«На мне род Траберов должен прекратиться»: сын Ильи Трабера о своих отношениях с отцом

Баданин: А если я тебя попрошу максимально емко описать роль, которую твой настоящий отец сыграл в твоей жизни?

Трабер: У меня перед глазами пример беззаветной любви мужчины к женщине. Конечно, все, что сейчас есть, чем мы обладаем — это только благодаря ему.

Грохнул этот железный занавес, и увидели, что можно жить совсем по-другому. Отец остался военный, была хорошая пенсия, она в момент стала ничем. Жили очень небогато, как-то перебивались. И тут появляется Илья Ильич со своим… и мне снесло башку. Ты понимаешь, что тебе не надо учиться, ничего, надо просто взять ствол в руки и идти зарабатывать деньги. Мы и пошли.

Баданин: А что значит появился?

Трабер: А я его нашел. Однажды, по-моему, в «600 секундах» я увидел Илью Ильича, я уже знал, что он мой родной отец. И ты знаешь, он, наверное, существует этот зов крови, тебя тянет. Я выяснил, что это Невский, 54, и поехал туда. Так мы встретились с Ильей Ильичем.

Мы это все увидели: рибоки, «инспекторы», открылись все эти отделы крутые с платками по семь тысяч, и нам нужно было, да, это, мы ходили туда. Кроме комсомола и пионерии я вообще ничего не знал, это оказалось унылым говном.

По иронии судьбы, он пришел к отцу ровно тогда, когда и сам стал частью «Бандитского Петербурга».

Трабер: Я туда очень хотел, просто я туда очень хотел. Я не помню, как я там оказался, я просто понимал, что это мое, вперед, и я оказался у Юрия Даниловича, у комаровских.

Банда Комара – одна из самых дерзких в Петербурге того времени. Свою первую встречу с отцом Дмитрий хорошо запомнил.

Трабер: Говорит: «Ты куда?». Я собирался в военное училище в морское. Он говорит: «Слушай, парень, мы-то все с этого ушли, зачем тебе?» Меня хотели сначала в Академию МВД, потом так сидел, такой: «Мусора в семью? Нет, на юрфак». Он меня устроил на год в Арбитражный суд, потому что год в Арбитражном суде, я мог экзамены только на тройки. На следующий год я поступил на юрфак. На юрфаке тогда учились либо дети бандитов, либо сами бандиты, либо валютные проститутки.

Когда Дмитрий в первый раз попал в СИЗО, вызволял его отец.

Трабер: 4 апреля 1994 года меня арестовали, а 25 мая я вышел на свободу. Меня просто отмазали… Илья Ильич решал вопросы так вот, и первый раз, когда я к нему приехал, первый вопрос был: «А чего ты, имбецил, то стволы не скидываешь?».

Трабер-старший исчез из жизни Дмитрия вместе с лихими 90-ми. Не захотел тратить время на сына-уголовника, объясняет он. Дмитрий благодарен родному отцу за то, что он пытался сделать для него, но вновь встречи с ним не ищет.

Трабер: А я не знаю, что такого сделал Илья Ильич. Раньше-то да. Корона была такая, грубо говоря, одета, что ее можно было снести только битой. Ну ее и снесли битой.

Недавно Дмитрий поменял фамилию, взяв ту, что носит его отчим.

Трабер: Наверное, на мне род Траберов должен прекратиться. Всё, enough.