Помогла ли Меркель России? Почему канцлер ФРГ настаивает на диалоге с Путиным несмотря на Крым, Грузию и Навального

В 2014 году, после того, как Россия присоединила (или аннексировала) Крым, Владимир Путин отправился на саммит «Большой двадцатки» в Австралию. Визит российского президента запомнился такой картинкой: он сидит один за столом, общения с главой российского государства «уважаемые партнеры» нарочито избегают. 

Это был перелом. 2014-й стал красной чертой или, если угодно, точкой невозврата. По крайней мере, тогда так казалось. Даже война в Грузии 2008 года не поразила западный мир так, как недвусмысленный отъем чужой территории. Ошарашенные европейцы и Барак Обама называли случившееся нарушением послевоенного миропорядка.

Особенно удручена была Ангела Меркель — канцлер Германии, которая с самого первого дня в должности последовательно выступала за диалог с Москвой. Она, рожденная в Восточной Германии, говорит по-русски и, не исключено, понимает Путина лучше других западных политиков. Российский президент, служивший в ГДР, владеет немецким. Как тут не сойтись?

Впервые Ангела Меркель в качестве главы германского правительства посетила Россию в начале 2006 года. Времена тогда совсем другие — лидеры проводят совместную пресс-конференцию, отвечают на вопросы журналистов. И кстати, одна из тем переговоров — проект Северо-Европейского газопровода. Впоследствии все мы будем называть его «Северным потоком». Летом 2006 года Путин принимает саммит «Большой восьмерки» в Петербурге. На день рождения Ангелы Меркель российский президент дарит ей цветы и палехское панно. Кто бы мог подумать тогда, что восемь лет спустя «Большой восьмерки» не станет? Останется семерка, без России.

«Сегодня же, по традиции, Ангела Меркель должна рассказать о тех темах, которые Германия предложит к обсуждению G-8 в 2007 году. В прошлом году так поступил Владимир Путин, когда в шотландском Глениглсе заявил темы энергобезопасности, образования и борьбы с инфекционными заболеваниями», — сообщалось в эфире «Первого канала» о встрече. 

Вот Путин приезжает в Дрезден, где когда-то работал шпионом. Первый канал посвящает визиту приторно-романтический репортаж о возвращении агента КГБ домой…

«Вел себя так, как ведут себя в одном случае — в том редком случае, когда возвращаются в свою молодость. ⟨...⟩ Это был визит, где часто говорили и понимали без переводчика, даже если не во всем соглашались. Где Ангела Меркель могла загадать желание — ее посадили между президентами старой и новой России. Здесь не подписывали больших документов, но дали понять — вы дома, вы у друзей, и нас связывает не только общее прошлое», — также комментировал приезд Путина в Дрезден в 2008 году «Первый канал». 

Когда у Москвы с соседями обостряются конфликты, в частности газовая война с Киевом — Меркель выступает миротворцем.

В 2007 Путин встречает канцлера в своей резиденции и позволяет лабрадору Кони гулять рядом. Ангела Меркель боится собак — это общеизвестно. Немецкая делегация крайне недовольна. Можно было счесть это первым тревожным звоночком. Впрочем, спустя годы российский президент заявит, что о страхах гостьи ничего не знал. Позже канцлер принимает в Берлине украинского премьера Виктора Януковича. Ведется разговор о сближении Киева с Европой. Тут уже наверняка крайне недоволен Путин. Но по большому счету диалогу подобные детали не мешают. Ведь именно она — Ангела Меркель в числе нескольких европейских лидеров — не позволила Грузии и Украине получить план действий по членству в НАТО. Не конфликтовать с Россией, сделать все возможное во избежание военного противостояния — вот позиция канцлера. Правда, так вышло, что позиция эта привела к прямо противоположному результату — летом 2008 года. Россия вторглась в Грузию и по итогам пятидневной войны признала независимость грузинских регионов. Парадоксальным образом эти сепаратистские республики, Абхазия и Южная Осетия, теперь — один из формальных факторов не принятия Тбилиси в Альянс. То же самое с Киевом — наличие территориальных проблем не позволяет Украине вступить в НАТО. 

В 2010 году Меркель и еще около 30 лидеров разных стран прибывают на парад победы в Москву. Стоит ли упоминать о том, что в 2021 году главный и единственный гость из-за рубежа 9-го мая — таджикский президент Эмомали Рахмон. Владимир Путин и Ангела Меркель ездили друг к другу регулярно, если не сказать часто. Часто созванивались. А в 2014 году случился Крым.

«Что касается Крыма, то так называемый референдум нарушил международное право. „Декларация о независимости Крыма“, подписанная президентом России накануне, — это тоже нарушение международного права», — заявляла Меркель.

Вопреки ожиданиям, общение не прекращается. Да, Россию исключают из «Восьмерки», однако Ангела Меркель как и прежде старается быть посредником и миротворцем. Она состоит в «Нормандской четверке» по урегулированию в Донбассе. Она обсуждает с Путиным ситуацию в Сирии. Она, наконец, не сдает «Северный поток» — даже несмотря на активное неприятие этого проекта со стороны стратегического союзника Германии — США. Если посчитать личные встречи и звонки между Кремлем и ведомством федерального канцлера, то динамика такая:  

В 2014 году встречались лидеры трижды, по телефону говорили 53 раза. 2015: встречались семь раз, по телефону беседовали 20 раз. 2018: встречались два раза, по телефону говорили девять раз. То есть понятно, они не лучше друзья, но связь поддерживают. Подход Меркель в Старом Свете уважают. Она — признанный мировым сообществом арбитр, мудрая правительница, понимающая язык сложного оппонента (как в прямом, так и в переносном смысле).

Но что сделала Ангела Меркель (при всем моем искреннем к ней уважении) для России? Помогла ли она внедрению европейских ценностей, убедила ли Владимира Путина хотя бы раз отступить что во внешней политике, что во внутренней? Говорят, Меркель сыграла ключевую роль в освобождении Михаила Ходорковского. Известно, что она навещала Алексея Навального в клинике «Шарите». Да и сейчас наверняка требует не только публично, но и в личных беседах с Путиным выпустить лидера оппозиции из колонии. И как всегда российский президент делает только то, что считает выгодным. Давления не приемлет. Вообще, конечно, нет никаких сомнений в том, что эта женщина — достойная во всех отношениях, и она вызывает восхищение. Часто. Но, кажется, она ошиблась в момент, когда решила, что понимает Владимира Путина. Со свойственным ей упрямством канцлер продолжает выступать за диалог с российским президентом.

На днях вместе с Эмманюэлем Макроном она предложила провести европейский саммит с участием главы Кремля. Но поддержки среди остальных членов ЕС — прежде всего стран Балтии и Польши — не получила. Меркель продолжает настаивать! Накануне она заявила, что Брюссель изучает возможные форматы прямого диалога с Москвой и определяет его темы. Впрочем, возвращать Путина за европейский стол рано — для многих представителей Европейского Союза красная черта остается непреодолимой. После ухода Меркель в отставку ее дело продолжит французский лидер. Но что-то мне подсказывает: если она не смогла, то вряд ли кто-то сможет.   

Об Ангеле Меркель и ее внешнеполитическом наследии Екатерина Котрикадзе поговорила с Сабиной Фишер, старшим научным сотрудником Фонда науки и политики в Берлине.

Спасибо вам большое, что вышли с нами на связь и согласились поговорить об Ангеле Меркель и ее внешнеполитическом наследии. Как вы считаете, как изменится Германия, ее политика в отношении Российской Федерации после того, как Меркель, легендарная, не побоюсь этого слова, уйдет в отставку?

Вы знаете, я на самом деле содержательных изменений не ожидаю, потому что все немецкие партии, которые могут надеяться на участие в правительстве, на самом деле поддерживают тот курс, тот подход, который сложился по отношениям с Россией в 2014 году, после аннексии Крыма и после начала войны на Донбассе. Поэтому я изменений основных координат не ожидаю.

В моей голове существует некий парадокс. С одной стороны, Ангела Меркель ― это главный вообще защитник прав человека в Европе, по крайней мере, так это выглядит, так она выглядит, она производит впечатление человека, которому точно не все равно.

С другой стороны, она является одним из самых миролюбивых, что ли, западных лидеров, она всегда старалась с Путиным поддерживать отношения и даже после того, как она получила этот удар в виде аннексии Крыма в 2014 году, она все равно старалась общаться с российским президентом и считала, что взаимодействие ― это лучше, чем отсутствие такового.

Объясните это, почему она не разорвала все связи с человеком, который точно не поддерживает те принципы и ценности, которые отстаивает Ангела Меркель?

Я думаю, что она не разорвала отношения, потому что, с одной стороны, вы совершенно правы, аннексия Крыма и война на Донбассе ― это, конечно, нарушение международного права. Ситуация с правами человека в России и в других странах ухудшается, и на это, конечно, надо реагировать, но это не значит, что надо разорвать отношения и вообще больше не разговаривать, это тоже не решение проблемы. Это не решение проблемы и для гражданского общества в России, между прочим.

Поэтому я думаю, что у нее, скорее всего, прагматичный подход к этому. Она считает, и многие на самом деле политики, большинство политиков в Германии считают, что поговорить все-таки нужно, потому что есть много острых проблем на международном уровне, есть экономические решения, есть отношения между людьми в России и Европейским союзом. И чтобы развивать это, чтобы хотя бы немножко работать над этими проблемами, все-таки нужно поговорить.

Вы знаете, с моей точки зрения, в России сейчас на политическом уровне, на уровне тех, кто правит, очень сильное стремление к изоляции, да, и особенно к изоляции общества, гражданского общества. И это очень опасно, и мне кажется, что в Германии должны делать все, что они могут, чтобы хотя бы замедлить этот процесс, чтобы защищать и, если можно, расширять контакты с обществом и так далее. И для этого необходим и этот разговор, с моей точки зрения, на политическом уровне.

Есть постсоветское пространство, в этом контексте очень интересный и опять же, на мой взгляд, несколько парадоксальный процесс, потому что есть постсоветское пространство, где, например, Украина и Грузия заявляют, что их права нарушаются, их лишают интеграции в то же НАТО, потому что не хотят раздражать Владимира Путина, не хотят раздражать Россию.

Ангела Меркель последовательно выступала за то, чтобы не расширять НАТО на восток. Получается, что, главная миротворец Старого Света, она в итоге привела к тому, что в Грузии и Украине были войны, аннексирован Крым, оккупированы грузинские территории, Абхазия и Южная Осетия, война в Донбассе продолжается и ужасно обижены Тбилиси и Киев, и я их прекрасно понимаю.

Знаете, во-первых, я не думаю, что это прямая ответственность Ангелы Меркель.

Но во многом. Я, конечно, упрощаю.

Нет, я понимаю, ничего страшного. Во-вторых, нужно сказать, что если смотреть на коммюнике саммита НАТО в Бухаресте в 2008 году, там написано, что Украина и Грузия будут членами. Да, но вы, конечно, правы, это был шаг, включая Ангелу Меркель, чтобы предотвратить как раз план действий для этих двух стран. Если я смотрю на это с точки зрения Киева и Тбилиси, я, конечно, тоже очень хорошо понимаю их тревожность и ту же обиду.

Что касается позиции Ангелы Меркель, тут нужно понимать, что это очень-очень распространенная позиция в политическом классе в Германии, да, и там произносятся разные аргументы, что эти страны еще не готовы к вступлению, что НАТО само на самом деле не в состоянии их принимать, в том числе и потому что в НАТО не существует консенсуса по этому поводу. Еще один аргумент ― что на территориях этих стран существуют нерешенные территориальные конфликты. Это, конечно, абсурд, потому что Россия как раз пользуется этими конфликтами.

Вот именно, то есть если бы их приняли, то не было бы никаких конфликтов, подозреваю, или они были бы урегулированы.

Подождите, я с вами не совсем согласна. Я согласна по поводу Украины совершенно точно. А конфликты в Грузии, например, или в Молдове существовали до того.

Но Молдова и не стремилась в НАТО, а что касается Грузии, то, мне кажется, Сабине, честно, что в Грузии эти конфликты можно было бы урегулировать, можно было бы найти способ их решить, если бы не вмешательство третьей стороны. Вы понимаете, о ком я.

Конечно, да, конечно. Вот тут я с вами совершенно согласна, да. Я думаю, что тут еще очень важен тот факт, что в Германии до сих пор, и это касается и политического класса, и населения, да, до сих пор здесь существует, если хотите, восприятие прямой угрозы военной со стороны России. Ситуация в Германии очень отличается, например, от ситуации в Польше и в балтийских странах. И, конечно, в Украине и Грузии.

Хорошо это или плохо, правда это или нет, другой вопрос, потому что, конечно, и Германия испытывала кибератаки и другие проблемы, которые исходили из России, да. И на самом деле эта ситуация немножко изменяется, но очень медленно. В основном этот факт, да, что такого восприятия пока не существует, и, конечно, политика Ангелы Меркель ориентируется и на это.

Скажите, пожалуйста, это, наверно, последний мой вопрос, Сабине, можно ли назвать Ангелу Меркель и Владимира Путина друзьями?

Это немножко удивительный вопрос. Я думаю, что дружба ― это не очень уместный термин, чтобы описывать отношения между Ангелой Меркель и Владимиром Путиным. Я тоже не очень уверена, хочет ли президент Путин дружить с Ангелой Меркель на самом деле. Я думаю, что у них сложились рабочие отношения, которые позволяют им поговорить даже при очень серьезных разногласиях, которые существуют, и эти отношения на самом деле очень страдали от ситуации в прошлом году, да, после отравления Навального и выступления по этому поводу Ангелы Меркель. Но это так, они могут друг с другом разговаривать, но я не думаю, что они дружат, да, что они друзья.

Также отношения России и Германии обсудили с Сарой Пагунг, научным сотрудником, экспертом по Восточной Европе из Германского общества по внешней политике.

Отношения между Россией и Германией сложные. Я знаю, что ваша диссертация посвящена российской пропаганде. Каково влияние пропаганды Москвы на немецкое общество?

Думаю, очень сложно дать реальную оценку. Но что важно понимать: российская пропаганда или кампании влияния прицельно бьют по разломам внутри немецкого общества. Поэтому если мы посмотрим на поддержание тесных связей c, например, «Альтернативой для Германии», «правой» популистской партией, то думаю, это очень важно, потому что даже совсем небольшое воздействие здесь может изменить очень многое, когда дело касается формирования большинства и влияния на общеполитическую дискуссию.

И каков главный пример?

Я думаю, очень хороший пример — это «Северный поток-2». Для России важно закончить этот проект. Так же как это важно, конечно, и для участвующих в нем немецких компаний. Поэтому если мы посмотрим на дискуссию внутри ФРГ о «Северном потоке-2», то мы увидим, что это в меньшей степени стало вопросом германо-российских отношений или энергетической безопасности страны, или даже энергетической безопасности Европы, но в большей степени независимости Германии от влияния США. Поэтому сейчас у нас идет дискуссия, в которой «Северный поток-2» рассматривается как вопрос суверенитета Германии и независимости от влияния США. И это довольно интересный поворот, который мы наблюдаем в последние пару лет. Мне также кажется, что российские СМИ очень даже продвигают подобный нарратив.

Как этот посыл попадает в Германию? Какие инструменты использует Москва?

Я думаю, есть много разных каналов, один — это, конечно, российские СМИ в Германии, например, Russia Today. Но еще важнее, на мой взгляд, — это конкретные люди, которые влияют на дискуссию в Германии и имеют тесные связи с Россией. Начиная с бывшего канцлера Герхарда Шредера. Но также и бывшие политики, которые часто дают интервью немецким СМИ, очень разным немецким СМИ. Они распространяют пророссийские высказывания внутри немецкого общества. Так что получается некий микс из германо-российских контактов, которые пытаются влиять на дискуссию в Германии.

Вы упомянули проект «Северный поток-2». Каково значение этого газопровода для Германии? Почему призывы из Восточной Европы никогда не воспринимались серьезно?

Я думаю, одобрение «Северного потока-2» в 2015 году — это в большей степени результат внутригерманского дискурса, внутригерманской политики. Вопрос не рассматривался в контексте всего Европейского Союза, что также объясняет, почему восточноевропейская позиция — как в рамках ЕС, так и и вне ЕС — не принималась в расчет. У нас в правящей коалиции, например, есть социал-демократы, которые продвигают политику диалога с Россией. У нас есть некоторые региональные представители властей, которые продвигают экономические отношения с Россией. И у нас также есть часть немецкого общества, довольно значительная часть, которая действительно выступает за близкие отношения с Россией, в том числе из-за истории, связывающей наши страны.

Владимир Путин опубликовал большую статью в немецкой газете Zeit. Он призывает открыть новую страницу в отношениях между двумя странами и говорит, что Берлин не должен подчиняться США и должен помнить великую историю освобождения Европы от нацистов. Освобождения силами Советского Союза. Кто-нибудь в Германии услышал этот призыв?

Статья Путина, на мой взгляд, была сделана довольно хитро. Потому что если мы посмотрим на дискуссию в Германии по поводу России, Советского Союза, Второй мировой войны, то есть ошибочное представление, что Советский Союз равен России. В ходе этой дискуссии часто забывается, что Советский Союз также состоял из Украины, Беларуси, прочих республик. И если вы относитесь к немецкой исторической ответственности серьезно, то у вас также есть ответственность и перед этими странами. И в тексте, который Путин опубликовал в немецкой газете Zeit, он все время очень хитро пишет «мы», подразумевая Россию и СССР и как бы пропуская те же Украину, Беларусь и другие страны. И это очень хитро, потому что это — основное заблуждение в рамках немецкой дискуссии по отношению к Восточной Европе, что также частично объясняет, почему Германия иногда видит «Северный поток-2» как своего рода примирительный проект для Советского Союза, как некую плату за Вторую мировую войну, просто действительно забывая про последствия для Украины.

И какова реакция людей? Они заметили статью в принципе?

Я думаю, обсуждающие эту статью разделились на два лагеря. По сути, даже не из-за содержания, а из-за того, хорошая ли это идея — публиковать такого рода текст. Потому что Путина все больше видят как авторитарного лидера, что не имело места еще 2-3-4 года назад. И люди задаются вопросом: а хорошая ли это идея предоставлять авторитарному лидеру такую значимую позицию в очень крупной и популярной немецкой газете, не добавляя даже никаких комментариев или каких-либо дополнительных статей, предлагающих более широкий взгляд на то, что он говорит? И у нас начался довольно серьезный спор.

И каким был результат?

Я думаю, как всегда, когда дело касается России, результата особо нет. Если не считать дискуссию двух лагерей, в которой люди не могут прийти к единому мнению. Есть устойчивая группа, которая вполне за то, что он написал эту статью, потому что они видят в этом весомую иностранную точку зрения, которая должна быть услышана.  А другие говорят, что давать ему это пространство — плохая идея. И часто против выступает экспертное сообщество, в то время как рядовые немцы поддерживают это.

И в продолжение темы. Вы считаете, влияние Российской Федерации в Германии велико? Вы считаете, это влияние может изменить мысли, настроения, даже ценности немецкого общества?

Нет, вообще я так не считаю. Я считаю, что не только в немецкой дискуссии, но и в целом в западной дискуссии, если мы посмотрим на США, например, российское влияние переоценивается. И оно часто используется для того, чтобы скрыть, что проблемы, с которыми мы сталкиваемся в западном обществе сейчас, проистекают изнутри, а не извне. Тем не менее, если мы говорим, например, о выборах, когда исход супернепредсказуемый, как это было в Соединенных Штатах, даже малейшее воздействие может сыграть роль. Но, опять же, когда дело касается Германии, я не думаю, что влияние огромно — оно очень сильно преувеличено. Поэтому о чем волнуюсь лично я и что, на мой взгляд, относится к внушающим наибольшее беспокойство моментам, — это те самые контакты, о которых я говорила ранее. Это связи российской стороны с, например, чиновниками правого толка — вот что меня беспокоит.

Фото на превью: пресс-служба Кремля