В гостях программы «Политика. Прямая линия» — научный сотрудник University College London Владимир Пастухов. Обсудили с ним, в частности, действия Александра Лукашенко в ответ на акции протеста в Беларуси, а также есть ли у России военно-стратегические интересы в Беларуси, из-за которых она может ввести войска в республику.
Абсолютно есть ощущение пройденной точки невозврата со всех сторон. Есть ощущение, что Лукашенко совершил некоторое количество действий, которые разлегитимизировали его, он стал не легитимен уже, и есть ощущение, действительно, уже пройденной точки невозврата, пройденной точки протеста, когда все, мы имеем дело со сформировавшимся гражданским обществом, этот процесс уже необратим, все состоялось, символически все абсолютно состоялось. Что это значит на практике?
Практических вопросов сейчас несколько. Первый вопрос, как с ковидом: будет или не будет вторая волна белорусской революции? То есть две версии. Либо все-таки эта ситуация… То есть первая волна закончена, первая волна революции пошла на спад, но она не опустилась в ситуацию, которая была до. То есть Беларусь не стала той страной, которой она была до революции. Теперь два варианта. Либо это будет плавная трансформация в совершенно другое общество, либо сейчас на пустом месте возникнет вторая волна. Возможно и то, и другое.
Второе: трансформация эта неизбежна. Действительно, образовалось и гражданское общество, и мобилизовалось все то психологическое неприятие Лукашенко, которое было. Соответственно, вопрос в том, как долго будет продолжаться процесс замещения Лукашенко кем-то другим, который будем приемлем и для России как для, скажем, имперского государства, которое имеет здесь свои интересы, де-факто признанные Европой и Америкой как жизненно важные, и для гражданского общества, которое уже жить при старом режиме не готово.
Где-то какое-то время займет. Теперь я считаю, что так или иначе, но Александр Григорьевич ― это мужик, который едет с ярмарки. Как долго он будет ехать с ярмарки, напрямую на метро или окольными путями будет кружить по улицам Минска, этого я сказать не могу.
Да, но путь с ярмарки уже действительно не подлежит никакому сомнению. Тогда задаю последний, видимо, вопрос. Опять-таки два мнения я слышала. Вы сейчас как бы их собрали в одной вашей реплике. Одна история состоит в том, что все-таки решать судьбу Беларуси будет, конечно, Россия, что с Лукашенко, в общем, и Путин тоже уже простился, для него он точно так же едет с ярмарки, просто нужно найти, не надо идти на поводу у мятежников, не надо идти на поводу у революционеров, нельзя разговаривать всерьез с Тихановской так, как если бы она была легитимной. Надо найти пророссийского какого-то кандидата, который будет устраивать Путина, и таким образом совершить этот трансфер.
Вторая точка зрения состоит в том, что нет, с белорусским обществом уже сейчас так договориться нельзя, что белорусское общество не хочет никакой России, решающей их проблемы, не хочет никакого российского кандидата, поэтому у них будет все так, как они захотят. Где здесь компромисс, как это решается?
Я думаю, что, к сожалению, мы живем в очень несправедливом мире. Как вы обратили внимание за последние пятьдесят минут, я не являюсь оптимистом. Я согласен с Максимом Шевченко, который обозначил, что у России есть настолько серьезные военно-стратегические интересы в Белоруссии, что она скорее введет туда войска, если будет угроза этим интересам, чем их потеряет.
Поэтому белорусскому обществу придется считаться с этой реальностью, это чем-то будет напоминать ситуацию Ярузельского в 1981 году. Ярузельский, с моей точки зрения, настоящий патриот Польши, он вынужден был пойти на интернирование, чтобы предотвратить повторение 1969 года в Польше. Понимаете, мы свободны только в определенных исторических пределах, поэтому выбор между прямой интервенцией, она не исключена никогда, и каким-то разумным компромиссом, при котором все-таки проявляется новый шаг к свободе для Беларуси, но при этом она остается в приемлемых отношениях с Россией.
Фото на превью: сайт президента Беларуси