«Все готово к оккупации если не всей, то половины Украины»: Павел Фельгенгауэр предсказал большую операцию России через полгода

22.02.2022 ― как вам эта дата?

Китайский союзник убедительно попросил во время Олимпиады ничего не устраивать. Вот дождались ее конца, и все завертелось. Собрали группировку очень мощную, замах большой. Военно-технически все готово к оккупации если не всей Украины, то, во всяком случае, ее половины и полному разгрому ВСУ.

Но с политической точки зрения пока такая операция не подготовлена, в том числе внутриполитически она не подготовлена. Народ напуган и войны не хочет, и поэтому сейчас усиленно готовят различные предлоги. Войдут войска точно в Донбасс, чтобы остановить этот геноцид объявленный. Пойдут ли они дальше? Потому что если они просто войдут в Донбасс, в общем, войны-то как таковой не будет, потому что они уже и так там, там стоит на границе 150-я дивизия, есть еще части, специально для этого подготовленные. Им войти, что называется, займет несколько часов. И встать на линии разделения.

Просто тогда, когда начнутся стычки уже на линии разделения с российскими войсками, это будет нападение на российских миротворцев, как в Грузии в 2008 году. Вот это будет уже серьезный повод, чтобы повернуть общественное мнение внутри самой России, что наших бьют и мы должны действовать дальше, потому что сейчас я не вижу политической поддержки внутри страны для войны, которая может привести к чудовищной потере, в том числе и Россия много потеряет, в том числе и людей.

Я пытаюсь все-таки понять, зачем это признание ДНР и ЛНР? В чем задача и практический смысл?

Признание их дает возможность, мы их признаем, они приглашают туда российские войска, то есть российские войска входят не на украинскую территорию, а на территорию ДНР и ЛНР, как они входили на территорию Осетии, Южной Осетии и Абхазии.

Но, Павел, признание Южной Осетии и Абхазии состоялось уже после войны?

Они там остались, они туда не только вошли, но они там и остались, и сейчас стоят. И мы говорим вообще о нашем соглашении о пребывании с независимыми государствами, а Грузия тут вообще ни при чем, из Грузии мы ушли.

Павел, что касается той схемы, которая может быть осуществлена, во-первых, когда? Завершилась Олимпиада, что теперь? Во-вторых, каким будет масштаб, по-вашему? Вы говорите: «Дойдут до Киева, не дойдут до Киева». Какие есть возможности у российской армии?

Нет-нет, я сейчас не думаю, что будет большая война, хотя ничего предсказать в точности нельзя. Я думаю, будет ограниченная операция в Донбассе, типа чтобы прекратить войну. Вот под это будет консенсус более или менее в самой России, там не будет потерь, потому что просто если 150-я дивизия, это большая очень дивизия, там шесть полков, она специально сформирована, стоит на границе с Донбассом для того, чтобы быть резервом двух корпусов, первого и второго. Там еще кое-что есть. Если они входят, выходят к линии прекращения, линии контроля и объявляют себя миротворцами, в общем, стрельбы не будет, потерь не будет. Это сравнительно мягкий вариант.

Я думаю, прежде всего для того, чтобы, конечно, сейчас там даже, может быть, и будет некоторое прекращение огня, потому что там появятся российские, скажем, войска на передовой линии, официально российские. Огонь, в общем, прекратится. Но где-то через полгода, когда снова кризис будет очень мощный, там могут начаться перестрелки и в них будут официально гибнуть российские военные, будут на канале «Россия» и других каналах сообщать имя, фамилию, интервью с безутешной мамой, украинцы бьют наших и убивают наших солдат. А сейчас этого нет, показывать нечего. То есть там даже если солдаты наши гибнут, то это так называемые отпускники, никаких имен, все засекречено. А тогда это будут не секретные люди, и они смогут создать…

Я говорю, проблема сейчас, что военная машина готова провести массированную операцию, а вот политически нет готовности и нет ее внутриполитической поддержки. Народ войны боится и не хочет. И ради какого-то Донбасса?

А почему через полгода? Это из-за погодных условий или есть другая причина?

Если сейчас мы не идем или идем с ограниченной операцией, то нынешнюю подготовку… У нас сейчас вооруженные силы, весь военный механизм всей страны, включая ядерные силы, везде, не только около Украины, а на Дальнем Востоке, на Камчатке, в Баренцевом море, везде в наивысшей степени боевой готовности. Держать их в таком виде нельзя.

Войска из Беларуси тоже придется выводить, потому что мы оголили китайскую границу, гарнизоны с границы с Манчжурией. Мы, конечно, друзья с Китаем, но не до такой степени. То есть они не могут остаться в Беларуси, они должны вернуться.

Вообще все должны вернуться назад, надо провести ротацию в тактических батальонных группах, надо провести обслуживание техники, ремонт. И где-то через полгода, что называется, это чтобы перезарядить ружье. Уходит на это где-то полгода, месяцев семь, и тогда мы можем опять такую же, отмобилизовать все вооруженные силы для большой войны.

То есть мы сейчас готовы к большой региональной войне в Украине и одновременно к глобальной ядерной войне с Америкой, ее союзниками, если произойдет эскалация, если они как-то вмешаются или вообще случится эскалация, то есть мы готовы сейчас к двум войнам. Такую готовность держать нельзя бесконечно, надо отступить назад, переподготовиться, и где-то через полгода, может быть, больше даже, снова будет возможность выйти на такую же степень готовности.

По поводу Беларуси, вы упомянули Беларусь. Там продлили учения, как это трактовать?

Продлили, потому что непонятно, как будет Запад реагировать. Все, что находится в Беларуси, не против Украины, это против Польши в первую очередь, потому что там невозможно нападать на Украину из Беларуси, украинцы это знают, белорусы это знают. Там полесье, там непроходимые леса, там реки, болота и там очень мало дорог. Там есть несколько дорог с севера на юг, но их мало, то есть там легко защищаться, трудно наступать. Это считается вообще непригодной к военным действиям территорией. Всегда стратегически белорусский театр был отделен от украинского.

Да, еще можно непосредственно идти на Киев к северу, но это, извините, через город Припять и Чернобыль, а там воевать вообще невозможно, если там взрывы будут, стреляют, взрывается снаряд фугасный, в воздух взлетает пыль. Пыль радиоактивная! Или зарываться в землю, а как ты будешь зарываться там, строить окопы, если там радиоактивность ушла в землю? В земле она остается, там цезия дофигище, у него очень долгий период полураспада. То есть там ни земляные работы ни проводить, ни окапываться, взрывы могут поднимать эту самую пыль, знаете, когда взрывается снаряд, дым, пыль, эти дым и пыль радиоактивные. Так что идти через Припять ― это тоже сумасшедшая вещь.

Просто сейчас Лукашенко и его режим в военном смысле очень слабы, потому что он всегда экономил на вооруженных силах. Вообще военный бюджет Беларуси в два с половиной раза меньше, чем у Эстонии. Он тратил деньги на свою спецмилицию, которая его у власти держит, КГБ, а тут считалось, что они проведут мобилизацию, соберут, белорусские партизаны будут. А сейчас как вооружать белорусов? Он только говорит об этом. А если их вооружить, они против него же и оружие повернут, во всяком случае, значительная часть.

А регулярное войско ― в России сейчас создано огромное регулярное войско, которое может пойти в бой очень эффективно без каких-то резервистов, они там не нужны. А у него всего десять тысяч, пять бригад полного состава в мирное время. А у Польши четыре полноценных дивизии, там у них давно отменен призыв, у них профессиональные вооруженные силы. Плюс туда еще какие-то немцы, американцы и прочие подойдут.

Поэтому на случай, если начнется эскалация украинского конфликта в общеевропейскую войну, надо было усилить именно белорусское направление. Они, конечно, там пока останутся, это можно, что они там останутся, но они когда-то все равно должны уйти. Они останутся на несколько недель, когда станет ясно, что сейчас общеевропейской войны не будет, что она откладывается на полгода или больше. Это хорошая новость, это единственная хорошая новость будет, что большая война откладывается, возможно.