Крупнокалиберное перемирие. Как в Нагорном Карабахе снова пытались прекратить огонь

Ночь и утро в столице непризнанной НКР Степанакерте выдалось спокойным — казалось, перемирие и правда действует. Машин на улицах было больше обычного, до и общее ощущение давало надежду хотя бы на небольшую передышку. После полудня иллюзии рассеялись: в 30-40 км от города стали слышны непрекращающиеся взрывы.

Из-за них журналисты не могли выехать в Мартакерт — город в 60 км от Степанакерта, райцентр. Но это согласно административному делению НКР. Для Азербайджана это город Агдере Тертерского района. Тертер отсюда всего в 30 км.

Вокруг города с самого начала этой войны идут непрекращающиеся бои, а сам город подвергается постоянным обстрелам. По неофициальным данным, 30% жилых домов разрушены, но в глаза это бросается не сразу. Сначала обращаешь внимание на его пустоту. Мартакерт — город-призрак. Его покинули почти все местные жители: женщины и дети подальше от войны, мужчины в противоположном направлении. «У меня сын 14 лет разведчиком был. В Талыше умер. Сейчас внук — найти его не могу», — говорит пожилой мужчина по имени Сергей Бахчиян.

Одновременно с нами он приехал в центр города на желтом «Москвиче». Сына похоронил на местном кладбище, а о внуке знает лишь, что тот погиб. Где это случилось, когда и при каких обстоятельствах ему выяснить не удается. «Только бы война закончилась — какая разница, чей сын — мой сын, твой сын, его сын — они все наши», — вздыхает Сергей Бахчиян.

По большей части Мартакерт состоит из частных домов — почти в каждом небольшое хозяйство. В одном дворе можно увидеть кур, в другом поросенка, но гранат растет у всех. Только собирать урожай и кормить скот некому.

Мужчина по имени Павел (тут почти у все русские имена), на вид лет 60, живет в двухэтажном доме, в который совсем недавно угодил снаряд. Женщин и внуков он отправил в Ереван, а сам остается. «Я что, женщина, куда я поеду?» — шутит Павел.

За время разговора он вообще часто смеялся, особенно его смешили собственные рассказы о том, как во время обстрелов они с другими оставшимися здесь прячутся в горах и лесах рядом с городом: «Да, прям там и ночуем... Тут нет подвалов, это же хрущевка!»

Павел рвется нас чем-то угостить, но не может придумать чем. В перемирие он, разумеется не верит и ждет азербайджано-турецкие войска (тут убеждены, что воюют с турками) у своего порога. «В глотку им вгрызусь», — эту фразу Павел произносит уже без улыбки.

Его сосед, дом которого тоже задело снарядом, нашел бутылку тутовой водки, который поделился с прессой. Он показывает квартиру — потолок пересекает трещина, а внутри все в пыли. «10 октября упал снаряд, прям в мой день рождения», — говорит мужчина.

В паре километров от Мартакерта находится военный госпиталь, который три дня назад пострадал от обстрелов. В здания  снаряды не попали — воронки в паре десятков метров. Но после взрывов полностью выгорел гараж военно-медицинской техники — выгоревшие «буханки» и другие машины вывозить, кажется, не собираются.

Возле КПП, в который тоже попала ракета, лежит десяток окровавленных носилок. В самом госпитале  выбило окна и двери, но раненых он продолжает принимать. Говорить с ними и снимать их категорически запрещается — такие тут правила. Зато поговорить обещал местный начмед, но дожидаться его, кажется, небезопасно — где-то рядом послышались мощные взрывы. Вторая попытка прекратить огонь провалилась.

Каждая из сторон, как здесь водится, обвинила в нарушении договоренностей противоположную.