Глеб Павловский: «Впервые за 17 лет официальная кампания оказывается на периферии общественного обсуждения»

Администрация смотрит на эту кампанию только как на дизайн, они не видят вообще проблемы выборов, они не видят проблемы страны. Их задача — сделать веселенький дизайн, как моя бабушка говорила: ситчик должен быть веселенький. А параллельно рядом идет, и я думаю, она будет идти и разрастаться, что ли, линия общественных дебатов. Они идут, они не прекращаются уже год, между прочим — о президентстве, о том, кто должен быть президентом, как он должен выбираться. И я думаю, что это впервые, за 17 лет во всяком случае, официальная кампания оказывается на периферии общественной.

Да, они там будут что-то делать, но это не будет иметь никакого значения. Это все равно, как кандидатура господина Титова — какое она имеет значение для выборов, кому и что она символизирует, сигнализирует? Никому и ничего. Притом Титов — хороший омбудсмен, кстати, но никакой кандидат.

Поэтому это все будет отдельная такая история. А эта общественная, я бы сказал, тонизированная ситуация, тонизированная сначала Навальным, но сейчас это уже не один Навальный, она будет разрастаться. И мы будем жить во все более конфликтной среде, и это хорошо. Это не прекратится, это не остановится, и Путину придется как-то участвовать, в конце концов, в этой жизни, а не в мультимедийных тенях попов на ВДНХ.

Он сейчас такой проблемы совсем не видит? Ему же действительно абсолютно беспроблемная картинка нарисована — и правительство работает хорошо и не надо ничего делать, и стагнации нет, и все как-то хорошо.

Картинка внутри него вряд ли беспроблемная. У него очень глубокие какие-то неврозы, Саакашвили и Майданы, как он это говорил.

Болезненный момент.

Вы когда-то в России видели Майдан? Что такое Майдан? Майдан — это элемент украинской народной культуры, он у них был еще 100 лет назад во время гражданской войны. У нас ничего подобного не было и не может быть, это не русский способ действовать. Но для него это как-то актуально, он видит проблемы, но он не видит решений. И сдается, отступает и передает все тем, кто может что-то решать. Кто? То есть это друзья вокруг, эти кремлевские то ли придворные, то ли друзья, то ли буржуа, я уж не знаю, кто они такие, которые являются реально колхозом имени Путина.

Фото: Евгений Одиноков / РИА Новости