными. И Зюганов, конечно же, этими ресурсами обладает в той или иной степени. Я поэтому не могу понять, почему вы не идете на обновление.

Какими? Какими? Ксения, давайте, скажите, какими властными?

Ну как?

Он может утверждать бюджет?

Нет.

Нет.

Но он может проводить определенные…

Он может менять, проводить кадровую политику правительства либерального сегодняшнего? Нет. Он может в администрации президента кадры расставлять? Нет.

Он может, на ваш взгляд, влиять на политические решения?

Он может в регионах исполняющих обязанности губернаторов назначать? Нет.

Слушайте, он может как минимум не голосовать за поправки Путина к пенсионной реформе.

Он и не голосует.

Но почему-то он это делает.

Но это не власть. Вот он депутат, он лидер партии, он имеет политический вес. Это, естественно, политически сильный, это тяжеловес.

Но послушайте…

Скажите, вот если лидером партии будет какой-то тяжеловес, да, партия что, сумасшедшая? Давайте уберем этого тяжеловеса, авторитетную личность, за которую голосуют? Кстати, когда баллотировался Зюганов в президенты, он всегда набирал больше процентов, чем сама партия на федеральных выборах в Госдуму, в Совет федерации даже.

Про влияние.

В разы больше набирал! Что, сумасшедшая партия, давай уберем Зюганова, чтобы мы не набирали этих процентов? Нет такой сумасшедшей партии. Есть либералы, на здоровье. Это они могут делать.

Но сейчас же, вот смотрите, на президентских выборах выставили Грудинина.

Да.

Новый, свежий кандидат.

Да.

Получил поддержку народа. Людям было интересно.

Поддержку народа. Но Зюганов получал больше. Зюганов получал больше!

Получал больше, но когда это было-то? При царе Горохе, слушайте.

Не Горохе, всего лишь пять лет назад.

Слушайте, пять лет назад ― большой срок.

Да, четыре года, пять лет назад.

Дальше вопрос. Вот вы сказали, что вы сосредоточитесь.

Но и здесь я говорю, Грудинина мы выдвинули в президенты.

Хорошо.

А не лидером политической партии, Компартии Российской Федерации. А Зюганов ― лидер политической партии.

Вот смотрите, после всех этих региональных выборов КПРФ сделала официальное заявление, что она не будет дальше концентрироваться на участии в выборах с предопределенным результатом, а сконцентрируется на борьбе с пенсионной реформой. Хорошо, вам…

Нет, такого заявления не было.

Ну как? Вот по Новосибирску и по Омску такое было.

Нет-нет-нет.

Ну как? Что, вы не хотите сконцентрироваться на пенсионной реформе?

Ну что такое пенсионная реформа, Ксения Анатольевна?

Чтобы провести референдум против пенсионной реформы, чтобы бороться с этим.

Да это одна из форм борьбы.

Тогда объясните мне, почему ваша партия проголосовала за поправки Путина к этой реформе. Это же странно, если вы против нее.

Мы голосовали, я лично голосовал за свои поправки. Есть капкан. Знаете такое, да, что такое капкан?

Что такое капкан, я знаю.

Капкан вы знаете, и вас загоняли не раз в капкан.

Да.

Я знаю, не буду говорить, куда и когда.

Да. Говорите, почему же.

Но есть вопросы. Вот мы внесли поправки, чтобы сохранили. Что такое закон? Первое, второе, третье чтение по регламенту. Первое чтение, концепция ― 100%, все 43 депутата голосовали против. Дальше я, депутат Рашкин, к этой концепции по регламенту, значит, даю поправки, чтобы сохранить льготы пенсионерам, которые должны были выйти на пенсию, а не выходят. Сохраните на пять лет им льготы, я такие поправки даю. Сохраните льготы северные, сохраните льготы сельчанам и так далее. Масса этих поправок. И потом я, Рашкин, при голосовании должен голосовать против этих же поправок, которые внесли. А их вносят пакетом. Голосование пакетом.

Путинские поправки вы считаете рациональными?

То, что касается льгот, рационально. То, что касается времени, 60, 65 лет ― абсолютно не нужно, надо было это убрать. Но они вносятся пакетом. Вот вам капкан, я вам говорю, это капкан. Я голосовал за свои поправки. Но потом СМИ бух, и выстрелили пушкой: «А, за путинские поправки!». Не за путинские поправки! Никогда не голосовал и никто не голосовал у нас за путинские поправки.

Но ведь можно было проголосовать…

За поправки Смолина, за поправки, значит…

Но ведь можно было не голосовать вообще ни за что, связанное с пенсионной реформой. Такая позиция же может быть.

Слушайте, есть и такая позиция.

Так.

Но если мы бы не голосовали за льготы, те же СМИ так же из пушек вдарили бы: «А, вы даже за льготы не хотите бороться! За льготы не хотите!».

А вам не кажется, что в данном смысле неголосование дало бы больший результат?

Время должно показать. Мне не кажется. Мне кажется, что вот это промежуточное голосование ничего не дало с юридической точки зрения, но за свои поправки, которые я внес, я не мог не голосовать. Это раз. Второе чтение ― категорически против. Третье чтение ― категорически против. Сейчас готовим иск в Конституционный суд и сейчас делаем разъяснения и обучаем, людям даем, значит, шаблоны исковых заявлений.

Ну и что, даете вы эти? Референдум вам не разрешили провести? Не разрешили. Понимаете, всё.

Референдум зарубила «Единая Россия» и администрация президента.

Вот, понимаете, всё зарубают.

Потому что для них это смерти подобно. Для Путина смерти подобно.

А Центризбирком сказал сегодня, что вы не принесли все документы.

Для Медведева смерти подобно, для «Единой России» смерти подобно. Так же, как они идут на фальсификации в выборах. Вы же сейчас согласились со мной.

Да, безусловно.

Что, значит, такое избирательное законодательство, что без фальсификаций не проходит. Так и это фальсификация самая настоящая ― недопущение до референдума. Между прочим, я не знаю, вы инициировали вот референдум по какому-нибудь вопросу?

Нет пока еще.

Или вы не верите вообще?

Нет, я просто не верю, что это можно пройти. Мне не кажется возможным в сегодняшней системе в принципе референдум ни на какую тему. Я просто считаю, что это большие усилия, потому что на сбор этих подписей и на организацию работы нужно потратить миллионы рублей.

Да, да.

Это огромные деньги. И это будет сделано впустую, потому что сегодня механизм законодательный, юридический позволяет на всех этапах зарубить эту работу.

Вот видите, мы с вами разные какие.

Даже на этапе, когда ты собрал эти подписи, например, если представить это, всё равно у тебя есть масса поводов, чтобы зарубить эту работу.

Вот какие мы с вами разные. Вы не верите в буржуазное законодательство и честные выборы, но пошли на выборы президента, так ведь?

Я не верю, что законодательство…

Вы же не отказываетесь, что вы ходили на эти выборы?

Я ходила.

Ходили.

Потому что мне кажется важным в этом участвовать. Так же, как и вам. Почему же мы разные?

Да. Не верите в референдумы, но не будете этим заниматься. А я верю. И занимаемся, и считаем, что…

Подождите, занимаетесь, а где ваш референдум-то? Он там же, где я и сказала, ваш референдум.

Раздеть догола эту власть, показать их подлость.

Что-то у вас не очень пока получается.

А вот сейчас уже с референдумом еще раз показали их подлость, их непорядочность, нечестность, их, так сказать, вот эти всё подковерные игры. Не допустить народ до референдума. Мы же их показали.

Хорошо, а почему вы их не показываете еще одним важным эффективным способом? Вот мне странно, что на этой поляне, которая большая такая вот, КПРФ, большое количество людей, которые за вас голосуют из года в год, нет каких-то ярких жестких расследований. Почему эту инициативу перехватил у вас Алексей Навальный? Вот у вас есть, например, Антикоррупционный комитет имени Сталина.

Да, да. Спасибо, что…

Почему вы не можете перехватить повестку и организовать свои расследования такого же уровня? Про дачи Володина, про бизнес людей, которые связаны с президентом. Почему этого нет в рамках вот этого комитета расследований имени Сталина?

Да. Значит, есть расследования.

Где, какие? Расскажите о них.

Есть три доклада списка Рашкина.

Так, так.

Это как раз комитет имени Сталина.

Так.

Где вот в последнем докладе у меня более трехсот человек, из них 90 с лишним процентов ― члены «Единой России», попали на коррупции, идут суды.

Можете конкретный какой-то пример с какой-то яркой фамилией привести?

Да вот, пожалуйста.

Кто?

Значит, «Роснано», Леонид Меламед.

Что? У него уже уголовное дело было в отношении него.

Так это мое расследование, мои депутатские запросы, и он по этому уголовному делу проходил.

Слушайте, Леонида Меламеда, во-первых, недавно отпустили домой.

Плохо.

А во-вторых, это всё-таки, понимаете, не Ротенберг, не Тимченко, не Шамалов, не Володин.

Подождите, коррупционеры…

Это человек, связанный с Чубайсом.

Вы считаете, что миллиарды, три с половиной миллиарда украсть ― это не воровство?

Нет, я не считаю. Я просто считаю, что его кусать не так больно.

Возьмите, значит, ФСИН, «золотые браслеты». Вот он у меня, Алексей Реймер. Александр. Мошенничество в особо крупных размерах, восемь лет отсидки, восемь лет.

Подождите, а есть у вас что-то про членов правительства? Есть у вас что-то, может быть, про Медведева, про Шойгу, про Володина? Вот вы делали депутатский запрос по поводу расследования Навального, и что? Вот про Дмитрия Медведева. Это к чему-то привело?

Вы живете в государстве, я живу в государстве. Мы в одном государстве, одна родина у нас.

Да, это правда.

Единственный депутат, который сделал депутатские запросы в ФСБ, в прокуратуру, Следственный комитет, значит, и потребовал, потребовал депутатским запросом (выше уже куда? Указ президента) расследовать: вор, не вор, значит, есть состав преступления или нет. Дайте ответ.

К сожалению, Зюганова нет в президентах, к сожалению, система, вся государственная машина такова, что ФСБ сослалась на Следственный комитет, Следственный комитет ― на прокуратуру, прокуратура ― на МВД. И сказали: «Это всё не наши дела». Официальные ответы мне дали, официальные.

Я не генеральный прокурор, Зюганов не президент. И я не Следственный комитет. Если были бы наши кадры там, точно расследовали.

А почему у Алексея Навального это тогда получается более звучно делать? Вот как бы слышно эти расследования.

Ну, это не ко мне.

А про список Рашкина мы узнаем, только если сильно погуглим.

Не ко мне. Навальный не выступал на пленарном заседании. Я со своим докладом выступаю на пленарном заседании в Государственной Думе официально, вы можете себе представить? Трибуна государства. Не ко мне вопрос, почему «Первый канал», НТВ, почему все остальные, соцсети в том числе, не публикуют ни доклада, ни выводов, ничего.

Поняла вас. Валерий Федорович, слушайте, у меня к вам…

Слушайте, вот я вам дал бы трибуну в Государственной Думе, вы бы выступили. После вашего выступления, убежден, все бы говорили о вас. А вот о Рашкине ― можно замолчать. Потому что там, значит, по Сердюкову…

Так вы дайте трибуну, Валерий Федорович, дайте трибуну, и я выступлю. Договорились?

Даю, даю.

Всё, я вас ловлю на слове, да?

Хорошо, даю.

То есть вы обещаете. Дадите трибуну в Государственной Думе.

Честно. Выступлю, скажу: «Дайте».

Всё, договорились!

Возьмите еще один пример. Бывший, значит, министр обороны Сердюков и Васильева. По моим запросам…

Ну, так они уже, слушайте…

Нет, мы говорим об эффективности, мы говорим: «Где борьба с коррупцией? Где есть расследования?». Вот они, пожалуйста.

Хорошо. Валерий Федорович, нам, к сожалению, надо заканчивать эфир.

Вот еще один, по Брянску. Вы говорили: «Где губернаторы?». Губернатор Брянской области, господин Денин. По моему расследованию, по моим депутатам, 625 миллионов уворовал, четыре года колонии отсидел. Понимаете? Вот она, эффективность. А кто говорит? Вот я вам дам трибуну в Госдуме, скажите об этом, что Рашкин провел расследования, есть список коррупционеров. Вот давайте, ищите в нем!

Давайте так, мы договорились обменяться. К сожалению, нам надо заканчивать эфир.

Да.

Я скажу про Рашкина, а вы скажете обо мне в Государственной Думе.

Договорились.

Я к нам приду и выступлю.

Договорились!

Вот держитесь!

Договорились.

Валерий Федорович Рашкин, человек, который сегодня был у нас нашим гостем в программе «Собчак без правил». Увидимся через неделю.