Гибель детей на Сямозере. Почему следы карельской трагедии все равно ведут в Москву

Параллельно выяснилось, что парк-отель «Сямозеро» был чемпионом в тендерах, которые московское правительство объявляло на организацию летнего отдыха детей. Глава профильного департамента труда и социальной защиты Владимир Петросян сообщил, что не знает, кто подписывал эти контракты, а обслуживание детей, по его словам, было блестящим.

В Карелии побывал наш корреспондент Владимир Роменский. 

Небольшой поселок Кудама в карельской глуши раньше никогда не попадал в новости. О том, что на озере случилась беда, продавщица местного магазина Елена Якуненкова узнала  на работе.

Елена Якуненкова, жительница Кудамы: В магазин пришёл мужчина с турбазы нашей и сказал, что перевернулись две лодки с детьми. Куда? В озеро. Мы туда и пошли, вот и обнаружили семь трупов.

После происшествия на Сямозеро отправились несколько групп местных жителей. Они разделились и обследовали берег как в одном, так и в другом направлении. Они обнаружили погибших детей.

Несколько часов до приезда спасателей местная жительница Елена Коневега  стерегла тела подростков от птиц. У самой Елены — тоже двое маленьких детей.

Ирина Коневега, жительница Кудамы: Ребята достали двоих мальчиков, они были как из холодильника, до того замерзшие.

Спасательная операция закончилась ровно через неделю. Почему так долго? Просто здесь ничего подобного никогда не случалось.

Ирина Коневега, жительница Кудамы: Для нас это был шок. Эту турбазу нужно вообще снести. Не дай Бог еще каким-то детям попасть на эту базу.

Потом уже станет известно — первой по тревоге жителей поселка подняла подняла чудом выжившая Юля Король. 13-летняя девочка выбралась из озера, босиком прошла несколько километров до ближайших домов. Она рассказала местным о случившемся.

Александр Браун, участник похода на Сямозере:  Девочка шла, бежала, ползла 4 километра, с учетом того, что, переходя бревна, она упала еще в речку, которая тянулась в Сямозеро. Она опять вышла на сушу и пошла в деревню. Она постучалась в три дома, но ей не открыли, хотя она слышала, что там были люди.

Сейчас Юля в больнице. Глава МЧС обещает представить ее к награде, но у самой девочки сильный стресс, врачи говорят о суицидальных настроениях. Юля винит себя в гибели товарищей.

Александр Браун, участник похода на Сямозере:  Она некоторых детей спасла с воды, она их положила на сушу, они говорили «спасибо» и умирали. Она видела, как детей разбило об скалы волнами. И вот она сидит в аэропорту, когда нас спасали, и говорит: «Я виновата в их смерти, я их не спасла».

Одновременно с жителями Кудамы детей искали работники ближайшей турбазы — на лодках они прочесывали ближайшие острова.

Елена Якуненкова, жительница Кудамы: Они уже в полдевятого поехали на остров искать детей. Живых. Вот они нашли. Дети уже были сонные.

Александр Браун, участник похода на Сямозере: Кого-то из детей нашли под полиэтиленом. Их просто прибило к острову, они нашли полиэтилен от рыбаков, который там остался, завернулись в него и также уснули. То есть дети уходили в анабиоз, который был для них последним сном.

Последними о случившемся узнали спасатели. Поднять всех по тревоге должна была фельдшер Суоярвской больницы Ирина Щербакова. Ей прямо с тонущей лодки дозвонился один из подростков. Но женщина посчитала звонок розыгрышем и просто повесила трубку.

Павел Наймушин, друг вожатой Люды Васильевой: С 8-ми часов вечера до 12-ти часов дня они сидели и ждали помощь на острове. Никого не было.

Фельдшер Щербакова сейчас под домашним арестом. Директор лагеря Елена Решетова и ее заместитель Вадим Виноградов взяты под стражу. Это они решили отправить детей в поход, несмотря на штормовое предупреждение.

Александр Браун, участник похода на Сямозере: На планерке директор поставил вожатым ультиматум. Это я уже узнал чуть позже: либо вы плывете в шторм, и плевать, какое там предупреждение, либо вас отчисляют, и практика вам не засчитывается, мы не подписываем документ.

Картину восстановят только через несколько дней. Погода резко испортилась уже через полчаса после начала похода. Ураганный ветер и сильные волны перевернули 2 лодки с вожатыми и детьми. Замдиректора лагеря Вадим Виноградов в этот момент был на рафте.

Павел Наймушин, друг вожатой Люды Васильевой: Дети, которые находились с Виноградовым, умоляли, просили позвонить директору, позвонить в МЧС и узнать, что произошло с детьми. В итоге он позвонил директору, и директор сказал, что все хорошо, дети приплыли.

По делу о гибели детей проходят и трое студентов педагогического колледжа. В лагере практиканты работали вожатыми.

Ирина Лери, преподаватель Петрозаводского педагогического колледжа: Туризм мы с ними изучаем только как организацию школьного туризма: то есть походы выходного дня вместе с родителями, как организовать туристический слёт в школе, но не каким образом выйти в водный поход и что делать в этом походе с детьми.

Неподготовленные студенты не могли отказаться выходить в шторм. Другие вожатые признаются: им просто повезло, что это не они оказались в тех лодках.

Анастасия Синякова, вожатая: Ответственность на Вадиме. Он отдал приказ, хотя не должен был. Он взрослый человек, уже столько отработал. Зачем это нужно было делать — не понимаю.

Cтудентка Люда Васильева — тоже вожатая — уже неделю остается в больнице. Ее молодой человек рассказывает: в ту ночь Люда провела в холодной воде около 4 часов и на себе дотащила до берега одну из девочек.

Павел Наймушин, друг вожатой Люды Васильевой: Она говорит: «Я ложусь спать и не могу заснуть, потому что всех детей вижу перед собой. Мне очень тяжело». Постоянно думает только об этих детях.

Студентов задерживать не стали. Зато почти сразу арестовали главу карельского Роспотребнадзора Анатолия Коваленко. Это он каждый год выписывал разрешения на работу лагеря, хотя знал о нарушениях.

Полина Охапкина, вожатая: Вожатые жили в пожарных выходах. Знаете, вот такое? (показывает) И когда проверка приезжала, кровати, конечно, убирали и делали вид, как будто это пожарный выход. А пока проверки не было, это считалась комната для вожатых.

Сразу после того, так стало известно, что дети из парк-отеля «Сямозеро» пропали,  в лагерь приехали карельские чиновники. Но им не  смогли даже точно сказать, сколько именно человек ушли в поход и по какому маршруту.

Оксана Старшова, Уполномоченная по правам ребенка в Карелии: Никто из педагогов и вожатых не смог внятно ответить на вопрос: где дети, по каким маршрутам они ушли, кто их сопровождает? По одной простой причине: не было порядка, организации, и документальной в том числе, той самой деятельности.

Несмотря на многочисленные взыскания, Елена Решетова из года в год получала госконтракты от столичного департамента соцзащиты.

В тендерах, которые устраивали московские власти для организации детского отдыха в Карелии, всегда принимали участие две фирмы. Одна из них принадлежала Елене Решетовой, а вторая была зарегистрирована на ее мать. Таким образом, формальные нормы были соблюдены.

Илья Шуманов, глава российского отделения Transparency International: На мой взгляд, без предварительной договоренности этот контракт было практически невозможно заключить. Техническая фирма, которая участвовала в торгах, обеспечивала имитацию конкуренции, что давало департаменту социальной защиты основания говорить, что это происходит в условиях какой-то конкурентной борьбы. На самом деле эти контракты заключались несколько лет подряд. Например, если брать прошлый год, то конкретно фирма «Карелия Опен» действительно фигурировала и выиграла контракт, если я не ошибаюсь, на 19 млн рублей. Ни у кого не вызвало это подозрения. На самом деле, такие трагические события могли случиться и год назад с такой ситуацией.

Директор лагеря имела хорошие завязки в Москве. Даже полсотни исков против нее никого в столице не смущали. В департаменте ее явно хорошо знали. Как иначе объяснить тот факт, что в заявке на тендер точно такая же формулировка, как и в описании услуг, которые предоставлял лагерь.

В этом году в лагере были в основном дети из малообеспеченных и многодетных семей, в прошлом были подростки из детских домов — с такими детьми проще работать, ведь выбора — куда поехать отдыхать — у них нет.

Оксана Старшова, уполномоченная по правам ребенка в Карелии: Для меня это свелось к очень узкой формулировке: это бизнес на крови.

Несмотря на очевидную связь директора лагеря с московским департаментом соцзащиты – столичных чиновников пока не трогают. Глава ведомства Владимир Петросян и его подчиненные продолжают свою работу. Наказывать заместителя мэра Петросяна власти сейчас просто не выгодно.

Илья Шуманов, глава российского отделения Transparency International: Это претензии к вице-мэру. В период политической кампании это могут расценить как некую политическую интригу, которая может каким-то образом задеть высокопоставленных фигур, в том числе и на федеральном уровне. Исходя из этого, я думаю, поэтому пока не было публично озвученных претензий.