Ходорковский или Вагнер — кто должен ответить за убийство журналистов в Африке?

Когда стало известно о гибели Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко, сразу начались споры. Кто виноват — это вопрос задают всегда в трагических ситуациях, но здесь сама точка приложения этого вопроса сразу же начала смещаться от времени и места гибели журналистов куда-то в сторону Москвы, к моменту их отправки в эту командировку. Какова мера ответственности людей, для которых Джемаль, Расторгуев и Радченко снимали свое кино? В первые часы об этом спорили коллеги и знакомые погибших, я тоже где-то поучаствовал, но быстро, что называется, заткнулся, потому что не припомню такого единодушия; все, причем вне зависимости от идеологической принадлежности, но в зависимости от опыта — все известные мне журналисты, у которых есть военный опыт, в один голос говорили, что нет, винить устроителей командировки не в чем, потому что страховки, охрана — это все чепуха, потому что на войне нельзя работать иначе как на свой страх и риск, и это та стихия, в которой вообще ничего ни от чего не зависит, винить некого. Я, как человек без военного опыта, сначала придерживался другой точки зрения, но это единодушие опытных людей меня впечатлило, я решил, что готов признать их правоту, и замолчал.

Спецэфир Дождя памяти Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко

На следующий день, однако, моя исходная точка зрения стала фактически официальной — понятно какие СМИ и понятно какие люди в один голос повторяют, что Джемаля, Расторгуева и Радченко отправил на смерть Ходорковский, и что эти люди погибли во имя непонятных политических и медийных интересов Ходорковского. Без преувеличения — не удивлюсь, если российское официальное расследование закончится тем, что Ходорковскому предъявят обвинение по этому делу об убийстве.

И — неизбежная политическая поляризация — в тех кругах, для которых всегда и во всем виновата российская власть, убийцами сейчас тоже почти бесспорно считаются вагнеровцы, российские наемники, обслуживающие правительство Центральноафриканской республики. Джемаль, Радченко и Расторгуев приблизились к какой-то неприятной вагнеровской тайне и были за это убиты — об этом прямым текстом, безо всякого «мне кажется», говорят другие понятно какие люди и понятно какие СМИ.

В своей правоте, как всегда, уверены все, и даже спорить не с кем, но все же — несколько даже не возражений, а уточнений.

«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет»: последний день Орхана Джемаля в сообщениях друзьям

Первое. Правота военкоров, которые знали Джемаля и легко представляют себя на его месте, понимают, что военная журналистика — это всегда на свой страх и риск, и что никто не застрахован. Эта правота была бы неоспариваемой, если бы речь шла о гибели трех одинаковых Джемалей, то есть людей отчаянных, увлеченных войной, любящих войну, умеющих на ней жить и возвращаться с нее. И это, как мы понимаем, не тот случай, потому что Джемалей там было не трое, а один, а из двух других, по крайней мере, один — хорошо всем знакомый и абсолютно не связанный с войной человек Александр Расторгуев, мирный человек, выдающийся кинематографист, к которому вообще никак не применимы те слова, которые сейчас говорят о Джемале, как бы распространяя эти слова на всех троих. У Расторгуева не было военного опыта, если не считать давней Абхазии и донбасского эпизода на раннем этапе войны, Расторгуев не работал в горячих точках, Расторгуев был человеком не войны, а кино, Расторгуев, в конце концов, не знал языков, а главной его проблемой в последние месяцы, на которую он жаловался своим друзьям — это было безденежье. То есть, если о Джемале мы говорим, что он любил войну и поехал бы в Африку в любом случае, то о Расторгуеве этого сказать нельзя, трагической случайностью в его случае оказалась не только сама смерть, но и командировка, в которую он был отправлен, и по поводу которой никто из людей, покупавших ему билеты, отсчитывавших ему наличные или объяснявших ему редакционное задание, не сказал ему — эй, тебе туда нельзя. Джемаля убили один раз, Расторгуева дважды. И вот именно за него, лично за Александра Расторгуева, кто-то должен отдельно ответить.

Федеральные каналы не упомянули ЧВК «Вагнер» в сюжетах про убитых журналистов

Второе. Я не могу представить себе Ходорковского, который придумывает эту командировку, выбирает маршрут, покупает билеты и потом потирает руки, понимая, что отправил журналистов на смерть. У Ходорковского в этом сюжете другие проблемы — во-первых, он, судя по его публичным высказываниям, не вполне понимает, что такого особенного в гибели людей — «Тяжелое время, трудная роль руководителя больших коллективов в опасной работе». Во-вторых, нет ничего, что указывало бы на то, что Ходорковский за четыре с половиной года своей новой жизни как-то научился строить медиапроекты. Медиа Ходорковского — все на виду, их много, они как бы разные, но и в чем-то одинаковые тоже. Это такая кустарщина в сочетании со слабым представлением о том, что и для какой аудитории делается. Единственное, что здесь можно назвать концептуальным — предполагается, что все недостатки могут быть скомпенсированы остротой и смелостью, то есть буквально — кроме СМИ Ходорковского сегодня в России нет ни одного медиа, которое решилось бы отправить трех человек в центральноафриканские джунгли разоблачать «путинского повара» Пригожина. Насколько эта острота и смелость может быть достоинством — после убийства Джемаля, Расторгуева и Радченко каждый, наверное, может ответить самостоятельно.

Третье. Если не брать в расчет, что непосредственными исполнителями убийства были какие-нибудь хмурые отставники-отпускники из Воронежа или Тюмени, то давайте представим себе идеальное расследование — какие-нибудь международные независимые детективы, поддерживаемые бронетехникой и артиллерией, роют носом африканскую землю и в конце концов находят нескольких местных аборигенов, которые и расстреляли журналистов. Доказательства неоспоримы вплоть до ДНК — убили они, вот их лица, вот их труднопроизносимые имена. Самый честный суд в Банги, в Москве или в Париже, где угодно судит их и приговаривает к пожизненному заключению или к расстрелу. Кто будет удовлетворен такой развязкой, кто сочтет ее справедливой? Что вообще может быть здесь справедливостью?

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.