Власть боится разрастания протеста, но отказывается от компромисса. Михаил Касьянов о причинах и последствиях кризиса в столице

Касьянов: Власть очень сильно нервничает. Почему? Никто из этих активных людей не идет по пути, который она предлагает: давайте посмотрим, чья подпись, где закорючка правильная, где неправильная. Они говорят: нет, допускайте всех. Вы допустили фальсификации в отношении проверок наших, какие-то графологи в каких-то 45 районах, должно быть как минимум два графолога в каждом округе, 45 округов, значит, как минимум, наверно, по две девочки должны там сидеть. Значит, должно быть человек 90, этих графологов, которые сидят и определяют судьбу, пускать этого кандидата или не пускать.

Кто эти графологи, кто эти люди, работающие в этих избиркомах окружных? Это, как в России говорится, третья вода на киселе. Вот когда депутаты Мосгордумы станут депутатами, кандидаты станут депутатами, они тогда будут назначать членов Мосгоризбиркома, те потом еще, в свою очередь, так же с их помощью ― окружных. И только какие-то уже там чинуши будет назначены потом. И эти чинуши теперь не пускают власть, которая должна их нанять на работу или выгнать с работы.

Вот этот маразм, который ввела власть глобальная, федеральная власть ввела институт подписей, конечно, разрушает, уничтожает всю систему выборов в России.

Немзер: Да, безусловно, это так. Хотелось бы понять. Скажем так, вот эти события очевидным образом стали мощным политическим кейсом, они очень сильно вышли за рамки предполагаемого сценария. Вот этот недопуск спровоцировал очень острую политическую и общественную реакцию. Власть не рассчитывала на такую реакцию, это просто плохой просчет?

Не рассчитывала. Я скажу сам, что я был приятно удивлен, когда я увидел двадцать тысяч людей на Сахарова. Мне сразу напомнило это декабрь 2011 и начало 2012 года. Я сам не ожидал, что столько людей может выйти, думал, максимум десять тысяч. Почему? Потому что оппозиция не сплочена. Но даже при фрагментарном участии оппозиции в выборах оказалось, что люди уже настолько устали от этого беспредела, творящегося каждый день, и в нашем городе, в Москве, в частности, что вышло двадцать тысяч.

Я удивлен приятно. Власти вообще этого не ожидали. Это означает, что такое политическое бурление начинается очень сильно. Мы с вами месяца два назад обсуждали здесь, что осенью я сказал, что начнутся политические изменения. Точно уже, потому что в головах людей начнутся изменения. Вот это уже начинается сегодня. И я скажу, что я удовлетворен тем, что люди начинают просыпаться, несмотря на то, что оппозиции так и не удалось объединиться. Если бы мы объединились на этих выборах, сделали бы, как это было в 2014 году, общую платформу и все было бы скоординировано, то сейчас было бы не двадцать тысяч, а двести. И тогда бы реальные подвижки начались с сегодняшних дней.

У нас эти события перешли в острую фазу, последние две недели примерно так. Если мы попробуем… На этих выходных был согласованный митинг. Каждый раз, когда говорю «согласованный», не очень понимаю, что это значит.

Важное добавление, уточнение, да.

Формально, да. И за неделю до этого был митинг, который начался в Новопушкинском сквере, потом переместился к мэрии и потом переместился к избиркому.

Уже больше недели назад стало ясно, что люди недовольны, люди выходят на улицы. Может быть, двадцати тысяч никто не ожидал, но мы помним по делу Ивана Голунова, например, что выход людей на улицу ― это нечто, что создает власти большие проблемы. Дмитрий Андреевич Муратов, генеральный директор «Новой газеты», рассказывал, что ему звонили из Администрации президента с вопросом «Если Голунова отпустят, будет ли митинг?». То есть это был очевидный предмет торга.

Есть ли здесь какой-то предмет торга и есть ли сейчас возможность для этого торга? Давайте мы вам всех зарегистрируем или давайте мы вам сколько-то зарегистрируем, а вы тогда не выходите на улицы. Или так вопрос не ставится в этой ситуации?

Я думаю, что в ситуации, которая сейчас сложилось, первое ― я так понимаю, что согласованного митинга уже не будет, его никто не согласует. Будет несогласованный митинг 27-го, я так понимаю, может, в другие какие-то дни. Но вопрос в том, что сегодня уже объявлено, что заведено уголовное дело, и власть начинает пугать потенциальных протестующих этим. Я думаю, что, конечно, этот испуг существует.

20 числа было двадцать тысяч по той простой причине, что это был согласованный митинг. Туда пришли люди, которые против власти, но они не революционеры, они не собираются взаимодействовать с полицией, с ОМОНом на улицах Москвы, но они, конечно, хотят перемен, хотят голосовать, хотят мирных демонстраций и так далее. Поэтому когда сейчас пугают уголовным делом, я думаю, что это важный фактор, который власть применяет, она знает. Они прекрасно знают, как это влияет на людей, людей будет меньше.

Но в отношении регистрации и не регистрации я думаю, что власть идет по своему пути. Они же упертые, считают, что они всегда правы. Поэтому те из кандидатов, которые сегодня не зарегистрированы, пойдут, скажем так, по пути, который предлагает власть. А что власть говорит? Давайте сядем и посмотрим, где правильный крючок, где неправильный, где там что-то такое, какие подписи вам не нравятся, приведите людей.

Вот если по такому разбору идти, что займет еще дней десять, то тогда, я думаю, пару-тройку кандидатов, которые еще не приобрели, так сказать, яркость своих имен не получили, могут зарегистрировать. Власть отчитается перед всеми: мы перепроверили, у этого много плохих подписей, а у этого мало плохих подписей. Тем более что там не объявляется, сколько недостоверных, то есть фальшивых подписей. Говорят: «Они недействительны». А недействительны ― это означает крючок не в том месте, запятая не так, ошибка какая-то в годе рождения, что-то еще. Это все должно трактоваться, не являться предметом отклонения, а наоборот, власти по духу Конституции должны помогать людям это делать.

Это даже не власть, это чиновники, которые помогают власти сформироваться. Что такое Мосгордума? Это власть, городская власть. Они должны помочь этой власти сформироваться, а они препятствуют формированию государственной власти. Мосгордума ― это государственная власть в Москве.

Фото: Pavel Golovkin / AP